Иван-озеро
[править]Давно хотелось мне видеть то знаменитое место в Тульской губернии, которое дает начало реке Дону, славному у римлян под именем Танаиса. Река сия, протекая великое пространство, напояет самые счастливейшие области России, и ее именем гордится один корпус из храбрейших войск российских. Как давно мне хотелось видеть на земном шаре точку, чрез которую соединяются отдаленные между собой моря, Каспийское и Черное, чрез великую цепь рек, вливающих свои воды одна в другую! — Я желал видеть Иван-озеро, где прозорливый, предприимчивый дух бессмертного в летописях нашего императора Петра Великого, стремившийся беспрерывно к назиданию российского благоденствия, предпринимал произвести то, что только ему одному предпринимать можно было, то есть: судоходство между двух упомянутых морей, сообщение между многочисленными странами и народами, которых пользы, избытки и недостатки толь различны; следовательно чрез сии воды он предпринимал провести толико драгоценные потоки неисчерпаемой российской торговли.
Желание мое исполнилось. Я теперь хожу по берегам Иван-озера и смотрю на тихие струи его, разделяющиеся на две противоположные стороны, и за ними следую в воображении то до одного, то до другого из упомянутых морей; брожу по трясине, укрепленной земляной насыпью; по трясине, укрепленной усилием рук человеческих — брожу на такой высоте, которая владычествует над покатостью, измеряемою тысячами верст.
Сие озеро лежит на границе Веневского уезда с Епифанским; окружено пространной трясиной и болотом, а на южной и северной его стороне находятся обширные долины, по которым текут Дон и Шат.
Чем более отдаляюсь от оного к востоку или западу, тем земля становится выше. Я всхожу на самое высокое место подле оного, дабы осмотреть всю сию страну в прекраснейшем виде и могу признаться, что сие мелькающее озеро с рассеянными вокруг оного деревьями, которые разделены между собой только небольшими плодоносными полями, представляет такой прекрасный ландшафт, которого я начертать не в силах.
Простирая взор далее к востоку по обширной долине, верстах в пяти от озера, на превысокой горе, видны огромные каменные еще неотстроенные палаты, наподобие замка, принадлежавшие графу Бобринскому и стоящие в селе его Бобриках, от от которого вся волость сия получила свое название.
Около ста лет назад сие озеро было расчищено и болотистые, непреступные берега его осыпаны были земляной насыпью в виде параллелограмма. Но от времени в некоторых его местах затянуло илом, а в других сию насыпь размыло так, что она представляет теперь почти правильную овальную фигуру. Итак, ежели кто себе вообразит параллелограмм, в середине коего начертан овал и по концам самого большого его диаметра представит изливающиеся реки: в одну сторону Шат, а в другую Дон, то это будет точное изображение Иван-озера!
Я прежде имел великие мысли о его величине; но оно не более имеет длины как 100, а ширины около 60 сажен, так что вся поверхность его содержит только две десятины с половиной или еще и меньше. Оно имеет иловатое дно и чем далее от берегов, тем становится глубже. Самую большую его глубину полагают около 7 аршин. Можно сказать, что чрез сию-то горсть воды могучая природа непрерывным сообщением многих рек, одна в другую впадающих, соединила два толь отдаленных между собою моря!
Сие озеро, незнатное по своей величине, весьма примечательно по выходящим из него рекам, Шату и Дону. Первая, выходя из северной его части, впадает в Упу, сия в Оку, которая вливается в Волгу; сия же приносит все сие воды в Каспийское море. Вторая, выходя из южной оного части, впадает непосредственно в Азовское море, соединяющееся с Черным чрез Таврический пролив.
Сие-то непрерывное, естественное соединение вод премудрому императору Петру Великому служило некогда поводом к тому, чтобы сделать судовой ход между Доном и Волгой. Но прежде, нежели возможно было привести сие преднамерение в действие, надлежало употребить много искусства и труда для преодоления препятствий, которые при сем поставила природа.
Озеро, как мы выше упомянули, маловодно; а выходящие из него реки в источниках своих ничто иное представляют, как самые малые протоки. Как можно вообразить, если кто на них посмотрит, чтоб там могли плавать с грузом большие суда, где ныне и малейший челнок пройти не может! Всякий почел бы чудом сие предприятие! Но скажите, что было невозможное для Великого ПЕТРА?
Вдруг принимаются тысячи рук за работу: озеро расчищено так, как выше сказано; вырыты каналы шириною сажень 8ми; около их сделаны крепкие насыпи сажени в 4 (ныне нельзя знать точную их меру: поскольку, натурально судя, края их от толь давнего времени обвалились и обсыпались), без сомнения, для удобства в работе бечевникам и укреплены сваями красного лесу, из коих некоторые и теперь еще видны. Также были сделаны и многие шлюзы.
Коль тягостна, коль трудна и коль неудобна была сия работа, о сем судить надобно по тому, что почти протекло сто лет после того; а по сие время озеро и реки (особливо Шат) окружает такая трясина, по которой среди сухого лета едва с великой трудностью можно пройти человеку, когда она уже несколько осушена каналами. Натурально, что в то время она долженствовала быть неприступной или в несколько раз зыбче. Следовательно, люди должны были работать в воде, а землю для насыпей носили издалека.
Работники или, по тогдашнему и тамошнему выражению, лопатники, для сего употребляемые, были не токмо соседственные жители, но даже наряженные из отдаленных областей России; а некоторые из тамошних обывателей слыхали от отцов или дедов своих, что тут же употреблены были в работу и пленные шведы, вероятно после славной Полтавской баталии.
Сии каналы ведены были не по направлению рек, но прямой линией. Долго я бродил около сих каналов и могу смело сказать, что всякий, кто бы тут ни был, не может довольно надивиться усилию человеческому против препятствий, которые ему везде природой противопоставляемы были.
По насыпи около канала, по которому течет Дон, лежит дорога от Иван-озера до села Бобрик. Ничего не может быть ее прямее. Она была бы еще прекраснее, ежели б обсадить ее какими-нибудь деревьями. На сем маленьком расстоянии видны развалины трех шлюзов.
Недовольно еще тех трудностей и издержек, о которых теперь упомянуто: надобно к тому прибавить нечто и о шлюзах.
Шлюзы суть такие строения, которые делаются в маловодных каналах для накопления воды до такой высоты, чтоб суда спустить можно было. Сих шлюзов по Дону на 70 верстах сделано было 19, а по Шату и Упе до самого губернского города 14. Я видел развалины многих из них. Стены сих шлюзов построены из тесанного большими четвероугольными пластами белого камня, который кладен был в три ряда, с полосными железными связями, так прочно, что и теперь они, оставленные для сбережения одному случаю, а для разрушения всему, что только разрушить их может, в иных местах остались целы.
Они построены на упомянутом канале так, что оный сужен ими почти в половину, длиной на 65 шагов; при начале и конце их сделаны были ворота, утвержденные на медных пятах, между которыми дно устлано было досками.
Один здешний почти столетний старик сказал мне, что по сим каналам прошла только одна (без сомнения для первого опыта) нагруженная барка.
Для чего ж брошено сие в запустении? Для чего оставлено такое дело, которое стоило бессчетно великой суммы, великих трудов? — Это такой вопрос, которого я решить не умею!
Правда, что упомянутые реки здесь совсем маловодны, а притом Дон и при всех шлюзах к судоходству в сей стране был бы мало способен: поскольку он, имея песчаное дно, каждую весну переменяет свой фарватер так, что где ныне была великая глубина, там на следующее лето уже сделалась песчаная отмель.
Но невозможность сего судоходства как упомянутым опытом, так и еще двумя другими покушениями, в иных губерниях произведенными (что, однако ж, не принадлежит к нашему предмету), совершенна доказана.
Сколь бы важно было сие судоходство для здешних плодоносных и многочисленных стран России и сколько бы оно облегчило внутреннюю и внешнюю торговлю, есть ли могло быть произведено в действо!
Желать надобно, чтоб соединение сих важных рек, т. е. Дона и Волги, произведено было где-нибудь в другом месте. Тогда множайшие отдаленные края пространной России, как-то: при-Балтийский, Черноморский и Каспийский, толико различные качествами своего климата, с величайшей удобностью могли бы взаимно менять свои произведения и товары.
Я не видывал, чтоб вода где-нибудь текла по такой малой наклонности, как текут здесь Дон и Шат. В сих каналах вода кажется стоячею, ибо движение ее почти не приметно. От того и происходят инде небольшие, на подобие озер, расширения (примета весьма ровных мест, по которым текут реки). На пяти верстах или несколько более от Иван-озера (селения) до села Бобриков, река Дон не имеет, кажется, более наклонности, как на одну четверть аршина. Ниже последне-упомянутого села он становится гораздо многоводнее от впадения в него речек.
Торфу здесь великое множество и сие озеро окружено ровным пространным торфяным болотом, содержащим в себе около 50 десятин. Оный простирается в глубину от 3 до 4 аршин, а в иных местах более. По каналам, где текут упомянутые реки, он находится также в множестве. Сие земное сокровище принадлежит к дачам, с одной стороны, графа Бобринского, а с другой разных помещиков.
Подле самого озера лежит знатное торговое селение, под названием Иван-озеро, которое населено купцами и мещанами из разных окрестных городов. Они производят великий торг хлебом, который скупают на бывающих еженедельно, а зимой почти всякий день торжищах; а из своих амбаров отпускают оный купцам, нарочно приезжающим сюда из разных за-Московных и под-Московных мест.
Иван-озеро: [Очерк] // Вестн. Европы. — 1804. — Ч. 15, N 10. — С. 114-124.