Владимир Николаевич Маккавейский[править]
Избранные стихотворения[править]
Пьеро одинаковые
Мы вышли из одной коробки, —
У нас одни привычки:
Земля луну замкнула в скобки,
А мы замкнем в кавычки.
Таких, как мы, на свете сотни,
И наша доля злая —
Встречать луну из подворотни
Какофонией лая.
И каждый чаявший обновки
Рифмованных ужимок,
Гравировал на заголовке
Ваш полинялый снимок.
Линяя на чужой обложке,
Мы лучшего не ищем;
Мы — как серебряные ложки,
Заложенные нищим.
А луны, подаваясь редко
Смычку трескучих,
Служили круглою виньеткой
Неокругленной сути.
1915
Muta quies habitat
Велеречивою исполненный толпой
Ликей не всуе чтит свой Фидиев фастигий:
Азийских риторов я видел в лоне стой,
Дидаскалов седых, перелагавших книги;
Истлийского песка не месит грудь квадриги,
Мы все своих коней ведем на водопой;
И если жив Приап, листом холодной фиги
Рубиновой стрелы узаконен покой.
Эллада плачется. Колонская земля
Льняной иматион, гляди, уже надела;
Сарона астрофор, маяк водораздела
Нарцисс Кефисского не ведает руля.
Еще ли, радостей бесплодья не деля,
Рычаг усердия внимает кривде дела?
19 января 1916
Стефан Малларме
Сложней, святее вдруг иных, чей вялый зов
Таким желал вождя, чтоб в новой марсельезе
Единокровный брат из синевы Экклезий
Фригийца правнукам пересказал богов:
Астральный аромат; цветение снегов
Несомкнутой руки; и — канифольной рези
Мертвящий диссонанс; и — полнолуньем грезя,
Архангел, плачущий об убыли рогов.
Любил, сощурив глаз, — заплакать не умея,
Лорнировать глазурь фарфоровой груди,
Аббатом шаловлив; — гневлив на площади —
Ревнивый фавна петь блудницу Идумеи…
Меж тем как Синевы померкшие Камеи Ефесских
Сумерек заволокли дожди.
Февраль 1916
Эпигонион
Ноябрь. Нетопыри. Коричневые лужи.
Новорожденный хруст в бору.
Я храбр: одру зари не быть сегодня у́же.
Чем ежедневно ввечеру.
Стезя скитальная, как не была гористой,
Так и не будет впереди,
Где безграничными репликами хориста
Обмениваются дожди.
Низовий пасынки чтоб знали: не изучим
Мы ввек зенита, чью хвалу
Змеим без устали, растением ползучим
Прижав к попутному стволу.
Кто ж станет строить храм грядущей Артемиде
Утех? Вставая до зари,
Готовить черствый хлеб, к престолу проскомидий*
Влачить седые стихари?*
Нетопыри. Ноябрь. Призывней и невнятней
Степных рыданий нищета,
И только издали кривою голубятней
Чернеет дерево креста.
Но, чтя в душе моей сестру свою меньшую —
Многострадальную сестру —
Устал и он стоять пути всегда ошую
И поутру и ввечеру.
1913—1917
- Проскомидии (греч.) — часть богослужения; стихарь — церковное облачение.
Сонет, сопоставляющий два единства
Гнушаясь золотом, он рад одеться сажей
сосновый гроб зари, лишенный галуна:
в пейзаже, что вкусил от простоты и сна,
участвуют едва огни седьмых этажей.
Ужель как Библия, что на земле в продаже —
как будто истина воистину нужна —
вот эта самая старинная луна
столь многим виделась — до дна одна и та же?
Не потому ль, что всем под солнцем не тепло
и одинаково от лун желалось чуда,
вчера внимательных к себе не привлекло —
— закатом занято — тревоги ниоткуда
речитативами — как битая посуда
продребезжавшее оконное стекло?
10-11 августа 1917
Есть седина и есть услада
В том, что широк неверный шаг,
Что мумией легла Эллада
В Александрийский саркофаг.
И над вселенною недвижной,
От треволнения изъят,
С потоком жизней спорит книжно
Суеречивый элеат.
<1918>