В. А. КОЖЕВНИКОВ[править]
<Из письма А. К. Горскому о последних часах жизни Федорова>[править]
Н.Ф.ФЕДОРОВ. PRO ET CONTRA
Антология. Книга первая
Издательство Русского Христианского гуманитарного института
Санкт-Петербург 2004
…Свойства болезни (воспаление, а затем отек легких) сделали предсмертную беседу невозможною для него, хотя он и силился говорить: последние сутки он был в забытьи.
Агония была тяжкая и длительная. Но до этого он много говорил, хотя и с трудом уже, с посещавшими его друзьями, несмотря на запрещение разговаривать врачами. Просили и мы его не утруждать себя, но, с другой стороны — как было заграждать уста, не устававшие взывать к величавому, к благородному, к святому? Забывали и мы запрет, жалость к страдальцу сменялась благоговейным вниманием к наставлениям, представавшим в еще большей красоте духовной потому, что — мы чувствовали — то были последние советы, последние заповеди, последние благословения. Ни слова о себе лично, ни о болезни, ни о близком уже конце жизни; лишь изредка (наедине) он промолвил мне: «Кажется — это — последнее!» или, очнувшись от сна (как и раньше часто, когда после обеда засыпал на час у меня дома), шептал: «Должно быть, и „то“ так же будет», разумея под этим «то» промежуток между смертью и воскресением, применительно к телу и его ощущениям. Никаких так называемых «распоряжений», рукописи были переданы мне ранее, иного ничего не было, последние гроши роздал тут же, в больнице, убиравшим палату или сиделкам. Итак, о себе — ни слова: все мысли и речи о «деле». С ним он не расставался до последней минуты сознания.
Видимо, хотелось говорить много, но кашель и укороченное дыхание мешали, приходилось ограничиваться краткими указаниями.
Его внимание сосредоточивалось главным образом на вопросах, составлявших содержание двух последних статей.
Одна из них предназначалась для «Нового пути». «Путь» обещал напечатать, но с урезками, с выборками «подходящего» и будто бы «сходного» с тенденциями некоторых других сотрудников1. Против урезывания или «уродования» статьи он гневно восставал, видя в «подборе подходящего» под известную тенденцию проявление нетерпимости у защитников терпимости. Возможности же сходства и совпадений не признавал: его путь, говорил он, — старый, раскрывающийся в исконном народном, естественном и церковно-православном понимании. «Нового» пути к истине и к смыслу и цели жизни быть не может. Но важнее, дороже была ему, бесконечно даже дороже, другая тема — о Серафиме Саровском. О нем писал он свои последние строки, о нем диктовал статью, которую озаглавил «Народный Святой»2. Тут были великие, проникновенные мысли; все связанное с этим «крестьянским», истинно русским, народным святым, особым чтителем Воскресения, встречавшим каждого словами «Христос воскресе!», — все связанное с ним было для него бесконечно дорого и священно и глубоко учительно.
На мотивы этой-то статьи говорил или силился говорить под конец он, противопоставляя серафимовскую простоту и девственную чистоту хитроумным, бессодержательным «новым» измышлениям умов, отчуждившихся от народного, родного, церковного3. На этих указаниях, на этих и среди страданий не покидавших его стремлениях смолкла в агонии его речь, но уста еще долгие часы шевелились невнятно и бессильно и горели во взоре недосказанные думы. Жалостливо-величава была и эта беззвучная беседа…
…Он скончался без сознания часов в 6 утра…
ПРИМЕЧАНИЯ[править]
Впервые: Федоров и современность. Вып. 1. С. 19; Вып. 2. С. 16-17. Оригинал письма утрачен. Печатается по копии, хранящейся в Московском архиве А. К. Горского и Н. А. Сетницкого.
Владимир Александрович Кожевников (1852—1917) — философ, ученый, поэт. Родился в г. Козлове Тамбовской губ. (ныне г. Мичуринск), в семье почетного гражданина города. В 1868—1873 гг. являлся вольнослушателем Московского университета. Годом спустя вышел его первый научный труд: «Нравственное и умственное развитие римского общества во II в.» (Козлов, 1874), привлекший одобрительное внимание критики. В конце 1870-х гг. В. А. Кожевников задумывает многотомное исследование процесса секуляризации европейской культуры от эпохи Возрождения до XX в.; над этим трудом он работал много лет, написав 30 его разделов (см. список работ В. А. Кожевникова в письме к П. А. Флоренскому от 14 марта 1812 г.: «Переписка П. А. Флоренского и В. А. Кожевникова» (комментарии И. В. Дубининой, А. В. Шургаия (с участием С. М. Половинкина), публикация игумена Андроника (Трубачева), И. В. Дубининой, А. В. Шургаия // Вопросы философии. 1991. № 6. С. 96-97). Этот труд так и остался неопубликованным и погиб вместе с архивом ученого в 1930-х гг.
Обширнейшие и разносторонние знания были приобретены В. А. Кожевниковым самостоятельно: человек глубокой гуманитарной культуры, в котором, по словам современников, «жила целая академия наук и искусств», в совершенстве владевший восемью языками, он не имел университетского диплома. В 1875 г. в библиотеке Румянцевского музея молодой ученый встречается с Н. Ф. Федоровым, который становится его руководителем в деле самообразования и научных исследований, а вскоре знакомит Кожевникова со своими идеями.
Идейное и духовное общение В. А. Кожевникова и Н. Ф. Федорова длилось более 28 лет, до самой смерти мыслителя. Будучи автором многочисленных статей и книг, в том числе двухтомного исследования по буддизму (Буддизм в сравнении с христианством. Т. I—II. М., 1916), В. А. Кожевников вдохновлялся в своем анализе и оценках общественных и культурных явлений проникновенно усвоенными им федоровскими взглядами. Кроме того, он заботился обо всех делах философа, помогал ему в работе над рукописями. По побуждению Федорова выступал в периодической печати со статьями, излагавшими многие идеи и проекты мыслителя («Стены Кремля», «Международная благодарность», «Обыденные храмы в Древней Руси» и т. д.). Совместно с Федоровым была написана статья «Чему научает древнейший христианский памятник в Китае?». В поэтическом наследии В. А. Кожевникова есть ряд стихотворений, прямо вдохновленных учением всеобщего дела («Призыв», «Цель жизни», «Да приидет Царствие Твое!», «Жить или не жить?»), — их высоко ценил сам Федоров. В 1890-е-1903 гг. между учителем и учеником шла интенсивная переписка, и свои письма к другим лицам (Н. Я. Пясковскому, В. Я. Симонову и др.) мыслитель часто отправлял через Кожевникова.
После смерти Федорова В. А. Кожевников, которому Николай Федорович перед кончиной завещал все свои бумаги, вместе с Н. П. Петерсоном готовит к печати I—II тт. собрания сочинений мыслителя, дав им заглавие «Философия общего дела» (оба тома были изданы на средства Кожевникова). В 1904—1906 гг. в «Русском архиве» печатается серия его очерков о жизни и учении Федорова (отд. изд.: Кожевников В. А. Николай Федорович Федоров. Опыт изложения его учения по изданным и неизданным произведениям, переписке и личным беседам. Ч. 1. М., 1908). В III томе «Философии общего дела» Владимир Александрович планирует поместить воспоминания о Федорове, однако довести работу над томом до конца Кожевникову и Петерсону так и не удалось (подробнее см.: Федоров. III, 565—568).
В 1900-х гг. В. А. Кожевников углубленно изучает богословие, памятники древнехристианской письменности. Становится членом Кружка ищущих христианского просвещения (М. А. Новоселов, Ф. Д. Самарин, С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский, епископ Феодор (Поздеевский)). Он — автор ряда статей и брошюр по христианской апологетике: «О значении христианского подвижничества в прошлом и настоящем» (Ч. 1-2. М., 1910), «О добросовестности в вере и неверии» (М., 1909, 1912), «Современное научное неверие» (М., 1912), «Мысли об изучении святоотеческих творений» (М., 1912) и др. В 1912 г. В. А. Кожевникова избирают почетным членом Московской духовной академии.
В конце 1900-х — 1910-е гг. отношение В. А. Кожевникова к учению Федорова осложняется, что нашло свое отражение в переписке с Н. П. Петерсоном и П. А. Флоренским (см. соответствующие публикации во II книге Антологии и комментарий к ним).
Последние дни и часы жизни Федорова, о которых рассказывает В. А. Кожевников в письме А. К. Горскому (оно может быть датировано 1913—1916 гг.), прошли в Мариинской больнице для бедных, куда философ, заболевший тяжелым воспалением легких, был помещен по настоянию учеников и друзей. Скончался Федоров 15 (28) декабря 1903 г. Погребен на кладбище Скорбященского монастыря.
1 Весной 1903 г. Н. П. Петерсон по совету В. А. Кожевникова отправил в редакцию религиозно-философского журнала «Новый путь» оттиски своей статьи о М. Горьком в газете «Асхабад», содержавшей большие куски из второй части работы Федорова «Вопрос о братстве, или родстве…». Редактор-издатель журнала П. П. Перцов ответил ему письмом, в котором сообщал о возможности частично поместить присланную статью, так как ряд ее положений сходен с направлением «Нового пути». В ответ Н. П. Петерсон загорелся мыслью напечатать в журнале целостное изложение федоровского учения. Федоров, отнесшийся к этой идее неоднозначно (см. его письмо В. А. Кожевникову от 1 июля 1903 г. — Федоров. IV, 479—482), тем не менее осенью 1903 г. начал работать над статьей «Антиномия эгоизма и альтруизма…», предназначавшейся для «Нового пути». Статья эта не сохранилась. Черновые наброски и варианты к ней напечатаны: «Православие в его отличии от эгоизма и альтруизма», «Ни эгоизм, ни альтруизм, а родство!», «Что такое „интеллигенты“, т. е. ходящие новым или нынешним путем?» (Федоров. II, 45, 198—199, 203—204); «Схема-чертеж, изображающий антиномию эгоизма и альтруизма, или двух смертей, и разрешение антиномии в долге воскрешения, или полнота родства и жизни, т. е. любви» (Федоров. III, 347—351).
2 Эта статья Н. Ф. Федорова не сохранилась. Отношение мыслителя к преп. Серафиму Саровскому запечатлено в его письме В. А. Кожевникову от 10 августа 1903 г. (Федоров. IV, 482—484). См. также: Федоров. Доп., 417—420.
3 О предсмертных беседах Федорова с учениками говорит в своем некрологе и Е. В. Барсов.