VIII. Опозиционные брожения на Руси и внешнее положение Литвы.
Отношение русских земель к Литовско—Польским униям.
Привилей 2-го мая 1447 года отчасти примирил русскую шляхту с политикой Казимира. Получив ряд прав и привиллей, русская шляхта с этого времени перестает враждебно относиться к унии с Польшей, ради полного уравнения с поляками и ослабления влияния литовских магнатов. Изданием же судебника в 1468 году, по своей терминологии и по многим статьям совершенно гармонирующего с Русской Правдой, правительство тоже шло навстречу русскому населению, закрепляя в кодексе стародавние судебные обычаи, усвоенные к этому времени и литовцами. В общем, политика компромиссов отчасти примирила русскую шляхту с Казимиром и господством Литвы, но о полном примирении пока не могло быть и речи, раз русский элемент, попрежнему находился на втором месте. Вот почему русская шляхта нераз примет участие в движениях против Литвы.
Русские князья и Казимир IV Ягеллончик.
Но та же политика не могла встретить никакой поддержки и сочувствия в русской аристократии. Православные русские князья не могли мириться с существующим положением дел: политика Казимира не только была направлена на уничтожение уделов, но она также не давала русской аристократии никакой возможности играть какую бы то ни было политическую роль, благодаря сохранению конфессиональных статей в привилеѳ 1447 года. Все это определило отрицательное отношение к политике Казимира и регулировало дальнейшие поступки русской аристократии. В 1471 году умер Киевский князь Семен Олелькович. Правительство послало в Киев наместника, и хотя киевляне не желали стать на положение литовской провинции и просили оставить им какого—нибудь князя, но в конце концов им пришлось уступить и принять княжеского наместника-литовского магната Гаштольта. И на Волынь после смерти Свидригайлы был послан наместник. Такая политика Казимира вызвала большое движение среди русских князей, во главе которых стал брат последняго Киевского кпяея, Михаил Олелькович. Русские князья выработали определенный план действий, целью которых был захват великокняжеского стола и передача его одному из князей южно руских которые не будут уничтожать удельных традиций. Но политика удельных князей потерпела полное крушение: Казимира во время предупредили; князья были схвачены и казнены.
Москва и Литовско-Русское государство.
Заговор русских князей в 1481 году интересен и в другом отношении: заговорщики действовали не без надежды на московскую помощь, за что, как сообщают некоторые совре менные компиляторы, группа князей уступала Московскому князю часть русских земель по реку Березину, хотя оффициально проверить эти факты невозможно. Вообще, отношения князей к Московскому князю остаются до сих пор невыясненными, хотя тяготение князей в Москве несомненно. Только опираясь па великого князя Московского, русские князья надеялись сохранить за собою свои княжества, подобно тому, как Литва с помощью Польши надеялись провести свою политику уничтожение уделов. Для Московских князей обращение к ним русских князей за помощью давало подходящий повод для вмешательства во внутренние дела Литовского государства под предлогом защиты русской национальности и веры, угнетаемой католиками, по, конечно, главным мотивом для вмешательства была собирательная политика Московских князей, поставивших себе задачей объединение не только северо-восточной Руси, но и включение в состав Московского государства русских областей, отошедших к Литве. Это определило вековую вражду Литвы и Руси. Враждебные отношения Литвы и Москвы давнишние: всегда обе стороны относились друг к другу с подозрением и не желали дальнейшего усиления соперника. Пока силы обоих государств были приблизительно одинаковы, обе стороны не доводили дела до решительного столкновения, стараясь всячески помешать усилению друг друга. Вполне понятно, что сепаратизм великорусских князей встречал такую же поддержку в Литве, как в Москве поддерживали удельных князей русских. Эта противоположность политики литовской и московской выяснилась еще при Витовте, к объединительной политике которого в Москве относились с большим подозрением.
Вопрос о Смоленске.
Захват Смоленска указывал на необходимость вмешательства для прекращения дальнейшего усиления Литвы, тем более, что в Смоленске сформировалась московская партия во главе с рязанским князем и просила Москву о помощи. Впрочем, вмешательство не помогло. Смоленск остался за Литвой, и на восточной границе он долго будет яблоком раздора между обоими государствами. В конце княжения Витовта тверские и рязанские князья вступили с Витовтом в соглашение, обещая быть „с ним заодно". Интересы Литвы и Москвы сталкивались еще в Новгородской земле.
Великий Новгород.
Новгородская аристократия всегда боялась нивеллирующей московской политики и тяготела к Литве и ее полити ке уважения областной самостоятельности. Литовские князья нераз появлялись в Новгороде, правда, на короткое время. Наконец, в 1478 году, когда Иван III готовился нанести новгородцам окончательный удар, они решили сдаться Казимиру при условии сохранения в неприкосновенности местного строя и местных правовых обычаев Это обращение к Литве фактически было бесполезно: у Литвы и дома было много дела, оказать какую-нибудь существенную поддержку Новгороду она не могла. Впрочем, перевес Москвы над Литвой сказался еще в 40 годах, когда Тверь, Новгород, Псков, отчасти Рязань попали в сферу московского влияния. Уже тогда наметились результаты будущей борьбы Литвы и Москвы.
Черниговско-Северская земля.
Пока шла борьба Москвы с удельными князьями, Литва давала убежище последним, но при Иване III уделы были уничтожены: границы Литовского и Московского государств соприкасались друг с другом: пограничные Чернигово-Северские князья начали переходить на сторону Москвы под предлогом угнетения православной веры. Литовское правительство не признавало законности этих переходов и пыталось воздействовать на Московское правительство дипломатическим путем; последнее средство не помогло: борьба была неминуема, но кончилась для Литвы неудачно: пограничные волости князей Новосильских, Одоевских, Ворожинских—все отошли к Москве, причем обе стороны обязывались взаимно не принимать князей с их волостями. Впрочем, переходы не прекращались: Москва как бы игнорировала существовавший трактат. И выдача замуж Елены Ивановны за литовского князя Александра не только не примирила враждующих сторон, а явилась лишним поводом для дипломатических переговоров и военного вмешательства под предлогом нарушения брачного договора и насилия над религиозными убеждениями Елены. В 150О году перешел на службу к Москве ряд князей, потомков выходцев из Москвы. В общем поддалась вся Черниговская земля, и начавшиеся военные действия докончили присоединение Черниговских земель, окончательно отошедших к Москве по миру в 1503 году.
Конечно, перемирие 1503 года могло иметь только характер передышки в военных действиях, утомивших обе стороны.
Слишком уже непримирима была политика Московского князя, объявившего русские земли в Литве своей вотчиной. Недаром, после смерти князя Александра Василий Иванович писал своей сестре, чтобы та рекомендовала литовским панам избрать его великим князем при условии сохранения латинской веры в неприкосновенности, а также прав литовцев. Впрочем, кандидатура не имела успеха. Затруднительное внешнее положение осложнилось волнениями внутри самого Литовского государства.
Михаил Глинский и потеря Смоленска.
Виновником их был князь Михаил Глинский, представитель русской партии при дворе великого князя Александра занимавший важный пост маршалка дворного и имевший большое влияние на самого великого князя. После смерти последнего, положение Глинского значительно пошатнулось. Литовская партия снова усилилась. Тогда Глинский, войдя в сношение с Московским князем, поднял восстание, конечной целью которого, кажется, было возведение на литовский стол Глинского и образование нового западно-русского княжества. Однако, это движение потерпело полную неудачу: северо-западная русская шляхта, уже окатоличенная и воспользовавшаяся всеми правами привилеев, осталось верна Сигизмунду.
Наоборот, православное киевское земянство, на которое благодаря конфессиональным статьям, распространялись не все блага польского права, поддержало Глинского. Движение Глинского обнаружило симпатии части шляхты к Польше, а сочувствие православного земянства Глинскому намечало польской дипломатии дальнейший план действий для привлечения на свою сторону и православного земянства: надо было уравнять в правах православную шляхту с католической, уничтожив соответствующие статьи привилея, что, впрочем, было сделано только в 1563 году, когда выяснилось, что без поддержки русской шляхты немыслимо инкорпорирование части территории. Внутренними волнениями в Литве воспользовался Василий Иванович, захвативший Смоленскую землю.
Восстание Глинского, поднятое в интересах русской народности, было последним аккордом национальной борьбы в государстве. К началу XVI века национальный вопрос стал менее острым: уделы уничтожены, князей оставалось мало, и материальное положение их было очень плохо, многочисленная шляхта, начавшая пользоваться всеми правами, дарованными привилеями, пока была довольна достигнутыми политическими успехами, хотя политика магнатства и его привилегированное положение не встречали в шляхте сочувствия. Антагонизм шляхты и магнатства, как результат его, дальнейшие политические успехи шляхты — это был вопрос будущего, впрочем весьма недалекого. Помимо борьбы с Москвою, Литве приходилось выдерживать и жестокие нападения татар Крымской орды, выделившейся из Золотой орды.
Литва и татары.
Собственно с татарами Литва была знакома и раньше, как только русские земли признали гегемонию Литвы. Русским князьям и под верховенством Литвы приходилось посылать татарам дань, но Литве всетаки пришлось столкнуться с татарами из-за Подолии, которая и была отнята у татар. Когда окончательно сформировалась Золотая орда, литовские князья поддерживали с нею мирные отношения, находя в татарах надежного союзника против Москвы. Благодаря такой политике, литовское-русское государство почти не знало татарских набегов. Впервые Литва почувствовала на себе татарскую руку после поражения Витовта на реке Ворскле (1399 г.) Впрочем, и это враждебное столкновение явилось результатом того, что в орде произошла перемена ханов, и престолом завладел хан, соперник Тохтамыша, которого поддерживал Витовт. После битвы на реке Ворскле татарские набеги стали хроническими, но вся их тяжесть падала на русские земли. Особенно страдали Киев и Подолье. Правда, литовское правительство принимало ряд мер по укреплению границ, в виде постройки валов и крепостей, но и это мало помогало, и набеги продолжались. Еще стало тяжелее окраинным землям после распадения Золотой орды (полов. XV века.). Крымские татары сначала были в союзе с литовцами, не союзные отношения прервались. Крым изменил свою политику по отноше нию к Литве, отчасти под влиянием Московских князей, толкавших Гиреев на путь разорения Литвы. В течение XV и ХѴІ веков набеги были почти непрерывными. Южно-русские земли превращались в пустыни, население разбредалось.
Местности с богатейшими почвенными условиями, лежавшие на большой торговой дороге, фактически были вычеркнуты из пределов государства. Правительство, занятое другими вопросами, почти не принимало мер для защиты населения, которое толпами уводили в плен, а затем продавали на восточных рынках.
Литва и орден.
Только положение Литвы на западе можно признать удовлетворительным: Литве удалось после упорной борьбы нанести еще раз серьезное поражение ордену, лишив его части владений. Поморье и часть Пруссии отошли к Польше.