И. Я. Билибин, этюд
Россия, это — „страна пьянства, обжорства, невежества, сна, религиозного фанатизма“. Так описывали старую Московию участники иностранных посольств, посещавших Россию в XVI и XVII веках. Так писал Герберштейн, стоявший во главе австрийского посольства при Василии III, и англичанин Флетчер, и Адам Олеарий, и многие другие.
В своем небольшом труде о „русских одеждах“ художник И. Я. Билибин эту характеристику принимает целиком, но вся его художественная деятельность — сплошной протест против такой оценки иностранцами старой Московии.
Для Билибина старая Русь есть та страна, из которой выросла мощная фигура Петра Великого, а с ним и вся современная русская культура.
Такая страна не может быть чуждой живых, творческих побуждений. Страна, имеющая свою литературу, своего Пушкина и свои твердые заветы и идеалы будущего, ничуть не хуже другой страны, гости которой оказались столь невнимательными к ее внутренней жизни.
И г. Билибин из некрасивого и грубого извлек поэзию седой старины, облачил ее в новые одежды современного искусства и создал свой новый, „билибинский“ стиль. Мы все его знаем, он вошел уже в наши хрестоматии, стал близким и доступным всем, имеет уже свою „школу“ и своих многочисленных подражателей.
По странной случайности могучим фактором в развитии творчества старо-русского стилиста Билибина явилось творчество Японии.
Это наводит на очень любопытные сопоставления. Политика, экономический и государственный расчет зовут ко взаимному истреблению, к заклятой вражде, а духовное творчество этих двух наций говорит о близости, о братском слиянии двух народов в высшем проявлении народного духа — в творчестве.
Кто видел изображения старинных легенд Японии, тот поразится общностью их с тем, что делает И. Я. Билибин, и в то же время творчество его глубоко самобытно.
Но, проникая художественным взором в глубь русской истории, художник, в то же время, делает огромное и культурное дело для будущего своей страны.
Огромная реформа графического искусства, поднятие эстетического достоинства книги, журнала, иллюстрации, все то, что произошло недавно, на наших глазах, в большой мере обязано творчеству талантливого художника.
В этой стороне его работы чувствуется даже какое-то подвижничество.
Отказавшись от лавров жреца самоцельного искусства, он отдал всего себя искусству в его прикладном, обиходном значении.
Картина на стене прекрасна. Она радует и тешит глаз собственника. Она удовлетворяет изощренному чувству знатока. Но масса ее не знает и не видит. В ее обиходе нет картин, а есть грубые, ремесленные лубки. Надобно вынести красоту на улицу, показать ее толпе и научить эту толпу любить и ценить эту красоту во всем, и в книге, и в иллюстрации к народной сказке, и на сцене, в костюмах и в декорациях.
„Национальный“ г. Билибин оказался в этом смысле самым настоящих европейцем.
Идя по стопам гениального Берн-Джонса, хотя и не соприкасаясь с ним совершенно в характере художественного приема, И. Я. Билибин посвятил себя исключительно книге и театру. Недавно им исполнены великолепные декорации к „Золотому петушку“, пока еще не появившиеся в эскизах на Петербургских выставках.
Поэзия старины победила грустную ее прозу, а современникам послужит указанием для счастливых завоеваний будущей, красивой жизни. Ибо нет другого пути к будущему, как через творчество, независимо от того, будет ли это творчество отдельных лиц или целых народов.
