Кіевскіе разсказы. Максима Бѣлинскаго. Кіевъ, 1885 г. Имя Максима Бѣлинскаго, бывшаго сотрудника Отечественныхъ, извѣстно нашей публикѣ. Всѣ его произведенія свидѣтельствуютъ о душевной теплотѣ автора; многія изъ нихъ, особливо мелкія, — объ его талантѣ. Книжка, заглавіе которой мы выписали, вся составлена изъ небольшихъ разсказцевъ, изображающихъ, по преимуществу, типы, встрѣчающіеся въ крупныхъ городахъ юга Россіи. Таковы Типы Царскаго сада, живо и прямо съ натуры списанные г. Бѣлинскимъ. Это — «босяки» и подруги ихъ горемычнаго существованія, складывающагося изъ голодовокъ и пьянства, изъ нищенства и мелкихъ кражъ, изъ лѣни и одичалаго разврата. Горько на душѣ становится, когда читаешь немудреную исторію Дуньки Плѣшивой, молодой, красивой дѣвушки, неглупой и душевной, но спившейся до того, что ее ни въ одномъ «заведеніи» не держатъ. Еще болѣе тяжелое впечатлѣніе производитъ Танька-Цыганочка, пятнадцатилѣтняя дѣвчонка, потерявшая всякій человѣческій обликъ, прежде чѣмъ вышла изъ дѣтскаго возраста. Типиченъ «отставной портупей-юнкеръ», прокурившій сто тысячъ отцовскаго наслѣдства, не успѣвши дослужиться до офицерскаго чина, и превратившійся въ «босяка», которому некуда голову преклонить, (ромѣ кустовъ Царскаго сада. Менѣе удачными слѣдуетъ признать очерки: Спеціалистъ и Сборы на дачу. Въ томъ и другомъ звучатъ несовсѣмъ вѣрныя ноты, нѣчто вродѣ намека на обобщенія тамъ, гдѣ обобщенія всего менѣе умѣстны. Нѣсколько страннымъ кажется намъ послѣдній разсказъ: Врагъ рода человѣческаго. Извощикъ передаетъ автору, какъ онъ женился на молоденькой дѣвушкѣ, оказавшейся «виноватою» передъ нимъ до замужства. «И произошло-то по моему малолѣтнему любопытству», — объяснила она, падая ему въ ноги и прося прощенія. Это не помѣшало, однако, прожить имъ счастливо цѣлый годъ, до встрѣчи молодой женщины съ виновникомъ ея проступка, отвратительно безобразнымъ господиномъ. Затосковала баба и на третью ночь повѣсилась. Извощикъ запилъ, пропилъ все, въ «босяка» превратился. Но вотъ разъ пошелъ онъ въ церковь, поданную милостыню положилъ въ кружку и отказался идти въ кабакъ съ босою компаніей. Въ тотъ же вечеръ, проходя изъ открытыхъ оконъ богатаго дома, онъ увидалъ на подоконникѣ пачку ассигнацій. «Ну, скажите, ну, точно для меня положено! — говоритъ онъ. — Я вижу, что никого нѣтъ, а пачка здоровая, подошелъ и, натурально, взялъ. Что бы вы думали? Пересчиталъ я — сто тридцать два рубля! Съ этихъ самыхъ денегъ, баринъ, я и пошелъ опять ѣздить». Мы знаемъ, что пословица: «чужое добро въ прокъ не идетъ» далеко не всегда оправдывается, но думаемъ, изъ этого совсѣмъ не слѣдуетъ, что и тайно похищенныя деньги идутъ въ прокъ. Извощикъ могъ, конечно, соблазниться пачкою плохо лежащихъ ассигнацій и взять ихъ и разжиться; но въ глубинѣ его души непремѣнно заляжетъ сомнѣніе Разжившись, ставши опять собственникомъ, онъ сознаетъ грѣховность своего дѣянія и, по всей вѣроятности, станетъ изыскивать средства какимъ-либо способомъ умиротворить свою совѣсть. Такъ, по крайней мѣрѣ, поступаетъ большинство русскихъ людей. Если кіевскій извощикъ отнесся къ этому дѣлу иначе то лучше было бы пояснить, почему именно. Нѣкоторая неточность анализа производящая недосказанность, при всей вѣрности внѣшнихъ изображеній, составляетъ, по нашему мнѣнію, главный недостатокъ произведеній г. Бѣлинскаго.
Киевские рассказы. Максима Белинского. Киев, 1885 г (Ясинский)
"Русская Мысль", кн. IV, 1885