Перейти к содержанию

Кому на Руси жить хорошо (Некрасов)/Часть четвёртая. Пир на весь мир/Солдатская

Непроверенная
Материал из Викитеки — свободной библиотеки


Кому на Руси жить хорошо

Часть четвёртая.



Солдатская


        Тошен свет,
        Правды нет,
        Жизнь тошна,
        Боль сильна.
        Пули немецкие,
        Пули турецкие,
        Пули французские,
        Палочки русские!
        Тошен свет,
        Хлеба нет,
        Крова нет,
        Смерти нет.
Ну-тка, с редута-то с первого номеру,
Ну-тка, с Георгием — по миру, по миру!
        У богатого,
        У богатины,
        Чуть не подняли
        На рогатину.
        Весь в гвоздях забор
        Ощетинился,
        А хозяин, вор,
        Оскотинился.
        Нет у бедного
        Гроша медного:
        «Не взыщи солдат!»
        — «И не надо, брат!»
        Тошен свет,
        Хлеба нет,
        Крова нет,
        Смерти нет.
        Только трех Матрен
        Да Луку с Петром
        Помяну добром.
        У Луки с Петром
        Табачку нюхнем,
        А у трех Матрен
        Провиант найдем.
        У первой Матрены
        Груздочки ядрены,
        Матрена вторая
        Несет каравая,
У третьей водицы попью из ковша:
Вода ключевая, а мера — душа!
        Тошен свет,
        Правды нет,
        Жизнь тошна,
        Боль сильна.

Служивого задергало.
Опершись на Устиньюшку,
Он поднял ногу левую
И стал ее раскачивать,
Как гирю на весу;
Проделал то же с правою,
Ругнулся:«Жизнь проклятая!» —
И вдруг на обе стал.

«Орудуй, Клим!» По-питерски
Клим дело оборудовал:
По блюдцу деревянному
Дал дяде и племяннице,
Поставил их рядком,
А сам вскочил на бревнышко
И громко крикнул: «Слушайте!»
(Служивый не выдерживал
И часто в речь крестьянина
Вставлял словечко меткое
И в ложечки стучал.)

Клим


Колода есть дубовая
У моего двора,
Лежит давно: из младости
Колю на ней дрова,
Так та не столь изранена,
Как господин служивенький.
Взгляните: в чем душа!

Солдат


Пули немецкие,
Пули турецкие,
Пули французские,
Палочки русские.

Клим


А пенциону полного
Не вышло, забракованы
Все раны старика;
Взглянул помощник лекаря,
Сказал:«Второразрядные!
По ним и пенцион».

Солдат


Полного выдать не велено:
Сердце насквозь не прострелено!

(Служивый всхлипнул; в ложечки
Хотел ударить, — скорчило!
Не будь при нем Устиньюшки,
Упал бы старина.)

Клим


Солдат опять с прошением.
Вершками раны смерили
И оценили каждую
Чуть-чуть не в медный грош.
Так мерил пристав следственный
Побои на подравшихся
На рынке мужиках:
«Под правым глазом ссадина
Величиной с двугривенный,
В средине лба пробоина
В целковый. Итого:
На рубль пятнадцать с деньгою
Побоев…» Приравняем ли
К побоищу базарному
Войну под Севастополем,
Где лил солдатик кровь?

Солдат


Только горами не двигали
А на редуты как прыгали!
Зайцами, белками, дикими кошками.
Там и простился я с ножками,
С адского грохоту, свисту оглох,
С русского голоду чуть не подох!

Клим


Ему бы в Питер надобно
До комитета раненых, —
Пеш до Москвы дотянется,
А дальше как? Чугунка-то
Кусаться начала!

Солдат


Важная барыня! гордая барыня!
Ходит, змеею шипит:
«Пусто вам! пусто вам! пусто вам!» —
Русской деревне кричит;
В рожу крестьянину фыркает,
Давит, увечит, кувыркает,
Скоро весь русский народ
Чище метлы подметет.

Солдат слегка притопывал,
И слышалось, как стукалась
Сухая кость о кость,
А Клим молчал: уж двинулся
К служивому народ.
Все дали: по копеечке,
По грошу, на тарелочках
Рублишко набрался…





Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.

Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.