Тэффи Н. А. Собрание сочинений. Том 3: «Городок».
М., Лаком, 1998.
Париж.
Улица — по ту сторону Сены для нас, по сю сторону для них.
Меблированная комната (шестиперсонная кровать, стол, два стула и пепельница).
Это — положение географическое.
Положение психологическое: тошно, скучно, не то спать хочется, не то просто — все к черту.
Сидят они двое — Сергей Иваныч и Николай Петрович. Сергей Иваныч — хозяин, Николай Петрович — гость.
Поэтому на столе сухари и в стаканах недопитый чай.
— Хотите еще?
— А?
— Чаю хотите?
— Нет, ну его к че… то есть спасибо. Не хочется.
— Тощища! — говорит хозяин и тут же вспоминает, что хозяину так говорить не полагается, и, придав лицу светский вид (вроде птицы, которая, собираясь клюнуть, смотрит боком), спрашивает:
— В театрах бываете?
— Какие там театры… До того ли теперь!
— А что?
— Как что! Россия страдает.
— Ах, вы про это.
— И потом — дрянь театры, а лупят, как за путное.
— Гм.
— Гм?
— Нет, я так.
— Давали бы контрамарки, так я бы, пожалуй, ходил.
— Аану!
— Что?
— Нет, просто зевнулось.
— Подпругин приехал. Слыхали, Егор Иваныч?
— Остановился в номерах.
— Где?
— В «Кляридже». Хвалит. Очень, говорит, чисто, и звонки. Позвонить — официант является. У них, говорит, в Архангельске тоже хорошая гостиница, только, говорит, если звонок нажмешь, обязательно клоп выбежит.
— Собака он, Егор Иваныч. Никому от него пользы нет. И что ему в Париже делать? Раздал бы деньги, да и к черту — пусть назад едет.
— Куда же? Ведь его там повесят.
— Ну и пусть вешают, какая цаца, подумаешь!
— А он серебряную свадьбу справлять хочет. Наши собираются подарок подносить!
— Подаро-ок? Я бы ему поднес подарок!
— А?
— Тут, говорят, собачье кладбище очень шикарное. Так вот, разориться разве да купить ему в складчину фамильный склеп на собачьем кладбище. А? Ха-ха! Интересно знать, в чьей он контрразведке служит?
— Что?
— Все же служат. Кто просто в разведке, кто в контрразведке. В контр дороже платят. И еще агитаторы есть — хорошо зарабатывают. Попадейкин — контразербайджанский агитатор.
— А что же он делает?
— Он у Лярю обедает. Я сам видал. Дальнейшего ничего не знаю. Один раз чуть было меня не подцепил, ну да я не так прост.
— А что же он?
— Да подошел и говорит: «Как поживаете, Сергей Иваныч? Что слышно новенького?» Понимаете? Нашел простачка. Так я ему и рассказал! Я говорю: «Спасибо, ничего особенного». Ну, он и отскочил. Ловко? Отбрил?
— А знаете что-нибудь?
— Да мало ли что. Все-таки вращаешься в обществе, слышишь. Вот был вчера у Булкиных. Они очень раздражены против Зайкиных. У Зайкиных дочь, говорят, в южноафганистанской контрразведке служит. А сам Булкин, по-моему, к контрсоветской румынской контрразведке сильно причастен.
— Из чего вы это заключаете?
— Уады!
— Что?
— Зевнулось. Заключаю? По различным признакам. Хотите чаю?
— Спасибо, не хочу. По каким признакам?
— А то бы выпили. Я позвоню.
— Не надо. По каким при…
— Скажите, вы с Сопелкиным встречаетесь?
— Видел раза два.
— Гм…
— А что?
— Агент большевиков.
— Господь с вами! Бывший жандарм.
— Ничего не значит. О чем он с вами говорил?
— Подождите, дайте припомнить.
— Я не настаиваю. Можете и не рассказывать.
— Позвольте… Один раз, точно не помню, про водку. Водочный завод какой-то открывается. Так он говорил, что вот, мол, мы удрали и водочка за нами прибежала. С большим умилением говорил.
— Так-с. А второй раз?
— Второй… Гм… Я бы, пожалуй, чайку выпил, если вас не побеспокоит.
— Хорошо, я звоню. Так вот, о чем…
— А знаете, говорят, контр Попов тоже в разведке… то есть я хотел сказать, Попов в контрразведке, в монархической контрагитации, а Семгины — вся семья контрагитирует за Савинкова. Они говорят, что в газетах было, будто Савинков не рожден, а отпочковался, и что это имеет огромное влияние на польские умы, а также очень возбуждает народные массы.
— А о чем вы говорили с Сопелкиным?
— Да так, пустяки. Он рассказывал тут про одного типа, который будто и в разведке, и в контрразведке служит, сам на себя доносы пишет и с двух сторон жалованье получает. И будто ничего с ним поделать нельзя, потому что от взаимного контрдействия двух сил существо его неуязвимо.
— Вот прохвост! Кто же это? Ловкий! Надо бы на него ориентироваться.
— Слушайте… Вы никому не скажете? Даете слово?
— Ну разумеется, даю.
— Ей-Богу? Никому не скажете? Смотрите, а то выйдет, будто я сплетник.
— Да ну же! Говорю же, что не скажу.
— Ну, так я должен вам сказать, что этот самый человек, который, гм… ну да что там, скажу прямо: говорят, что это — вы. Только помните, чтоб не вышло сплетен. А?
Контр. Впервые: «Последние Новости». — 1920. — 31 октября. — № 161. — С. 2.
Савинков Б. В. (1879—1925) — русский политический деятель, писатель (под псевдонимом В. Ропшин). Член партии эсеров, один из руководителей «Боевой организации». С 1917 г. — управляющий военным министерством во Временном правительстве, товарищ министра при министре Керенском. Один из лидеров антисоветского движения, организатор «Союза защиты Родины и Свободы», возглавлял заграничное бюро печати А. В. Колчака «Унион». С января 1920 г. жил в Варшаве. Во время советско-польского противостояния в 1920 г. руководил Русским политическим комитетом, активно поддерживал поляков. Стоял у истоков создания ежедневной общественно-политической газеты «Свобода» в июле 1920 г. (с ноября 1920 г. — «За Свободу»). Арестован в 1924 г. в СССР в результате операции ЧК.