Круги (Тэффи)
См. также одноимённые страницы.| Круги |
| Опубл.: 1907. Источник: Тэффи. Собрание сочинений в 3 т. Т. 1. — СПб.: Изд-во РХГИ, 1999. — С. 34-36. • Впервые: Биржевые ведомости. - 1907. - № 10211. - 20 ноября. - С. 2. |
Это было милое провинциальное семейство, радушное и гостеприимное. Я не видала их уже несколько лет и теперь с радостью отозвалась на приглашение, вызванное неожиданной встречей.
В первый же свободный вечер я отправилась к ним.
Большие перемены в укладе всего дома почувствовались мною еще в передней.
Вместо лампы стояло в углу какое-то паникадило, так что я даже подумала, нет ли в доме покойника. Вместо стола стоял лакированный ящик, вместо стула — шкатулка.
Я прошла мимо голой гостиной, вошла в голую столовую.
— Ну, как вам у нас нравится? — полюбопытствовала хозяйка дома, заранее улыбаясь восторженному ответу.
— Славная квартира, сказала я. — Теперь, конечно, трудно узнать, но когда вы поставите мебель и повесите драпировки, будет, наверное, очень уютно.
Хозяйка пожевала губами.
— Я не совсем вас поняла, — сказала она наконец, — квартира уже готова.
— Да? А куда же вы девали вашу чудную гостиную и тот хорошенький будуар?
— Ах, вот, что вам нравится! — усмехнулась она. — Это все давно выброшено. Теперь у нас, как видите, стильная обстановка.
Мне стало неловко. Вот, думаю, делишки, верно пошли плохи, пришлось все распродать, а тут я еще пристала с расспросами. И я решила переменить разговор.
Меня повели к чайному столу — вернее, ящику, перевернутому вверх дном. Все сидели боком, потому что некуда было сунуть ноги. Расселись на шкатулках. Мне, как гостье, предложили сундук, покрытый холстиной.
— Как вам это нравится? — спросила хозяйка. — Это все моя Дина. Все ее работа. И мебель вся по ее рисункам. Дина! — позвала она. — Выйди сюда!
Вышла девица плотная, с большим очень круглым и румяным носом. Волосы, разделенные на пробор, покрывали ей уши и свертывались на затылке в жалкий пучок. Широкую фигуру облачала юбка, подвязанная под мышками.
— Простите! Я в рабочем костюме, — сказала она.
— А что же вы работали? — спросила я и, бросив взгляд на юбку, подвязанную под мышками, подумала: неужели она признается, что мыла пол?
— Я думала, — ответила девица.
Видя мое растерянное лицо, а может быть, вспомнив наше старинное знакомство, хозяйка сжалилась надо мной.
— Вы знаете, у нас скоро устраивается литературный вечер. Дина будет читать стихи. Нужно все обдумать…
— Я уже придумала, — сказала Дина. — Я буду читать стихи в профиль. Когда я встану в профиль, у меня получится линия. Я не могу читать стихи без линии. Вы же сами понимаете.
— Да, гм… действительно… — поспешила я согласиться. — Как же так — стихи, и вдруг без линии… Неудобно.
— Ах, как я рада, что вы понимаете! Так редко можно найти людей, которые понимают.
Она взволновалась, покраснела и со своим пробором посреди головы стала удивительно похожа на кухарку, у которой подгорело жаркое.
— Я вам, пожалуй, прочту сейчас стихи, — порадовала она. — Только для этого мне нужно надеть платье подлиннее, иначе не получиться линия.
Она вышла.
— Как она читает! — восторженно шептала мать. — Ах, вы себе представить не можете, как она читает! Она в чтении все равно что прерафаэлит в живописи. Такая какая-то плоскость… Даже трудно подумать, что это живой человек… Вот вы увидите.
Вошла Дина, путаясь в трехаршинной юбке. Встала на скамеечку, Повернулась в профиль.
— Тише! Тише! — шипела мать, хотя шума никакого не было. — Какая линия! Вы видите, какая линия!
Дочь скосила глаза, взглянула на меня и начала голосом чревовещателя:
Не извечно, верь, из чаш сапфирных
Боги неба пили нектар нег…
— Нектар гег, — робко поправила мать.
— Что? — грозно скосила глаза Дина.
— Нектар гег, душенька…
— Гектар гег, — поправилась дочка.
— Гектар гег, — повторила растерянно мать, и обе долго с ужасом смотрели друг на друга.
Линия была испорчена. Дина слезла с табурета и молча оставила комнату.
— Вы не обижайтесь, — засуетилась хозяйка. — Диночка очень устала. Она так много обдумывает… Она еще не успела как следует проштудировать это стихотворение. Она все время штудировала линию. Ох, уж нынешняя молодежь! В третьем годе с крестом ходила. Я про Дину говорю. Надела крест поверх платья, ходит, как архиерей. Я ей и так и сяк. Приехал сюда наш брат, помещик. «Давно ли, — спрашивает, — вас рукоположили?». Потом приходит раз домой — сердится. «Мережковский, — говорит, — уехал». Взяла крест — шварк в комод. И по сю пору там. Теперь вот линией донимает. Ну, Бог с ней! Лишь бы меня не трепала. А то весной проходу не давала… «Вы, — говорит, — совершенно на оргийное действо не способны!» А куда мне еще! И так все для нее делаю. Имение под вторую закладную…
Она всхлипнула и замолчала.
Подали самовар.
Она налила мне чаю в чашку, сделанную в виде старинной собачь ей плошки, и со вздохом пододвинула сахарницу, подделанную под средневековую плевательницу.