Кустарная промышленность и крупное производство[править]
Упадок местных кустарных промыслов не может не привлекать к себе внимание тех общественных учреждений, на которых лежит забота о народном благосостоянии. Прежде всего, упадок отражается на состоянии сельского хозяйства сокращением скотоводства и запашки. На смену покинутым формам местного заработка является искание заработка на стороне со всеми последствиями оторванности от земледелия, семьи, домашнего хозяйства. И, наконец, как наиболее яркое выражение стеснений, испытываемых населением, является широкое развитие нищенства. Так, профессиональное нищенство Хохломской волости Семёновского уезда не может не быть поставлено в связь с упадком местного токарно-красильного производства. Невыгодность ложкарного производства в Полянской волости Балахнинского уезда, по указаниям местного наблюдателя[1], вынудила многих мастеров прибегнуть к другому промыслу, — сбору милостыни: „этих ремесленников около нас видимо-невидимо!...“ — говорит он в заключение своей корреспонденции.
Но, помимо всех прочих соображений, в поддержании местных кустарных промыслов заключается экономический интерес всех учреждений, деятельность которых опирается на платежные силы крестьянства. Выше мы имели возможность убедиться, что все казённые, земские, страховые и прочие сборы уплачиваются из средств, приносимых местными или отхожими заработками. Упадок последних влечёт за собою, прежде всего, понижение платёжной способности населения и накопление недоимок. До каких пределов может дойти в этом отношении бессилие населения, может показать пример известной „Красной Рамени" Белкино-Межуйковской волости Семёновского уезда с её некогда обширным, но прогрессивно падающим кузнечным производством. К 1891 году (следовательно, ещё до неурожая) за нею числилось недоимок 55 тыс. рублей.
Однако именно этот взятый нами последний пример может служить наилучшей опорою для того довольно распространённого мнения, которое придерживается полного невмешательства в условия хозяйственной жизни народа как слагающиеся под влиянием могущественных естественных законов, перед действием которых бессильны всякие благожелательные попытки отдельных лиц и учреждений. Гвоздарный промысел Нижегородской губернии падает, будучи не в силах выдержать конкуренцию машинного производства. Та же участь в более или менее близком будущем неизбежно ожидает всю кустарную мелкую промышленность: этого требует общий процесс экономического развития.
Мы не будем касаться здесь вопроса о том, насколько те формы экономического развития, пример которых представляют нам промышленные страны Запада, могут считаться обязательными в процессе экономического развития каждой страны как стоящие выше условий времени и места; не будем доказывать и того, что каждая страна может иметь свою собственную хозяйственную историю, которая вовсе не обязательна для государств соседних, имеющих свою самостоятельную социально-политическую и естественную физиономию. Для нас в настоящее время важно то, что естественные, бытовые и экономические условия России, создавшие и поддерживавшие у нас в течение целых столетий такое обширное развитие мелкой кустарной промышленности, примеров которому мы не встречаем нигде на Западе, не потеряли своего значения и по настоящее время, что особенности некоторых производств таковы, что даже в странах с сильным развитием крупной промышленности, они могут сосредоточиваться в руках мелких предпринимателей и успешно конкурировать с фабричным способом производства. Наконец, относительная слабость у нас крупной промышленности и медленный рост её позволяют в России существовать и таким формам кустарных производств, которые на Западе уже давно поглощены крупным предпринимательским капиталом. Помимо того, если бы даже будущее и принадлежало крупному производству, это не даёт нам права относиться вполне равнодушно к борьбе мелкого кустаря с силою растущего капитализма. Исход и перипетии этой борьбы могут настолько гибельно отразиться на судьбе слабейшего из противников, что на обязанности общественных учреждений лежит задача нормировать ход совершающегося кризиса и смягчать его тяжёлые стороны.
Нужды кустарной промышленности[править]
Если кустарь, изнемогающий в напрасном старании удержаться за безусловно потерянный для него промысел, всегда нуждается в помощи и поддержке, которые указали бы ему новые пути приложения сил и облегчили бы трудный переход к новым формам производства, то вообще кустарная промышленность нуждается в помощи и покровительстве далеко не безусловно и не во всех случаях. Кустарный вид производства может развиваться и выдерживать конкуренцию производства фабричного только при наличии известного рода условий. Условия эти таковы: а) производство должно не требовать устройства дорогих приспособлений, стоимость которых погашалась бы в продолжительное время; б) для него должно быть возможным прекращение по произволу во всякое время; в) оно должно требовать незначительных расходов на покупку материалов, или, что ещё лучше, потреблять материал, изготовляемый самим земледельцем или находящийся под его руками; г) оно должно быть просто, не требовать пособия других производств, и обучение ему должно быть легко; д) за изделиями его должен быть обеспечен верный сбыт (что, со своей стороны, предполагает их дешевизну, а, следовательно, — и простоту).
Рассматривая виды кустарных производств Нижегородской губернии, мы убеждаемся, что многие из них в значительной мере удовлетворяют этим условиям. И, прежде всего, обращает на себя в этом отношении внимание группа промыслов деревообрабатывающих. Техника по обработке металлов, глины, волокнистых веществ сделала гораздо большие успехи, чем по обработке дерева; в первых отраслях переход мелкого производства в крупное или, по крайней мере, сильный напор последнего на первое гораздо более заметен, нежели в промысле деревообделочном. Такой переход совершается как в нашем Отечестве, так и в Западной Европе. Среди кустарных промыслов, которые сохранились почти в исконной неприкосновенности в Швейцарии, Тюрингии, баварских Альпах, прежде всего, надо отметить приготовление разных изделий из дерева; многие же группы промыслов уже утратили форму кустарных. То же мы можем наблюдать и у нас. Тогда как многие ножовщики Павловского района уже сделались фабричными работниками; тогда как машинный гвоздь вытеснил ручное изделие кустарей, а мелкие канатно-прядильные заведения уступают место крупным фабрикам, — деревообрабатывающие промыслы, если и терпят стеснение, то отнюдь не от конкуренции крупной фабрично-заводской промышленности. Обилие и сравнительная дешевизна сырого материала, нередко изготовляемого самим же кустарём, обусловливает малый размер оборотного капитала и дешевизну изделий.
Если большинство деревообрабатывающих промыслов и терпит от сравнительного вздорожания древесного материала, то всё же вздорожание это не настолько велико, чтобы могло повлечь за собою прекращение производства, и в значительной степени является следствием причин искусственных. Чем более жизнеспособен данный промысел, тем с большим основанием можно рассчитывать на успешность разнообразных мероприятий, направленных к его развитию, а потому нельзя не согласиться с мнением профессора Исаева, что: „Делая для всех кустарных промыслов то, что можно, нужно наметить производство по обработке дерева, как поле, где могут прилагаться разнообразные мероприятия с наибольшей надеждой на успех“.
Однако область возможного содействия весьма широка и по отношению к другим группам кустарного производства. Каждый отдельный промысел имеет свои специфические нужды, каждая группа производства терпит от какого-нибудь стеснения, общего всем видам заключающихся в ней промыслов. Для того, чтобы помогать кустарному делу, надо разобраться во всём этом, надо знать во всяком частном случае характер того зла, от которого промысел страдает, определить коренную причину испытываемого им недуга. Нужды промысла могут относиться к трём моментам его развития: моменту заготовки и приобретения материала, моменту производства. и моменту сбыта. Благоприятное положение промысла во всех этих моментах обеспечивает ему успех и развитие, неблагоприятное — определяет его нужды н объясняет его упадок.
Рассматривая поочерёдно значение в кустарной промышленности каждого из перечисленных моментов, лучше всего можно уяснить себе и потребности кустарного дела.
Заготовка и приобретение сырого материала[править]
Ещё ранее мы указывали, что производство тем скорее складывается в форму кустарного и тем дальше в ней остаётся, чем дешевле обходится производителям сырой материал. Всего лучше, в таком случае, если материал приготовляется самим же кустарём, безо всякого лишнего посредничества в этой подготовительной операции производства. Именно в таком преимущественном положении находилась и отчасти и теперь находится группа промыслов деревообрабатывающих. Все они возникли ещё в то время, когда „в лесах было свободно". Сырой материал тогда заготовлялся кустарями в соседних лесах своих, казённых и помещичьих, безразлично, и большей частью стоил только труда заготовки и вывозки к месту производства. Когда же леса крестьянские и прочих владений были строго разграничены, и надельные леса были истреблены крестьянами, непривыкшими в этом отношении к экономии, лес, который доставался прежде кустарю так легко, пришлось покупать, хотя и по дешёвой сравнительно цене. Явилась потребность в некотором оборотном капитале. Ложкарям пришлось покупать березняк и осину, угольщикам и смолокурам — дрова; для кузнецов-гвоздарей вздорожал уголь. В промыслах, которые и прежде требовали более сложных и дорогих приспособлений, как, например, в токарном, или крупной траты древесного материала при сравнительной медленности оборота, как в бондарном промысле, повышение стоимости лесного материала повело к концентрации производства в руках более состоятельных крестьян-кустарей и к сокращению его.
В данном случае, однако, мы должны выделить влияние причин искусственных от влияния причин естественных. Промысел может падать оттого, что порода леса, которая служила для него материалом, вывелась поблизости от места производства и за нею приходится обращаться слишком далеко. Так, упадок выделки точёной деревянной посуды в Семёновском уезде был вызван истреблением в ближних Нижегородских и Костромских лесах необходимой породы — осины; так упала доходность рогожного промысла в Макарьевском приветлужье с исчезновением в ближних лесных дачах липы и необходимостью ткать рогожи из привозного покупного мочала. Сравнивая условия заработка рогожников Ветлухских и Ардатовских или Сергачских (с. Кистенёво), самостоятельно вырабатывающих мочало в соседних лесах, легко убедиться в преимуществе положения вторых перед первыми, принуждёнными забирать мочало в долг у скупщиков, переплачивая копеек десять лишних на пуд мочала. Иногда особенно высокая цена сырого материала совершенно лишает среднего мастера кустаря возможности работать знакомые ему изделия иначе, как получая материал от хозяина, ему же сдавая выработанные изделия. Так, производство более дорогих сортов ложки из пальмы и клёна происходит не иначе, как из хозяйского материала, причём хозяину же достаётся и большая часть выгод от их работы.
Но помимо естественных причин вздорожания древесного материала от истребления некоторых поделочных пород и вообще уменьшения лесов, дороговизна лесного материала, так гибельно отражающаяся на судьбе некоторых деревообрабатывающих промыслов, может зависеть от влияния причин искусственных и вполне устранимых. В наших лесных уездах древесный материал, идущий на различные кустарные поделки, обходился бы значительно дешевле для мелких промышленников, если бы для них было больше доступно самостоятельное приобретение и выработка его. Между тем, существующие правила эксплуатации казенных лесов губернии (составляющих около 1/2 всей площади лесов в северных уездах Семёновском и Макарьевском) ставят им в этом отношении значительные препятствия. При обычной системе отпусков леса всё сметное назначение данного года, за исключением необходимой части леса для удовлетворения казенных потребностей, предлагается в продажу с торгов крупными участками или „делянками", и притом безо всяких изъятий в пользу каких-либо лиц или сословий[2]. Покупщиками являются, с одной стороны, артели или „кампании" крестьян-кустарей, с другой — лесопромышленники и перекупщики леса. Отдельные кустари крайне редко являются покупщиками участков, продажная цена которых превышает их средства. Естественно, что не только по отношению к ним, но и по отношению к артелям кустарей, состоятельные лесопромышленники являются на торгах серьёзными конкурентами. Целые делянки идут на сруб, вырабатываются на дрова, причём нередко совершенно непроизводительно пропадают драгоценные для кустарного производства породы леса. Покупка кустарями леса из вторых рук, от перекупщиков, весьма обычная вещь не только для отдельных лиц, но и для артелей, что, конечно, значительно повышает стоимость материала. Правда, для облегчения крестьянам доступа к приобретению казённого леса без посредничества лесопромышленников им было предоставлено, согласно высочайше утверждённому 8 сентября 1881 года Положению Комитета Министров, право представлять к торгам на покупку леса в замен установленных законом залогов (в размере 10—30% стоимости леса) мирские ручательные приговоры или поручительства благонадежных домохозяев. Но мера эта при существующих условиях не имеет большого применения. Так, за 1891 г. из 718 продаж казённого леса в Нижегородской губернии на торгах в одни руки только 186 или 25,9% состоялось с предоставлением упомянутой льготы[3]. При этом даже замечается уменьшение льготных продаж по сравнению с предыдущим годом.
Кустарям-поделочникам всего важней раздробительная, подеревная продажа леса, при которой они имели бы возможность выбирать годные для их промысла породы леса и деревья, покупая их незначительными партиями. Но такая выборочная продажа не применяется (за упомянутыми выше, но не имеющими в данном случае значения исключениями). Сознавая важность её как значительного облегчения во многих отраслях деревообрабатывающей промышленности, подеревная или поштучная продажа леса была введена в 1884 году для лесов Тульской и Варшавской губерний, а в 1891 году — в привислянских губерниях. Несмотря на некоторые весьма стеснительные формальности, допущенные при применении этой меры (деревья, подлежащие к отпуску в делянке должны быть распроданы все без исключения, иначе продажа делянки считается несостоявшейся), в 1891 году в десяти привислянских губерниях указанным способом было продано 256 участков из 340 предложенных в продажу, всего площадью в 1501/2 десятин, до 65271 штуки деревьев. Общее число участников в подеревной продаже достигло до 10056 человек. При этом продажная стоимость проданных участков превысила таковую на 27,8% в среднем, что почти на 2 1/2% превышало надбавку по остальной продаже леса с торгов, а в некоторых губерниях — на 25% (Варшавской) [4].
Всё это доказывает, что поштучная продажа леса, представляя большое облегчение для кустарей и избавляя их от посредничества лесопромышленников, доставила бы в то же время и несомненные выгоды казне. Вообще более внимательное отношение лесного хозяйства к нуждам местной кустарной промышленности, могло бы оградить кустарей от многих неудобств и невыгодных положений. Так, смолокуры Макарьевского уезда часто оказываются в самом безвыходном положении, потому что делянки, предоставляемые для смолокурения, отводятся безо всякого отношения к их нуждам и иногда, сообразно с интересами лесного хозяйства, так далеко от местностей, развивших смолокуренные операции, что населению приходится изыскивать себе другой заработок[5].
Мы останавливались так долго на условиях приобретения и заготовки сырого материала в промыслах деревообрабатывающих, потому что эта сторона составляет едва ли не самое больное место для данной группы промыслов. Для большинства из них сбыт обеспечен, техника производства, хотя и может быть значительно улучшена, но вопрос об этом улучшении не имеет в судьбе промысла такого решающего значения, как вздорожание сырого материала. Вопрос об улучшении техники производства возникает, главным образом, там, где вздорожание это зависит от естественных причин уменьшения известной породы леса и необходимости сэкономить на материале. Отчасти это происходит само собою. Так, в угольном промысле прежде, когда лес был дёшев, жгли уголь в простых ямах, теперь обжигают уголь (в Семёновском уезде) большей частью в особых кирпичных печах-"кубах", и, не ограничиваясь добыванием угля, гонят смолу и дёготь. Ложкари прежде работали главным образом грубую, большую ложку „межеумок"; теперь, выгадывая на дереве, перешли на выработку более мелкой и, сравнительно, более изящной ложки. Но при отсутствии всяких технических указаний кустари часто не знают, что и как им производить, чтобы соблюдать экономию в материале, дорожающем из года в год. В некоторых случаях естественное удорожание материала ведёт к неизбежной ликвидации промысла, так как материал становится слишком ценен, чтобы удовлетворять прежней потребности. Так происходит отчасти в производстве лаптей. В нашей полосе лыка представляет настолько драгоценную породу, что при данной стоимости липа, а, следовательно, лаптей и, принимая во внимание быстроту их носки, эта обувь не может, как прежде, конкурировать с валеным или кожаным сапогом. Дешевизна лаптей поддерживается искусственно за счёт труда кустарей, за ту же цену (10—12 к. в сутки) и из более дорогого материала работающих всей семьёй от мала до велика часов по 17— 18 в сутки. В таком случае, конечно, было бы более производительным направить деятельность населения на усовершенствованные виды изделий, в роде тех изделий из лыка и бересты, которые делают в Лаишевском уезде Казанской губернии (изящная обувь, саки, тавлинки, портсигары и пр.).
Итак, введение производства улучшенных изделий в те виды деревообрабатывающих промыслов, которые оперируют над материалом, дорожающим от причин естественных и неизбежных; облегчение доступа к лесным богатствам края там, где доступ этот является следствием некоторых особенностей нашего лесного хозяйства, вполне устранимых при желании соответствующих учреждений, — вот первое, что можно пожелать в интересах местной деревообрабатывающей промышленности. Затем, для неё является открытой насущнейшая потребность, которую деревообрабатывающая промышленность разделяет со всеми остальными видами мелкой промышленности. Мы говорим о потребности в кредите.
Потребность в кредите[править]
Кредит бывает необходим мелкому производителю — кустарю во все моменты его промышленной деятельности, но ни в один из них в такой мере, как в самом начале операции, когда вопрос идёт о приобретении сырого материала. Крупная промышленность, обладая обширными капиталами основными и оборотными, самым широким образом прибегает к помощи кредита, что же удивительного, что в ней нуждается кустарь, выступающий на промышленный рынок с одним капиталом, своими рабочими руками. Между тем, кредит — коммерческий, нормальный кредит — недоступен нашему кустарю. "Он, — как выражается один из исследователей, — не ведает ни кредита, ни кредитных учреждений, не знает ни ссуд, ни рассрочек". Денежного кредита кустарь почти никогда не находит или находит на условиях, не оправдываемых никакими законами свободных экономических отношений, и которых не выдержит ни одно производство. По утверждению гласного А. А. Савельева в Нижегородском уездном собрании 1887 года (когда заходил вопрос об учреждении сельского банка), обычный размер процента при денежных займах достигает в деревнях до 137% в год. Правда, недавно введённый закон о сельском ростовщичестве принимает меры против чрезмерного лихоимства, но не разрешает вопроса о том, куда же должен обратиться кустарь-земледелец в момент нужды. Немногие существующие волостные и сельские кассы или расхищены или бездействуют по неимению средств, ссудо-сберегательные товарищества едва ли мыслимы на ночве всеобщего обеднения; сверх того, денежные займы и так почти не практикуются в последнее время, вследствие недоверия, которое питают состоятельные лица деревни в её бедной части. Обыкновенно состоятельный крестьянин, скупщик изделий, даёт ссуду прямо материалом, конечно, по цене выше, чем рыночная. Ссуда сырым материалом нуждающихся в кредите кустарей — это первый шаг к их будущему закабалению. Применяясь в большинстве промыслов, оперирующих над более или менее ценным материалом (рогожном, валяльном, кузнечном и пр.), она почти всегда связывается с обязательством нести товар к кредитору и отнюдь не продавать его на сторону; цену продукта назначает последний. Денег кустарь вовсе не видит, забирая предметы потребления в лавке того же кредитора; нередко и подати за него вносит последний. Таким образом, работая над собственным материалом и собственными инструментами, кустарь несёт весь риск предприятия; в денежном же отношении стоит в полной зависимости от хозяина. Дальнейшим шагом в этом направлении является забирание у хозяина сырого материала, который при получении хозяином выработанного изделия ставится в цену, конечно, гораздо выше действительной цены (в гвоздарном промысле 2 р. 80 к. за пуд железа вместо 2 р. 10 к.—2 р. 20 к.). Далее следует работа на хозяина из хозяйского материала, но у себя дома, и, наконец, работа на хозяина из его материала и в его мастерской в качестве наёмного работника.
Таким образом, мы видим, что потребность в сыром материале для производства при отсутствии собственного оборотного капитала и дешёвого кредита является тем моментом, когда кустарь улавливается в сети скупщика-предпринимателя и теряет свою самостоятельность. Но отсутствие оборотного капитала и кредита приводит и к другим не менее печальным последствиям. Там, где производство почему-либо не привлекает внимания предпринимателей, промысел просто приходит в упадок. Иногда следствием тех же причин являются совершенно ненормальные положения. Например, тележники заготовляют материал и работают свои изделия не зимою, когда они свободны от полевых занятий, а летом, второпях, между делом, так как не имеют достаточного оборотного капитала, чтобы работать изделия в более удобное время и выжидать момента сбыта, а вынуждены покупать материал по мере продажи своих изделий мелкими партиями.
Меры содействия кустарной промышленности[править]
Целесообразные меры помощи кустарям в этой области их нужд вытекают из самого существа дела.
1) Устройство сырьевых складов, складов дешёвого и хорошего сырого материала на местах производства: железа, стали, меди и её сплавов, цинка (в Павловском районе, в с. Безводном); подпилочного дерева особенно ценных пород, лаков, красок (для токарей, столяров и пр.), дубла (для кожевников) ивы (для корзин), лучших и высоких сортов ниток (для кружевного дела) и пр. В какой мере переплачивает кустарь при покупке материалов из рук ограниченного числа местных торговцев, показывает пример земской мастерской Московской губернии, отпускавшей игрушечникам Сергиевского посада краски и лаки на 30 или 50% дешевле цен, по которым они доставались кустарям раньше. Но одна продажа сырого материала по более дешевым ценам, представляя несомненную помощь более состоятельным кустарям, вряд ли избавит большинство от необходимости прибегать к помощи местных торговцев-скупщиков с их непомерными ценами на материал, так как необходимость эта обусловливается отсутствием достаточного оборотного капитала. Избавить их от этой необходимости можно только снабжением сырого материала в кредит. Всего удобней, конечно, подобный кредит может оказываться артелям производителей за общей артельной порукой. Но и оказание кредита не может помочь делу там, где установились прочные отношения зависимости работающего населения к скупщикам; при отсутствии иного сбыта, кроме местного, получится та же общая форма работы на хозяина. Бороться с этой формой закабаления рабочего населения в руках крупных предпринимателей на первых порах бывает очень трудно, как показывает пример Нижегородского уездного земства с его попытками устройства складов железа в районе гвоздарного промысла. Только широкое применение кредита и организация сбыта изделий в руках умелых, специально ознакомленных с делом и добросовестных людей может извлечь кустаря из установившихся отношений к местным скупщикам и повысить для него доходность промысла. Таким образом, сырьевые склады не должны ограничиваться только предложением удешевлённого материала, складам нужно снабжать им нуждающихся кустарей в кредит или на льготных условиях, характер которых легче всего определить отдельно в каждом частном случае, и в то же время служить товарными складами, имеющими постоянные сношения с обычными путями сбыта.
2) Кустарное производство есть в большинстве случаев производство предметов, соединяющих простоту с дешевизной и рассчитанных на спрос невзыскательных потребителей. Пока оно производит эти предметы с меньшими или равными издержками, чем производство фабричное, оно может успешно конкурировать с последними на рынке. Но раз только фабричное производство с выгодой для себя работает те же изделия, или не уступающие им по качеству, за цену низшую, чем кустари, кустарной промышленности остаётся только или уступить ей поле действия или бороться удешевлением производства и улучшением качества изделий. Нам предстоит рассмотреть вопрос о том, насколько возможно то и другое.
Изделия кустарей в большинстве случаев, действительно, не отличаются особенною тщательностью отделки, но причина этого не столько рутинёрство, сколько невзыскательность потребителей и низкая цена товара, едва окупающего издержки производства. Там, где кустарь работает за хорошую цену и рассчитывает найти покупателя, он может приготовлять образцовые изделия. Кустари-мебельщики работают на магазины, торгующие самым изысканным товаром; ножевой товар Павловских фабрикантов, не уступающий заграничным изделиям того же рода, производится кустарями у себя дома. Но тот рынок, на который, главным образом, работают кустари, не есть рынок покупателей, претендующих на товар высокого качества и не стесняющихся ценою. Напротив, господствующая особенность этого рынка — погоня за дешевизной. Общее обеднение крестьянской массы — результат неблагоприятных социально-экономических причин, настолько понизило покупательную способность населения, что оно не может давать прежней цены за потребные ему изделия, а тем более окупать новые прибавочные издержки производства, хотя бы и улучшающие достоинства изделий. Явление это далеко не последнего времени: оно замечается ещё с начала 1880-х годов. Ряд последних неурожайных лет ещё более усилил эту сторону в требованиях рынка, заставляя применяться к ней и кустарей производителей. Исследователь ложкарного производства в с. Монастырке (с. Малое Силино, Лукояновского уезда) отмечает, что тамошние кустари прежде работали красивые кленовые ложки, „лоточком" и с крестиком на черенке, теперь же работают обыкновенные крестьянские расхожие ложки, не окрашенные, большей величины и довольно грубые. На вопрос, почему не занимаются выделкой лучших ложек, кустари отвечают, что „не из-за чего заниматься, да и не для кого“, так как тонкие красивые ложки крестьяне не берут в последнее время от „голодухи", что рады и простой, но дешёвой ложке. Свои скупщики тоже за тщательностью не гонятся, а берут и плохие, сбывая их в степи татарам, не особенно гнушающимся грубостью изделий, но всегда, однако, нуждающимся в них[6]. В Семёновском ложкарном районе под влиянием той же причины, за ту же цену делают прежние сорта ложки, но заведомо худшего качества. Подобное же явление отмечено по отношению к сбыту Павловских изделий. Главную массу изделий, обращающихся на Павловском рынке, составляют дешёвые сорта, рассчитанные на потребление малодостаточных классов, частью же — непосредственно массы крестьянства. И вот по отношению к этим-то сортам неоднократно указывалось на ухудшение качества изделий, как на одну из причин, обусловливающих собою упадок промысла. По этому поводу позднейший исследователь Павловского района (Н. Ф. Анненский) говорит следующее[7]: „Вопрос об ухудшении качества товаров — вообще вопрос довольно щекотливый; здесь весьма легко впасть в ложное представление: когда является вновь масса дешёвого и вместе с тем плохого товара, может казаться, что он заменяет собой прежний, хороший. А между тем хороший товар и остаётся таким, как он был, только рядом с ним является другой, много худший. Нельзя отрицать, впрочем, что в известных случаях факт такого ухудшения качества производства, действительно, имеется налицо. Несомненно также, что факт этот находится в связи с падением цен на изделия, именно — погоня за дешевизной и большим количеством выработки и вызывает замену хорошего материала более плохим и меньшую тщательность работы. Трудно только решить, что следует считать причиной, а что следствием, так как в данном случае несомненно имеет место взаимодействие причин, и если упадок цен вынуждает кустаря выделывать худшие против прежнего изделия, то, с другой стороны, это ухудшение, в свою очередь, влияет обратно на цену. В Павлове мы можем заметить явления и того и другого порядка. Мы могли бы привести несколько примеров, в которых именно понижение рыночной цены заставило мастеров бросить производимый сорт или внести в него известные изменения, чтобы достичь возможности получать тот же доход и при меньшей цене. И, наоборот, это падение цен вызывается тем, что рядом с данным товаром на рынке является другой, сделанный „под манер“ его, но хуже. Этот худший товар продаётся на рынке дешевле прежнего и сбивает на него цену“.
Обращаясь к выяснению причин подобного ненормального явления, исследователь находит их в несоответствии предложения с размерами платящего спроса.
Торопливость и небрежность, допускаемые при выделке изделий нередко объясняется недостатком у производителя оборотного капитала. Так, столяры, торопясь сбыть с рук свою работу и желая увеличить оборот производства, не дают просушиваться дереву достаточно долгое время, отчего мебель впоследствии легко трескается и портится; под влиянием тех же причин кожевники не выдерживают нормального срока для дубления кож.
Проблема техники кустарного производства[править]
Существует мнение, что единственный, кто заботится о качестве изделий кустаря и поднимает их достоинство, — это скупщик — торговец, но мнение это совершенно не оправдывается имеющимися фактами. Правда, скупщик бракует изделия нередко с чрезмерной придирчивостью, но объясняется это обыкновенно только желанием понизить цену на них. Понижая эту цену до крайности, скупщик тем самым вынуждает кустаря добиваться прежней выручки большим количеством вырабатываемых изделий, что, конечно, влечёт за собой меньшую тщательность их обработки. Скупщику важен не товар высшего качества, а товар ходовой, — каким при данных условиях рынка являются сорта наиболее дешёвые. Заботиться же об изменении производства, о введении новых улучшенных видов изделий и об отыскании для них новых рынков обыкновенному скупщику нет никакой выгоды, а, следовательно, и интереса.
Разъясняя некоторые причины низкого состояния техники в кустарной промышленности, мы, однако, отнюдь не отрицаем значения этой стороны вопроса в деле поднятия кустарных промыслов. Напротив, в стремлении достигнуть большей дешевизны изделий помимо обычного пути — ухудшения их качества — есть другой, более нормальный путь уменьшения издержек производства и увеличения производительности. И то, и другое нередко может быть достигнуто введением некоторых усовершенствованных, но неизвестных кустарям технических приёмов или орудий. И в этом отношении кустари оказываются вовсе не такими рутинёрами, какими их часто выставляют. Вся история Безводнинских промыслов доказывает справедливость выражения: „Дай мне хоть одним глазом в щёлку заглянуть, а уж я сумею перенять". Обычное явление в кустарной промышленности, что новатор, открывший в какой-либо отрасли её новый приём, всячески старается скрыть его от окружающих; масса же кустарей употребляют не менее энергичные усилия для того, чтобы узнать сущность нововведения. Дело доходило до того, что первый, применивший конный привод вместо ручного ворота на железотягольных заведениях села Безводного, работал при закрытых дверях и окнах, пока, отчаявшись узнать секрет иным путём, несколько кустарей не разломали крышу и не познакомились таким образом с простым устройством нового ворота. И, раз сделавшись известным, каждый новый приём производства, если только польза его несомненна, быстро распространяется среди кустарей.
Ввиду подобного рода фактов можно ли упрекать кустарей в неразумном упорстве, с которым они будто бы держатся излюбленных способов производства. Скорее всего, здесь действуют причины другого рода. Во-первых, бесспорно имеет значение невежество кустарей, отсутствие у них кроме известного традиционного навыка в искусстве всяких технических знаний. Самое общее знакомство с теми архаическими приёмами и первобытными орудиями, которые употребляются кустарями в производствах, изделиями которых пользуется большая часть населения России, раскрывает перед нами всю глубину оторванности мелкой промышленности от того движения в сфере науки и техники, которое составляет славу и гордость девятнадцатого века. Трогательное впечатление производят попытки кустарей дойти своим умом до секрета какой-нибудь окраски (как это было в валяльном деле) или прочной поливы, с отысканием которой тщетно бьются некоторые Нижегородские гончары, тогда как один намёк, одно слово знающего специалиста могло бы раскрыть им всю тайну отыскиваемого приёма и научить их тому, о чём они и не мечтали, вращаясь в сфере своего узкого опыта.
Для улучшения техники производства могут служить мероприятия двух разрядов: а) музеи орудий и образцов и б) техническое обучение. Устройство музеев орудий и образцов — мера доступная, и дешёвая, и при целесообразном устройстве способна оказывать влияние на производство целого кустарного района. Но профессионально-воспитательное значение её тем больше, чем ближе подобный музей к месту производства. Нельзя не согласиться в этом отношении с г. Исаевым, который говорит, что „один угол в здании волостного правления или сельской школы, отведённый для помещения орудий и образцов, может приносить больше пользы делу развития кустарной промышленности, нежели целые городские музеи“. При этом одно ознакомление с лучшими образчиками готовых изделий далеко не может дать кустарям того, что даст ознакомление с усовершенствованными процессами работы. Что же касается последнего, то это не может обходиться без участия специально образованного лица — техника.
Деятельность техника всего удобней может осуществляться в образцовой учебной мастерской, устроенной в центре известного кустарного района. От него же должны исходить все частные меры, направленные к поднятию технических знаний окружающего населения: распространение между кустарями новых образцов изделий, рисунков, улучшенных орудий, толково составленных брошюр по разным ремеслам и г. д. Устраиваемые при земских школах периодические популярные чтения из области технологии дерева или металлов, смотря по господствующему в местности промыслу, могли бы иметь большое значение не только для учащихся, но и для взрослых работников, для чего такие чтения следовало бы устраивать в праздники или по вечерам. Роль лектора в таких случаях мог бы принять на себя кустарный техник. Так как трудно, если не сказать невозможно, найти в технике знатока всевозможных ремёсел, то для улучшения техники промыслов, по которым учреждение образцовой мастерской и должности постоянного техника почему-либо признается неудобным, могут практиковаться периодические, временные приглашения техников-инструкторов, которые посещали бы районы известного им мастерства и непосредственным обучением прививали в населении улучшенные приёмы производства и практические знания. Такая система практикуется в Германии и у нас, как мы увидим ниже, в Вятском земстве. Наконец, может быть предоставлено более способным из кустарей данной местности возможность самим обучиться улучшенным способам работы, чтобы они передали их потом своим товарищам.
Однако, как это показал опыт некоторых земств, вся деятельность учреждений, например, земства, взявшего на себя задачу поднять техническую сторону известного производства, ввести улучшенные орудия и образцы изделий, как бы широко и умно ни была задумана постановка дела, может сойти на ничто, если не будут устранены два препятствия. Первое из них, о котором мы уже говорили ранее, отсутствие оборотного капитала, отсутствие средств у кустаря, что лишает его возможности самому, безо всякой посторонней помощи, перейти на новый вид производства. Кустарю, работающему изо дня в день, оперирующему на выручку минувшей недели, нет средств и возможности тратить время и деньги на обучение новому виду мастерства, иногда с риском испортить на первых порах немало материалу. Чтобы подняться с места ему нужна внешняя помощь, нужен кредит. Без создания кредита для мелкой промышленности первый шаг ко всякого рода улучшениям для неё труден, почти невозможен. Но мы говорили уже раньше о том, в каком положении находится эта потребность мелкой промышленности. Вторым препятствием являются обычные пути сбыта. Скупщик, с которым большей частью имеет дело средний кустарь, не станет заказывать кустарям новых образцов изделий, так как всякий заказ сопряжён всегда с переплатой на товар за потраченное кустарём время на изучение нового производства. Скупщик свой склад наполняет тем товаром, который привыкли уже делать кустари, а, следовательно, который дешевле ему стоит. Скупщик сумел приучить публику к своему товару, благодаря его дешевизне; на рыночный товар всегда находится и рыночный покупатель. Кустарь же, в свою очередь, работая на скупщика, также не заботится о том, чтобы вещь его была прочна и красива; напротив, он ставит своей целью лишь одно: больше сделать и недорого. Такое отношение кустарей к скупщикам сложилось давно и, благодаря ему, не может быть и речи о развитии техники и вкуса в промысле, пока не нарушены для кустаря обычные условия сбыта.
Проблема сбыта кустарных изделий[править]
Таким образом, мы пришли к тому последнему моменту в торгово-промышленной операции кустаря, который, главным образом, определяет доходность промысла, а, следовательно и положение производителя. Сбыт кустарных изделий, переход товара от производителя к потребителю совершается различными способами, в основе которых лежат два следующих: 1) продажа товара кустарём непосредственно потребителю и 2) участие скупщика, служащего посредником между обеими сторонами.
В некоторых местностях или промыслах мы замечаем комбинацию обоих способов сбыта; в других — практикуется один из двух, чаще всего и в более широких размерах, второй. Прямые сношения производителей с потребителями преобладают там, где промысел имеет в виду местный спрос. Таким характером отличается сбыт изделий в тех небольших центрах различного рода кустарных производств, которые встречаются в южных и юго-восточных уездах Нижегородской губернии. Розничная базарная торговля, естественно, оказывается доходнее оптовой на скупщика. Иногда, как например, у гончаров Сергачского и Ардатовского уездов, практикуется даже продажа изделий в развоз по деревням и в обмен на хлеб, что оказывается ещё выгодней. На воз горшков и корчаг горчешник наменяет 1 1/2 четверти ржи и ещё овса на корм лошади. Но такие примитивные способы сбыта встречаются только в удалённых и незначительных кустарных центрах. Там, где размеры производства далеко превзошли размеры местного спроса, и место потребления кустарных изделий отодвигается от пунктов их производства, — растёт и участие в сбыте скупщика. Сначала он является случайным покупателем, потом наряду с потребителем становится постоянным участником торга, затем почти вовсе оттесняет потребителя, пока, наконец, не сделается единственным лицом, имеющим сношения с кустарём. В местностях, где промысел существует для отдалённых рынков, продажа кустарных изделий непосредственно потребителям играет ничтожную роль, а весь почти сбыт находится в руках скупщиков. При этом нужно различать две модификации сбыта: 1) свободную продажу изделий скупщикам, с которыми кустарь имеет дело только в период торга, а не находится в постоянно обязанных к ним отношениях, и 2) сбыт товара торговцу-кредитору, сбыт невольный и потому убыточный. Обязательный сбыт изделий известному лицу, — иначе говоря, работа на хозяина, — есть неизбежный результат разрозненности мелких производительных сил в кустарной промышленности, отсутствия у кустарей наличных денежных средств и кредита; раз только промысел работает оптом на отдалённый рынок, — для сбыта открываются определённые моменты и места сбыта, иметь дело с которыми мелкий кустарь не может. Он не может весь год копить наработанные изделия до времени наступления ярмарки, или везти их на отдалённые рынки и иметь дело с крупным оптовым торговцем. Он вынужден продавать свой товар из недели в неделю; следовательно, ему не остаётся ничего, как продать его местному скупщику по цене, которую тот даст, и уровень которой обусловливается только издержками производства, минимумом необходимого для поддержания жизни кустаря и его семьи и взаимной конкуренцией ограниченного числа скупщиков. Если же цена испытывает стеснение, — под влиянием ли случайного, торгово-промышленного кризиса или под давлением общего упадка платёжной силы населения,— то вся тяжесть этого кризиса слагается скупщиками на того же кустаря за счёт самых насущных его потребностей. Но раз кустарь связан со скупщиком кредитными обязательствами, раз он получает от него сырой материал и обязательно ему должен нести сработанный продукт, то скупщик является полным хозяином производства, и никакому постороннему вмешательству, хотя бы в целях благожелательных, здесь нет места. Всякому изменению в характере и технике производства должно предшествовать в большинстве случаев отыскание определённого сбыта для новых изделий. Было бы по меньшей мере наивно требовать от кустаря, чтобы он гонялся за улучшением качества и формы изделий, хотя бы даже и по указанию мастеров-инструкторов, если он не имеет обеспеченного сбыта, который притом оплатил бы для него все добавочные издержки производства или, по крайней мере, за лучшее изделие дал и высшую цену.
Расширить и упорядочить сбыт кустарных изделий — вот одна из главных задач, решение которой не только может в короткое время улучшить положение кустарей, но и обеспечить успех всем другим мероприятиям. Форма целесообразной организации сбыта определяется лучше всего особенностями каждого частного промысла. Но, во всяком случае, здесь не может обойтись дело без организации краткосрочного кредита, который давал бы возможность кустарям выжидать в периоды тихого хода дел лучших цен, или пережидать до удобнейшего момента для сбыта изделий (например, ярмарки), не сбывая их на бесценок под влиянием нужды. Деятельность кредита, наряду с учреждением товарных складов для продажи кустарных изделий в России и заграницей ещё полнее может обеспечить сбыт для мелкой промышленности. В каких размерах может осуществляться комиссионерская деятельность по сбыту кустарных изделий непосредственным потребителям, — это определяется в каждом частном случае характером того учреждения, которое за это берётся. Главным предметом забот в этом направлении может служить обеспечение кустарей заказами от правительственных ведомств, земств и городов; равным образом приглашение к таким заказам крупных частных предприятий и учреждений, железных дорог, училищ, приютов и т. п. Уже и эти заказы могли бы дать нашим кустарям громадный сбыт (принадлежности конской сбруи и артиллерийские снаряды,. обувь и одежда для войска, посуда и разные принадлежности для казарм, мебель для училищ, приютов, помещений присутственных мест, вокзалов, одежда и обувь для приютов и богаделен и пр.). Опыты подобного рода заказов уже осуществлялись иногда с полным успехом; так Павловские кустари работали пики для войска, выездновские сапожники поставляли обувь в Московское интендантство. От учреждений, делающих заказы, может выдаваться в задаток известная часть цены, и эта часть может служить для кустарей оборотным капиталом. Конечно, успешное выполнение подобного рода заказов требует внимательного контроля и непосредственного участия во всей операции лица, знакомого с местными условиями и отношениями в населении; иначе, как бывали нередко примеры, исполнение заказа или попадает в руки тех же хозяев, или будет отвергнуто зависимыми от них кустарями. В данном случае, как учреждению, дающему заказ, так и учреждению, берущему на себя посредничество по его выполнению, например, земству всего удобней иметь дело не с разрозненными мелкими производителями, но с кустарными группами, — артелями.
Артели[править]
Все наши лучшие и компетентнейшие исследователи кустарной промышленности сходятся во мнении, что артельная форма, будет ли это в заготовке сырого материала, в самом производстве или в сбыте товара, представляется наиболее важной и коренной мерой к поддержанию и упрочению сельской промышленности и надёжнейшим оплотом для кустарного производства в борьбе его с эксплуатирующими посредниками и скупщиками. Но с этой формой, как известно из горького опыта, следует обходиться с крайней осторожностью, так как всякая неудачная попытка насаждения артели при неблагоприятных для её устойчивости местных и других условиях ведет только к полному дискредитированию этого прекрасного учреждения, к торжеству разных скупщиков и местных „хозяйчиков“ и к дальнейшему ухудшению положения массы кустарей. Неудачный исход и других начинаний связан с такими же последствиями; но к другим мероприятиям люди относятся более спокойно и бесстрастно, скорее забывают неуспех и не имеют личных побуждений ставить преграды в этом направлении. Если учреждение музеев орудий и образцов было в десяти случаях бесполезным, то не трудно решиться сделать попытку и в одиннадцатом случае, ибо такая попытка, удастся она или нет, не может нарушить чьи-либо личные расчёты. Артель всегда нежеланное явление для крупнейших представителей кустарного промысла, для лиц, которые уже стояли скупщиками или приближаются к этому положению. Где упрочилась хоть одна артель, там предстоит уменьшение чрезмерных барышей скупщиков. Прекрасные стороны артельного производства вызывают увлечение этой формой, к ней относятся и сторонники и противники без обычного делового хладнокровия. Вот почему каждый истинный доброжелатель артелей должен стремиться не к тому, чтобы они были за короткое время насаждены в огромном количестве, но к тому, чтобы артель слагалась особенно прочно и обладала всеми задатками наибольшей жизнеспособности[8].
Более целесообразным является не образование артелей там, где до тех пор их не было, но постепенное развитие уже существующих артелей и зачатков артельной организации. Так, артельное начало уже имеет некоторое, положим, крайне неполное, применение в промыслах смолокуренном, кузнечном и других, главным образом, по приобретению сырого материала, а иногда, как в кузнечном, по устройству общего помещения и главных приспособлений производства.
Кроме того, развитие артельной формы среди кустарей может осуществляться путём наведения, обусловливая предоставление заказа, выдачу под него денежных авансов и другие льготы круговою ответственностью группы кустарей за хорошее и своевременное исполнение работы. Обеспеченный рынок сбыта может охранить юную артель от многих лишних испытаний, вывести её из сферы широкого рынка, где идёт самая ожесточённая борьба конкурентов.
При основании артелей, по компетентному мнению г. Исаева, специально работавшего над вопросом об артелях, должны приниматься в расчёт следующие обстоятельства. Удобнее всего выбирать те промыслы, где артель не встретила бы опасных соперников со стороны крупных капиталистических предприятий; особенно пригодны для этого промыслы по обработке дерева; в этих промыслах и небольшие артели из 10—15 участников были бы крупными промышленными единицами; эти промыслы ещё и потому подкупают в пользу образования артелей, что министерство государственных имуществ всегда могло бы облегчить условия снабжения артельщиков материалом из казённых лесных дач. В тех промыслах, где разделение труда ничтожно, производительные артели излишни; все выгоды могут быть достигнуты с образованием артелей сырьевых и складочных. Первые участники как ядро артелей должны в особенности обладать теми качествами, которые обеспечивают успех новому учреждению: трудолюбием, рабочим искусством, добросовестностью, взаимным доверием. Составление нужного для артели капитала должно основываться на начале самопомощи и при участии правительства и земства. Вполне целесообразны периодические правильные небольшие взносы для образования запасного капитала, чтобы вызвать у членов большую материальную связь с учреждением. Управление в артели должно быть делом самих участников, по возможности, без вмешательства чуждых элементов. Но надзор, помощь советом и делом, поверка книг, — до тех пор, пока артель не успела окрепнуть, — всего лучше, если будут лежать на лицах из образованных классов.
Артельная форма в особенности целесообразна там, где в производстве существует большое разделение труда при сравнительной отсталости технических приёмов. Возможность применения машинного производства немыслима при разрозненной индивидуальной работе конкурирующих друг с другом кустарей. Так, в замочном деле Павловского района штампование частей замка есть потребность производства, стоящая на очереди, но приобретение прессов не под силу единичным кустарям, да и для пользования ими с выгодою нужно соединение рабочих сил большее, чем семья единичного кустаря. В одинаковой степени кустарям села Безводного и Красной Рамени, работающим цепи, необходимо пользование прессом, испытывающим, какое давление цепь может выдержать, а для прочих производств села Безводного (так же как для токарного дела Семёновского уезда) необходимо введение усовершенствованных мелких двигателей. Во всех подобного рода случаях рабочая артель, пользующаяся внешним кредитом или пособием, могла бы представлять наиболее целесообразную форму усовершенствованного производства, соединяющего в себе выгоды крупного производства с сохранением самостоятельности за рабочим. Иначе производство, техника которого сделала значительные успехи, если не станет достоянием союзов мелких производителей, то всецело перейдёт в руки крупной фабричной промышленности.
В нашем коротком обзоре мы отметили целый ряд мер, клонящихся к поддержанию и развитию мелкой кустарной промышленности: устройство сырьевых складов для доставления дешевого и хорошего материала, музеи образцов и орудий, образцовые учебные мастерские и техническое обучение, учреждение товарных складов; указали назначение для всей этой системы мероприятий кредита и артельной формы производства как опоры для коренного улучшения в положении мелких производителей. В заключение мы должны напомнить о том, что существующие социально-экономические условия ставят нашу кустарную промышленность в неразрывную связь с земледелием. Только взаимно поддерживаемые друг другом земледельческое хозяйство и промысел могут обеспечивать безбедное существование крестьянину. Безземельный крестьянин не может быть обеспеченным кустарём и, в свою очередь, настоятельные нужды промысла могут отражаться на устойчивости сельского хозяйства. Не имея промыслового кредита кустарь бывает часто вынужден несвоевременно отчуждать продукты своего хозяйства; задавленный домовыми обязательствами по отношению к скупщику, продавать свой скот или обрабатывать чужой надел, теряя благоприятный момент для обработки собственной пашни. Ввиду этого ясно, что все меры, направленные к поддержанию кустарных промыслов, не могут не отразиться так же благоприятно и на положении сельского хозяйства и, наоборот, тем более эти меры будут успешными, чем более стараний будет приложено к утверждению и развитию крестьянского землевладения и крестьянского земледельческого хозяйства.
