Театральная критика Власа Дорошевича / Сост., вступ. статья и коммент. С. В. Букчина.
Мн.: Харвест, 2004. (Воспоминания. Мемуары).
Сорван ландыш, белый ландыш, чистый ландыш, чашечка которого была полна, как слезой, утренней росою. Отлетела Комиссаржевская. Что-то чистое исчезло с русской сцены. Она пришла:
— Веселой песней.
Взошла на сцену где-то в Новочеркасске, в водевиле, с бойким куплетом, веселым голосом, — но тотчас же задумалась и задумчиво, с большими глазами, полными слез, прошла перед нами по сцене.
На могиле не будем преувеличивать.
Ни спорить.
Смерть почтим правдой.
Почтим искренностью.
У нее не было большого изобразительного таланта.
Единственного условия, при котором человек чувствует себя на сцене на месте.
Не ее слова, не мимика, не жест — производили впечатление.
Неотразимое, незабываемое впечатление оставляли ее глаза, ее взгляд, полный:
— Внутреннего, невысказанного страдания.
За тем немногим, что она изображала на сцене, чувствовалась еще куда более глубокая пропасть неизображенного перед нами горя.
Она принесла на сцену безмолвную повесть невысказанного страдания, невыплаканных слез.
Она играла и веселые роли.
Но и они у нее были подернуты какой-то скрытой печалью.
Словно веселые цветы, — про которые вы знаете, что они завтра будут сорваны и положены на чью-то могилу.
В драме она была лирическим поэтом.
Отсюда, быть может, ее метанья по сцене.
И ее поиски искусства:
— Для нее!
Ее киданья из стороны в сторону. От Островского к Мейерхольду. И ее отчаяние:
— Я оставляю сцену!
Что остается после нее?
Ничего, что остается после актера.
Ни слова, ни жеста, ни даже интонации.
Один только запавший глубоко в душу взгляд больших глаз, полных слезами.
Невыплаканными слезами невысказанного страдания.
Настоящего «истиннорусского» страдания.
Именно того, которого так много в нашей печальной стране.
Маленький холмик могилы Комиссаржевской должен был бы быть на фоне левитановского пейзажа.
Печального, тихого, родного и прекрасного.
Вместо панихиды над этой могилой, — хотелось бы прочесть что-нибудь чеховское.
Ясное и грустное.
Рукой костлявой смерть сорвала белый ландыш, чистый ландыш.
И слезинкой упала на землю капля еще утренней росы.
Театральные очерки В. М. Дорошевича отдельными изданиями выходили всего дважды. Они составили восьмой том «Сцена» девятитомного собрания сочинений писателя, выпущенного издательством И. Д. Сытина в 1905—1907 гг. Как и другими своими книгами, Дорошевич не занимался собранием сочинений, его тома составляли сотрудники сытинского издательства, и с этим обстоятельством связан достаточно случайный подбор произведений. Во всяком случае, за пределами театрального тома остались вещи более яркие по сравнению с большинством включенных в него. Поражает и малый объем книги, если иметь в виду написанное к тому времени автором на театральные темы.
Спустя год после смерти Дорошевича известный театральный критик А. Р. Кугель составил и выпустил со своим предисловием в издательстве «Петроград» небольшую книжечку «Старая театральная Москва» (Пг. —М., 1923), в которую вошли очерки и фельетоны, написанные с 1903 по 1916 год. Это был прекрасный выбор: основу книги составили настоящие перлы — очерки о Ермоловой, Ленском, Савиной, Рощине-Инсарове и других корифеях русской сцены. Недаром восемнадцать портретов, составляющих ее, как правило, входят в однотомники Дорошевича, начавшие появляться после долгого перерыва в 60-е годы, и в последующие издания («Рассказы и очерки», М., «Московский рабочий», 1962, 2-е изд., М., 1966; Избранные страницы. М., «Московский рабочий», 1986; Рассказы и очерки. М., «Современник», 1987). Дорошевич не раз возвращался к личностям и творчеству любимых актеров. Естественно, что эти «возвраты» вели к повторам каких-то связанных с ними сюжетов. К примеру, в публиковавшихся в разное время, иногда с весьма значительным промежутком, очерках о М. Г. Савиной повторяется «история с полтавским помещиком». Стремясь избежать этих повторов, Кугель применил метод монтажа: он составил очерк о Савиной из трех посвященных ей публикаций. Сделано это было чрезвычайно умело, «швов» не только не видно, — впечатление таково, что именно так и было написано изначально. Были и другого рода сокращения. Сам Кугель во вступительной статье следующим образом объяснил свой редакторский подход: «Художественные элементы очерков Дорошевича, разумеется, остались нетронутыми; все остальное имело мало значения для него и, следовательно, к этому и не должно предъявлять особенно строгих требований… Местами сделаны небольшие, сравнительно, сокращения, касавшиеся, главным образом, газетной злободневности, ныне утратившей всякое значение. В общем, я старался сохранить для читателей не только то, что писал Дорошевич о театральной Москве, но и его самого, потому что наиболее интересное в этой книге — сам Дорошевич, как журналист и литератор».
В связи с этим перед составителем при включении в настоящий том некоторых очерков встала проблема: правила научной подготовки текста требуют давать авторскую публикацию, но и сделанное Кугелем так хорошо, что грех от него отказываться. Поэтому был выбран «средний вариант» — сохранен и кугелевский «монтаж», и рядом даны те тексты Дорошевича, в которых большую часть составляет неиспользованное Кугелем. В каждом случае все эти обстоятельства разъяснены в комментариях.
Тем не менее за пределами и «кугелевского» издания осталось множество театральных очерков, фельетонов, рецензий, пародий Дорошевича, вполне заслуживающих внимания современного читателя.
В настоящее издание, наиболее полно представляющее театральную часть литературного наследия Дорошевича, помимо очерков, составивших сборник «Старая театральная Москва», целиком включен восьмой том собрания сочинений «Сцена». Несколько вещей взято из четвертого и пятого томов собрания сочинений. Остальные произведения, составляющие большую часть настоящего однотомника, впервые перешли в книжное издание со страниц периодики — «Одесского листка», «Петербургской газеты», «России», «Русского слова».
Примечания А. Р. Кугеля, которыми он снабдил отдельные очерки, даны в тексте комментариев.
Тексты сверены с газетными публикациями. Следует отметить, что в последних нередко встречаются явные ошибки набора, которые, разумеется, учтены. Вместе с тем сохранены особенности оригинального, «неправильного» синтаксиса Дорошевича, его знаменитой «короткой строки», разбивающей фразу на ударные смысловые и эмоциональные части. Иностранные имена собственные в тексте вступительной статьи и комментариев даются в современном написании.
Старая театральная Москва. — В. М. Дорошевич. Старая театральная Москва. С предисловием А. Р. Кугеля. Пг. —М., «Петроград», 1923.
Литераторы и общественные деятели. — В. М. Дорошевич. Собрание сочинений в девяти томах, т. IV. Литераторы и общественные деятели. М., издание Т-ва И. Д. Сытина, 1905.
Сцена. — В. М. Дорошевич. Собрание сочинений в девяти томах, т. VIII. Сцена. М., издание Т-ва И. Д. Сытина, 1907.
ГА РФ — Государственный архив Российской Федерации (Москва).
ГЦТМ — Государственный Центральный Театральный музей имени A.A. Бахрушина (Москва).
РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства (Москва).
ОРГБРФ — Отдел рукописей Государственной Библиотеки Российской Федерации (Москва).
ЦГИА РФ — Центральный Государственный Исторический архив Российской Федерации (Петербург).
Впервые — «Русское слово», 1910, 14 февраля, № 36.
Этюд опубликован спустя три дня после смерти В. Ф. Комиссаржевской.
Комиссаржевская Вера Федоровна (1864—1910) — русская актриса. В 1896—1902 гг. работала в Александрийском театре. Эмоциональная насыщенность была основной чертой ее таланта, среди лучших ролей — Лариса, Негина в «Бесприданнице» и «Талантах и поклонниках» А. Н. Островского, Нина Заречная в «Чайке» А. П. Чехова, Нора в одноименной пьесе Ибсена.
Взошла на сцену где-то в Новочеркасске… — Комиссаржевская дебютировала в 1893 г. в Новочеркасске в антрепризе H.H. Синельникова. Выступала в одноактных пьесах и водевилях с пением.
И ее поиски искусства для нее. — В 1904 г. Комиссаржевская основала в Петербурге театр, привлекавший публику своим общественным темпераментом. Поставленные на его сцене спектакли по пьесам М. Горького («Дачники», 1904 г., «Дети солнца», 1905 г.) стали событиями политического звучания. Вскоре после того она увлеклась символистской драмой
Мейерхольд Всеволод Эмильевич (1874—1940) — русский режиссёр и актер. В 1906—1907 гг. был главным режиссёром Театра В. Ф. Комиссаржевской, в котором осуществил постановки пьес С. Пшибышевского, М. Метерлинка, А. Блока, Л. Андреева, используя принципы условности и стилизации. В конце 1907 г. в связи с нараставшим конфликтом эстетического характера между Комиссаржевской и Мейерхольдом последний был вынужден оставить ее театр.
И ее отчаяние: я оставляю сцену!-- В 1908 г., находясь в кризисной ситуации, Комиссаржевская приняла решение о роспуске своей труппы.