Перейти к содержанию

Моздокские крещеные Осетины и Черкесы, называемые «казачьи братья». (Бентковский)

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Моздокские крещеные Осетины и Черкесы, называемые "казачьи братья".
автор Иосиф Викентьевич Бентковский
Опубл.: 1880. Источник: az.lib.ru

Моздокские крещеные Осетины и Черкесы, называемые «казачьи братья».

[править]
Материалы для истории кавказских казаков.

Образование бывшего кавказского линейного казачьего войска, совершившееся в относительно близкое к нам время, несомненно. займет когда-иибудь видную и весьма интересную страницу в истории распространения русского вдадычества и колонизации на Северном Кавказе. Разноплеменный элемент, введенный правительственною волею в казачье сословие, придал кавказскому линейному казачьему войску тот колорит и характер, какого ни одно из казачьих войск не имело.

В последний раз[1], мы говорили о Бабуковцах, теперь предметом монографии будут крещеные моздокские Осетины и Черкесы, так называемые казачьи братья, зачисленные в линейное войско по предписанию Ермолова генералу Сталю в 1824 году[2]. Переписка о казачьих братьях, длившаяся больше двадцати лет, выясняет нелишенную исторического интереса эпоху построения Моздокской крепости, давшей нам решительный перевес в военных делах над кабардинцами, другими горскими народами и ногайцами, бывшими, как известно, в большей или меньшей зависимости от турецких. султанов и крымских ханов.

Генерал Ермолов еще в 1821 году, испрашивая Высочайшее разрешение на зачисление моздокских «казачьих братьев» из крещеных Осетин и Черкес в казачье сословие, представление свое мотивировал тем, что «водворение горских народов в здешнем крае, допущенное по неосмотрительности, близ границы, представляет им всегда удобный случай продолжать, вредные для жителей здешних, связи с горцами, которые в своих хищнических набегах находят у них пристанище, а нередко и помощь; что к обузданию коварных средств сих азиятцев нет иных средств, как ввести между ними строгую военную дисциплину, и только бдительным управлением ими можно надеяться, что народы сии возчувствуют со временем попечения о них правительства, когда, живя среди русских и ознакомясь с добрыми их качествами, убедятся в истинах евангельского учения».

Мнение Ермолова не опиралось на местные исторические исследования — кто такие были «казачьи братья» и кто — крещенные Осетины и Черкесы. Считалось ли это в то время излишним в том убеждении, что военная дисциплина стушует племенную и религиозную рознь — неизвестно, верно только то, что именно эта рознь была главною причиною с лишком двадцатилетней переписки, послуживш?й материалом для настоящей монографии.

Благодаря этой переписке, мы теперь имеем список крещеных Осетин и Черкес, поселившихся в Моздоке спустя год после основания этого города-- в 1763 году и до 1785 года. Следовательно, нам приходится начинать ab o?о. Список этот, в местном архиве отысканный бывшим в 1829 году исправляющим должность Моздокского коменданта, плац-майором Цыклауровым, приложен был им к копии сообщения в Кавказское губернское правление 21 октября 1813 г. № 926. Документ важный, который, однако-же, Ермолову не был известен.

По делу об удовлетворении претензии горских князей и княгини Бекович-Черкасской за холопов, поселившихся в Моздоке, майор Цыклауров, в сообщении своем губернскому правлению, между прочим, писал тогда: «что моздокские Осетины и Черкесы, пользуясь свободою и вольною жизнию, как люди азиятские, дики и не утвердившиеся еще в вере православной, более охладели к ней и сделались отвратительны от духовных чинов; что как люди эти ушли не от княгини Бекович-Черкасской, а от неверных владельцев и с давних лет, а сколько именно кому лет, от кого кто ушел, по показаниям каждого, при сем приложенным. Значится, то и по Соборному уложению XX главы, 71 статьи, по уплате владельцам назначенных денег, должны быть вольны; темь более, что они почти все Моздокской горской казачьей команды, казачья братья; одни служат, а другие должны по временам убылые вакансии заступать. А какое попечение и усердие сначала на счет поселения Моздока таковыми выходцами имелось вь Высочайшем рескрипте 1777 года, июля 21 дня, Астраханскому губернатору, г, генерал-майору Якоби, данном, между прочим, соображено: в протчем, сначала заведения при Моздоке селения время от времени присылалось в нашу коллегию иностранных дел ведомости, сколько, когда в сие место выходило из горских и других народов для жительства; но с некоторого уже времени совсем такая присылка оставлена неизвестно по каким причинам, а здесь, однако-ж, ведать нужно как о наличных. тамошних обывателях, так и о том, еще и наипаче продолжаются-ли и ныне такие выходы или-же совсем пресеклись; почему и подтвердите вы накрепко Моздокскому коменданту о присылке ведомости о всех жительствующих в Моздоке выходцах, которую вы сюда, в вашу коллегию иностранных дел, пришлите; а ежели в настоящее время больше охотников не является к тамошнему поселению, вы непримените рассмотреть и отвратить тотчас препятствующие причины, соображаясь с теми основными положениями, на коих начато моздокское поселение, и кои, пока были в своей силе и исполнении, многие из горцев крестились и все вместе селились с охотою; каковаго Высочайшего положения о поселении Моздока здесь, (в Моздоке) при делах за долговременностию не отыскано, а в делах Астраханского губернатора должно состоять».

При этом-же сообщении майор Цыклауров приложил вышеупомянутую ведомость о крещеных Осетинах и Черкесах, поселенных в Моздоке со времени основания его и по 1785 год включительно. Из этой ведомости оказывается, что под названием Черкес были тогда известны поселившиеся и крестившиеся выходцы из Большой и Малой Кабарды, из Брагунской деревни, из шелковаго завода Хастатова, даже из станицы Новогладковской и города Кизляра. Всех поселенных в Моздоке Осетин было в, 1785 году 88 семейств, в числе 233 обоего пола душ, а Черкес —116 семейств, в числе 343 душ обоего пола.

Выходцы эти селились в следующем хронологическом порядке:

Осетинских семейств Кабардинских семейств
в 1764 году 6 13
1765  — 7
1766  — 6
1767  — 6
1768 1 1
1769 1 3
1770 14  —
1771 2 1
1772  —  —
1773 1  —
1774 2 10
1775 3 -
1776 - -
1777 10 2
1778 7 6
1779 15 7
1780 3 12
1781 3 2
1782 6 4
1788 7 28
1784 5 2
1785 2 2
Итого 88 116

Список крещеным Моздокским Осетинам и Кабардинцам, составленный в 1785 г. плац-майором, майором Кочневым, а в 1813 г. сообщенный губернскому управлению майором Цыклауровым, в графическом отношении полный, а в ответах короткий и ясный, показывает:

а) Имена и прозвания обывателей (из Осетин и Кабардинцев) Моздокской крепости старожилов, родившихся или поселившихся и их лета.

б) Холост или женатый, на ком, или вдов?

в) Много — ли у него детей, их пол, имена и лета.

г) Есть-ли у него в городе дом или иное строение, или место, или земля, построено или куплено, или в приданое получено, в каком месте и под каким номером?

д) В городе ли живет тот обыватель или в отлучке?

е) Какого он промысла?

ж) В каких гражданских или иных службах был или нет?

Список показывает, что семейства были очень слабы числом душ. Бездетных женатых, вдовцов и холостых между Осетинами было 46 или 52 %, а между Кабардинцами 49 или 42 %. Осетины жили в 36 собственно ими построенных домах, а Кабардинцы--в 53 домах и саклях[3], при которых по большей части были огороды, остальные же жили или при своих родственниках или у посторонних жителей -грузин и армян. Все жили при домах, занимались хлебопашеством и, за исключением помещенного в списки отставного прапорщика Семена Цыклаурова, переселившегося в Моздок в 1767 году из станицы Новогладковской, он происходил из Малой Кабарды[4], никто в гражданских или иных каких-либо службах не бывал.

Майор Цыклауров, в сообщении своем Кавказскому губернскому правлению, упоминая о казачьих братьях и Моздокской горской команде, не объясняет кто такие были первые и из каких людей составлялась последняя, т.-е. из тех-ли, которые вошли в список 1785 года и их потомков, хотя и говорит, что «казачьи братья одни служат, а другие, по временам, должны убылые вакансии заступать».

Спустя 11 лет после того, Ермолов в состав вновь формируемого Горскаго полка определяет Моздокскую горскую команду, в числе 6 старшин и 101 казаков, и Моздокских казачьих братьев--Осетин и Черкес 110 человек. Из предписания-же его генералу Вельяминову, от 3 марта 1825 года № 702, видно, что тогда в Моздоке было особое общество Осетин и Черкес, под названием казачьих братиев, которых велено было, по зачислению в Луковскую станицу, передать командиру Горской казачьей команды, капитану Дыдымову.

Выполнение этого распоряжения послужило поводом к продолжительной переписке, так как генерал Вельяминов, основываясь на рапорте капитана Дыдымова, донес корпусному командиру. что из числа поступивших в состав Горского полка Осетин и Черкес, известных под именем казачьей братьи, одни записались, по последней ревизии в 1815 году, в общество Осетин и Черкес, вольно живущих в Моздоке, а другие записываются в дворянское сословие, а потому просил разрешения на зачисление их в Горский полк. Ермолов потребовал именные списки тем и другим, а в январе 1827 года вновь предписал всех казачьих братьев зачислить в казаки, с предоставлением права отыскивать дворянство установленным порядком, а до того состоять им в казачьем сословии на общем положении.

Моздокское Осетинское общество с того времени начало ходатайствовать о избавлении его от казачьей службы и оставлении в гражданском быту на том основании, что они более 40 лет разновременно, по собственному желанию, перешли на жительство в Моздок из Тагаурскаго ущелья, а также из Алагирских и Курташинских мест и причислены в Моздоке к числу граждан, платящих и отбывающих разные повинности. Поверенные Осетинского общества в прошении, поданном ими, за отсутствием корпусного командира, Тифлисскому военному губернатору, генерал-адъютанту Сипягину, заявили от всего Осетинского общества, что ни отцы, ни деды их никогда не именовались казачьими братьями, но что и затем они не смеют не исполнить воли начальства, и, уверенные в справедливости русского правительства, просят избавить их от казачьей службы, к которой ни они, ни предки их не привыкли.

Прошение это вызвало новые справки о родопроисхождении казачьих братьев; но вопрос по-прежнему остался не разрешенным. От Моздокского коменданта. полковника фон-Зандена, потребованы были сведения: кто именно из просителей ищет свободы? Сколько их семейств и по какому поводу они названы казачьими братьями? Однако-же, вместе с сим предложено было Кавказской казенной палате исключить их из ревизских сказок но Моздокскому уезду.

Комендант в июне 1827 года донес, что просители, по 7-й ревизии, отдельно считались в числе жителей Моздока и отбывали все городские повинности, а казачьи братья находились в ведении Горской казачьей команды и имеют отдельные посемейные списки в числе 110 душ; что, поэтому, Осетинское общество, как не внесенное в этот список, и просит о избавлении от казачьей службы; что, наконец, ему неизвестно, почему они называются казачьими братьями. При этом полковник фон-Занден представил семейный список Осетинского общества, в котором было записано в 1816 году 157 семейств, в числе 498 душ мужского пола.

Тридцатилетний промежуток времени (1785—1816 г.), протекшего между составлением обоих списков, значительно изменил состав Моздокского Осетинского общества как в его числительности, так и в религиозном отношении. В первом списке Осетинское общество показано отдельно от Черкесского, о котором теперь и нет речи. Но если сравнительно с 1785 годом Осетинское общество увеличилось на 69 семейств, за то тогда все были христиане, между тем как в 1816 году по списку значится 92 семейства, или 58 % некрещеных, а в остальных нередко встречался глава семейства магометанин, а дети его православные.

Началась персидская война, и дело о казачьих братьях как-будто затихло; по крайней мере, переписка о них весь 1828 год оставалась без движения; как вдруг главнокомандующий генерал-адъютант Граф Паскевич -Эриванский, из Эрзерума 15 июля 1829 года, пишет генералу Эммануэлю, начальнику Кавказской области: Из дошедших ко мне из Ставрополя сведений узнал я, что вместо предназначенных к поступлению в казачье сословие из Моздокских осетин и черкес, заключающихся в числе 771 души поступило только 110 новокрещенных Черкес, почему я прошу ваше пре-ство уведомить меня, от чего сие произошло и кто виновен, что 661 душа азиатцев до сего времени не принята в военное ведомство?

Каким путем и от кого граф получил из Ставрополя этот слух, осталось неизвестным; верно то, что самое известие было крупным недоразумением, как говорят на новейшем административном языке. Дело в том, что Моздокское общество Осетин и Черкес смешали с такими-же обществами, находившимися в станицах Черноярсой и Новоостениновской, которых в 1824 г Ермоловым определено было с Высочайшего разрешения зачислить в Горский казачий полк, в числе 493 душ, между тем как о Моздокских Осетинах и Черкесах, приписанных к городскому сословию по VII ревизии, в том же предписании ничего сказано не было.

Казенная -же палата, которой предложен было в 1827 г, по распоряжению Ермолова, исключить записанных по Моздоку 110 д. казачьих братьев, переданных уже военное ведомство исключила всех Моздокских Осетин и Черкес там живущих.

Генерал от кавалерии Емануель на вышеприведенное предписание графа Паскевича в апреле 1830 года рапортовал, чго все розыски в старых делах Моздокскаго комендантскаго управления и Кавказской казенной палаты не дали положительных сведений о казачьих братьях; известно только, что из всех горских выходцев, по приглашениям Осетинской коммисии, принявших впоследствии христианскую веру. составились в Моздоке в три отдельные общества: Ос?тинское, Черкесское и особое, под именем «казачьей братьи»; что сии последние поступили в состав Горскаго казачьего полка, а первые два, в числе 661 души, остаются ни к какому сословию не причисленннми, но числятся по г. Моздоку особыми обществами, отбывают все городския повинности, но податей не платят. Генерал Емануель, признавая эти обязанности к правительству несоответствующиии тем выгодам (?), коими пользовались Моздокские крещены? Осетины и Черкесы, представлял на благоусмотрение корпуснаго командира или записать их в подушный оклад, или-же зачислить в казаки Горскаго полка и переселить на землю, тому полку принадлежавшую.

Граф Паскевич, соглашаясь с мнением Емануеля и принимая во внимание, что люди эти (661 человек) уже исключены казенною палатою из гражданскаго ведомства, предписал зачислить их и сдать в Горский казачий полк, хотя и сам Емануель не считал их казачьими братьями.

Выполнение этого распоряжения, однако-же, замедлилось, и командир полка, полковник Верзилин, донес по начальству, что упомянутые Осетины н Черкесы, по их упорству, еще в полк не приняты. Сам Емануель ездил в Моздок по этому делу, но и личныя его убеждения Осетин поступить в казаки оказались безуспешны.

Между тем, открылась повсеместно на Кавказской линии холера, и в октябре того-же (1830) года Моздокскаго Осетинскаго и Черкасскаго обществ старосты, шестигласные и почетные старики подали в Моздокскую городскую частную управу прошение на Высочашее имя, в котором жаловались, что они зачислены в казачье сословие без испрошения на то Высочайшей воли, и что с того времени им воспрещена всякая отлучка из города, чем они лишены средств к заработкам, а тем самым и способов к выполнению лежащих на них городских повинностей. Они просили, чтобы им были разрешены кратковременныя отлучки для извоза, главнейшаго их промысла, выражая, притом, что если Государю Императору угодно будеть зачислить их в казаки, то они, как верноподданные, готовы исполнить Высочайшую волю, но без подания им способов к заработкам они не в состоянии будуть пропитывать свои бедныя семейства, ии выполнять лежащия на них городские и квартирные повинности, часто случающиеся при проходе войск; причем отлучки свои из города сами ограничили месячным сроком.

Прошение это городская частная управа препроводила областному начальнику, и генерал Емануель получил секретное предписание генерал фельдмаршала, графа Паскевича, от 8 января 1831 г. № 5, следующаго содержания: «Прошу в. в. —п--ство учинить распоряжение об оставлении обращения в казаки Моздокских Осетнскаго и Черкесскаго обществ, в числе 661 души, под предлогом, чго по делам их по сему предмету собираются разныя сведения». Вместе с сим фельдмаршал сообшил и управлявшему главным штабом о нежелании Моздокских Осетин н Черкес быть казаками. о чем в тоже время их поверенный Зубар Туганов с 15-ю товарищами особым прошением, поданным на Высочайшее имя просил об увольнении их от зачисления в казачье сословие.

Фельдмаршал Паскевич, по случаю назначения его главнокомандующим действующей армией, находясь тогда в Петербурге, сообщил гснералу Эмануелю, I июня 1831 года № 1088. что Государь Император соизволил его мнение утвердить чтобы обращение Моздокских Осетин и Черкес в казачье звание было на некоторое время приостановлено, с предоставлением действовать в сем деле по его усмотрению, сообразню с местными обстоятельствами. Но при этом граф присовокупил: «что предположение о причислении означенных осетин в Горский казачий полк было бы весьма небесполезным привести в исполнение при первой к тому возможности и удобном времени».

Спустя два года генерал Вельяминов, командовавший воисками на Кавказской линии на предписание от том барона Розена, июня 1833 года № 2325, отвечал: «что жительствующих в Моздоке Осетин и Черкес, до сего времени необращенных в казаки, я полагаю весьма справедливым обратить в сие звание, но, по теперешним обстоятельствам нахожу исполненение сего отложить до удобнейшего времени». Когда-же корпусной командир потребовал более подробного объяснения обстоятельств препятсвующих приведению в исполнение этого предложения, тогда генерал Вельяминов, 17 марта 1834 года № 103, в дополнение рапорта № 2325, так отозвался: «Частным образом мне известно, что когда предместник мой, генерал от кавалерии Емануель, прибывши в Моздок, желел заставить Осетин и Черкес, там живущих, повиноваться станичному начальнику по случаю обращения их в казаки, то они, будучи собраны для объявления им о том в квартире генерала Емануеля, подняли всеобщий крик, что они не хотят быть обращенными в казаки, и генерал Емануель, неуспевши уговорить их, предоставил попреженему состоять им под ведением Моздокского коменданта.

По делам штаба не видно, доносил-ли генерал Емануель о сем обстоятельситве главнокомандующему отдельным кавказским корпусом; но из отзыва его светлости г. военному министру видно, что ему известно было, что Осетины и Черкесы, в Моздоке живущие, сильно не желают быть зачисленными в казаки, и что его светлость полагал, что если приступить к рещительному обращению их в казаки, то должно опасаться некоторого с их стороны сопротивления, потому что они не принимают объявленного им предписания к поступлению в казаки. Опасения его светолости, — продолжает Вельяминов, я находил весьма основательными, но надеялся отвратит оные тем, что обращение означенных Осети и Черкес учинить под моими надзором. Для сего я предполагал, под каим -либо предлогом, стянуть к Моздоку некотрою часть войск, а потому и отложил выплнение сего до удобнейшего времени, т.-е., когда найду возможным стянуть в Моздок два батальона пехоты и несколько орудий артилерии». Такой ответ удовлетворил барона Розена… После того, переписка о «казачьих братьях» то прекращалась на время, то опять возникала.

Старший адъютант штаба войск кавказ­ской линии, гвардии поручик Кутузов, в 1837 году официальным письмом просил моздокского коменданта выправиться по делам его управления, --«что было поводом наименования 110 душ Черкес, зачисленных в казаки--казачьими братьями, не было ли с их стороны какого-либо условия при переходе на жительство в Моздок, почему Осетины и Черкесы (661 душа), при переселении в Моздок, не получили таковаго-же наименования и на каком основании они переселились? Если того в делах письменных не отыщется, то, по крайней мере, уведомить, что об этом известно по преданиям»?

Ответов на эти вопросы в делах комендантского управления как прежде, так и теперь не отыскано; но плац-майор, майор Кудинов, расспросив Моздокских старожилов, сообщил поручику Кутузову, «что, по преданию, общество казачьей братьи составилось в Моздок в из бежавших Кабардинцев и Осетин, кои, учиня побег от своих владельцев, поселялись в Моздоке, а по розыскании их владельцами — бы­ли им возвращаемы; во избежание чего, сии переселенцы, по прибытии в Моздок, один из семейства записывался в казаки и тем избавлял остальных (членов семьи) от возврата их владельцам. От сего случая семейство определенного в казаки именова­лось казачьего братьею».

Предание это имеет историческую почву и вытекает из высочайшей грамоты 17 августа 1771 года, данной на имя всего Ка­бардинская народа, в коей Екатерина II, между прочим, говорить, что Моздок но может быть уничтожен, что выходящие для крещения на линию владельцы и уздени будут и впредь принимаемы; но беглые рабы бы будут возвращаемы кабардинцами и проч. Возвращение же холопей распростра­нено тогда же и на Кумыкский народ, как состоящий в русском подданстве[5].

Народная намять не только сохранила этот закон лучше моздокских и других тогдашних архивов, но даже предание о том, каким способом обходился закон о возвращении владельцам, бежавших на линию, холопов, что едва ли могло делаться без ведома и согласия тогдашнего началь­ства…

В интересах истории мы не можем не остановиться на этом факте, тем более, что он вытекает из политической системы Екатерины II но отношению к горским народам вообще и к кабардинцам в особенности. Мудрая Императрица политику свою ясно определила в вышеупомянутой грамоте на имя всего кабардинского наро­да следующими словами: «Что-же касается до кабардинских уроженцев, в Наши пограничные места впредь выходить имеющих, с предъявлением желания к принятию христианского закона, и каковые все до-ныне без разбора принимаемы были и назад не возвращались, потому что в целом свете и во всех законах, обыкновенно, не отвер­гать того требующих; да и в последнем между Нашею империею и Портою оттоман­скою трактате точное в сем деле условие находилось, из которого и кабардинцы ис­ключены быть не могли по бывшей Кабардинскаго народа, на основании того же тра­ктата, от обоих сторон независимости: то при настоящих оного совсем противного против прежнего состояния Мы, великая государыня, желая благоденствия его, как народа, с Нашею империею соединенная и Нам принадлежащая, во всем возможном споспешествовать, хотя и соизволяем, что­бы и впредь владельцы и уздени свободность имели для принятия христианского закона, или, кроме того, и для жития в пограничные места Наши выходить и там оставать­ся, будучи и в отечестве своем, первые никому не подчинены, следовательно, не дол­женствуя там никому и отчетом в таких своих поступках, которые собствен­но до них касаются, кроме нарушающихся всего общества покой и вред оному наносящий, а другие (уздени), находясь в услугах у владельцев, но собственныя, од­нако, деревни имеют, по сему також де лю­ди не подлаго состояния и владельцам больше по собственной своей воле, а не по принуждению присвояются, не платя им никаких податей и получая еще от них награждение за свою придержность [6]; но чтобы совсем тем отлучением из Кабарды владельцев и узденей, что, без сомнения, редкож и случиться может, по натураль­ной всякому человеку любви к своему оте­честву. и малейшего предосуждения и убытка кабардинскому обществу ни причинялось, Мы снисходим, напротив того на прошение ваше, кабардинских владельцев, в том, чтобы владельцы--родственники ваши, вы­ходящее в границы Наши, равнож и уздени, все, что до того в Кабарде ни 6удут иметь, оставляли в пользу вашего общества и никакого на то притязания не производили, ниже пограничные Наши на­чальники им способствовали, разве по доб­рому согласию и без всякого посредства сами, когда что у старших кабардинских владельцев, обществом управляющих, испросят.

Рабы-же кабардинские, как принадле­жать господам своим без всякаго изъятия, составляя их доход своею работою и податью, по состоянию же своему и способов не имеют к познанию христианского зако­на; для того Мы, великая государыня, вхо­дя в хозяйство кабардинскаго народа, со­стоящее в скотоводстве и хлебопашестве. тем безуспешнее отправляемое. чем больше кто из них работников имеет, узаконяем чтобы все природные кабардинские холопья, впредь выбегать могущие, назад возвращаемы были. в предупреждение умаления нужных для работ людей в таком обществе, коего благополучие теперь Намъ приятно».

Но я до упоминаемой грамоты, данной кабардинскому народу, мы находим другой, важный по этому предмету, документ. — это Высочайше утвержденный, 9 июля 1765 г., доклад коллегии иностранных дел.

В докладе этом коллегия на благоусмотрение императрицы представляет, что кизлярский комендант, генерал-маиор Потапов, объясняя, что живущие в кавказских горах разные народы вызываются на поселение в границы наши, в урочище Моздок, весьма бедны и не могут исправиться определенными за выход деньгами, назначенными по Высочайшему указу, 9 октября 1762 года, которых положено: старшинам--по 10, а подлым — по 5 р., холостым--половину; что, по прибытии в Моздок, они должны заводиться вновь строением, скотом, хлебом, семенами и разны­ми инструментами, так как горский скот, в лежащих по Тереку местах. скоро умирает.

Вследствие этого и чтобы умножить население Моздока людьми военными. а не дру­гими, и что горцы, по природе, более склон­ны к военному делу, Потапов просил приглашать горцев не на одно только поселение, но и в военную службу, производя старшин в чины по достоинству их по чи­слу вывода из гор людей, с запискою их в казаки и с производством им жа­лованья.

Коллегия иностранных дел признавая полезным осуществление мысли Потапова, признала, однако-же, возможным, с одобрения Императрицы, иметь в Моздоке Гор­скую казачью команду только в числе 104 человек, с утверждением в чинах, оставив, притом, находящегося в Моздоке подполковника, крещеного кабардинского князя Андрея Канчокина -Черкасскаго, при прежнем жаловании в 500 р.

Опираясь на два эти важные документа, история приходить к следующим выводам:

а) Вызов горцев на поселение в наши границы, с приглашением креститься, сделан правительством, с Высочайшей воли, годом раньше основания Моздока, в 1763 году. С того времени принимали всех желающих, не делая исключения и для подлых людей, т.-е. холопов. Следовательно, горская казачья команда начала формиро­ваться с 1765 г. Она не могла быть тогда в комплекте 104 человек, потому что. как мы выше видели, с 1764 и но 1771 год в Моздоке поселилось только 24 семьи Осетин и 37 семейств кабардинцев.

и б) 17-е августа 1771 года, когда повялено было возвращать кабардинцам беглых холопов, следует считать временем, с которого горские выходцы начали обходить закон (в чем прежде никакой на­добности не было) и, путем ухищрения, по­лучать от рабства свободу посредством добровольного поступления в казаки одного из членов выбежавшего семейства. — Замечательно, однако-же, что название «ка­зачьих братьев» дано не тем. кому следовало бы дать, т.-е. членам освобожденных от возвращения владельцам, а тех, кои добровольно принесли себя в жертву за освобождение своих семейств поступлением в казаки… Кажется нам, что на это следует смотреть, как на канцелярское недоразумение… Наконец. генерал Ермолов, вероятно, не знал о существовании Высочайшего указа 1765 года и грамоты 1771 года, иначе, испрашивая в 1821 году Высочайшее разрешение на зачисление моздокских Осетин и Черкес в казаки, он не выразился бы. что «водворение горских народов в здешнем крае, близ границы, (было) допущено но неосмо­трительности и проч.». Не вдаваясь, впрочем. в критическую оценку прави­тельственной политики прошлого столетия в отношении кабардинцев и вообще горцев, ни в оценку действий ея исполнительных органов на Кавказе возвращаемся к предмету настоящей монографии или, вернее, к делам 3-го отделения штаба войск на Кавказской линии и в Черномории за 1833 год № 13 и 15, из которых заимствуем все материмы о моздокских Осетинах и Черкесах, называемых «казачьи братья».

Спустя пять лет после известного нам уже ответа генерала Вельяминова барону Розону. новый корпусный командир, генерал Головин, 11 января 1839 года № 4, просил исправлявшего должность начальни­ка кавказской области собрать и доставить ему положительный сведения: нельзя-ли будет, при теперешних обстоятельствах, при­вести в исполнение давно существующего намерения правительства обратить в каза­ки моздокских Осетин и Черкес?

В ответ на это генерал Граббе кор­пусному командиру писал: "что принятие мер, какия предполагались генералом-лейтенантом Вельяминовым при обращении моздокских Осетин и Черкес, по мнению моему, не может иметь прочного успеха, ибо в подобных обстоятельствах всякое усилие более ожесточит, нежели утвердить несомненную покорность. Ни одно войско не может быть полезно, когда нужно удержи­вать повиновение его силою; следовательно и Осетины, быв обращены в казаки с принуждением, едва-ли останутся навсегда по­койны.

«По уважению сих обстоятельств, --продолжал генерал Граббе, — я с сим вместе предписал моздокскому коменданту, под­полковнику Ильяшенкову, чтобы он, удостоверясь основательно в мнениях моздокских Осетин и Черкес, предполагаемых к обращению в казаки, и об образе мы­слей их в этом отношении, сделав свое заключение, донес-бы мне со всею подроб­ностью: могут-ли они обращены быть в казаки без употребления тех мер, какия предполагал генерал Вельяминов».

Подполковник Ильяшенков, в рапорте своем генералу Граббе, доносит с подробно­стями, настолько интересными, что мы считать нужным привести их дословно, как лучшую характеристику моздокских Осетин и Чер­кес. Они отозвались на сделанное им подполковником Ильяшенковым предложение, что более 50 лет, как предки и отцы их перешли в разные времена из Тагаурского ущелья и из Алагирских и Куртатинских гор, по вызову Высочайшего и всенародно распубликованного Указа в 1762 году [7], на жительство в г. Моздок под российскую державу на тех условиях, кои в означенной публикации изъяснены были. Основавшись таким образом, большая часть их приняли христианскую веру, в которой остаются непоколебимы. Живя в городе, отбывают все установленный городские повинности: избирают из себя гласных, старост, а по учреждении градской думы--и судей. Состоят записанными, как по прежней, так и по сей 8-й ревизии в подушный оклад: Осетин 555, а Черкес 287 душ, платя, по раскладке прошедшего трехлетия, на земскую повинность по 1 р. 90 к. и на содержание земской почты по 30 к. с души и. не быв прикосновенными к казачьему сословию, находились все в податном состоянии. Занимаются одним лишь хлебопашеством, скотоводством и извозом на недальнее расстояние купеческих товаров, некоторые на собственных подводах, а другие нанимаются в работники. Сими только средствами снискивают себе с семействами пропитание. Большая часть из них весьма мало знает русский язык; происходя, притом, из кавказских гор­цев, по древнему обычаю, единоплеменных им народов, женский пол совершенно не может упражняться в черной домашней работе; да при встрече с мужчинами, долж­ны удаляться. Следовательно, по поступлении в казачье звание, должны будут, отбывая службу, отклоняться (?) от домов своих и семейства подвергнуть крайности; да, при­том, быв, большею частью, бедного состояния, имеют приют в ничтожных турлучных саклях и совершенно не в силах дать всякому служащему казаку все то, что ныне от него требуется долгом службы.

К этому объяснению Осетин и Черкес, вероятно изложенному письменно, подполковник Ильяшенков присовокупляет: "что они не уклоняются совершенно от воли правительства, но всепокорнейше просят о «семь выше прописанном довести до сведения начальства, которое, войдя в их положение, исходатайствовало бы им Высо­чайшее соизволение остаться на прежних правах с тем. что, в случае военных действий с соседственными народами, они обязываются выставить из среды себя 60 человек конных во всем вооружении к охранению (?…) буде-же и засим Его Импе­раторскому Величеству угодно будет отка­зать им в просьбе, то они, по первому объявлению, соделаются покорными Высочай­шей воле переходом в казачье сословие».

Рапорт подполковника Ильяшенкова ока­зался лишним, потому что 24 апреля Тифлисский военный губернатора генерал лейтенант Браилко, уведомил командовавшего войсками Кавказской линии, генерал-адъютанта Граббе, что, по докладу представления генерала Головина о неудобствах обращения моздокских Осетин и Черкес в казаки, Государь император Высочай­ше повелеть соизволил: «дело о сем оста­вить в настоящем положении, не давая ему ни гласности, ни ходу»,

Так окончилась переписка о «казачьих братьях», продолжавшаяся ровно двадцать пять лет.

И. Бентковский

[1] См. Ставр. Губ. Вед. 1879 г, №№ 50 и 51.

[2] Там-же 1880 г. № 2.

[3] Улицы, на которых в 1785 г. находились их дома, была: Георгиевская, Петропавловская. Черкасская, Копытовская, Сводная, Кирпичная, Ленивая, Форшадтская, Кабардинская, Некрещеная и Осетинская. Интересно знать, удержались ли до — ныне в Моздоке эти старинные названия улиц?

[4] Сын этого Цыклаурова — Иван родился уже в Моздоке в 1774 году и был там плац-майором.

[5] Бутков. Материалы для новой истории Кав­каза. Т. Г стр. 317 и 318.

[6] [6]. По свидетельству Буткова (т. I, стр 317). прежде кабардинские владельцы просили Российский Двор о неприеме. в Кизляре и Моздоке одних холопов их, а теперь искали, чтобы запрещение такое распространено было и на узденей.

[7] Указ этот приведен выше


Оригинал здесь: http://mozdok-hutor.narod2.ru/dokumenti/