Перейти к содержанию

Мудрый фараон (Потемкин)

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Мудрый фараон
автор Петр Петрович Потемкин
Опубл.: 1912. Источник: az.lib.ru • В 1 действии П. П. Потемкина.

Кабаретные пьесы Серебряного века

М.: ОГИ, 2018.

Петр Потемкин

[править]

МУДРЫЙ ФАРАОН

[править]
В 1 действии П. П. Потемкина
(Сюжет заимствован)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Старый ПРОФЕССОР-египтолог.

Фараон РАМПСЕНИТ.

РАЗА, дочь его.

ЕВЗИПП, строитель.

ЖЕНА его.

1-Й, 2-Й, сыновья Евзиппа.

СЫЩИК.

РАБЫНИ.

РАБЫ.

ВОИНЫ.

У подножья пирамиды найден был на днях папирус.

Слой громадной серой пыли на листах потертых вырос.

Триста дней египтологи пыль смывали и стирали,

И вчера под вечер только тот папирус прочитали.

Почерк древнего поэта в читке был уж очень ахов:

Две версты иероглифов и притом без твердых знаков.

Всё же после долгих мытарств разобрали всё до нитки

И решили пропечатать. Вот что было в этом свитке:

В лето девять тысяч двести сорок ante Christum natum

Был в Египте Сеттий Пятый фараоном бородатым.

Мудро правил он Египтом, собирал, где мог, налоги,

И текло ковшами злато в фараоновы чертоги.

Целый день рабы и слуги, подстрекаемы бичами,

Разгружают караваны, носят золото пудами.

Сто два зала полны златом, и пошел уже сто третий,

В сто четвертом и сто пятом приютился с дочкой Сеттий.

Очень плохо фараону: и не естся, и не спится,

Ночи все, что пес, он бродит, за казну свою боится.

И надумал Сеттий Пятый мудроцарственную думу,

Не сказав о ней ни слова и ни свату и ни куму.

Ночью тайно призывает он строителя Евзиппа,

Длинноносого брюнета неегипетского типа. —

Слушай, — молвил Сеттий Пятый, — чтобы спрятать мог казну я,

Ты построй мне пирамиду, а не то тебя казню я.

Побледнел Евзипп-строитель, тотчас в ноги повалился,

Прокричал, что он невинен, и построить согласился.

Через кухню, где кухарка за циновкою храпела,

Вышел следом за Евзиппом Сеттий Пятый делать дело.

Ночь темна. Лягушки стонут в водах царственного Нила.

Тьма египетская всюду, точно пролили чернила.

Под покровом благодатной и весьма удобной ночи

Ходят-бродят по болотам фараон и хитрый зодчий.

Два часа без перерыва, без пути и без дороги,

Пробродили, простудились, оба вымочили ноги…

Наконец промолвил Сеттий:

— Баста… хватит… поискали…

Здесь построим пирамиду. —

Спать пошли и крепко спали.

Восемь лет Евзипп-строитель пирамиду эту строит.

Восемь лет он фараона просьбой денег беспокоит.

Наконец закончил строить с небольшим перерасходом.

Вновь пустыня закипела и наполнилась народом.

День и ночь рабы и слуги, подстрекаемы бичами,

Разгружают караваны, носят золото пудами.

Отслужил на новоселье фараонский жрец молебен —

Оказался тот молебен в высшей степени целебен —

Крепко спится фараону, ничего он не боится,

За саженными стенами вся казна его хранится.

Но хитер Евзипп-строитель, чтоб иметь свою копейку,

В толстых стенах пирамиды сделал он себе лазейку.

Думал он:

— Всё в мире этом переменно и непрочно.

Как ни служишь фараону верой, правдой, непорочно,

А того гляди, придется получить свою отставку,

Дело выйдет очень скверно, закрывать придется лавку.

Нет, уж лучше не зависеть от начальства и оклада,

Пусть себе другие служат, ну а мне служить не надо… —

Был Евзипп-строитель скромен и плутяга первый номер,

Воровал всю жизнь успешно, воровал, пока не помер.

Перед смертью, чуя сердцем, что близка его кончина,

Сыновей велел позвать он, и пришли к нему два сына.

Тут сказал Евзипп-строитель:

— Вот что, миленькие дети,

Жил я честно, но платил мне очень скупо мудрый Сеттий.

Вам с мамашей не оставлю я в наследство ни копейки,

Но зато открою тайну… —

И сказал им об лазейке.

Только мумию папаши, как велел им то обычай,

Заключили в подземелье — вышли братья за добычей.

Ночь темна. Лягушки стонут в водах царственного Нила.

Тьма египетская всюду, точно пролили чернила…

Под покровом благодатной и весьма удобной ночи

Всё проверили два брата, что сказал им старый зодчий.

Только влезли в пирамиду, на сокровища воззрились,

И застыли, точно камни:

— О Изида, о Осирис… —

И чего тут только нету: бриллианты, оникс, злато,

Изумруды и рубины. Впали в раж тут оба брата.

И повадились с той ночи оба брата неустанно

Забираться в пирамиду, набивать себе карманы.

Вздумал как-то Сеттий Пятый посмотреть свои богатства,

Смотрит — нету половины… Вне себя от святотатства

Приказал казнить он стражу и везде замки проверить…

Все как есть замки на месте, как всегда усердна челядь.

Призывает Сеттий Пятый полицмейстера к допросу,

Как могли украсть богатства из-под царственного носу?

— Ты не сыщик, не охранник, ты пригрел измену злую,

Отыщи воров сейчас же, а иначе — четвертую!.. —

Был обижен полицмейстер этим выговором лютым,

И, решив поймать воришек, он прибегнул к хитрым путам;

Пять английских мышеловок ставит он под пирамиду,

Пять капканов очень цепких, но весьма невинных с виду.

Ночь темна. Лягушки стонут в водах царственного Нила.

Тьма египетская всюду, точно пролили чернила.

Вышли воры на добычу. Младший был побеззаботней;

Шел он, под ноги не глядя, не дошел шагов полсотни

До лазейки, вдруг как крикнет… Ногу стиснуло капканом.

Видит, чует — дело плохо… Шевельнуть не может станом;

Говорит он брату:

— Слушай, нам с тобой не пофартило,

Нынче рок над нами шутит злее злого крокодила.

Ты один уйдешь к мамаше по тропинке этой узкой;

А теперь, когда не хочешь познакомиться с кутузкой,

Доставай скорее ножик, голову сними мне с шеи,

Забирай ее под мышку, а потом беги скорее… —

Брат всплакнул. Однако видит — делать нечего, поймают.

Срезал голову и страже показал, как убегают.

Вводят утром фараона, он от радости трясется…

— А, мошенник, ты в капкане… Погоди, сейчас вопьется

Сталь кривая в твой загривок, и снести тебе головку

Фараон сумеет лично очень ласково и ловко… —

Подошел, однако, ближе, а кинжал держал готовым. —

Что такое?.. Неужели был мошенник безголовым?..

Кто посмел прикончить вора?.. Кто посмел содеять это?..

С головой его пропали все улики и приметы… —

Сеттий Пятый зол, как дьявол…

— А, ты как? Ну хорошо же.

Эй, рабы, скорей бегите, заверните труп в рогожи…

Притащить его на площадь… Развернуть и в голом виде

Прикрепить гвоздями крепко к самой главной пирамиде…

Кто посмотрит и заплачет, всех тащите для острастки.

В подземелья, и кутузки, и в темницы, и в участки.

Всех — сестру, жену и брата, всех ловите живо, чисто,

Крокодилам отнесем мы нынче ночью фритто-мисто… —

У вдовы Евзиппа горе — нету сына, нету трупа.

Ей и хочется поплакать, а впустую плакать глупо.

День и ночь она тоскует, смотрит скорбно и сурово,

Не смеется, и не плачет, и не вымолвит ни слова.

Видит сын живой: старушка не в себе — помрет, пожалуй.

И решил ее утешить трупом брата добрый малый.

Сорок штук мехов козлиных он наполнил дри-мадерой

И навьючил ими мулов — восемь, масти темно-серой,

По пяти мехов на каждом. Сам уселся на девятом

И отправился на площадь за своим покойным братом,

Рассудил он так:

— Все люди из того же, в общем, теста —

Страже скучно, даже тошно не сходить все время с места.

Угощу я их мадерой, ну а там и стибрю тело —

Только надо это сделать незаметно и умело… —

Вот уж он у пирамиды. Всех осматривает стража —

Всех прохожих и проезжих, и собак и кошек даже.

Но хитер сынок Евзиппа: самый полный и пузатый

Мех тихонько продырявил он иголкой номер пятый.

Льется сладкая мадера. И потоком тем плененный,

Не сдержался б сам начальник, а не то что подчиненный.

Едет мимо. Смотрит стража. Тяжко ей стоять на пёкле.

Пить охота. Подбежали, стали пить, ну и намокли…

Поднялся тут пир на славу. Пляшут, пьют, поют солдаты.

Обошел хитрец всю стражу той уловкой вороватой.

Снял со стенки тело брата. Сделал дело, и в сторонку.

Да еще обстриг всю стражу на прощанье под гребенку.

Осрамился Сеттий Пятый… Сам себя и бьет, и тычет.

Чуть со злости не рехнулся. Спешно дочь свою он кличет:

— Вот что, Раза, чадо солнца, твой отец в великом горе.

Помоги ему немного… Ты прекрасна… В дивном взоре

Глаз твоих сердца потонут, если только ты захочешь.

Знаю, ты сильна в приманках и меня не опорочишь.

Завтра утром мы объявим в нашем экстренном приказе,

Чтобы все мужи Египта шли в чертоги к нашей Разе.

Верь, сердца у них растают под лучом ночного взора,

Тайны выплывут наружу, в этот миг хватай ты вора… —

Так и сделали. Пять тысяч желтотелых братьев Нила

Раза лаской и приманкой обольстила, покорила.

Но хитрее юной Разы был воришка. К синей тоге

Прикрепил он руку брата, в Разины идя чертоги.

Целовал ее он жарче, чем пять тысяч братьев Нила;

И ни лаской, ни приманкой Раза вора не прельстила.

А когда настало время с юной Разою проститься,

Он решил себя потешить и о всем проговориться.

Молвил он:

— О ваша светлость… От любовных чувств излишка

Я растаял и сознаюсь, ваша светлость, я — воришка… —

Раза хвать его за руку, и рука с рукой осталась;

И весьма уже несвежей при осмотре оказалась.

Делать нечего. К папаше притащила Раза руку.

Прослезился Сеттий Пятый, увидав такую штуку.

Взаперти сидел он месяц, наконец позвал министра

И велел ему составить манифест умно и быстро.

Сколько времени писали манифест, никто не знает,

Но его весьма подробно нам папирус сохраняет:

«В лето девять тысяч двести сорок ante Christum natum

Мы, преславный Сеттий Пятый, в царстве нашем пребогатом

Объявляем всем и всюду, что во всем прощаем вора,

Ибо действовал умно он, ловко, весело и споро.

И за то, что уродиться он сумел таким пролазой,

Мы сыграть желаем свадьбу вора с нашей дочкой Разой».

И сдержал свое он слово. И когда хитрец явился,

Сеттий Пятый справил свадьбу и отменно веселился.

Вот что некогда случилось в той стране, весьма богатой.

В дни, когда был фараоном многомудрый Сеттий Пятый.

Если нам не врет папирус… А ведь он, заметим кстати,

В две версты иероглифов и притом без ер и яти.

ПРИМЕЧАНИЯ

[править]

Печатается по: Slavic Almanac: The South African Journal for Slavic, Central and Eastern European Studies. 2011. Vol. 17. № 1. P. 85—89. Текст был воспроизведен как Приложение 3 к статье: Дмитриев О. Уникальное собрание пьес Петра Потемкина в фонде Отдела рукописей и редких книг Санкт-Петербургской театральной библиотеки // Slavic Almanac. 2011. Vol. 17. № 1. P. 72—92. Машинописная копия: СПбТБ ОРиРК. Фонд «Драматическая цензура». № 33970: Потемкин П. П. Мудрый фараон: В 1 д. [Б. м.] 1912. Цена: 20 к. Цензурное разрешение: l февраля 1912 г. Монолог рассказчика пародирует расхожие в литературе эпохи «египетские мотивы», и в первую очередь стихотворение В. Я. Брюсова «Встреча» («Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида, в царстве пламенного Ра…»; 1907).