Наем личный — общее название для договоров, коими одно лицо обещает свою собственную или организуемую им работу, а другое — вознаграждение за работу. В рабовладельческом хозяйстве эти договоры сближались с наймом имущества. Рабочая сила раба в Риме рассматривалась как самостоятельная ценность, которая могла отдаваться в возмездное пользование с сохранением за наймодателем права на ее источник, т.-е. на самого раба. Выгоды от рабочей силы раба (operae) мыслились римлянами как отдельный объект оборота, отличный от самого раба. Под operae обыкновенно подразумевался труд в течение одного рабочего дня (Dig. 38, I, 1, 1). Это же представление было потом распространено на труд свободных работников, но с одним существенным ограничением: к деятельности свободнорожденных граждан, связанной с духовною личностью работника (artes liberales), квалификация «менового объекта», измеряемого количеством и отдаваемого в чужое пользование за вознаграждение, не применялась. Такая деятельность либо не могла быть вовсе обещана за вознаграждение, либо уплаты обещанного вознаграждения можно было искать только в экстраординарном порядке. Самая же сделка не рассматривалась римлянами как наем (locatio conductio). Более существенно проводимое римскими юристами различие между locatio conductio operis и l. c. operarum. Оно касалось не только труда свободных от рождения лиц, но также рабов и либертов. В хозяйственном быту очень рано сложились две системы пользования чужим трудом. Одна была направлена на увеличение числа рабочих рук, коими наниматель располагал для своей хозяйственной деятельности, другая — на сокращение собственной хозяйственной деятельности посредством переложения определенной работы (opus) по договору на другое лицо. Правовою формою для первой служило l. c. operarum, второй — l. c. operis. Хотя оба договора были объединены общим названием и защищались одним и тем же иском, но в Corpus juris находится ряд отдельных положений для каждого из них. Весьма вероятно, что в противопоставлении opus и operae уже намечается не получившее у римских юристов законченной теоретической формулировки разграничение предпринимательских и рабочих служебных договоров о труде, к которому, как показано ниже, приходят современные законодательства и доктрина. Характерно для римского права еще то, что оно относилось равнодушно к фактической зависимости, в какую попадал работник, нанявшийся в услужение. Оно гарантировало свободным лицам сохранение свободы и ненарушимость договорных обязательств, но зависимое положение наемника (мерценария) казалось римскому обществу и римским юристам нормальным последствием добровольного самоунижения свободнорожденного до состояния, приличествующего только рабу или либерту. В средние века на первых порах свободный человек, поступая в услужение, тем самым утрачивал свободное состояние. Лишь постепенно прививается мысль о возможности добровольной службы с сохранением свободы. Но и после того, как она вошла в правосознание общества, предоставление рабочей силы в форме обещания службы продолжало рассматриваться как частичное отречение от свободного самоопределения и как добровольное подчинение нанявшегося господской власти. Одним из способов возникновения такой власти (мундиума) было соглашение сторон, которым могли в известной мере определяться ее границы и содержание. Фактически они большею частью определялись односторонним усмотрением господина, в пределах обычая и закона, неизменно связывавших с приобретением хозяйской власти возникновение известных обязанностей господина по отношению к слугам. Первоначально, по воззрениям средних веков, неисполнение господином своих обязанностей давало слугам «право на непослушание», но не влекло за собою никакой ответственности. Лишь постепенно, по мере усиления государственной власти, укрепляется мысль о судебной ответственности господина за нарушение своих обязанностей и о возможности принуждать его к их исполнению. В какие правовые формы облекалось соглашение в ранний период средних веков — с достоверностью сказать нельзя. Весьма возможно, что тут так же, как в Риме и в древнем русском праве, в начале прибегали к суррогатам, а именно к условной или срочной продаже подвластных членов семьи, к самопродаже, к реальной или фиктивной отработке долга, погашение которого возвращало должнику-наймиту заложенную свободу и т. п. Позднее, повидимому, поступление в услужение свободных лиц часто облекалось в форму «коммендации»; но была ли она обычною формою, неизвестно. В конце средних веков источники уделяют договору найма слуг и работников для хозяйственных целей больше внимания, отмежевывая его от вассальных и бенефициальных отношений — с одной, от принудительной работы крепостных — с другой стороны. Слугам и работникам, поступающим на время службы в дом нанимателя и подчиняющимся его господской власти, противополагаются работники, нанятые для исполнения определенных работ, без установления общности домашней жизни. В этот период обязательственный элемент договора, т.-е. значение данных друг другу сторонами обещаний, выступает яснее; но все-таки из договора — или, точнее, из сопровождавшего его поступления в сферу домашней автономии нанимателя — попрежнему возникает не только договорное отношение, но также отношение власти и подчинения, нормируемое усмотрением хозяина. Вся дальнейшая история найма труда в средние века и позднее, вплоть до XIX века, представляет картину беспрерывной борьбы двух начал: свободного соглашения и личной власти работодателя. Первоначально эта власть принадлежала последнему, как главе патриархального дома (господская власть), позднее — как лицу, призванному устанавливать и поддерживать в организуемой им хозяйской сфере порядок, необходимый для успеха его деятельности (хозяйская власть). Со времени рецепции римского права развитие правовой нормировки найма труда совершается на западе в двух различных направлениях. Отношение между работодателем и работником, насколько оно понимается как результат договорного соглашения, всецело подчиняется нормам обязательственного права. Образцом послужили здесь положения римского права, в которые под влиянием изменившихся культурных и экономических условий, вкладывается существенно новое содержание. Между наймом вещей и труда порвалась связь, существовавшая в Риме в силу общности исковой формулы. Идея, что artes liberales не могут быть предметом найма, чужда современному обществу. Наметившееся в Риме противопоставление предпринимательского труда (opus) служебному (operae), и обоих вместе — безмездному мандату, приняло несколько отличную от римской постановки форму. Все договоры о труде делятся господствующим учением на три основных типа: подряд, личный наем и договор поручения. Ни один из них не совпадает со своим римским образцом. Эти договоры регулируются гражданскими законами, и им во всех кодексах прошлого столетия отведены отдельные главы. В доктрине и законодательстве поддерживалась фикция, что они — в особенности Н. личный — служат общим юридическим фундаментом для всех, встречающихся в хозяйственной жизни и регулируемых специальными законами частных видов трудовых сделок. Практика, однако, с этою фикциею мало считалась. Совершенно иным было отношение законодательства и цивильной науки к типам личного Н., имеющим свои исторические корни не в римской locatio conductio, а в средневековом господском союзе. Романистическая доктрина, а также государственные и экономические учения XVII и след. веков, способствовали укреплению воззрения, что личная зависимость работника и необходимость подчиняться порядку, установленному нанимателем в его предприятии или хозяйстве, лежит вне плоскости договорных отношений и составляют, с точки зрения гражданского закона, явление безразличное. Насколько ими вызывается потребность в особой законодательной нормировке, она составляет задачу публичного или (для домашних и сельскохозяйственных слуг) семейного права, но не обязательственного. Практическим последствием этого воззрения было то, что повсюду образовалось более или менее обширное специальное законодательство о найме труда, обнимавшее нераздельно нормы публичного и частного права. Гражданские законы ограничивались немногочисленными общими положениями о личном Н., в которых не проводилось никакой грани между отдачею работником своей рабочей силы и обещанием самостоятельных услуг. Из действующих поныне кодексов XIX в. французский упоминает о «найме слуг и работников», как разновидности Н., но не содержит никаких особых постановлений о нем. Австрийское уложение соединяет Н. личный с подрядом под общим названием «договора о вознаграждении (Lohnvertrag)»; оно знает только возмездное обещание работы или «изделия» и вытекающие отсюда чисто-обязательственные отношения. Все другие элементы отношения, не имеющие своим непосредственным источником соглашение сторон, сознательно изъяты из компетенции гражданских законов, в виду их «политического» характера. Позднейшие уложения XIX в. — саксонское и остзейское (ч. III Мест. Узак. губ. Прибалт.) — довольно подробно повторяют положения о «найме услуг» в том виде, в каком они обычно излагаются в учебниках современного римского права (пандект). Особняком стоит англо-американское право, в котором, на ряду с общим договором личного Н. (contract of hiring), сложился особый договорный тип — «contract of master and servant», подробно разработанный в судебной практике и в литературе. Его отличительный признак состоит в присущем ему элементе подчинения хозяйской власти. Специальные законы, изданные разновременно для отдельных отраслей хозяйственной жизни, обыкновенно касаются только одной из двух форм пользования труда (предпринимательской или служебной), и притом в строго ограниченной области. У них нет ни внутреннего единства правовых начал, ни общего цивилистического фундамента. Договорные типы гражданского права таким фундаментом служить не могут, так как многие специальные виды найма труда не умещаются без остатка ни в одном из них. Так, напр., наем фабричных рабочих совершается часто в формах, близких к подряду (аккордный договор), наем приказчиков и агентурный договор совмещают элементы найма и поручения, перевозка приближается то к найму, то к подряду и содержит также элемент поручения, и т. д. С конца XIX в. в Западной Европе замечается повсеместное движение в сторону реформы законодательства о личном Н., и притом в двух различных направлениях. Одни законодательства избирают путь обобщения и развития гражданско-правовых начал, сложившихся в области специального законодательства, регулирующего отдельные виды найма труда (особенно наем промышленных рабочих) и в судебной практике. Издается отдельный от гражданского кодекса общий гражданский закон, содержащий главнейшие положения, касающиеся найма всех или обширных категорий рабочих. Таков бельгийский закон 10 марта 1900 г. (loi sur le contrat de travail), французский, итальянский и др. законопроекты о «трудовом договоре». Другие законодательства стремятся достигнуть той же цели посредством дополнения главы гражд. уложения, посвященной личному Н., постановлениями, касающимися той формы найма, при которой «всецело или отчасти поглощается хозяйственная деятельность нанявшегося». Такой системы придерживаются гражданские уложения Германии и Швейцарии, проекты венгерского кодекса, новеллы к австрийскому гражд. улож. и др. Швейцарское уложение произвело еще другую реформу: оно отделило обещание отдельных услуг от личного Н. и причислило его к «договору поручения». Согласно ст. 394, «договоры об исполнении работы (Arbeitsleistung), не принадлежащие к какой-либо особой, предусмотренной настоящим уложением, категории, подчиняются нормам о поручении». Наиболее коренному изменению договор личного Н. подвергся в новелле 13 июля 1907 г. к голландскому гражд. кодексу. Она различает три категории трудовых сделок: обещание отдельных услуг, обещание определенного результата труда (werk) н трудовой договор. Главное внимание сосредоточено на последнем. Он определяется как «договор, коим одна сторона, работник, обязуется, находясь в услужении (in Dienst) у работодателя, исполнять за вознаграждение работу в течение известного времени» (ст. 1637а). В дальнейших постановлениях этот договор получает всестороннюю, соответствующую его природе нормировку. Эволюция Н. на Западе, таким образом, привела к его расслоению на два договорных типа: рабочий или трудовой договор (см.) и обещание самостоятельных услуг или договор поручения (см. Поручение). В виду глубоких различий между ними, догматический анализ отдельных положений, касающихся личного Н., правильнее произвести особо для каждого из этих договоров. — Действующее русское право о личном Н. также слагается из общих положений, содержащихся в своде законов гражданских (т. X, ч. I, ст. 2201 и сл.), и множества разрозненных специальных норм, регулирующих отдельные виды найма труда (см. примеч. к ст. 2201). Мы здесь коснемся только первых. Наш закон не дает определения понятия о личном Н., но, несомненно, обозначает этим термином как обещание самостоятельных работ, так и поступление в услужение. Практика с большим трудом отграничивает первое от подряда (см.). Закон поясняет, что «наем может быть: 1) для домашних услуг, 2) для отправления земледельческих, ремесленных, фабричных и заводских работ, торговых и прочих промыслов, 3) вообще для отправления всякого рода работ и должностей, не воспрещенных законами». Но отдельные постановления этой главы, по обнимаемому ими кругу явлений, не соответствуют такой классификации. Они распадаются на три части: одни относятся к найму в услужение, т.-е. соединенному с подчинением нанявшегося хозяйской власти нанимателя, другие — к обещанию лицами, отправляющими самостоятельный промысел (преимущественно цеховыми мастерами), определенной работы за вознаграждение; третьи содержат общие положения, применимые одинаково ко всякому возмездному обещанию труда. Бо̀льшая часть положений принадлежит к первой группе, т.-е. касается найма слуг и рабочих. Тут мы встречаемся с отзвуками той борьбы, которую вело Уложение 1649 г. против прикрепления бедняков путем долгосрочного найма, против их закабаления на почве отработки долга, против самовольного ухода и сманивания наемных работников. В своде сохранены и обобщены постановления Уложения о недействительности найма на срок более 5 лет и дольше того срока, на который нанявшийся «отпущен по паспорту», запрещения держать его в услужении «под условием зажива занятых денег и %% дольше этих сроков», «отходить от хозяина» и «отсылать нанявшегося» до истечения срока договора. Для найма слуг и рабочих закон, в отступление от общего положения ст. 2224, не требует письменной формы; он может быть заключен путем вручения хозяину вида на жительство. Из самого факта поступления в услужение или «в работу» для хозяина вытекает обязанность «обходиться с нанявшимся справедливо и кротко, содержать его исправно» и не выходить из пределов договора, а для работника — «быть верным, послушным и почтительным», блюсти хозяйские интересы, воздерживаться от отправления «чужой работы», «возмещать или выслуживать» убытки, причиненные его «небрежением», а в случае заболевания — возвращать или «заслуживать» взятые вперед деньги. Постановления об обещании определенных работ или исполнении определенных поручений лицами, не состоящими в служебном отношении к работодателю, имеют в нашем своде казуистический характер. Они касаются непосредственно только ремесленного заказа, а потому частью исключены из X т. и перенесены в устав о промышленности. Все их содержание, в сущности, сводится к указанию, что при отсутствии ясного соглашения между сторонами о размере вознаграждения, сроке исполнения или качестве работы, споры разрешаются ремесленной управой и другими учреждениями, имеющими надзор за цеховыми мастерами. Форма договора ремесленного заказа — словесная. Немногочисленные положения, относящиеся ко всем видам найма, имеют столь общий характер, что могли бы быть отнесены к любому договору. Так, по ст. 2228 «договор личного найма исполняется соблюдением договаривающимися сторонами постановленных в оном условий». По ст. 2218 «при заключении найма договаривающиеся стороны обязаны определить цену оного». По ст. 2233 слуга отвечает за ущерб, причиненный его небрежением хозяйскому имуществу. Постановка договора личного Н. в нашем своде существенно иная, чем в западных кодексах: там, по примеру римского права, он рассматривается гражданскими законами только как оборотная сделка, как обмен услуг на деньги, у нас он стоит в стороне от «договоров по имуществу», составляя, вместе с доверенностью, группу «личных обязательств» и обнимая, на ряду с наймом отдельных услуг, договор о поступлении в услужение или на работу. По отношению к последнему наш закон, оставшись всецело на исторической почве, стоит ближе к средневековому взгляду, чем к римскому. Он предусматривает подчинение работника хозяйской власти работодателя, но не содержит правовых начал, регулирующих вытекающие отсюда взаимные отношения сторон. Он санкционирует хозяйскую власть, но не указывает ее пределов и не определяет хозяйских обязанностей. — Проект нового Уложения, следуя примеру германского гражд. уложения, дает в ст. 421 широкое определение личного Н., обнимающее как обещание самостоятельных услуг, так и наем слуг и рабочих, а потом в отдельных постановлениях касается особо то той, то другой из этих двух категорий. Эти постановления отчасти имеют целью защиту интересов экономически зависимых слуг и рабочих, но не стоят на уровне современных требований. Специальные главы посвящены найму домашней прислуги и торговых служащих. — См. Сельские рабочие, Фабричное законодательство. — Литература: W. Endeman, «Die rechtliche Behandlung der Arbeit» в «Jahrb. f. Nationalök. und Stat.» (1896, стр. 641 сл.); статьи «Arbeits- und Dienstvertrag» и «Arbeitsvertragsbruch» (Loening) в «Handw. d. Staatswiss.» (3-е изд.); Гуляев, «Наем услуг» (Юрьев, 1893); Таль, «Трудовой договор» (Ярославль, 1913); его же, «Пути и цели реформы законодательства о найме труда» («Русская Мысль», 1912, кн. VI); Martini, «La Notion du contrat de travail» (П., 1912); Smith, «A treatise on the Law of master and servant» (1906).
Л. Таль.