Как часто что-нибудь мы сделавши худого, Кладем вину в том на другого, И как нередко говорят: «Когда б не он, и в ум бы мне не впало!» А ежели людей не стало, Так уж лукавый виноват, Хоть тут его совсем и не бывало.
Примеров тьма тому. Вот вам из них один.
В Восточной стороне какой-то был Брамин, 10Хоть на словах и теплой веры, Но не таков своим житьем (Есть и в Браминах лицемеры);
Да это в сторону, а дело только в том, Что в братстве он своем Один был правила такого, Другие ж все житья святого, И, что́ всего ему тошней, Начальник их был нраву прекрутого:
Так преступить никак устава ты не смей. 20Однако ж мой Брамин не унывает. Вот постный день, а он смекает,
Нельзя ли разрешить на сырное тайком? Достал яйцо, полуночи дождался И, свечку вздувши с огоньком, На свечке печь яйцо принялся;
Ворочает его легонько у огня,
Не сводит глаз долой и мысленно глотает,
А про начальника, смеяся, рассуждает: «Не уличишь же ты меня, 30Длиннобородый мой приятель! Яичко съем-таки я всласть». Ан тут тихонько шасть К Брамину в келью надзиратель И, видя грех такой, Ответу требует он грозно.
Улика налицо и запираться поздно! «Прости, отец святой, Прости мое ты прегрешенье!» Так взмолится Брамин сквозь слез: 40«И сам не знаю я, как впал во искушенье; Ах, наустил меня проклятый бес!» А тут бесенок, из-за печки,
«Не стыдно ли», кричит: «всегда клепать на нас.
Я сам лишь у тебя учился сей же час, И, право, вижу в первый раз, Как яица пекут на свечке.»
Примечания
Сюжет басни восходит к анекдоту о монахе, который во время поста спек у себя в келье яйцо на свечке. Этот анекдот был помещен в «Смеющемся Демокрите» (М., 1769 г.), к тексту которого близка и басня Крылова (см. указание В. Перетца в «Литературном вестнике», 1901 г., кн. 1, отд. 1, стр. 38—40). В стихе 33 печатаем «в келью», а не «в келию», как в издании 1843 г., поскольку правильное чтение «в келью», требуемое размером, дается всеми предыдущими изданиями.
См. также одноимённые страницы.