407[1]
Чистил мужик навоз и нашёл овсяное зерно; приходит к жене, у жены изба топится. Он говорит:
— Ну-ка ты, хозяйка, поворачивайся, загребай-ка ты жар, сыпь это зерно в печь; выгреби из печи, истолки его и смели, киселю навари, отлей в блюдо; вот я и пойду к царю, понесу блюдо киселю; ну, хозяйка, не пожалует ли нас царь чем-нибудь?
Вот он и пришёл к царю, принёс блюдо киселю; царь его пожаловал золотой тетёркой. Пошёл от царя домой; идёт полем; берегут табун коней. Пастух его спрашивает:
— Мужичок, где ты был?
— Ходил к царю, носил блюдо киселю.
— Чем тебя царь пожаловал?
— Золотой тетёркою.
— Променяй нам тетёрку на коня.
Ну, променял, сел на коня и поехал.
Вот он едет: берегут стадо коров. Пастух говорит:
— Где ты, мужичок, был?
— Ходил к царю, носил блюдо киселю.
— Чем тебя царь пожаловал?
— Золотою тетёркою.
— Где у тебя тетёрка?
— Я её променял на коня.
— Променяй нам коня на корову.
Променял, ведёт коровку за рога; берегут стадо овец. Пастух говорит:
— Мужичок, где ты был?
— Ходил к царю, носил блюдо киселю.
— Чем тебя царь пожаловал?
— Золотою тетёркою.
— Где золотая тетёрка?
— Променял на коня.
— Где конь?
— Променял на коровку.
— Променяй нам коровку на овечку.
Променял, гонит овцу; берегут стадо свиней. Пастух говорит:
— Где ты, мужичок, был?
— Ходил к царю, носил блюдо киселю.
— Чем тебя царь пожаловал?
— Золотою тетёркою.
— Где золотая тетёрка?
— Променял на коня.
— Где конь?
— Променял на коровку.
— Где коровка?
— Променял на овечку.
— Променяй нам овечку на свинью.
Променял, гонит свинью; берегут стадо гусей. Пастух спрашивает:
— Где ты, мужичок, был?
— Ходил к царю, носил блюдо киселю.
— Чем тебя царь пожаловал?
— Золотою тетёркою.
— Где у тебя золотая тетёрка?
— Я променял на коня.
— Где конь?
— Я променял на коровку.
— Где коровка?
— Я променял на овечку.
— Где овечка?
— Я променял на свинью.
— Променяй нам свинью на гуська.
Променял, несёт гуська; берегут уток. Пастух говорит:
— Мужичок, где ты был?
— Ходил к царю, носил блюдо киселю.
— Чем тебя царь пожаловал?
— Золотою тетёркою.
— Где золотая тетёрка?
— Я променял на коня.
— Где конь?
— Я променял на коровку.
— Где коровка?
— Я променял на овечку.
— Где овечка?
— Я променял на свинью.
— Где свинья?
— Я променял на гуська.
— Променяй нам гуська на уточку.
Променял, несёт утку; ребята играют в клюшки[2].
— Где ты, мужичок, был?
— Ходил к царю, носил блюдо киселю.
— Чем тебя царь пожаловал?
— Золотою тетёркою.
— Где золотая тетёрка?
— Я променял на коня?
— Где конь?
— Я променял на коровку.
— Где коровка?
— Я променял на овечку.
— Где овечка?
— Я променял на свинью.
— Где свинья?
— Я променял на гуська.
— Где гусёк?
— Я променял на утку.
— Променяй нам утку на клюшку.
Променял, идёт; пришёл домой, клюшку поставил у ворот, а сам пошёл в избу. Жена стала спрашивать; он рассказал всё до клюшки.
— Где клюшка?
— У ворот.
Она пошла, взяла клюшку да клюшкой-то возила-возила[3] его:
— Не меняй, не меняй, старый чёрт! Ты хоть бы утку принёс домой!
408
Жил мужик с бабою; была у них пара волов, а телеги не было. Куда ни соберутся ехать — бежит мужик по деревне искать телеги, и уж худо-худо разов по пяти брал он телегу у каждого хозяина! До того дошло дело, что перестали давать ему; куда ни сунется, всякий срамит его: «Какой ты мужик! Пару волов имеешь, а телеги не справишь!» Соберётся мужик в дорогу, а ехать не на чем; посуетится-посуетится да так дома и останется.
— Послушай, муженёк, — сказывает жена, — поведи волов на ярмарку, продай, да за эти деньги купи телегу; пускай у нас своя будет! Тогда и к нам станут ходить люди да просить телеги, а мы никому не дадим!
Мужик послушал жену, встал поутру рано, взял пару волов и повёл в город. Стал приближаться к городу, глядь — везёт старик на ярмарку новые телеги; подбежал к нему:
— Здорово, земляк! Продаёшь телеги?
— Продаю.
— Знаешь ли, что я тебе скажу?
— Как скажешь, так и буду знать.
— А вот что; сделай милость, дай мне телегу, а себе возьми пару волов.
Старик видит, что мена-то выгодная: пара волов худо стоит полтораста рублёв, а телега всего-навсего двадцать, и говорит:
— Изволь, брат! Выбирай любую.
Мужик выбрал себе самую большую телегу и отдал за неё пару волов. Старик радёхонек, поскорей в город; на уме одно держит: как бы этот дурак не одумался да не отобрал назад своих волов. А мужик стоит на дороге да думает: «Слава богу, теперь есть телега! Только как её домой дотащить? Ведь волов нету, приходится на себе везти». Взял верёвку, привязал к телеге и давай тащить; тащил-тащил, с полверсты сделал, а устал как собака: пот так и льёт с лица, а рубаху хоть выжми! Остановился, сел отдохнуть и призадумался: до двора далеко, вёрст с пятнадцать будет! Как теперь с телегой быть?
Увидал пастуха — гонит две козы на ярмарку, и закричал ему:
— Здорово, земляк! Куда коз гонишь?
— В город продавать.
— Чем продавать, променяй-ка лучше мне одну козу вот на эту телегу; вишь, совсем новая!
Пастух усмехнулся:
— Как бы, брат, не промахнуться? А то маху дашь, после не поправишься; да, пожалуй, куда кривая не вывезет! Выбирай себе любую.
Мужик отдал телегу, взял козу и повёл её домой.
Шёл-шёл, версты две отхватил, и встречается ему разносчик: на спине коробка, за поясом целая связка кошельков прицеплена. Засмотрелся мужик на те кошельки, крепко понравились:
— Послушай, земляк! Куда несёшь кошельки?
— В город продавать.
— Променяй мне один на козу.
— Изволь, брат!
Взял мужик кошелёк, положил за голенище и пошёл домой. Шёл, шёл; на пути речка; сел на перевоз и перебрался на другую сторону. Стали перевозчики спрашивать деньги, а у него нет ни гроша, и заплатить нечем.
— Тащите, братцы, армяк[4] с плеч, коли денег нет! — говорят перевозчики.
Постойте, армяк самому надобен; а есть у меня кошелёк новый, возьмите его за работу.
Вынул кошелек и отдал; перевозчики отпустили его.
Поплёлся мужик домой. «Вот, — думает, — ни за́ что, ни про́ что загубил пару волов!» Смотрит: сидят на дороге чумаки да варят кашицу.
— Здравствуйте, земляки!
— Здравствуй, добрый человек!
— Хлеб-соль вашей милости!
— Спасибо.
— Славная у вас кашица! Пустите, братцы, похлебать маленько; крепко есть хочется.
— Да ты откудова? — спрашивает атаман.
— А я, дяденька, ходил на ярмарку, пару волов водил продавать.
— Ишь какой! Пару волов продал, а попрошайничаешь…
— Эх, дяденька, — отвечал мужик, — когда бы ты знал да ведал моё горе!
— Какое?
— А вот послушайте! — и рассказал всё, как было.
Атаман засмеялся и говорит мужику:
— Ну, брат, теперь ты к своей хозяйке лучше и не показывайся; а то беда будет.
— Нет, дяденька, ничего не будет; даже слова худого не скажет!
— Врёшь, мужик! Если за это да не обругает тебя хозяйка, так вот двенадцать фур с солью — всё отдам тебе и с волами!
— Хорошо, атаман!
— Ну, а если обругает?
— В вечную кабалу к тебе пойду!
Заложились[5] и пошли в деревню. Добрались до двора; атаман стал в сенях и слушает, а мужик вошёл в избу:
— Здравствуй, жена!
— Здравствуй, муженёк! Что ж, променял волов?
— Променял.
— Где же телега?
— За козу отдал.
— А коза где?
— За кошелёк пошла.
— А кошелёк где?
— За перевоз взяли.
— Ну, слава богу, что сам-то назад воротился! Раздевайся скорей да садись за стол, пообедай; чай, давно проголодался? О волах не кручинься; нет волов — и заботы у нас не будет!
Мужик сел за стол и кричит:
— Эй, атаман! Ступай в хату; ну что — слышал? Правда моя!
— Правда, земляк, — сказал атаман, вздохнувши, — бог с тобой, забирай все двенадцать фур — и с солью и с волами.
Вот так-то и разбогател мужик и стал себе жить-поживать да добра наживать.
409[6]
Був собі дід да баба; у них не було ніколи дітей. Пішла баба по́ воду; коли дивиться — горошина котиться по дорозі; баба взяла — вкинула у відро, прийшла додому, виливає воду да й каже своєму діду: «Я найшла на дорозі горошину». Дід каже: «Дай мені, стара! Я ïï посажу». Дід узяв да й посадив під полом. Вона росте не по дням, а по часам, і не по часам, а по минутам; от виросла вона до неба, і вродились на ній стрючки так рясно, що ніхто і не згадає.
От дід стереже тих стрючків, да так, що по цілим ночам не спить да стереже. В середу к вечері дід заснув; коли встає вранці — нема стрючків. Він каже: «Піду до бога, нащо він моï стрючки забрав?» Да й прийшов до бога і каже: «Нащо ти моï стрючки забрав?» Бог йому каже: «Коли я твоï стрючки забрав, так на́ тобі за твоï стрючки золоті постольці, серебряні волока»[7]. Дід узяв, подяковав да й пішов; іде — коли пастух пасе ко́ні. От вони поздраствовались; пастух його питає: «Де, діду, був?» Він каже: «У бога». — «Що тобі бог дав?» — «Золоті постольці, серебряні волока». — «Дай мені ïх, я тобі дам самого луччого коня».
Він узяв коня, подяковав да й пішов; іде да іде — коли чередник[8] пасе скот. От вони поздраствовались. Чередник його питає: «Де ти, діду, був?» — «У бога», — каже. «Що тобі бог дав?» — «Золоті постольці, серебряні волока». — «Де ж вони?» — «Проміняв за коня». — «Проміняй мені коня за вола».
Він узяв вола, подяковав да й пішов; іде да іде — коли пастух пасе овечки. От вони поздраствовались. «Де ти, діду, був?» — питає пастух. «У бога». — «Що тобі бог дав?» — «Золоті постольці, серебряні волока». — «Де ж вони?» — «Проміняв за коня». — «Де ж той кінь?» — «Проміняв за вола». — «Проміняй мені вола за самого луччого барана».
Він проміняв, узяв барана і пішов; іде да іде — коли свинар пасе свині. От поздраствовались. Той свинар його питає: «Де ти, діду, був?» — «У бога». — «Що тобі бог дав?» — «Золоті постольці, серебряні волока». — «Де ж вони?» — «Проміняв за коня». — «Де ж той кінь?» — «Проміняв за вола». — «Де ж той віл?» — «Проміняв за барана». — «Проміняй мені барана за самого луччого кабана».
Він проміняв, подяковав да й пішов; іде да іде... Прийшов у город, дивиться — коли на базарі чоловік продає шила. От вони поздраствовались. Той чоловік його питає: «Де ти, діду, був?» Він каже: «У бога». — «Що тобі бог дав?» — «Золоті постольці, серебряні волока». — «Де ж вони?» — «Проміняв за коня». — «Де ж той кінь?» — «Проміняв за вола». — «Де ж той віл?» — «Проміняв за барана». — «Де ж той баран?» — «Проміняв за кабана». — «Проміняй мені кабана за шило».
Він узяв шило, подяковав да и пішов; іде да іде — коли коробейник наустрічу. От вони поздраствовались. Той його питає: «Де ти, діду, був?» — «У бога». — «Що тобі бог дав?» — «Золоті постольці, серебряні волока». — «Де ж вони?» — «Проміняв за коня». — «Де ж той кінь?» — «Проміняв за вола». — «Де ж той віл?» — «Проміняв за барана». — «Де ж той баран?» — «Проміняв за кабана». — «Де ж той кабан?» — «Проміняв за шило». — «Проміняй мені шило за іголку».
Дід проміняв і пішов додому; став перелазить через тин да й загубив іголку. Баба вибіжала із хати: «Я без тебе трохи не пропала! Де ти, мій дідусю, був?» — «У бога». — «Що тобі, старенький, бог дав?» — «Дав мені золоті постольці, серебряні волока». — «А де ж вони?» — «Проміняв за коня». — «А де ж, дідусю, коник?» — «Проміняв за волика». — «А де ж, дідусю, волик?» — «Проміняв за барана». — «А де ж, дідусю, баран?» — «Проміняв за кабана». — «А де ж, дідусю, кабан?» — «Проміняв за шило?» — «А де ж, дідусю, шило?» — «Проміняв за іголку; тобі, старенька, хотів гостинця принести, да став лізти через тин да й загубив». — «Я рада, що ти сам пришов!». Обнялись, поціловались і пішли в хату.
Примечания
- ↑ Записано в Липецком уезде Тамбовской губ.
- ↑ Клюшка (клюка) — дубинка, палка с загнутым концом, которою дети подбивают шар.
- ↑ Т. е. била.
- ↑ Армяк — верхняя, долгополая одежда из грубой, шерстяной ткани. (прим. редактора Викитеки)
- ↑ Ударились об заклад.
- ↑ Сказка украинская, передана Афанасьеву М. А. Максимовичем.
- ↑ Постоли — обувь, лапти; воло́ка — завязка у обуви.
- ↑ Пастух.