Так ли это, Михаил Иванович, и не впадаете ли и вы в однобокую аргументацию, защищая, во что бы то ни стало знаменитый Суворовский афоризм в статье вашей помещенной в № 721 «Разведчика» за этот год? Между тем несостоятельность защищаемаго вами афоризма сказалась в текущую войну особо ярко. В настоящую войну атаки нападающаго неоднократно отражались только огнем обороняющагося, бывали и случаи очищения позиций под огнем наступаюшаго.
За японцами и за нашими солдатами вы сами признавали высокия боевыя качества; так почему же нелепость признавать возможность опрокинуть огнем, и только одним огнем, стойкаго противника? Вышеприведенные примеры наоборот должны были бы привести вас к заключению, что Суворовская заповедь, будучи уместной и правильной в то время, когда стреляли на 300 шагов с вероятностью попасть лишь в трехэтажный дом, в настоящее время отжила свой век и должна быть перефразирована хоть так: «штык молодец, да и пуля не дура!» В такой редакции этот афоризм, не колебля высокаго нравственнаго значения штыка, отвел бы подобающее в понятии солдата место и пуле, т. е. вообще «огню». А учится стрелять нам нужно еще очень и очень много и ссылка ваша на существование у нас стрелковой инспекции далеко не убедительна: мало ли что у нас существует, да функционирует - то не так, как следует. Ведь, ни существующая стрелковая инспекция, ни существующая стрелковая школа не додумались или не сумели настоять на снабжении всех дивизий пулеметами, этим настоятельно необходимым оружием современной войны, не ввели широкаго распространения в войсках стрельбы по площадям и закрытым целям, и лишь настоящая война с ея тысячами раненых, надо думать, заставит поверить в то, что эти виды стрельбы не пустая трата казеннаго имущества, а могучее средство борьбы с противником. Существует у нас инженерная академия, в которой читается курс артиллерии, но гг. инженеры так плохо знают отдел морской балистики, что Лаотешань укреплен не был. Существует наконец уставное правило ставить артиллерию за скатами, а мы все же лезем на вершины, где наши батареи сметаются врагом в каких-нибудь 20 минут. Значит, поучиться в деле стрельбы нам еще есть чему и стрелковая инспекция с разными школами совсем еще не утешение. И не есть ли вышеуказанные нами недочеты последствие штыкопоклонничества, ради котораго мы отказываемся использовать всю силу современнаго огня, боясь разрушить пресловутую дисциплину огня и тем подорвать дисциплину вообще? А вот японцы не побоялись перейти в огнепоклонники и, тем не менее, сумели так воспитать войска, что для встречи контр-атаки выработали особый прием, требующий высокаго нравственнаго напряжения: при сближении с контр-атакующим на 150—200 шагов они поворачивают, отбегают назад шагов на 200, вновь поворачиваются и встречают противника огнем. Что это не «на вербе груши», а действительно существующий прием, отрицать нельзя: слишком уж много на этот счет имеется свидетельских показаний, между тем прием этот требует несравненно большаго нравственнаго напряжения, чем ожидание атаки противника лицом к нему: бегущему всегда кажется, что враг слишком близок и что надо еще немножко убежать. Но японцы сумели победить в своих войсках это чувство, сумели, несмотря на отсутствие, повидимому, у них дисциплины огня.
Неужели все это не убеждает вас в том, что всякому овощу свое время и что встань из гроба Суворов, он никогда не повторил бы своего афоризма.
Перестаньте же проповедывать отжившее, отведите стрельбе подобающее ей место и не бойтесь такой равноправностью уронить достоинство штыка, право же, и пуля и штык молодцы.
О том же, чтобы ружье не обращалось в палку за отсутствием патронов, пусть заботится служба тыла,которой тоже есть чему поучится у японцев.
Выдержки из официальных донесений генерал-адьютанта Куропаткина и генерал-лейтенантов Сахарова и Жилинскаго:
I. Наступающий остановлен.
17-го мая у ст. Вафангоу: атака казаков отражена пулеметами , наступление японцев остановлено огнем батареи (Сообщение Главнаго Штаба).
21-го мая наступление японцев через реку Коумендзыхо остановлено метким огнем коннаго орудия (генерал-адъютанта Куропаткина).
25-го мая у Саймадзы наступление нашего баталиона было остановлено сильнейшим огнем противника (генерал-адъютанта Куропаткина).
9-го июня в деле под Айянямынем две роты стрелков и спешенная сотня под руководством штабс-ротмистра Цедерберга выдержанными залпами обратили в полное бегство наступавший японский баталион (генерал-лейтенанта Сахарова).
14-го июня в бою у Сяхотана одна казачья и одна горная батареи неоднократно отгоняли неприятельскую пехоту (генерал-адъютанта Куропаткина).
13-го июня под Порт-Артуром три атаки больших японских сил (не менее дивизии) на высоты 131 и 126, а засим на высоты Лунвантаня отбиты охотничьими командами (надо думать, что команды не переходили в контр-атаки, ибо тогда они растворились бы в массе японских сил (генерал-лейтенанта Жилинскаго).
21 го июня при разведке Уйдалинскаго перевала обход японцев был остановлен огнем нашей конницы (генерал-лейтенанта Сахарова). Того же числа наступление на Тхауван отражено огнем нашей пехоты (генерал-лейтенанта Сахарова).
4-го июля попытка генерала Кашталинскаго овладеть Уфангуанским перевалом не удалась, в виду того что, неприятелем был развит весьма сильный ружейный и артиллерийский огонь и наша атака не могла быть поддержана огнем полевой артиллерии (генерал-адъютанта Куропаткина).
17-го июля усиленныя разведки японцев на восточном фронте остановлены огнем нашего сторожевого охранения лишь на Кангуалинской позиции поддержаннаго батареей (генерал-лейтенанта Сахарова).
20-го августа наступление дивизии генерал-майора Орлова было разстроено огнем японцев (генерал-адъютанта Куропаткина).
II. Обороняющийся сбит с позиции.
10-го июня огнем наших 4 конно-горных орудий японцы сбиты с позиции на Черной горе севернее Сяньдяю (генерал-лейтенанта Сахарова).
19-го июня японцы под нашим артиллерийским и ружейным огнем очистили занятую ими позицию у Дунлиндзы и отступили к Сеньючену (генерал-лейтенанта Сахарова).
21-го июня под Сеньюченом огонь нашей батареи сбил противника с позиции у Эоушачана и обратил в бегство (генерал-лейтенанта Сахарова).
3-го июля под огнем 3-х пластунских и одной охотничьей команд японцы не только прекратили наступление (силами около баталиона с конницей), но и очистили ранее занятую ими высоту южнее Махунцзуйцзы, вторичное наступление их более значительными силами вновь отбито огнем пластунов, при чем японцы в безпорядке разсеялись (генерал-адъютанта Куропаткина).
Сентября 18 дня 1904 г. В. Хабалов.
Кр. Владивосток.
Пуля дура—штык мородец. Штыком один человек может заколоть двух или трех, а сотня пуль летит на воздух.
(Открытое письмо г. В. Хабалову).
Именно так, г. В. Хабалов, и в однобокую аргументацию я не впадал. Я мог бы и не отвечать на ваше открытое письмо, так как Ляоян и Мукден ответили вам за меня достаточно ясно; но есть в вашем письме некоторые пункты, заслуживающие разяснения, хотя вы мне делаете впечатление человека, ищущего не правды, а оправдания ваших фантазий. На эту мысль меня наводит то, что вы заметили даже «на вербе груши» в моей статье, а того, что человек может заколоть штыком двух или трех, а сотни пуль летят на воздух, не заметили; ведь это также верно теперь, как было верно и во времена Суворова? правда, оно показывает несостоятельность не афоризма Суворова, а вашего письма... Вот вам мои разъяснения:
1) Однобокая аргументация будет тогда, когда человек в сложном деле видит только одну сторону, а другой не может или не хочет видеть, пример: когда человек говорит, что огнем можно отбить всякую атаку, он дает однобокое разсуждение и тем совершает нелепость ибо это противоречит фактам. Такой же образчик однобокой аргументации даете вы, когда под Ляояном видите одну дивизию и не видите что делалось в стольких корпусах. Прошу вас ответить: нашли ли вы подобную аргументацию у меня и где именно? Я ведь всегда говорил, что пуля и штык не исключают, а дополняют друг друга.
2) Вы все обижаетесь, что пулю Суворов обозвал дурой, не замечая того, что он сказал это для русских солдат, да еще и того, что это не относится ни к пуле, ни к ружью, а к рукам и глазам человека, которые не в состоянии стрелять так, как ружье дает возможность. И ружье, и пуля страшно умны сами по себе, ибо всегда попадали если были нацелены как следует. Но беда в том, что руки не лафет, и потому дуры; и глаз не дальномер, и потому дурак. Вот где дурость, а не в пуле. Чужому солдату он это и разъяснил, а своему сказал так, чтобы было короче и нагляднее, так как не все ли равно в руках ли дурость, или в пуле, когда результат один? Разсуждая об оружии, нужно всегда различать две стороны, которых ни в каком случае смешивать нельзя. Первая сторона теоретическая, то есть изследование свойств оружия, вторая—употребление оружия в бою.
В теории я не обинуясь скажу, что пуля дура, дабы предостереч солдата от безсмысленной трескотни; а на практике буду пользоваться огнем до сближения с противником на то разстояние, с котораго нужно идти в штыки. Точно также, утверждая в теории, что штык мородец, я и не подумаю идти на штурм раньше, чем подойду к противнику, все время обстреливая его, шагов на 200. Я всегда стоял и буду стоять за штыковое воспитание не потому, что я ставлю огонь низко, а потому, что морально штыковая работа есть дело неизмеримо более трудное, нежели стрельба.
3) Вас очевидно увлекает сноровка японцев, встретив атаку огнем, отбегать и потом останавливаться для новой стрельбы; неужели вы не понимаете, что это фокус, фортель, если хотите стратагема, но—никак не образ действий, который можно бы было возводить в правило? Ведь вы должны же понять, что отбегать безконечно нельзя, что такой прием слишком сложен и что при малейшей случайности иная часть, даже не из жидких, может отбежать так, что ее и не остановишь. Впрочем, что мне вам разъяснять, когда дела под Артуром, Ляояном и Мукденом дали самыя убедительныя разъяснения: во всех этих местах что-то не было слышно об отбеганиях. Вообще на войне все сложное—неуместно и опасно.
4) Вы спрашиваете: «Так почему же нелепость признавать возможность опрокинуть огнем, и только одним огнем, стойкаго противника?» А потому, что если его можно опрокинуть одним огнем, то он не стойкий противник. У вас странныя понятия о стойкости.
Изо всего сказаннаго можете убедиться, что овощу, именуемому штыком, время не прошло, да и не пройдет до тех пор, пока человек не одряблеет до степени Римлянина эпохи падения, и что Суворов не изменил бы ни иоты в сказанном сто слишком лет тому назад, так как основывал свои положения на вековечных свойствах человеческой природы, а не на каких-либо преходящих явлениях.
5) Относительно пулеметов я с вами не согласен, вводить их в пехоту значит по моему безполезно усложнять организацию. Пулемет есть автоматический стрелок и самостоятельнаго вида поражения не дает. Можно еще помириться с ним в коннице за его подвижность. Но настоящее их место в крепостях, именно потому, что они занимают сравнительно меньше места, чем соответственное число стрелков. Мечта о безграничном снабжении патронами, конечно, вздор, несоображенный со страшным объемом тех потребностей, которым должна удовлетворить тыловая работа. Таким же вздором считаю ваши мечты о лучшем чем теперь обучении стрельбе. Начав стрелять в 21 год с тем, чтобы в 25 лет простится с винтовкой надолго, если не навсегда, многому не выучишься, особенно для боя.
Конотоп.
30-го октября 1904 г.
