Неизбежное!! (Жаботинский)
Это было неизбежной, самой судьбой предписанной, исторической необходимостью, чтобы в настоящий отрезок времени наш народ прошел через муки родов новой эмиграционной политики, чтобы нашем горем галута и нашими муками проболел и не еврейский мир и чтобы он был присужден вместе с нами искать средств для лечения, — вот этот прогноз был дан Герцлем еще свыше сорока лет тому назад. Но только сейчас накопились все элементы, относящиеся к сущности его пророчества. Сейчас на лицо Лига Наций, или хотя бы тень ее, чего раньше не было. В то время, вероятно очень мало верили в наши колонизаторские способности и еще менее в то, что Палестина «годна». На сегодняшний день мир стоит перед убедительным опытом. Однако прежде всего здесь оказывает влияние два других решающих фактора. С одной стороны — восстание Галута, с другой стороны — восстание арабов в Палестине. Я не сравниваю этих двух явлений с точки зрения их объема, их жестокостей и их мирового значения. Во всех этих отношениях арабский бунт является мелочью и детской игрой, в то время, как первый из двух факторов громаден и трагичен — весь Галут охвачен бунтом против нас, как еще никогда в истории. Весь Галут , без исключения делает конвульсивные напряжения, чтобы сломать все основы еврейского существования. Но как раз на этом историческом фоне арабская детская игра получает решающее значение. Как раз она наконец заставила Англию втянуться в диспут о конечной цели, о смысле и задачах сионизма. Чем должна закончиться еврейская работа в Палестине? Что означает Национальный Дом? Может быть то, что уже достигнуто евреями в стране, может это все уже — вплоть до последнего гвоздика и стоп? Исторический момент ставит опасные вопросы и требует ответственных решений. Не только от нас евреев — к сожалению, этого было бы недостаточно. В наших интересах, чтобы и другие народы, болеющие совместно с нами болезнью Галута, хотя и страдающие менее нас, — чтобы и они вмешались в эту дискуссию. Именно сейчас. И именно в той форме, которая так неприятна для слуха евреев, в форме утверждения что мытарства Галута являются мытарствами и для них и что и они ищут лекарства. Неизбежно, как дело рока, это все сейчас должно было произойти и не зависимо от того, нравится ли это евреям или нет. И оно произошло, и продолжает действовать дальше и ткутся и выковываются последствия и никакая попытка устрашения этих последствий уже (слава Богу) не поможет. В таком случае неизбежны и недоразумения и ложь.
Недоразумения — евреи не благодарны, как дикие звери в лесу; можно отдать всю жизнь на постоянной службе еврейскому народу и все же по первому мановению они проверят, что лишь вчера ты крестился. Не помешает, что из года в год на их глазах объяснилось и разжевывалась все та же мысль — сионизм желает освободить из Галута всех тех, чья собственная воля стремится быть освобожденным, — и, что с правительством Гитлера не заключают трансферного договора. Им не помешает по первому знаку первого лгуна поверить что вы требуете от чужой власти, чтобы она силой изгнала всех евреев, чтобы она отменила равноправие и чтобы она ввела гитлеровский режим. Скверное это качество у нашего народа. Это качество мне знакомо с ранней юности. Я терпел от него на каждом шагу на всех этапах моей политической жизни. И по всей вероятности и у других еврейских общественных деятелей независимо от их лагеря имеется подобный опыт. Таков факт и ничего в нем нет нового и желающему трудиться на еврейской ниве должно быть известно с самого начала, что это неизбежно, как рок — в решающий момент его борьбы он может услышать за своей спиной голоса тех за кого борется, чьи полномочия черным по белому лежат у него в кармане с паспортом и голоса эти вопят — «он крестился, он мешумед, изменник» — Неизбежно! Неизбежно еще что-то — чтобы не возрадовался враг Израиля. Это есть одна из древних попыток к опорочению Сионизма во всех его формах — и нет такого чуда на земле и у Господа на небесах, чтобы это можно было избежать если хочешь побороть Галут. Когда Ахад Гаам показал во всей наготе, во всей постыдности и смехотворности ложь ассимиляции все враги еврейского народа заговорили — «ага! мы всегда твердили то же самое — еврей в Немецкой Духовной одежде вечно останется подделкой!» —Одно из двух — или следует отказаться от нашего национального возрождения во всех без исключения отраслях, или — необходимо раз навсегда быть готовым к этой неизбежности. И когда дураки или лжецы будут рассказывать на всех углах, что это Ахад Гаам открыл нашим врагам эту подделку, не то они бы сами никогда не дошли бы, пожалуйста милые мои сотрудники и друзья, примите от меня филологический совет — потрудитесь найти во всех языках краткий и яркий перевод чудесному русскому выражению — «пошел ты …». Но кроме всех недоразумений и всей лжи есть кое что и похуже. Когда наш друг, не еврей, говорит или пишет о необходимости еврейской страны, то это всегда звучит неприятно в еврейских ушах. Пусть друг этот принадлежит к цадикам народов мира, пусть это будет Бальфур, Веджвуд или Патерсон, и текст его речи, попадая в руки еврейского редактора приносил много забот последн. , чтобы выскрести хотя бы малейший намек, который враг мог бы интерпретировать а антисемитском смысле, что евреи являются тяжестью для стран Галута. Короче, пусть текст этой речи будет настолько благообразным, что даже ассимилятор не нашел бы в нем и пятнышка, если тот, кто произносит эту речь будет сам еврей. Но когда эта речь поизносится не еврейскими устами и хотя бы устами лучшего нашего друга, она все же будет звучать неприятно в еврейских ушах, даже в ушах самого радикального сторонника ликвидации Галута. И это тоже неизбежно. Что это значит? Значит ли это, что болью Галута болеют и другие народы? Это может иметь лишь одно значение — что присутствие евреев среди них вызывает некоторые неудобные последствия, и если бы евреи иммигрировали бы им стало бы удобнее. Вот эту грубую мысль, можно разукрасить любыми комплиментами, можно ее усладить семью кило сахара, можно всю вину бросить на горький Галут, или на кризис, или на злых жестоких неевреев, не заслуживающих иметь евреев своими соседями и т. д. и т. д. , но все это не поможет — мысль сама по себе останется «грубой», она груба, как природа, как голод, как жажда, как сама жизнь и как правда. Нам евреям это стоило большой внутренней борьбы, пока мы в своем сердце нашли силы и гражданское мужество констатировать и поставить такой жестокий диагноз нашей роли и нашему будущему в Галуте. И когда даже слабый, тысячу раз засахаренный отзвук этого диагноза прозвучит на не еврейских устах, мы чувствует режущую боль как бы тупым ножом по еврейским нервам — может быть даже по нервам такого радикального эксплуататора, как нижеподписавшийся.
И здесь ничего не изменишь. Потому, что этот вопрос ДОЛЖЕН быть вытащенным на мировую арену и должен там остаться на первом плане — это завещание Герцля, это мы проведем до конца, но это же значит, что неприятный лейт мотив еще долго будет звучать с высоких интернациональных и государственных трибун. И хотя миллионы евреев уже будут знать, что с этим связано искупление, все же гримаса пройдет, гримаса искривит их лица слушая неприятные слова и они будут подозревать всех неевреев в антисемитизме — и немножко их, этих нееврев проклинать, — но крепко проклинать, днем и ночью проклинать они будут тех своих еврейских братьев благодаря которым будет совершена историческая заслуга запряжки моторов не евреев в колесницу Сиона. И эти братья, благодаря которым появились эти новые моторы и которых будут ругать и преследовать, этими братьями будем мы — мы герцельянцы, Гацогар и Н.С.О.
Я много раз предупреждал моих товарищей, что у нашей исторической миссии очень мало шансов стать популярной у нынешнего среднего сына Богом избранного народа. И я снова предупреждаю!
Все это, всю эту главу о неизбежности, я написал для того, чтобы читатель отвык прислушиваться к очень распространенной иллюзии — что такие дела могут быть устроены осторожными и тактичными шагами, что может быть осуществлена какая-то тихая стопа, где комар носа не подточит — и мировая проблема будет поставлена во всем мировом объеме и на мировой арене и как следует и нееврейские народы нам так таки помогут избавиться от Галута, и одновременно никто этого не заметит. — Идиотизм. Если этого не заметят, то из этого ничего не выйдет. Если — же суждено, чтобы это стало шагом в направлении нашей геулы (возвращения в Палестину), то все эти горести неизбежны. Слово «Сион», друзья мои не было просто высокопарностью. Железные души необходимы, чтобы выдержать такую миссию как нашу. Всем тем, кому ложь, «недоразумения», измена за спиной дошли по горло, пусть все эти используют возможность теперешней битвы и, как выражаются прилично, — пусть берут себе отпуск. Но если же вы продолжаете идти на сражение, не изумляйтесь измене, даже не сердитесь, продолжайте говорить народу медленно и холодно, выясняйте им снова правду. И тогда вы увидите, что правда совсем не такая мягкотелая, что она сама не дает себя утопить, что она сама пробивает себе путь. Недоразумение будет господствовать неделю, месяц — и оно само начинает тогда рассеиваться и люди встречаясь на улице начинают говорить друг другу, что собственно говоря все это было ложью. Между прочим, ЭТО они делают уже и сейчас, здесь в Польше, после первых шести недель тумана и злословия. За каждым столом и на каждом углу, где речь идет об «этом деле» уже возникают раскаивающиеся голоса — Вся травля построена на лжи! Никто не крестился, никто не изменил, никто не говорил об изгнании, и не продавал равноправия — все это ложь. Да, то, что было говорено это ведь святая и чистая правда — что у меня и, что у тебя и, что еще у миллиона евреев: нужда иммиграции равна нужде в пище и что я и ты мы ведь подписывали ревизионистские петиции в 1934-ом году и голосовали к учредительному конгрессу Н.С.О. в прошлом году и оба раза именно именем этих наших мыслей — вот это и сегодня уже содержание большинства бесед. И когда есть терпение — и особенно, когда имеется сила, холодная и спокойная сила не считаться со своей этой болтовней и выжидать пока наша улица сама со временем процедит свои собственные басни и недоразумения — тогда вы скоро снова найдете себя созвучно с народом и от чьего имени Вы выступаете. Но первый момент паники неизбежен. Уж такой мы народ, и ничего не пропишешь! Пер. Ян
- ↑ HaDegel, NR. 1, 1/1/1937.