Неосторожность (Тургенев)
См. также одноимённые страницы.| Неосторожность |
| Дата создания: 1843, опубл.: 1843[1]. Источник: Тургенев И. С. Собрание сочинений. В 12-ти томах. — М.: «Художественная литература», 1976—1979. Т. 9 |
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
[править]Дон Бальтазар д'Эстуриз — 55 лет.
Донья Долорес, жена его — 27 лет.
Дон Пабло Сангре, друг его — 40 лет.
Дон Рафаэль де-Луна — 30 лет.
Маргарита, служанка — 59 лет.
СЦЕНА I
[править]Донья Долорес (после некоторого молчания). Однако, мне очень скучно. — Мне нечего читать, я не умею шить по канве, не смею выйти из дому. Что же мне делать одной? Итти в сад? Ни за что! Мне мой сад ужасно надоел. Да, сверх того, что за удовольствие вспоминать: вот тут-то мой муж меня бранил; вот тут-то запретил днем подходить к окошку; вот под этим-то деревом он объяснялся мне в любви… (Со вздохом.) Ах, это хуже всего!.. (Задумывается и чрез несколько времени начинает напевать песню.) Тра-ла-ла-ла-тра!.. Вон наша соседка идет… А какой прекрасный вечер, какой душистый воздух… как бы хорошо гулять теперь на Прадо с каким-нибудь любезным, учтивым молодым человеком!.. Как должно? быть приятно слышать голос почтительный, нежный, не так дряхлый и хриплый, как у моего му… (Она боязливо оглядывается.) Я бы вернулась с ним домой; он бы откланялся и, может быть, попросил бы позволения поцеловать мою руку, — и я, не снимая перчатки, подала бы ему — вот так — самые кончики пальцев… Как эти тучи хороши!.. Я сегодня скучаю! больше обыкновенного, сама не знаю, отчего… Право, мне кажется, если б мой муж хорошо одевался, если б носил шляпу с большим белым пером и бархатный плащик, и шпоры, и шпагу… право, я бы его полюбила, хотя, по совести сказать, он ужасно толст и стар… А то, всегда ходит в черном, поношенном камзоле, и вечно одну и ту же шляпу носит — с тем же полинялым красным пером. (Задумывается.) Ах, уж и я не совсем молода… мне скоро двадцать семь лет; вот уж седьмой год я замужем, а что моя за жизнь?.. Отчего со мной никогда не случалось никаких необыкновенных происшествий? Во всем околотке слыву я за примерную супругу… да что мне в том? Ай, прости господи, я, кажется, грешу… Да что в голову не взойдет, когда скучаешь? Неужто же вся жизнь моя пройдет все так же, да так же? Неужто же каждое утро я буду снимать колпак с головы моего мужа и каждое утро получать за эту услугу нежный поцелуй?.. неужто же каждый вечер буду я видеть этого несносного, ненавистного Сангре?.. неужто же Маргарита вечно за мною будет присматривать?.. Сохрани бог, мне страшно! Слава богу, она ушла и хоть на часок оставила меня в покое… Ведь я чувствую, что я добродетельна… ведь я чувствую, что ни за что… нет, ни за что в мире не изменю своему мужу… Так для чего бы, кажется, не позволить мне, хоть изредка, видаться с людьми?.. И книги-то мне дают все прескучные, старые, тяжелые… Только раз; в жизни, помнится, еще в монастыре, попалась мне книжечка… ах, прекрасная книжечка, роман в письмах: один молодой человек пишет своей любезной, сперва просто, потом в стихах… а она ему отвечает… Я эти стихи наизусть выучила… Боже мой! если б я получила такое письмо… Да где! Мы живем в такой глуши… Вот, если б кто зашел в нашу сторону…
Дон Рафаэль (быстро выходя из-под балкона). Что бы вы сделали, прекрасная сеньйора?
Дон Рафаэль (низко кланяясь). Сеньйора, ваш смиренный и почтительный обожатель ждет вашего ответа.
Донья Долорес (прерывающимся голосом). Как… обожатель… Я вас вижу в первый раз.
Дон Рафаэль (про себя). И я тоже. — (Громко.) Сеньйора… я давно вас люблю… что я говорю: люблю! я страстно, я отчаянно в вас влюблен… Вы меня не замечали; но я сам всячески старался не быть замеченным вами… Я боялся навлечь на себя и на вас подозрение вашего супруга.
Дон Рафаэль (с отчаянием). Вы хотите уйти?.. А сами сейчас жаловались на одиночество, на скуку… Да помилуйте, если вы станете избегать всякого знакомства, как же вы хотите избавиться от скуки? Правда, наше знакомство началось довольно странным образом… что за беда! Вот, я уверен, с вашим супругом вы познакомились самым обыкновенным образом…
Донья Долорес. Я, право, не знаю…
Дон Рафаэль (умоляющим голосом). Ах, останьтесь, останьтесь… Если б вы знали… (Он вздыхает.)
Донья Долорес. Но где же могли вы меня видеть?..
Дон Рафаэль (вполголоса). О, невинная голубка! (Громко.) Где? Вы спрашиваете, где? Здесь… и не только здесь, но даже… (показывая на дом), там… (Про себя.) Надобно ее удивить…
Донья Долорес. Не может быть…
Дон Рафаэль. Послушайте. Вы меня не знаете. Вы не знаете, какими опасностями я пренебрегал, как часто я жертвовал честью, жизнию, — и все для того, чтоб хоть изредка, хоть издали увидеть вас, услышать голос ваш… или… (понизив голос) любоваться, мучительно любоваться вашим безмятежным сном. (Про себя.) Браво!
Донья Долорес. Вы меня пугаете… (Вздрагивая.) Ах, боже мой, мне кажется, я слышу голос Маргариты… (Хочет уйти.)
Дон Рафаэль. Не уходите, прекрасная сеньйора, не уходите… Вашего мужа нет дома?
Донья Долорес. Но…
Дон Рафаэль. Вообразите себе, что вы одним вашим присутствием даруете другому человеку, то есть мне, — такое блаженство, какое… словом — высочайшее блаженство… Не будьте же жестоки, останьтесь, умоляю вас.
Донья Долорес. Но, помилуйте, могут подумать…
Дон Рафаэль. Что же могут подумать? Разве это не улица? Разве не всем позволено ходить по этой улице? Я прохожу мимо… (идет) и вздумал вернуться (возвращается). Что же тут предосудительного… или подозрительного? Мне это место понравилось… А вы… вы сидите на балконе… Вам приятно сидеть на воздухе… Кто бы вам запретил сидеть на вашем балконе?.. Вы не подымаете глаз — вы задумались… вы не обращаете ни малейшего внимания на то, что делается на улице… Я вас не прошу говорить со мной, хотя чрезвычайно благодарен вам за вашу снисходительность… Вы будете сидеть, а я буду ходить и смотреть на вас… (Начинает ходить взад и вперед.)
Донья Долорес (вполголоса). Боже мой!.. что со мной делается… Голова горит, я едва дышу… Я никак не ожидала такого происшествия…
Дон Рафаэль (тихо напевает песенку).
Любви, любви я не дождусь,
А без любви я умираю…
Я умираю, я томлюсь,
Томлюсь, сгораю —
И не дождусь, и не дождусь.
Донья Долорес (слабым голосом). Сеньйор…
Дон Рафаэль. Сеньйора?
Донья Долорес. Право, мне кажется, вам бы лучше уйти… Мой муж, дон Бальтазар, очень ревнив… притом, я люблю моего мужа…
Дон Рафаэль. О, я не сомневаюсь!
Донья Долорес. Не сомневаетесь?
Дон Рафаэль. Вы, кажется, сказали, что вы боитесь вашего мужа…
Донья Долорес (в замешательстве). Я?.. вы меня не.. Но я здесь не одна… Старуха Маргарита презлая…
Дон Рафаэль. Я ее не боюсь…
Донья Долорес. Садовник Пепе пресильный…
Дон Рафаэль (с некоторым беспокойством). Пресильный? (Взглянув на свою шпагу.) И его я не боюсь.
Донья Долорес. Мой муж сейчас вернется…
Дон Рафаэль. Мы его пропустим… Притом, не забудьте, в случае опасности, вы в одно мгновенье можете скрыться.
Донья Долорес. Ночь на дворе…
Дон Рафаэль. Ночь… ах, ночь! божественная ночь! Вы любите ночь? Я прихожу в восторг от одного слова «ночь»…
Донья Долорес. Тише, ради бога…
Дон Рафаэль. Извольте; я говорить не стану… но петь позволяется всякому человеку на улице. Вы услышите песенку приятеля моего, поэта, севильского… студента.
Он ходит по улице и поет не слишком громко.
Для недолгого свиданья,
Перед утром, при луне,
Для безмолвного лобзанья
Ты притти велела мне…
У стены твоей высокой,
Под завешенным окном, Я стою в тени широкой,
Весь окутанный плащом…
Звезды блещут… страстью дивной
Дышит голос соловья…
Выйдь… о, выйдь на звук призывной,
Появись, звезда моя!
Сколько б мы потом ни жили, —
Я хочу, чтоб мы с тобой
До могилы не забыли
Этой ночи огневой…
И легко, и торопливо,
Словно призрак, чуть дыша,
Озираясь боязливо,
Ты сойдешь ко мне, душа!
Бесконечно торжествуя,
Устремлюсь я на крыльцо,
На колени упаду я,
Посмотрю тебе в лицо.
И затихнет робкий трепет,
И пройдет последний страх…
И замрет твой детский лепет
На предавшихся губах?
Иль ты спишь, сложивши руки,
И не помнишь обо мне —
И напрасно льются звуки
В благовонной тишине?..
Донья Долорес (вполголоса). Я должна уйти… и не могу… Чем это все кончится? (Оглядывается.) Никто нас не видит, не слышит… С-ст… (Дон Рафаэль быстро подходит к балкону.) Послушайте, сеньйор; вы уверены, что я честная женщина?.. (Дон Рафаэль низко кланяется.) Вы не придадите мгновенной необдуманности… шалости… другого, невозможного… вы понимаете меня — невозможного значения?..
Дон Рафаэль (про себя). Это что?
Донья Долорес. Я думаю, вы сами знаете, всякая шалость только тем и хороша, что скоро кончается… Мы, кажется, довольно пошалили. Желаю вам покойной ночи.
Дон Рафаэль. Покойной, вам легко сказать!
Донья Долорес. Я уверена, что вы будете спать прекрасно… Но если вы хотите… (с замешательством) в другой раз…
Дон Рафаэль (про себя). А-га!
Донья Долорес. Советую вам не приходить сюда, потому что вас непременно увидят… Я и так удивляюсь, что вас до сих пор никто не увидел… (Маргарита улыбается.) Если б вы знали, как я дрожу… (Дон Рафаэль вздыхает.) Приходите по воскресеньям в монастырь… я там бываю иногда — с мужем…
Дон Рафаэль (в сторону). Покорный слуга, — мне не шестнадцать лет… (Громко.) Сеньйора, вы меня еще не знаете. Вот что я намерен сделать… Я намерен встать на этот камень (он делает все, что говорит), схватиться за этот забор…
Донья Долорес (с ужасом, едва не крича). Помилуйте, что вы делаете!
Дон Рафаэль (очень хладнокровно). Если вы станете кричать, сеньйора, люди сбегутся, меня схватят, может быть, убьют… И вы будете причиной моей смерти. (Взлезает на забор.)
Донья Долорес (с возрастающим ужасом). Зачем вы взлезли на забор?
Дон Рафаэль. Зачем? Я пойду в ваш сад… Я буду искать следы ваших ножек на песку дорожек. (Про себя.) Ба! я говорю стихами… (Громко.) Сорву на память один цветок… Однако, прощайте — то есть, до свидания… Ужасно неловко сидеть верхом на заборе… (В сторону.) На дворе никого нет — пущусь! (Соскакивает с забора.)
Донья Долорес. Да он сумасшедший!.. Он на дворе, бежит в сад… стучится в дверь. Ах, я пропала, пропала! Пойду, запрусь в своей комнате… авось, его не увидят… Нет, решительно отказываюсь от всяких необыкновенных приключений. (Уходит; голова Маргариты скрывается. Через несколько времени входит дон Бальтазар.)
Дон Бальтазар. А приятно погулять вечерком… Вот, я и домой пришел. Пора… пора — я загулялся, — я думаю, теперь часов десять… зато, как я славно отдохну! А дома меня ждет моя милая, бесценная, несравненная… Приятно, ей-богу, приятно. Я никогда не любил наслаждаться кой-как… К чему? Времени, слава богу, много… жизнь долга: к чему спешить? Я и в детстве не любил торопиться. Помнится, когда мне давали сочную, спелую грушу, я никогда не съедал ее разом, как иной дурак, повеса какой-нибудь… нет, пойду, бывало, сяду, выну грушу потихоньку из кармана, осмотрю ее со всех сторон, поцелую, поглажу, прижму к губам, опять отниму — любуюсь издали, любуюсь вблизи, и, наконец, зажмурив глазки, и укушу. Ах, мне бы следовало быть кошкой! Так и теперь… Вот, я бы мог сейчас войти к жене, к моей милой, молоденькой женке; к чему? подождем немного. Я знаю, она в сохранности, в целости… За ней смотрит и Маргарита, и Пепе смотрит… Да как за ней и не смотреть, за моей душенькой-голубушкой?.. А Сангре! вот-то друг истинный, вот-то клад неоценимый! Говорят: дружбы нет на свете — вздор! пустяки! Например, я, — я трусливого нрава, что делать! сознаюсь… и хоть я и злюсь на этих нахалов, вертопрахов, которые даже в церкви всякой порядочной женщине нагло заглядывают в лицо, но, скрепя сердце, молчу, терплю:.. А мой Пабло… о, мой Пабло! посмей-ка при нем кто-нибудь лишний раз взглянуть на мою Долориту… И все из дружбы! Я сперва было думал (смеется) — подлинно, говорят, старые мужья преревнивые люди — я было думал, что Сангре сам… (смеется еще громче). Но теперь я совершенно спокоен. Ведь он с ней словечка не промолвит, не взглянет на нее… все сидит нахмурившись… а она его боится, боже мой, как боится! Уж я ему говорю: «Пабло, послушай, будь же поласковее, Пабло», — а он мне: «будь ты ласков, твое дело… ты стар, тебе надо брать любезностью… я угрюм… тем лучше… я угрюм, — ты весел; я полынь, — ты мед». Он иногда мне говорит горькие истины, мой Пабло; оттого, что искренно ко мне привязан… редкий человек!.. Однако ж, пора… (Он оборачивается, — перед ним стоит Маргарита.) А, здравствуй… здравствуй, Маргарита!.. Что? госпожа здорова? Вот я и вернулся. Возьми-ка мою палку…
Маргарита. Сеньйор дон Бальтазар д'Эстуриз!
Дон Бальтазар. Ну?
Маргарита. Господин мой, сеньйор!
Дон Бальтазар. С ума ты сошла, что ли? Что тебе надобно?
Маргарита. В ваш дом забрался молодой человек, дон Бальтазар.
Дон Бальтазар. Как?.. Стой… держи… тррррррр… молодой человек… Врешь, старуха!..
Маргарита. Молодой, красивый незнакомец в голубом плаще, с белым пером.
Дон Бальтазар (задыхаясь). Белый человек… в плаще… с незнакомым пером… (Схватывает ее за руку.) Где? как?.. нет, постой, погоди… кричи, кричи!.. (Она хочет кричать, он зажимает ей рот.) Нет, не кричи… Беги… куда? Сангре! где Сангре? Как? У меня в доме… Поддержи меня, Маргарита… я, кажется, умираю…
Дон Пабло. Это что значит? Бальтазар…
Дон Бальтазар (вскакивая и обнимая его). Это ты, ты, мой спаситель, отец… Сангре, спаси, заступись… скорей… Поймай его, поймай… Вообрази себе… (К Маргарите.) Да как он забрался, а? Отчего ты не кричала, а? Ты сама с ними в заговоре, старая ведьма…
Маргарита (шопотом). Перестаньте кричать; он вас услышит. (К Сангре.) Вот в чем дело… Только что ушел дон Бальтазар, я было собралась сходить к своей тетке: говорят, она умирает. Не знаю, зачем-то я замешкалась у себя в комнате… вдруг, слышу, кто-то говорит на улице, потом запел довольно громко… Я знала, что донья Долорес сидит на балконе… Я подошла к окну и увидела перед нашим домом молодого человека (взглянув насмешливо на дон Бальтазара) очень приятной наружности. Он расхаживал, останавливался, разговаривал с доньей Долорес довольно нежно; потом, кажется, с ее согласия, перелез через забор и пробрался в сад; донья Долорес пошла к себе… Я тотчас же заперла комнату госпожи, заперла калитку в сад и ни слова не сказала Пепе. Теперь извольте распоряжаться, как знаете.
Дон Пабло (вспыхнув и сквозь зубы). Итак, она… (Схватывает руку дон Бальтазара.) Любезный друг мой, успокойтесь… тотчас, вот так, мы все дело поправим. Тебя, Маргарита, я бы охотно произвел в полковники — не теряешь головы; за то люблю. Заперла обоих… браво, позволь мне тебя обнять… Послушайте, друзья: станемте разговаривать смирно, тихо, без лишних телодвижений… как будто мы говорим о каком-нибудь хозяйственном распоряжении.
Дон Бальтазар. Да помилуйте…
Дон Пабло. Бальтазар… во-первых, успокойся, а во-вторых, спрячь свое лицо… Ты так бледен и так встревожен, что они тотчас догадаются, о чем мы говорим…
Дон Бальтазар. Они…
Дон Пабло. Ну, да… он и она… Бог их знает, может быть, они как-нибудь нас видят… Однако ты, Маргарита, точно заперла дверь?.. (Маргарита утвердительно кивает головой.)
Дон Пабло. И она не беспокоилась?
Маргарита. Не в первый раз я ее запираю…
Дон Пабло. А он заперт в саду?
Маргарита. Да.
Дон Пабло. Скажи, пожалуйста, любезная Маргарита, комната доньи Долорес окнами на двор что ли, или в сад… в сад, помнится?..
Маргарита. В сад… да до них высоко.
Дон Пабло. Прекрасно… все прекрасно… Они нас видеть не могут… Дон Бальтазар. Однако, и ты бледен, Пабло…
Дон Пабло. Будто?.. Маргарита, вели-ка тотчас Пене спустить собак… да вели ему стать у ворот с дубиной… слышишь? Да поднеси ему вина — крепкого, хорошего, старого вина… Ступай. (Маргарита хочет уйти.) Послушай, неужели донья Долорес говорила с ним?.. (Маргарита кивает головой.) Хорошо, ступай. (Маргарита уходит.) А! приятно изредка расшевелить кровь — а? Как ты думаешь, дружище? Сядем-ка на скамейку, милый Бальтазар, и потолкуем о плане сражения… (Они садятся.) Как темно стало!.. Как весело сидеть в темноте и думать, с наслаждением думать о мести!..
Дон Бальтазар. Но… может быть, Долорес не виновата?
Дон Пабло. Ты думаешь?
Дон Бальтазар. Он, может быть, против ее воли перелез через забор…
Дон Пабло. А зачем же она не звала на помощь? Зачем не кричала? Зачем она разговаривала с ним, с незнакомым человеком?
Дон Бальтазар. Изменница!
Дон Пабло. Впрочем, мы все дело разберем, как следует, любезный Бальтазар. Мы любим правосудие. Итак, во-первых, неприятель уйти не может: большое утешение! Весь сад обнесен таким высоким забором.
Дон Бальтазар. По твоей милости, милый Пабло.
Дон Пабло. По моей милости, как ты говоришь, милый Бальтазар. С каким наслаждением вбивал я каждый кол! Но дело не в том. Наша крепость в исправности; враг у нас в руках. Правда, есть одно слабое место: ограда возле ворот не довольно высока; но Пепе малый славный, и собаки у него знатные… Завтрашний же день, если понадобится, велю и стену повысить, и крючья вбить…
Дон Бальтазар. Если понадобится?! Наверное понадобится!
Дон Пабло. Ну, это мы увидим… Итак, повторяю, враг у нас в руках… (Со вздохом.) Бедный! он не знал, в какую западню лез!
Дон Бальтазар. Что мы с ним сделаем?
Дон Пабло. Дон Бальтазар д'Эстуриз, друг мой, извольте предложить ваше мнение. Мы вас слушаем.
Дон Бальтазар. Я полагаю… схватить его, да и по… разве… дать… (Делая руками весьма решительные движения.) Зачем он пожаловал ко мне в гости? Ну, а потом попросить Пепе… Ты понимаешь? Дон Пабло. Да и зарыть его где-нибудь у перекрестка?
Дон Бальтазар. Что ты? живого человека… то есть, не совсем живого, да и не мертвого. — Боже сохрани!
Дон Пабло. Я вас понимаю, дон Бальтазар. Фи! как неблагородно вы изволите мыслить!
Дон Бальтазар. А вы какого мнения, почтеннейший Сангре?
Дон Пабло. Я? А вот, узнаете на деле. Позвольте мне достать мой фонарчик… Что за нелепость! у меня руки дрожат, как у старика… Милый Бальтазар! вы никогда не бывали на птичьей охоте? не ставили силков! не расстилали сетей?
Дон Бальтазар. Бывал, бывал; да что…
Дон Пабло. А! бывали! Не правда ли, как приятно притаиться и ждать, долго ждать? Вот, птички, красивые, веселые птички, начинают понемногу слетаться; сперва дичатся, робеют; потом начинают поклевывать корм ваш, ваш собственный корм; наконец, совершенно успокоятся и уж посвистывают, да так мило, так беззаботно!.. Вы протягиваете руку, дергаете веревочку: хлоп! сеть упала — все птицы ваши; вам только остается придавить им головки — приятное удовольствие! Пойдем, Бальтазар! Сети расставлены, птицы слетелись; пойдем, пойдем! (Подходя к дому, он останавливается.) Посмотри, Бальтазар, что за пасмурный вид у твоего дома! Ни в одном окошечке не видно света; все тихо; дверь на балкон полураскрыта… Право, иной чудак, пожалуй, подумает, что в этом доме совершается — или должно совершиться преступление… Что за вздор! Здесь живут люди скромные, тихие, степенные… (Они оба осторожно входят в дом.)
СЦЕНА II
[править]Дон Рафаэль (один). Что за дьявольщина? Я хотел войти в дом со двора — дверь заперта; потом в сад — а из саду в дом еще мудренее попасть: голая, гладкая стена, а окна так высоки… Я было хотел уйти — не тут-то было! Вокруг всего сада такой чертовски высокий забор, и на десять шагов от забора нет ни одного дерева… Страшные предосторожности!.. Ба, ба, ба! и калитка, и двор заперты… Что это значит? (Осторожно подходит к калитке.) Собак спустили — плохо дело! Уж не потешается ли надо мной любезная сеньйора?.. Впрочем, нет; она слишком невинна и слишком глупа. Однако, признаюсь, я нахожусь в весьма неприятном положении… Совсем стемнело, да и холодно стало — брррр!.. Мои товарищи, чай, заждались меня. (Топнув ногой.) Чорт возьми! неужели же я всю ночь проведу под этими глупыми деревьями?.. Впрочем, она знает, что я здесь; не стану ж унывать; женщины слабы, бес силен; может быть, она… может быть, она влюбилась в меня?.. Не в первый раз! (Ходит взад и вперед, напевая: «Любви, любви я не дождусь», и с досадою прерывает себя.) Да, вот и дождался! (Одно окно тихо растворяется; в окне показывается донья Долорес.)
Донья Долорес. С-ст!
Дон Рафаэль. А!
Донья Долорес (шопотом). Сеньйор… сеньйор…
Дон Рафаэль (тоже шопотом). Это вы, прекрасная сеньйора? Наконец…
Донья Долорес (ломая руки). Боже мой! что вы сделали? что вы сделали? Меня заперли в комнате… Я уверена, что Маргарита нас подслушала и все сказала мужу. Я погибла!..
Дон Рафаэль. Вас заперли? Странно… и меня заперли.
Донья Долорес. Как? и вас заперли? Боже мой, все открыто!..
Дон Рафаэль. Не падайте в обморок, ради бога; мы должны с вами придумать, как нам выйти из этого бедственного положения.
Донья Долорес. Спасайтесь, уйдите поскорее!
Дон Рафаэль. Да как уйти? Я не птица, не могу перелететь через трехаршинный частокол… Ваш муж вернулся?
Донья Долорес. Не знаю; в доме все тихо… Ах, какая тоска, какая тоска!..
Дон Рафаэль. А давно ли вы жаловались на однообразие вашей жизни? Вот вам и сильные ощущения!
Донья Долорес. Стыдитесь, сударь, стыдитесь! Если б я была мужчиной, вы бы не дерзнули смеяться надо мной!
Дон Рафаэль (в сторону). Как она мила! (Громко.) Не гневайтесь на меня… (Становится на колени.) Смотрите, я стал на колени, я прошу вашего прощения…
Донья Долорес. Ах! полноте, встаньте; мне не до того!..
Дон Рафаэль. Слушайте, сеньйора, я вам докажу, что я не заслуживаю вашего презрения. Хотите ли? я выдам себя за вора; вы закричите, зовите на помощь; к вам прибегут; вы скажете, что видели чужого человека в саду; меня схватят, и… и я уж как-нибудь постараюсь отделаться.
Донья Долорес. Но вас убьют?
Дон Рафаэль. Нет, не убьют; но неприятностей я не избегну… Что ж делать! (С жаром.) Я всем готов жертвовать для вас…
Донья Долорес (задумывается). Нет, ни за что, ни за что в мире!
Дон Рафаэль (про себя). Ну, признаюсь, я струсил; я так и думал, что она закричит.
Донья Долорес. Боже мой! Боже мой! чем все это кончится? Спрячьтесь; я позвоню, позову Маргариту… (Рафаэль прячется.) Никто не идет… Это ужасно, ужасно! Он погубил меня!..
Дон Рафаэль. Сеньйора…
Донья Долорес. Ну?
Дон Рафаэль. Извольте решаться поскорее, потому что, кажется, кто-то отворяет калитку…
Донья Долорес. Да я не могу вас выдать за вора.
Дон Рафаэль. Не можете?
Донья Долорес. Нет.
Дон Рафаэль. Впрочем, вам и не нужно выдавать меня за вора: меня и так за вора примут.
Донья Долорес. Но… но я боюсь за вас.
Дон Рафаэль. Не извольте тревожиться. Я скажу, что гулял, да и зашел в ваш сад.
Донья Долорес. Вам не поверят.
Дон Рафаэль. Да разве я не правду скажу?
Донья Долорес (боязливо оглядываясь). Боже мой! мне кажется, что даже стены нас подслушивают.
Дон Рафаэль. О, сеньйора! если б я был на вашем месте…
Донья Долорес (с отчаянием). Да что я могу сделать?
Дон Рафаэль. Вы можете впустить меня в дом.
Донья Долорес. Каким же образом?
Дон Рафаэль. А вот как: возьмите шаль или полотенце — что хотите — привяжите один конец к окну и другой…
Донья Долорес. Ни за что!
Дон Рафаэль. О, не беспокойтесь: я не сломаю себе шеи; я привык к таким проделкам… (Донья Долорес немного отходит от окна.) Послушайте: клянусь вам честью, если вы меня впустите в вашу комнату, я сяду в угол и буду молчать, как наказанный школьник…
Донья Долорес. Вы, кажется, совершенно меня презираете, милостивый государь?
Дон Рафаэль. Помилуйте! Но, признаюсь, вашего Пепе и его собак…
Донья Долорес. Боитесь? Хорош витязь!
Дон Рафаэль. Витязям не велено не бояться собак.
Донья Долорес. Меня это молчание ужасает. Наверное дон Бальтазар дома… Отчего это он не приходит ко мне… что за таинственность?
Дон Рафаэль. Не беспокойтесь, пожалуйста. Калитку заперли оттого, что уже поздно… Вас, я думаю, не в первый раз запирают, а муж ваш где-нибудь замешкался… Послушайте, мое предложение, право, прекрасно: если даже мне не удастся спрятаться где-нибудь в вашем доме до завтрашнего утра, так, в крайнем случае, я могу выскочить в сад…
Донья Долорес (торопливо). Спрячьтесь, — мою дверь отворяют. (Она отходит от окна. Рафаэль прячется.)
Маргарита (за сценой). Доброй ночи, доброй ночи, сеньйора! Извините меня, пожалуйста; я вас заперла; мне надобно было отлучиться на полчасика… Вы на меня не гневаетесь?
Донья Долорес (за сценой). Дон Бальтазар возвратился?
Маргарита (за сценой). Нет еще; да он не скоро придет, — он пошел к нашему соседу, к алькаду, и наверное до полуночи проиграет с ним в шахматы. (Они обе подходят к окну.)
Маргарита. А вы опять сидели у окна, сеньйора? Вот, вы когда-нибудь простудитесь…
Донья Долорес. Я…я смотрела на звезды.
Маргарита. На звезды! Ох, вы, молодые люди! и ночью-то вам не спится; а мне так мочи нет, — голова болит, спина болит, а глаза так и слипаются.
Донья Долорес. Что ж, Маргарита, ступай, отдохни.
Маргарита. Да как же мне вас оставить?
Донья Долорес. Ничего, ничего; я сама скоро лягу спать. Ступай, ступай, бедняжка; мне, право, жаль тебя…
Маргарита. Ну, прощай, мой ангелочек!
Донья Долорес. Прощай. (Она ее обнимает, уходит с ней и через несколько времени показывается у окна.) Сеньйор! сеньйор! (Дон Рафаэль осторожно выходит.) Послушайте, могу ли я вполне положиться на вас? Точно ли вы честный человек?
Дон Рафаэль. Сеньйора. клянусь…
Донья Долорес. Не клянитесь… Ах, если б я могла пристально взглянуть вам в глаза, я бы тотчас узнала, что вы за человек!
Дон Рафаэль (про себя). О-го!
Донья Долорес. Но скажите мне, скажите, что вы не в состоянии оскорбить женщину.
Дон Рафаэль. Никогда!
Донья Долорес. Сеньйор, посмотрите, что у меня в руке.
Дон Рафаэль (всматриваясь). Ключ?
Донья Долорес. Ключ от двери на улицу.
Дон Рафаэль. Неужели? Каким образом, откуда вы достали этот бесценный ключ?
Донья Долорес. Откуда? из-за пояса Маргариты.
Дон Рафаэль. Бра… браво! (Про себя.) О, женщины, женщины! Этого я не ожидал, признаюсь.
Донья Долорес. Но все ж, вам нельзя выйти из дома…
Дон Рафаэль. Отчего же, сеньйора?
Донья Долорес. Оттого, что вам надобно сперва войти в дом.
Дон Рафаэль (умоляющим голосом). Сеньйора…
Донья Долорес. Послушайте: сделайте одолжение, уйдите, как вы пришли, по той же дороге.
Дон Рафаэль. Скажите, пожалуйста, давно не кормили ваших собак?.. Они лают с ужасным остервенением… Голодные собаки и пьяный садовник… Прошу покорно!
Донья Долорес. О, боже мой, что мне делать?
Дон Рафаэль. Как, что вам делать? Вот, все женщины таковы: любят тревожиться попустому и создавать себе различные небывалые препятствия и трудности… Пока ваш муж не вернулся, пока Маргарита не проснулась — впустите меня…
Донья Долорес (в нерешимости). Да как же вас впустить?
Дон Рафаэль. Ах, сеньйора! я вижу, вам весело терзать меня…
Донья Долорес. Вы тотчас выйдете из моей комнаты? из дома?
Дон Рафаэль. Тотчас.
Донья Долорес. И ни слова мне не скажете?
Дон Рафаэль. Ни полслова… даже не поблагодарю вас.
Донья Долорес. Делать нечего… решаюсь…
Дон Рафаэль (про себя). Наконец!
Донья Долорес (привязав шаль к окну). О, творец! чего необходимость не заставит сделать…
Дон Рафаэль (с трудом взлезая). Вы… правы… че… го… не зас… тавит…
СЦЕНА III
[править]Донья Долорес. И вы не хотите уйти?..
Дон Рафаэль (вздыхая). О, боже!
Донья Долорес. Вы бесчестный человек!
Дон Рафаэль. Тише… Нас могут услышать.
Донья Долорес. Или вы хотите меня погубить? Я вам Говорю, что мой муж сейчас войдет… сейчас… Он меня убьет… сжальтесь же надо мной… Притом, Маргарита может хватиться ключа… Вот он вам: возьмите и уйдите скорее — тотчас. (Бросает ключ к его ногам.)
Дон Рафаэль (неохотно вставая и поднимая ключ). Делать нечего… повинуюсь. Но позвольте мне сперва подойти к вам хотя несколько поближе… Вы погасили свечку из предосторожности — прекрасно; но я вас не вижу… Помилуйте! может быть, я в последний раз говорю с вами, — а вы приказываете мне уйти, не взглянув даже на вас… Не забудьте, я до сих пор разговаривал с вами в весьма почтительном расстоянии…
Донья Долорес. Не подходите… Я боюсь вас, — я вам не доверяю.
Дон Рафаэль. А! вы мне не доверяете… И, вероятно, вполне поверите мне только тогда, когда я выйду из дома, то есть, когда мне нельзя будет подойти к вам… Послушайте — я ухожу, я прощаюсь с вами…
Донья Долорес. Да вы подходите ко мне?!..
Дон Рафаэль. Ради неба, не пугайтесь и не кричите… (Видя, что она собирается бежать.) Я становлюсь на колени, я стою на коленях (становится на колени). — Видите ли, как я почтителен и робок.
Донья Долорес. Да что вы хотите от меня?
Дон Рафаэль. Позвольте мне, на прощанье, поцеловать вашу руку…
Донья Долорес (в нерешимости). Да вы не уйдете…
Дон Рафаэль. Испытайте…
Донья Долорес (протягивает руку, он приближается; вдруг она вздрагивает). Боже мой! я слышу шаги моего мужа… его кашель… Вам нельзя уйти — я пропала… Спрячьтесь… Прыгните из окна… скорей!..
Дон Рафаэль (подбегая к окну). Да я тут шею себе сломлю.
Донья Долорес. А ваше обещание? Ну, все равно — вот сюда, сюда… (Толкает его в спальню и сама, задыхаясь, падает на софу. Дверь отворяется, входит дон Бальтазар с свечой.)
Дон Бальтазар (про себя). Проклятый Сангре… Каково мое положение!.. Он тут (подозрительно осматривается) я это знаю и…
Донья Долорес (слабым голосом). Это вы, дон Бальтазар?
Дон Бальтазар (принужденно улыбаясь). А… доброй ночи, моя милая. Как… как твое здоровье? (Вдруг повысив голос.) А, сударыня! вы… (Опять вдруг понизив.) Я что-то сегодня нездоров.
Донья Долорес (про себя). Что за странное обращение? (Громко.) Вы, в самом деле, что-то бледны… Где вы были, любезный Бальтазар?
Дон Бальтазар. Я бледен… хм… и отчего я бледен, вы не знаете? не знаете?.. (Передразнивая ее.) Любезный Бальтазар! «Любезный» происходит от слова любить… Вы меня любите, сеньйора?
Донья Долорес. Что с вами, сеньйор? Вы встревожены.
Дон Бальтазар. А вы не встревожены?.. Дайте-ка мне ваш пульс пощупать… О-го! мне кажется, ваш пульс бьется очень скоро… Странно, право, странно… Отчего вы сидите одни, в потемках, без свечки? отчего?..
Донья Долорес (робко). Я вас не понимаю, сеньйор.
Дон Бальтазар (вспыхнув). Не понимаете… А! вы меня не понимаете! (Донья Долорес вздрагивает и смотрит на него неподвижно.)
Дон Бальтазар. Отчего вы вздрогнули?
Донья Долорес. Я… я… Вы меня пугаете.
Дон Бальтазар. Отчего вы пугаетесь? Совесть, видно, нечиста… (Кто-то легонько стучит в дверь.) Да… извините… Что бишь я хотел сказать? Я сегодня не совсем здоров… Пожалуйста, не обращайте на меня внимания… Я тебя испугал, моя милая кошечка: ты знаешь, — я такой чудак… (Отходя от нее.) Змея, змея!.. О, Сангре, Сангре! (Быстро и громко.) Я пришел вам сказать, что я не ночую дома, то есть, я очень, очень поздно вернусь… Но вы не тревожьтесь. У моего приятеля, алькада, собралось много весьма любезных гостей… (Он отирает пот с лица.) Мы решились не расходиться до утра. Хотя старикам и не следует засиживаться так долго, да, знаете, иногда приятелям отказать невозможно. (В сторону.) Уф!.. (Громко.) Вот, я и сказал им: извольте, останусь; но отпустите меня к жене на минуточку, а то она будет тревожиться… Ну, а теперь прощай.
Донья Долорес. Прощайте, дон Бальтазар; смотрите, не оставайтесь слишком долго у алькада.
Дон Бальтазар. В самом деле? как вы заботливы… (Вспыхнув опять.) И вы не удивляетесь? Как я, ваш муж, я, Бальтазар д'Эстуриз, решаюсь провести всю ночь в чужом Доме… и вы не удивляетесь? Да разве я когда-нибудь… (Опомнившись.) Да не в том дело… не в том дело… (Про себя.) О, боже, я не могу выйти из этой комнаты… мое положение ужасно. (Громко.) Ну, прощайте… вам весело со мной прощаться, — сознайтесь, очень весело? вы меня не удерживаете!..
Донья Долорес (слабым голосом). Если вам угодно, останьтесь…
Дон Бальтазар. Что ж? пожалуй, я останусь. Вы меня просите остаться… Я останусь… А! вы, я вижу, бледнеете… от радости, должно быть! Зачем я пойду к алькаду? (Садится в кресла.) Здесь так хорошо, так покойно, не правда ли, сеньйора?
Донья Долорес. Но… может быть, ваши друзья…
Дон Бальтазар. Друзья? какие у меня друзья? У меня нет друзей. Я останусь. А! сеньйора, вы думали…
Дон Пабло (кланяясь). Извините меня, сеньйора, прошу вас. Я осмелился без вашего позволения войти к вам в комнату… Но меня прислал наш добрый алькад за вашим супругом… Любезный Бальтазар, все наши приятели тебя ожидают с нетерпением… ты им обещал тотчас вернуться… пойдем.
Дон Бальтазар (нехотя вставая). Я немножко… устал… милый друг.
Дон Пабло (отводя его в сторону, шопотом). Баба! (Бальтазар хочет отвечать)… Тс… она на нас смотрит… Мы и теперь его можем схватить, — но не ты ли сам согласился подвергнуть ее испытанию и посмотреть, что она сделает, когда будет знать, что ты не скоро придешь домой. (Громко.) Что за пустяки! ты устал… да разве ты старик? разве мы старики с тобой? Полно притворяться, любезный… (Донье Долорес.) О, ручаюсь вам, сеньйора, вы через неделю не узнаете вашего мужа… он мне сознавался сегодня, что ему надоело жить за городом, что он хочет переехать в Мадрид. Там-то вы заживете — будете выезжать, веселиться! (Смеется.) Как вам нравится намерение вашего супруга? Вы не ожидали такой внезапной перемены в нем?.. Да, да, вам еще предстоит много неожиданного. Но пойдем, любезный друг: ты видишь, донья Долорес устала; ей пора почивать; мы ей надоедаем. О! я уверен, она заснет сном безмятежным и спокойным, сном невинности… Да, кстати, милый Бальтазар, сегодня с самого утра ворон все каркает на крыше твоего дома; вели, пожалуйста, застрелить эту глупую птицу. Старые люди говорят, что ворон предвестник несчастья… Я хоть и не верю всем этим вздорам, но все же лучше… Сеньйора, желаю вам спокойной ночи.
Дон Бальтазар. Прощайте; но клянусь вам честью…
Дон Пабло. Что против воли вас покидаю. Ведь вот, что ты хотел сказать, дружок? О, мой приятель, дон Бальтазар, настоящий придворный… Спокойной ночи, прекрасная и добродетельная сеньйора! (Оба уходят.)
Дон Рафаэль. Они ушли… сеньора.
Донья Долорес (про себя). Этот Сангре ужасен… мне страшно, мне холодно… Эти взгляды, этот мрачный смех… Ах, я чувствую, я погибла…
Дон Рафаэль. Сеньйора…
Донья Долорес (вставая). Это вы? и вы остаетесь, не уходите?
Дон Рафаэль. Ваш муж ушел. Маргарита спит… (Донья Долорес молчит.) Боже мой! как вы прекрасны…
Донья Долорес (с отчаянием). Нет, вы безжалостны! О, как я наказана за свои преступные желанья! (Бросается на софу.)
Дон Рафаэль (долго молчит и смотрит на нее; потом несколько изменившимся голосом). Вы называете ваши желания преступными?.. Бедная женщина! Послушайте, я знаю… вам двадцать семь лет, лучшая половина вашей жизни скоро пройдет, а ваша первая, светлая молодость уже безвозвратно увяла… и вы проклинаете последнее робкое желание вашего сердца, последний крик души перед ее вечным молчанием! Послушайте: не вы одни продремали свои лучшие годы, не вам одним довелось узнать в одно и то же время и жажду счастия… и собственное бессилие; но, пока еще время не ушло, не увлекайтесь ложной гордостью; вы боитесь преступления, а не боитесь старости. Как вы мало знаете жизнь! Простите меня… я, право, не знаю, что говорю, но жизнь людей коротка… жизнь женщины короче и тесней жизни мужчины, если мы жизнью называем свободное развитие всех наших сил. Подумайте… (Донья Долорес молчит.) Ради бога, поймите меня, сеньйора… все, что я сказал вам, нимало не относится… к нам… к нашему теперешнему положению… Признаюсь вам откровенно: я легкомысленный и, как говорится, беспутный человек. Я едва ли верю во что-нибудь на свете; я не верю в порок, а потому не верю и в добродетель. К. вам знать, какими путями дошел я до этого не совсем веселого убеждения… и может ли занять вас повесть жизни погибшей, с намерением погубленной?.. Да впрочем, нам и некогда много разговаривать. Признаюсь, я пришел сюда с несовсем хорошими мыслями… я имел о вас мнение… позвольте мне умолчать, какое именно… впрочем, это мнение относилось не к вам одним, но ко всем женщинам вообще… Оно ложно… разумеется, ложно… Но — что прикажете делать? — глупая привычка! Вы видите, я откровенен; и потому вы мне поверите, если скажу вам, что я теперь вас глубоко уважаю… что ваши слова, ваши взгляды, ваша тревожная робость, какая-то непостижимо грустная прелесть, которою все в вас дышит, все ваше существо произвело на меня такое неизгладимое впечатление, возбудило во мне такую глубокую жалость, что я внезапно стал другим человеком… будьте покойны, я уйду, уйду тотчас, и даю вам слово не тревожить вас более никогда, хотя, вероятно, не скоро вас забуду.
Донья Долорес. Вы должны уйти, сеньйор… (Как будто про себя.) Мне страшно… мне кажется, я не переживу этой ночи: — все эти люди — Маргарита, Сангре, мой муж… Я их боюсь… Я боюсь их…
Дон Рафаэль. Бедная, бедная женщина!.. право, я готов плакать, глядя на вас… Как вы бледны… Как вы дрожите… Как вы мне кажетесь одинокими на земле!.. Но успокойтесь. Ваш муж ничего не подозревает; я тотчас уйду — и никто, никто в мире, кроме вас и меня, не будет знать о нашем свидании…
Донья Долорес. Вы думаете?
Дон Рафаэль (садится подле нее). Вы меня не боитесь теперь — не правда ли? Вы чувствуете, что и я тронут, глубоко, свято тронут… что я теперь не в состоянии вас оскорбить. (Показывая на часы, стоящие на столе.) Посмотрите — через десять минут меня в этой комнате не будет…
Донья Долорес. Я вам верю.
Дон Рафаэль. Странным образом сошлись мы с вами… но судьба свела нас не даром… не даром, по крайней мере, для меня… Я бы хотел вам многое сказать… но с чего начать, когда через несколько мгновений…
Донья Долорес. Скажите мне ваше имя.
Дон Рафаэль. Рафаэль… Ваше имя — Долорес?
Донья Долорес (печально). Долорес.
Дон Рафаэль (тихим и тронутым голосом). Долорес! клянусь вам, я до вас не любил ни одной женщины… и после вас, вероятно, ни одной не полюблю… Тяжело мне с вами расставаться; но если мы переменить нашу судьбу не можем, если наше знакомство должно было так скоро прекратиться, — тем лучше, может быть, для меня… Я недостоин вас — я это знаю; по крайней мере, у меня будет одно чистое воспоминание… До сих пор я старался забывать всех женщин, с которыми сближал меня случай…
Донья Долорес (грустно). Сеньйор…
Дон Рафаэль. Если б вы знали вашу власть надо мною; если б вы знали, какую перемену вы так внезапно произвели во мне!.. (Взглянув на часы.) Но я верен своему слову… Прощайте… мне пора.
Донья Долорес (подает ему руку). Прощайте, Рафаэль.
Дон Рафаэль (прижимая ее руку к губам). Зачем я вас узнал так поздно?.. Мне так грустно расставаться с вами…
Донья Долорес. Вы меня не увидите более… Я вам говорю — я не переживу этой ночи.
Дон Рафаэль (потупляет глаза и показывает на дверь). Хотите… Вы свободны…
Донья Долорес. Нет, Рафаэль, смерть не хуже жизни.
Дон Рафаэль (решительно). Прощайте.
Донья Долорес. Прощайте, не забывайте меня.
Дон Рафаэль (отскакивая). Боже!..
Дон Пабло (донье Долорес). Это я.
Дон Рафаэль (быстро обнажая шпагу). Сеньйор, я не безоружен.
Дон Пабло (мрачно). Вижу… но я, — вы видите — безоружен.
Дон Рафаэль. Клянусь вам честью… Если б вы знали… эта дама невинна.
Дон Пабло. Я все знаю. Вам не нужно клясться.
Дон Рафаэль. Но уверяю вас…
Дон Пабло (с иронической улыбкой). Во-первых, я не требую от вас ни уверений, ни оправданий; а, во-вторых, сеньйор, ваше присутствие здесь неуместно… Не угодно ли вам пожаловать за мной?
Дон Рафаэль. Но куда вы меня поведете?
Дон Пабло. О, не бойтесь…
Дон Рафаэль (перебивая его). Я никого не боюсь, милостивый государь!
Дон Пабло. Если вы никого не боитесь, так идите за мной.
Дон Рафаэль. Но куда?
Дон Пабло. На улицу, не далее, как на улицу, мой милый дон Жуан… А там я с вами раскланяюсь — и до приятного свидания…
Дон Рафаэль. Я должен вам повиноваться… я вас оскорбил…
Дон Пабло (мрачно). А! вы сознаетесь, что вы меня оскорбили!.. Дон Рафаэль. Однако — теперь я вспоминаю — не вы супруг сеньйоры…
Дон Пабло. Я здесь по его приказанью.
Дон Рафаэль. Я готов, я иду, но… (Приближается к донье Долорес.)
Дон Пабло. Сеньйор, не забывайтесь!.. (Дон Рафаэль низко кланяется донье Долорес и умоляющим образом показывает на нее дону Пабло.) Понимаю… но вы не имеете права даже сожалеть о ней… Завтра вы можете о ней молиться?
Дон Рафаэль. Что вы сказали?
Дон Пабло. О, ничего, ничего! Я, знаете, старый шутник… Не угодно ли? (Показывает на дверь.)
Дон Рафаэль. Идите вперед.
Дон Пабло. Извольте. (Идет.)
Донья Долорес (приходя в память). Они его убьют… Сангре… где они… (Оборачивается и видит Маргариту.) А!
Маргарита (спокойно). Что с вами, сударыня? Вы, кажется, не изволили ложиться почивать? Иль вы нездоровы?
Донья Долорес. Маргарита… Я знаю — они хотят моей смерти… ну, да — не притворяйся… ведь ты все знала, все слышала; ты сказала все мужу — признайся… Вот, ты смеешься, ты не можешь притворяться… да и к чему теперь? Скажи: тебе велено меня убить, дать мне яду, что ли? скажи…
Маргарита. Помилуйте, сеньйора — я вас не понимаю.
Донья Долорес. Ты меня понимаешь, Маргарита…
Маргарита (медленно). Вы, может быть, сеньйора, поступили не совсем осторожно, но?
Донья Долорес (бросается на колени). Скажи, правду, умоляю тебя, скажи мне правду…
Маргарита (долго смотря на нее). Передо мной… на коленях! (Наклоняясь к ней.) Ну, да, да, ты права — я тебя погубила, слышишь, потому что я тебя ненавижу…
Донья Долорес (с удивлением). Ты меня ненавидишь?
Маргарита. Ты удивляешься? Ты не понимаешь причины моей ненависти? Помнишь ли ты дочь мою Марию? Скажи сама — была ли ты лучше ее? или умнее? или богаче? Но она всю жизнь свою была несчастна — а ты… Донья Долорес (грустно). А я, Маргарита?
Маргарита. Вы росли вместе, и в детстве всегда все тебя ласкали, а на мою дочь никто не обращал внимания… а она была не хуже тебя! Ты вышла замуж, разбогатела, а она осталась в девушках… Я была бедна — что же было мне делать? Господи боже! Зачем стала ты ходить к нам в твоих богатых бархатных платьях, с золотыми цепями на шее? (С упреком.) Ты хотела нам помогать! — Ты хотела нас унизить… Твое богатство вскружило голову моей Марии… она возненавидела все — всю жизнь свою, нашу бедную комнату, наш садик, меня… Она боролась долго… и, наконец, убежала… убежала с любовником, который ее обманул, оставил… бросил; она не хотела вернуться ко мне, и теперь она, мое единственное дитя, бог знает, где скитается, бог знает с кем… Не говори мне, что ты ничем не виновата… Я страдаю, я несчастна — кто же нибудь должен быть причиной моих страданий… Я выбрала тебя. Ты, ты погубила мою дочь!.. Я знаю, что я грешу… но я и не хочу быть доброй… мое сердце пропитано желчью… а за этот вечер (оставайтесь, оставайтесь на коленях!), за этот один вечер, я готова отказаться от рая…
Донья Долорес (медленно встает). Благодарю вас, Маргарита… Я вас более не боюсь, потому что я вас презираю…
Маргарита. Пустые громкие слова! Вы все-таки меня боитесь!..
Донья Долорес (отходит немного в сторону). Боже! сжалься надо мной! не дай мне погибнуть!
Маргарита. Как я внутренне смеялась над вами, когда вы так искусно вытащили у меня из-за пояса ключ… Мне было велено оставить этот ключ в вашей комнате. Но вы сами догадались и избавили меня от хлопот… О, извините, я и теперь не могу не смеяться… (Донья Долорес смотрит на нее с холодным презрением.) Так… так… презирайте меня… мне весело… Теперь-то вы будете в моей власти! И избавиться-то вам от меня теперь невозможно!.. Дон Бальтазар вас никуда из дому не выпустит, ни на шаг… и я буду неотлучно при вас — не легкая должность, признаюсь, — но насущный хлеб не достается даром… Впрочем, не угодно ли вам пожаловать в вашу спальню…
Донья Долорес. Я останусь здесь…
Маргарита (приседая). По приказанию дона Бальтазара…
Донья Долорес (уходя, про себя). Эта старуха меня несколько успокоила… Я, право, уже думала, что они собираются меня убить… (Обе уходят.)
Дон Бальтазар. Однако, право, ты поступил с ним так великодушно…
Дон Пабло. В самом деле?
Дон Бальтазар. Помилуй! проводил его с поклонами до улицы, а садовнику велел светить… У меня бы он так легко не отделался! Я бы велел Пене проводить его другим образом…
Дон Пабло. Зачем же ты поручил мне распоряжаться?
Дон Бальтазар. Зачем… Зачем? я думал, что ты…
Дон Пабло. Что я его вызову, убью, кровью его смою пятно с твоей чести, не правда ли? Чужими руками жар загребать так покойно, так удобно! а? дружище? Он мог тоже меня убить, потому что шпага была у него препорядочная; но надобно же надеяться на провидение, не правда ли, друг мой истинный, любезный Бальтазар? Оттого-то ты, должно быть, и не вошел со мною к ним… Такой сорванец может, пожалуй, сгоряча убить человека…
Дон Бальтазар. Сангре, ты знаешь: я не храбр, и не хвастаюсь храбростью… Но как же ты, ты мог выпустить этого нахала? Да он теперь смеется над нами…
Дон Пабло. Не думаю.
Дон Бальтазар. Разумеется, смеется… О, я задыхаюсь от досады… Он станет всем рассказывать свое приключение… А я с такою точностью соблюдал твои приказания… Нет, воля твоя…
Дон Пабло. Вспомни, что я требовал от тебя совершенного повиновения; вспомни, что ты согласился на все мои требования, и потому изволь выйти из комнаты.
Дон Бальтазар. Зачем?
Дон Пабло. Мне надобно сперва поговорить с доньей Долорес.
Дон Бальтазар. Тебе?
Дон Пабло. Послушай, любезный Бальтазар… Я уверен, что ты завтра будешь меня благодарить. Ты ведь хоть и старше меня, но такая горячка… Этого любезного человека я выпустил оттого, что не хотел наделать шума в околотке, не хотел навлечь на тебя тьму неприятностей. Притом, ты сам знаешь — честь твоя, в сущности, нисколько не пострадала: мы ведь с тобой почти глаз не спускали с незваного гостя… Твоя жена довольно наказана за свое легкомыслие… Мы ее порядочно напугали… А ты готов теперь ее убить! Я тебя знаю: ты превспыльчивый человек.
Дон Бальтазар. Ну, не убить… но, признаюсь, мне бы хотелось хоть на ней-то выместить всю мою досаду… С другой стороны, скажу тебе, Сангре, я рад, что мы ее подвергли, как ты говоришь, испытанию… Она была довольно холодна.
Дон Пабло. Вы находите? Впрочем, в этом деле вы судья. По-моему, ей бы не следовало даже говорить с ним…
Дон Бальтазар. Разумеется, ты прав совершенно… У меня нет нисколько твердости… ты прав.
Дон Пабло. Ты знаешь, она меня боится. Я хладнокровно и спокойно растолкую ей ее вину. Ты будешь несколько дней сряду обращаться с ней вежливо, но холодно, — и понемногу все придет в обыкновенный порядок. Она меня еще более возненавидит… но что же делать! я положил себе правилом: всем жертвовать для друга.
Дон Бальтазар. Я знаю, ты редкий человек. Ну, изволь, поговори с ней; но скажи ей, что я ужасно рассержен, что… чтоб она трепетала! что я буду теперь держать ее взаперти, под тремя замками; скажи ей, что… что она… Ну, ты сам знаешь, что ей сказать!.. Да! как ты думаешь — не сказать ли ей, что мы убили этого негодяя?.. Да не забудь сказать ей, чтоб она… чтоб она трепетала! О, боже мой, мне кажется, я умру… я в эту ночь совсем состарился… целые десять лет жизни она у меня отняла! Но этот господин со мной не разделался; нет! я найму ловкого, молчаливого, надежного человека и где-нибудь в переулочке, вечерком, он тому нахалу запустит в бок кинжальчик.
Дон Пабло. Вот, что дело, то дело!..
Дон Бальтазар. Запустит… Итак, ты хочешь с ней остаться? Ну, изволь — я пойду!
Дон Пабло. Прощай.
Дон Бальтазар (возвращаясь). Но будь неумолим!
Дон Пабло. Хорошо.
Дон Бальтазар. Строг!
Дон Пабло. Слушаю.
Дон Бальтазар. Жесток!.. Какие любезности он ей отпускал! а она-то, она-то… Да и он, правда, дурак порядочный — нашел время ораторствовать… А все-таки, дружка я угощу… Ну, прощай, Сангре. Я пойду к себе в кабинет и буду ждать тебя. Смотри же, расскажи мне все в подробности. (Уходит.)
Дон Пабло (остается один; на столе слабо горит свечка; он долго ходит взад и вперед, потом вдруг подымает голову). Я решился! (Он подходит к двери и стучит. Выходит Маргарита.) Маргарита, попроси донью Долорес пожаловать ко мне…
Маргарита. Слушаю.
Дон Пабло (дает ей кошелек с деньгами). А потом ложись спать — и спи крепким сном… Ты меня понимаешь?..
Маргарита (отталкивая его руку). Понимаю, но мне деньги не нужны. (Она уходит и через несколько времени является с доньею Долорес.)
Дон Пабло (Маргарите). Теперь ты можешь уйти… (Маргарита немного колеблется и уходит. Донье Долорес.) Сеньйора, не угодно ли вам сесть?.. (Он предлагает ей стул; она не садится и опирается рукою на стол. Сангре запирает все двери и подходит к ней.) Сеньйора…
Донья Долорес (слабым голосом и не поднимая глаз). Я устала, сеньйор… Позвольте мне отдохнуть… Завтра я готова, по мере возможности, объяснить это странное… (Голос ее прерывается.)
Дон Пабло. К крайнему моему сожалению, я не в праве отложить наш разговор до завтра… Не угодно ли вам выпить стакан воды?
Донья Долорес. Нет… но позвольте вам заметить… я не обязана отвечать вам на ваши вопросы… Дон Бальтазар один…
Дон Пабло (тщетно дожидается конца фразы доньи Долорес и после некоторого молчания). Сеньйора… после того, что сегодня случилось, я бы не находился здесь с вами наедине без особенного приказания нашего супруга… Притом, наш разговор будет либо весьма не длинен, либо так занимателен для вас и для меня, что вы не пожалуетесь ни на скуку, ни на усталость. Вы меня боитесь, сеньйора, — я это знаю; но вы меня боитесь, как человека сурового и строгого, не как человека грубого и неприятного, а потому я надеюсь на вашу откровенность. Но вы устали… я прошу вас сесть. (Донья Долорес садится; дон Пабло садится рядом с нею.) Я даже вовсе не намерен вас мучить расспросами. Я все знаю — и вы знаете, что я все знаю. Позвольте мне вам предложить один вопрос… Какого рода было то чувство, которое, как кажется, так внезапно овладело вами при виде этого молодого человека? (Донья Долорес молчит.) Сеньйора, отвечайте мне, как бы вы отвечали вашему отцу. Согласитесь сами, — дон Бальтазар совсем иначе говорил бы с вами — не правда ли? Отвечайте ж мне хоть из благодарности за то, что я избавил вас от весьма неприятных объяснений… Если б вы знали, сколько в душе моей снисходительности, даже нежности…
Донья Долорес. В вас, сеньор?
Дон Пабло. Во мне, Долорес… (После некоторого молчания.) Я жду вашего ответа.
Донья Долорес. Что мне сказать вам?.. Я, право, не умею даже назвать это чувство… Мгновенное забвение… неосторожность… глупость… непростительная глупость.
Дон Пабло. Я вам верю, сеньйора… И не правда ли, завтра же вы все позабудете — и его, и ваши слова, и вашу, как вы говорите, непростительную неосторожность…
Донья Долорес (с нерешимостью). Да… конечно… или, может быть, нет, — по крайней мере, не так скоро…
Дон Пабло. Разумеется, сеньйора. Ваша жизнь, как жизнь почти всех замужних женщин, так однообразна, что подобное впечатление не может тотчас же изгладиться… Но ваше сердце, скажите, ваше сердце не будет долго помнить сегодняшнее происшествие?.. (Донья Долорес молчит.) Я уважаю ваше молчание… Я вас понимаю, сеньйора… Послушайте: ваш супруг прекраснейший, достойнейший человек, — но он не молод; а вы, вы еще очень молоды, а потому и не удивительно, что вы предаетесь иногда мечтаньям, не совсем позволительным, но неизбежным. До сих пор ваши мечтанья не принимали никакого определенного образа… а теперь… а теперь вы будете знать, о ком думать, когда в бессонную ночь будете сидеть у полураскрытого окна и смотреть на звезды, на луну… на этот сад, на этот темный сад, в котором он некогда ожидал вас… Не правда ли, сеньйора?
Донья Долорес (с замешательством). Сеньйор…
Дон Пабло. Я вас не обвиняю… я даже думаю, что с некоторой точки зрения сам дон Бальтазар должен радоваться сегодняшнему приключению? Он может быть уверен, что вы сами будете стараться избегать встречи с господином Рафаэлем… а между тем, одно воспоминание такого рода не допускает возможности другого, нового впечатления… Извините мою откровенность, сеньйора… да и может быть, я ошибаюсь, — может быть, я придаю вам теперь или возбуждаю в вас мысли, которые вам и в голову не приходили… Скажите мне, ошибаюсь я, или нет?
Донья Долорес (решительно). Вы не ошибаетесь.
Дон Пабло. Как ваши глаза вдруг вспыхнули!.. О, да! вы меня ненавидите… я вашу ненависть прочел сейчас в вашем взгляде… да, вы будете думать, долго думать о нем. (Вдруг возвысив голос.) Так знай же, Долорес, что ты сейчас произнесла свой смертный приговор.
Донья Долорес. Что вы сказали?
Дон Пабло. Вас удивили мои слова? Но мне не должно притворяться: я решился сказать все, что так давно ношу в сердце… и вы меня выслушаете, клянусь честью, вы выслушаете меня… (Она хочет встать; он ее удерживает.) Долорес, когда, два года назад, я в первый раз вас увидел, в тот же самый вечер я мечтал, как ребенок, о блаженстве быть с вами, в вашей комнате, наедине, потому что я полюбил вас тогда тотчас… потому что я люблю вас, Долорес… (Молчание.) И вот, мы с вами вдвоем, в вашей комнате, — а я… я не чувствую блаженства; я чувствую тоску и радость, странную, жгучую, мучительную радость… Но, боже, как мне выразить все, что я чувствую!.. два года, два года неумолимого, непонятого молчания… два года!.. Неужели вы не могли догадаться, что я люблю вас страстно? неужели я так удачно умел скрывать свои терзанья, что ни разу, ни разу не изменил себе?.. А, помнится, иногда я сижу подле вас, Долорес, не смею взглянуть на вас — но чувствую, что все мое лицо так и дышит обожаньем и любовью… Неужели мое молчание не было во сто раз красноречивее водяных и вялых возгласов вашего Рафаэля… «Одно святое чистое воспоминание» — вот какие пошлости нравятся женщинам. (Взглянув на Долорес и несколько опомнившись.) Долорес, я вижу, вы испуганы; мне, старику, стыдно безумствовать, стыдно плакать, но послушайте: хотите я расскажу вам свою жизнь… Послушайте: я в молодости хотел поступить в монастырь… (Останавливается и смеется.) Я, кажется, совсем с ума сошел. (Начинает ходить по комнате. Долорес осторожно встает и быстро подбегает к двери, силится ее отпереть, силится кричать. Пабло, подходит к ней и подводит ее к креслу.) Нет, вы не уйдете!
Донья Долорес. Пустите меня…
Дон Пабло. Как я глубоко оскорблен вашим торопливым страхом… О, да! Вы меня не только не любите, вы меня ненавидите, боитесь меня…
Донья Долорес. Да вы безумный!.. пустите меня…
Дон Пабло. Вы не уйдете.
Донья Долорес (с отчаянием). Да, точно; я не могу уйти… Радуйтесь, кошка, — попалась вам мышь в лапы.
Дон Пабло. Прекрасно, сударыня; я готов продолжать ваше сравнение… Попалась в когти, говорите вы; а кто велел ей выходить… Сидел бы мышонок в своей норе, да поглядывал бы на божий свет…
Донья Долорес. Но я закричу… я буду звать на помощь.
Дон Пабло (вполне овладевший собою). Э, полно вам ребячиться! или вы в самом деле мне поверили? Признаюсь, я и не подозревал в себе такого искусства притворяться и болтать…
Дон Пабло (мрачно). Нет!.. мне вас не обмануть… Вы знаете, вы теперь знаете, что я вас люблю.
Донья Долорес. Но что мне за дело до вашей любви? Какое- право дает вам ваша непрошенная, ваша навязчивая любовь? Стыдитесь, сеньйор… два года живете вы почти под одной кровлей с человеком, которого вы называете своим другом, и два года носитесь с такими преступными и глупыми мыслями. (Дон Пабло молчит.) И притом, вы всегда так красноречиво молчали…
Дон Пабло. А вы хотели, чтоб я, человек немолодой, честолюбивый и упрямый, человек, которого надежды, убеждения и верования все перелопались, как мыльные пузыри, вы хотели, чтоб я болтал и вздыхал, как этот глупенький мальчик?
Донья Долорес. Он умнее вас, сеньйор, потому что хоть несколько приблизился к своей цели… Признаюсь, он мне понравился. А вы, сударь, вы хитры, надменны, молчаливы и застенчивы. Таких людей женщины не любят.
Дон Пабло. Если б вы знали, Долорес, какое сердце вы теперь попираете ногами!..
Донья Долорес. В самом деле? Впрочем, каждый человек воображает, что его сердце — сокровище, нетронутый клад… Я вас не хочу лишать вашего сокровища…
Дон Пабло. О, сеньйора! как вы красно говорите!
Донья Долорес. О, сеньйор! мне ли сравниться с вами! «Два года неумолимого молчания»… Неумолимого… мне это слово нравится.
Дон Пабло. Не шутите кинжалом… можете обрезаться.
Донья Долорес. Я вас не боюсь.
Дон Пабло. Да, конечно; вы не боитесь меня с тех пор, как узнали, что я вас люблю… но берегитесь, моя любовь престранного рода… при том же, и я теперь убедился, что вы — не любите меня…
Донья Долорес. Вы убедились… теперь; а прежде не были убеждены?
Дон Пабло. Смейтесь, смейтесь надо мной… Если б вы знали, с какими чувствами я гляжу на вас… Как бы я охотно стал перед вами на колени, с каким наслаждением положил бы свою голову у ваших ног и ждал бы одного… одного рассеянного взгляда, как милости, если б не знал, что я только напрасно унижусь…
Донья Долорес (с злою насмешливостью). Кто знает?
Дон Пабло (задумчиво глядя на нее). И что мне понравилось в этой белокурой головке?.. Странно! на всех людей, с которыми случалось мне сближаться, как, например, на Бальтазара, имел я почти мне самому непонятное влияние… а на нее…
Донья Долорес. Вы мне надоели!
Дон Пабло (схватив ее за руку). Однако, посмотри мне в глаза, посмотри мне в лицо… тебе некогда шутить, поверь мне… Или ты думаешь, что ты безнаказанно видела мои слезы? Как? — ты целые два года так беспечно, так бесстрастно терзала меня, а теперь смеешься надо мной? Или ты думаешь, что я не умею мстить?
Донья Долорес (несколько дрожащим голосом). Вы меня не испугаете… я у себя в доме. Я, как дитя, поверила глупой шутке, которую вы разыграли надо мной… Да, да, не притворяйтесь удивленным… Вы, я знаю, сговорились с Маргаритой, с моим мужем и, может быть, даже с этим молодым человеком… но теперь я, как хозяйка, говорю вам, как гостю, что я устала, что ваш разговор нисколько не занимателен, несмотря на ваше обещанье, и что я прошу вас удалиться… Я завтра же — я тотчас же передам дон Бальтазару все, что вы мне говорили… Он не даст меня в обиду.
Дон Пабло. Нет, сеньйора, я не сговаривался с господином Рафаэлем, хотя, признаюсь, я научил Маргариту оставить ключ в вашей комнате, я научил дон Бальтазара сказать вам, что он ночь проводит у алькада, я посоветовал ему дать вам случай быть наедине с любезным гостем… Зачем я это все делал, спросите вы меня? Спросите у человека, который не может удержать на скате горы своих лошадей, зачем он вдруг пускает их во всю прыть… Долго, медленно, целые два года созревала наша гибель… она созрела — я не мог удержаться и ударил по лошадям.
Донья Долорес. Но повторяю вам, что мне за дело до ваших чувств, до вашей гибели?..
Дон Пабло. Так… но и мне-то что за дело до вашего страха, до вашего негодованья?.. (Донья Долорес задумывается.) О чем вы задумались?
Донья Долорес. Вы хотите знать, о чем я думаю… Я думаю о том, что если б у меня был муж гордый и смелый, истинный покровитель жены своей, — с какими горячими слезами я стала бы просить его заступиться за меня, наказать вас… с какою радостью приветствовала бы его, как победителя…
Дон Пабло. Просите дон Бальтазара вызвать меня на дуэль…
Донья Долорес. Сеньйор, пора нам кончить эту шутку…
Дон Пабло. Пора… вы говорите… пора…
Донья Долорес. Итак… прощайте.
Дон Пабло. Однако, вы, точно, меня не понимаете?
Донья Долорес (гордо). Милостивый государь, я не хочу вас понимать…
Дон Пабло (кланяясь). Сеньйора! какие мысли!
Донья Долорес (презрительно). Так уже не хотите ли вы убить меня?
Дон Пабло. Сейчас, мой милый, сейчас… Твоя жена все еще в таком волнении. (Долорес хочет крикнуть. Он быстро выхватывает кинжал и молча угрожает ей. Она падает в кресло.) Приходи через четверть часа, дружок.
Дон Бальтазар (за сценой). Хорошо.
Дон Пабло (приближаясь к Долорес). Долорес… вы понимаете, что после сегодняшнего вечера мои отношения к вам и к вашему мужу изменяются совершенно… Я чувствую: я не могу ни расстаться с вами, ни позабыть вас; вы меня любить не можете, и потому пускай же совершится неминуемое. Я предаюсь, я повинуюсь неотразимому влеченью… Я не противлюсь? я и не хочу противиться. О! я верю в судьбу… одни лишь дети в нее не верят… Она послала этого мальчика… Он говорил и как будто хвастался тем, что не верит ни в порок, ни в добродетель… шут! ребенок! он верит в счастие… а я!.. (Задумывается.)
Донья Долорес (трепетным голосом). Сеньйор, сеньйор дон Пабло… неужели ж, неужели ж вы не шутите? О, разумеется, вы шутите! Вы хотите меня… убить… Вот, вы смеетесь… Мы, женщины, всегда бог знает какие небылицы придумаем; боимся, сами не зная — чего; но сознайтесь, вы говорили так странно… и… спрячьте этот кинжал, ради бога, послушайте, сеньйор: я вас не люблю… то есть, вы говорили, что я вас не люблю; но вы сами, вы всегда были так угрюмы, так молчаливы… могла ли я думать…
Дон Пабло. Сирена!..
Донья Долорес. Сангре, выпустите меня… Право, я устала от всех сегодняшних происшествий; я дон Бальтазару ничего не скажу, клянусь вам богом… Вы будете попрежнему ходить к нам… вы останетесь нашим другом… и я…
Дон Пабло. Твои слова напрасны, Долорес.
Донья Долорес. Послушайте, вы хотели меня напугать… Вы достигли своей цели, посмотрите, я вся дрожу; перестаньте же меня мучить…
Дон Пабло. Я вас долго мучить не буду.
Донья Долорес. Не принимайте такого торжественного вида, Пабло… рассмейтесь; я хочу… слышите, я хочу, чтоб вы рассмеялись…
Дон Пабло. Женские хитрости теперь неуместны, Долорес…
Донья Долорес. Сангре! опомнитесь! что с вами? Сжальтесь надо мной… Чем я виновата перед вами, Сангре? Неужели мои глупые выходки могли до такой степени озлобить вас?.. Боже мой! неужели я умру сегодня, в этом платье, в этой комнате?.. Я еще так молода, Пабло… сжалься! не губи моей молодости!..
Дон Пабло. Вместе с твоей молодостью погибнет и моя поздняя молодость. Пока ты будешь жива, мне не будет покоя… (Подходит к ней.)
Донья Долорес (с ужасом). Но зачем вы хотите меня убить?
Дон Пабло. Кровь имеет очищающую силу. Молись!
Донья Долорес (бросаясь на колени). Сангре, ради неба!
Дон Пабло. Долорес, твой жребий выпал. Ты умоляешь камень, который тебе падает на голову…
Донья Долорес (с отчаянием). Да почему вы знаете, что я не полюблю вас никогда?
Дон Пабло (с ироническою улыбкой). Почему?.. Долорес! одно лобзанье…
Донья Долорес (вскакивая). Подите прочь! О, я вас ненавижу, слышите ли? я вас ненавижу… Я не стыжусь всех слов моих, потому что я надеялась обмануть вас. Но мне досадно, что вы не дались в обман… Я буду защищаться, я буду звать на помощь…
Дон Пабло. Долорес…
Донья Долорес. Я не хочу умирать! Ко мне! ко мне!
Дон Пабло. Молчи.
Донья Долорес. Спаси меня! спаси меня, Бальтазар!
Дон Бальтазар (за дверью). Что за крик?
Донья Долорес. Он хочет убить меня, Бальтазар! (Дверь трещит от напора дон Бальтазара.)
Дон Пабло (догоняя ее). Все кончено!
Донья Долорес (с отчаянием). Да, все, отвратительный старик! Я люблю Рафаэля!
Дон Пабло. Молчи! (Он убивает ее.)
Донья Долорес. А! (Умирает.)
Дон Бальтазар (вламывается в дверь и с ужасом останавливается на пороге). Боже мой! что это значит?
Дон Пабло. Это значит, что я любил твою жену…
ЭПИЛОГ
[править]Граф Пабло (хлопотливо секретарю). Готовы ли мои бумаги? Мне пора…
Секретарь (почтительно). Вот они, ваше сиятельство. (Оба выходят.)
1843 г.
Ссылки
[править]Примечания
[править]- ↑ Впервые — в журнале «Отечественные записки», 1843, том XXX, № 10, отд. I, с. 221—252 под заглавием «Неосторожность. Драматический очерк в одном действии» с подписью «Т. Л.»
|
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода. |