Не так живи, как хочется (Островский)/Действие первое
| ← Оглавление | Не так живи, как хочется — Действие первое | Действие второе → |
| Дата создания: 1854, опубл.: 1855. Источник: http://az.lib.ru/o/ostrowskij_a_n/text_0042.shtml |
Действие первое
Явление I
Афимья. Чует мое сердце… не добро оно чует!. Да чему и быть хорошему? Ни миру, ни ладу в семье' Знать, уж Бог вовсе отступился от нас, глядючи на наше непутное житье. За грех за какой-нибудь наказанье экое Петру Ильичу, да за наше неумоление. И на чужого-то смотреть на беспутного сердце мрет, а то, легкое ли дело, свое детище!.. да еще женатый!.. Хорошо, что мать-то Бог прибрал, а то каково бы ей на это глядеть-то!.. отцу супротивник, жену замучил!.. В кого такой уродился? Теперь дни прощеные, и чужие мирятся, а у них и вставаючи и ложаючись брань да перекор. Ну, где он теперь шляется? Ждали, ждали обедать, а его и слыхом не слыхать!.. Всю масленицу гуляет, скружился, как угорелый. Отец-то пришел полюбоваться на наше житье: есть на что радоваться! Чем бы погостить, а он домой собрался.
Даша. Не говори, тетушка, уж и так тошно.
Афимья. Да что не говорить-то! Нешто не правда?
Даша. Что же, тетушка, что же мне делать-то? Завез он меня на чужую сторону украдучи.
Афимья. Плоха жена, от которой муж гуляет.
Даша. Измучились я! Все сердце он из меня вынул! Отца не слушает, а я что?
Афимья. А ты жена, не чужая.
Даша. Хуже чужой я ему теперь.
Афимья. Ты, видно, Даша, уж такая горькая зародилась, да вот и к нам-то несчастье принесла! Точно как по то стало.
Даша. Не я к вам несчастие принесла. Пока любил меня Петр Ильич, так и жил хорошо, а разлюбил - Бог его знает что с ним сталось, - и стал гулять.
Афимья. Кабы ты жила с ним, как жене следует жить, другое бы дело; а то где же это видано, ровно ты, прости господи, как полюбовница какая, виснешь ему на шею. Нешто жене так подобает?
Даша. Чудное это дело с ним сделалось! Думаю я, не придумаю. (Плачет.)
Явление II
Илья. Дарья, не плачь, не гневи Бога! Снявши голову, по волосам не плачут.
Даша. Батюшка, куда ты собрался?
Илья. Пойду от вас прочь. Я и смотреть-то на вас не хочу, не стоите вы того. Придешь к вам на неделю-то, ровно в омут.
Даша. Ты хоть сына-то подожди, да поговори ему.
Илья. Подожду, поговорю ему в последний раз, крепко поговорю. Ведь гибнет! С экой-то жизнью добра нечего ждать! Такие-то люди близко беды ходят. Хочет - послушает, хочет - нет, а я старый человек, мне покой нужен, пора и свою душу вспомнить. Будет, пожил в миру, всего насмотрелся, только дурного-то больше видел, чем хорошего. С тех пор и свет увидал, как у братца в его келье живу. Вот немножко прошел по Москве, всего-то от монастыря до вас, а сколько мерзости-то видел! Народ-то словно в аду кипит: шум, гам, песни бесовские! Вот вчера, говорят, двоих мертвых на улице подняли да один в прорубе утонул. Христианская ли это смерть! Куда они угодили? Какое житье в миру-то нынче? Только соблазн один. Сын вот родной и тот что делает. Нешто я его так воспитывал-то?
Явление III
Илья. Где погулял, добрый молодец?
Петр. В Москве места много, есть где погулять, была б охота.
Илья. Досыта ль нагулялся?
Петр. Погулял-таки. Ты, батюшка, куда собрался?
Илья. Бежать хочу, закрывши глаза.
Петр. Что ж не погостишь с нами?
Илья. Надоело мне глядеть-то на тебя, живешь больно нехорошо.
Петр. За что, батюшка, гневаешься? Чем мы так провинились перед тобой?
Афимья. Чем? Не ты б говорил, не мы бы слушали, беспутные твои глаза!
Петр. Не твоего разуму это дело.
Даша. Батюшка серчает, что ты все гуляешь да со мной дурно живешь.
Петр. Ты, что ль, нажаловалась?
Илья. Что жаловаться-то! Разно и сам не вижу, что живешь не по-людски!
Петр. Эх, уж, видно, мне не жить по-людски… на меня, должно быть, напущено.
Илья. Это что за речи?
Петр. Загубил я себя с тобой! Связала ты меня по рукам и по ногам.
Даша. Ты мучитель, ты кровопивец!
Илья. Что вы? При мне-то? (Грозно.) Молчать! Ты, никак, ума рехнулся! Тебя нешто кто неволил ее брать? Сам взял, не спросясь ни у кого, украдучи взял. а теперь она виновата! Вот пословица-то сбывается: "Божье-то крепко, а вражье-то лепко".
Петр. Она меня приворожила чем-нибудь… зельем каким ни есть.
Илья. Не говори, не греши! Что тебя привораживать, коли ты и так ровно чумовой. Своевольщина-то и всё так живёт. Наделают дела, не спросясь у добрых людей, а спросясь только у воли своей дурацкой, да потом и плачутся, ропщут на судьбу, грех к греху прибавляют, так и путаются в грехах-то, как в лесу.
Петр. Да что ж, батюшка, делать-то? Как ещё жить-то?
Илья. Живи по закону, как люди живут.
Петр. Ну, а и вот загулял… Что ж такое? Нынче дело масленичное. Уж и не погулять? Масленая-то один раз в году бывает. Мне что за дело, как люди живут; я живу как мне хочется.
Илья. Известно, по своей воле легче жить, чем по закону; да своя-то воля в пропасть ведет. Доброму одна дорога, а развращенному десять. Узкий и прискорбный путь вводит в живот, а широкий и пространный вводит в пагубу.
Петр. Не все гулять, придёт время, и поправимся, и сами будем других учить; учить-то не хитро. Теперь и погулять-то, когда гуляется. Ты, батюшка, сам был молод.
Илья. Так что ж? Нешто я так жил? Молод, так и распутничать! Не для веселья мы на свете-то живем. Не под старость, а смолоду добрыми-то делами запасаются. Ты оглянись на себя: дома ты не живёшь, знаешься с людьми нехорошими, жену обижаешь. Что ж у вас дальше-то будет, скажи ты мне?
Петр. А что будет то будет. Проживём как-нибудь - своим умом, не чужим.
Илья. Ну, так и живи! А я видеть этого не хочу! И говорить-то мне тяжело. Что говорить? кому говорить? Кабы разум был, а без разума и ученье не впрок.
Петр. А нет, так и негде взять. На нет и суда нет.
Илья. А нет, так наберись у добрых людей, да проси Бога, чтоб дал, а то, как червь, погибнешь! (Встает.) Прощайте! Коли будете жить хорошо, так приду о празднике, а до тех пор и не ходите ко мне, мне и так суета надоела. Помни, Петр! перед твоими ногами бездна разверстая. Кто впал в гульбу да в распутство, от того благодать отступает, а враги человеческие возрадуются, что их волю творят, и приступают, поучая на зло, на гнев, на ненависть, на волхвование и на всякие козни. И таковым одна часть со врагом. Выбирай, что лучше: либо жить честно, в любви у отца, с душой своей в мире, с благодатию в доме; либо жить весело, на смех и покор людям, на горе родным, на радость врагу человеков. Прощайте! Петр, наступают дни великие, страшные, опомнись. Вот тебе мой приказ, родительский приказ, грозный: опомнись, взгляни на себя. Прощайте!
Афимья. Ужели так уйдешь? Нонче дни прощеные, все люди прощаются.
Даша. Батюшка, прости нас. (Кланяется в ноги.)
Илья. Простите и вы меня.
Даша. Благослови нас.
Илья. Вас благословить? Стоите ли вы? Нет, вы подождите моего благословения до той поры, пока будете жить хорошо. Порадуй меня, Петр! Лучше совсем не жить, чем жить так, как ты живёшь. Благословенье отца нужно: без благословенья пропадешь, как пес. (Уходит. Все провожают его. Афимья уходит за ним.)
Явление IV
Даша. Слышал, что батюшка-то сказал?
Петр. Отстань!
Даша (подсаживается). Послушаешь батюшку, будешь любить меня по-прежнему?
Петр. Дарья, отойди!
Даша. Да скажи мне, желанный мой, не утай ты от меня, чем тебе я надоела? Али я не ласкова, что ли, к тебе, Петр Ильич? Али не услужила чем? (Петр молчит.) Чем прогневала? Голубчик, Петр Ильич, скажи!
Петр. Отойдешь ли ты от меня, или нет?
Даша. Живем мы с тобой всего годочек…
Петр. Дарья!.. (Замахивается.) Не вводи в грех!
Даша. Убей ты меня лучше! Не хочу я жить без твоей ласки! Сам ведь ты меня приучил. Зачем же ты меня прежде любил да нежил, я бы уж не привыкала. Помнишь, мой сердечный, дома-то ты, бывало, на меня не наглядишься, а выйдем мы с тобою в праздник на улицу - и сидим целый день обнявшись, за белую руку ты меня держишь, в глаза мне смотришь. Народ-то идет - на нас радуется. Скоро-то, скоро все это миновалося! (Плачет.)
Петр. Что миновалось, того не воротишь.
Даша. Да, не воротишь! Да нельзя ж мне и не тужить-то об нём, об том золотом времечке. Петя, может, тебе скучно? Хочешь, я тебе песенку спою, что ты певал холостой? (Молчание.)
Петр. Отстань! Отойди ты, и без тебя тошно.
Даша. Да скажи, что тошно-то? Скажи ты мне, что тошно-то? Ведь я тебе не чужая.
Петр. А то тошно, что ты своими слезами из меня всю душу вытянула, да еще батюшке нажаловалась. Он мне вон каких страстей насулил, поневоле голову повесишь. Что ж ты думаешь, после его брани-то я к тебе ласковей, что ли, буду? Как же, дожидайся!
Даша. Уж коли так, отпусти меня к батюшке.
Петр. Ступай, пожалуй, хоть на все четыре стороны.
Даша. Ну, так прощай.
Петр. Прощай, не поминай лихом, добром нечем.
Даша. Ох, горе мое, горюшко!
Петр. Горе? Вот где горе! Не зальёшь его, не затушишь!.. Дайте мне вина! Скорей вина! Шевелитесь!..
Явление V
Афимья. Что тебе?
Петр. Вина дайте.
Афимья. Ты, видно, дитятко, забыл, что отец-то говорил?
Петр. Кто здесь хозяин? Что я, дома у себя или в гости пришёл? (Садится.) Вина! (Ударяет по столу.) Да ты подай хорошенького, нынче масленица.
Афимья. Принесу пойду, что воюешь-то! (Отходит и останавливается.) Ты на нее-то посмотри! Видишь, плачет, убивается. Заел ты чужой век, заел!
Петр. Эй, Иван!
Запречь мне жеребца вороного, дугу писаную… Проворней!
Даша. Посиди дома-то хоть немножко.
Петр. Нечего мне дома делать, здесь угарно.
Афимья. Какой угар? Что ты выдумал!
Петр. А я говорю, что угарно, так и будь по-моему!
Афимья. Ты скажи только, скажи, варвар, желаю я знать от тебя, за что ты жену-то замучил!
Даша. Тётушка, замолчи.
Афимья. Возьму да уйду, не стану глядеть на вас, чтобы сердце не надрывалось.
Петр. Да уйди, тётка, кто тебя держит; авось ладу больше будет.
Афимья. Ладу, ладу? Врёшь ты. разбойник! От тебя ладу в доме нет.
Петр. Тётушка, пойдешь ли ты за вином, али нет? А то я сам схожу; смотри, как бы хуже не было.
Афимья. Мне чужого не жалко. Пей, пожалуй, коли ты еще не сыт.
Даша. Я пойду схожу.
Афимья. Балуй, ухаживай за ним, а он на тебя и глядеть не хочет. (Уходят.)
Явление VI
Петр. Эх, шибко голова болит! Скружился я совсем! (Задумывается.) Аль погулять ещё? Дома-то тоска. Спутал я себя по рукам и по ногам! Кабы не баба у меня эта плакса, погулял бы я, показал бы себя. Что во мне удали, так на десять человек хватит! А и то сказать, велика радость сидеть с бабами, пересыпать из пустого в порожнее. Уж догуляю масленую, была не была!
Удалая голова.
Не ходи мимо сада,
Не прокладывай следа,
Дороженьки не тори,
Худой славы не клади.
А как голова-то болит! ровно треснуть хочет. Поеду-ка я к своей кралечке, размечу тоску-горе.
Явление VII
Даша. Вот, Петр Ильич, кушай на здоровье.
Петр. Не кажись ты мне! Ишь ты глаза-то скосила!.. Точно яду подаешь! Пить-то из твоих рук не хочу!
Даша. Пропадай ты совсем, измучил ты меня! (Ставит вино на стол.)
Иван. Лошадь готова.
Петр (наливает стакан и пьет). Давай. (Уходит.)
Явление VIII
Даша. Что же это на мука-мученская! Батюшка-то с матушкой, чай, думают, дочка-то живёт в богатстве да в радости, а не знают они того, что я с утра до ночи слезами обливаюся. Что ж делать-то? Наша доля терпеть - потерплю; может, он погуляет, погуляет, да за ум возьмется, опять ко мне придёт, голубчик мой. (Молчит несколько времени.) Одного только, кажется, не перенесёт душа моя, коли он да променяет меня на кого-нибудь. А ведь от него, пожалуй, станется. Лучше возьми он мое сердце да разорви его на части, размечи по чисту полю, чем такое злодейство сделать надо мною.
Явление IX
Вася. С широкой масленицей!
Даша. Здравствуй, Вася. Что ты?
Вася. Маленько загулял.
Даша. Чтой-то, Вася! С тобой прежде этого не было.
Вася. С горя, Дарья Агафоновна, с горя, с большой со кручины.
Даша. Полно, что у тебя за горе?
Вася (садится). Есть, Дарья Агафоновна, есть. Печаль-тоска несносная!.. Погоди, постой, я с горя песенку запою. Можно?
Даша. Пой.
Вася (поет).
Востоскуйся ты, моя сударушка!
По мне возгорюйся.
Даша. Вася, а Вася, что у тебя за горе?..
Вася. Не скажу, вот ни за что не скажу! Хоть сейчас расќазните, не скажу.
Даша. Ну а не скажешь, так и не надо.
Вася. И ни… ни… ни за что на свете! (Поет.)
…По мне возгорюйся,
Уж и сам-то ли, я сам
По тебе, сударушка…
Даша. Ну, Бог с тобой, не говори, я и не спрашиваю.
Вася. Нельзя, не велено… под страхом не велено… он меня убьет.
Даша. Кто он-то?
Вася. Некоторый человек. (Поет.)
…Сам я истосковался.
Даша. Вася, а Вася, скажи мне, что я у тебя спрошу.
Вася. Спрашивай.
Даша. Куда Петр Ильич ездит? Ты с ним езжал вместе.
Вася. Этого нельзя. (Поет.)
Нападают на меня.
Меня, сиротинушку,
Ох да лихи люди.
Даша. Вася, ты винца не хочешь ли? Выпей вот вишневочки.
Вася. Нет, боюсь!.. Тятенька - ух!.. и… и не живи на свете!.. Я и то вот хмельнёнек немножко… так зашел к вам, авось пройдет… а то боюсь… тятеньку до смерти… и… беда!..
Даша. Да ты уснешь у нас, вот и пройдет… Ничего, выпей.
Вася. Нешто один стаканчик.
Даша (наливает). Выпей, Вася, ничего.
Так ты не скажешь, куда вы ездите-то?
Вася. Никак невозможно этого сделать: не велел.
Даша (с испугом). Как не велел? Да отчего же не велел?
Вася. Так, не велел, да и все тут. Убью, говорит, на месте! Да не спрашивай, Дарья Агафоновна, я ничего говорить не стану.
Даша. Ну, хорошо… ну, хорошо, я не буду спрашивать. Выпей еще, Вася.
Вася. Нет, покорно благодарствуйте, будет… и то мутит… а я тятеньки боюсь.
Даша. Вот, тятенька! Что такое? Нынче масленица. (Наливает.)
Вася. Ведь этак, пожалуй, напьешься! (Пьет.)
Даша. Ничего. Какой ты, Вася, хороший… тебя, чай, девушки любят… Ишь ты какой кудрявый! (Гладит по голове.) А? любят девушки? (Наливает вина.)
Вася. Меня девушки оченно любят. Да только вот одна, что самая которая раскрасавица, надо мной надсмеялася… Конечно, он старшой… и по торговле, да зачем обижать!..
Даша. За что тебя обижать?
Вася. А он обидел, он шутку сшутил… Да еще какую шутку! а еще благо… бла… благоприятель называется.
Даша. Скажи пожалуй!.. Ну, ну…
Вася. Я все ходил к ней украдкой, потихоньку, потому я боюсь, тятенька узнает… Куда, говорит, ты ходишь?.. Да нет, он не велел сказывать… ты, говорит, и подумать не смей! А то, говорит, ты, пожалуй, сдуру-то жене…
Даша. Васенька, миленький, а какую я тебе невесту сосватаю! Выпей, Вася.
Вася. Не пой ты меня, сделай милость, не пой… а то я пьяный все скажу, а я не должен по-приятельски… и он не велел… Тогда лучше и не живи на свете!
Даша. А какую невесту, Вася! Какая красавица-то, писаная!
Вася (пьет). Ну, хорошо, ну, я все скажу… все, за то, что он меня обидел… кровно обидел… надсмешку надо мной сделал!.. Только ты ему не сказывай.
Даша. Не скажу, не скажу.
Вася. Вот, говорит, куда ты ходишь? Я говорю: есть девушка, красавица, живет с матерью, туда, говорю, и хожу… Грушенькой зовут. Возьми, говорит, меня с собой. Взял я его. Вот мы и ходим к ней много раз… много раз… сидим это, растабарываем, пряничков носим… все как следует. Вот я сижу, начинает он к ней подделываться, холостым сказался…
Даша (отодвигается с ужасом). Ах, батюшки!
Вася. Ты, говорит, не смей сказывать, что я женатый!.. А старуха-то его руку тянет, потому - богатый. Потом как-то говорит: ты, говорит, проваливай и не смей сюда ходить, а то, говорит, убью! И, говорит, отцу скажу. Что ж, известно, я тятеньки боюсь! Ты, говорю, пи… пи… пиять меня хочешь… Что же, пияй! Отольются тебе мои слезы… Целую неделю, Дарья Агафоновна, я плакал навзрыд, а вот нынче с горя выпил… не мог я этого прео… переломить в себе!
Даша. Ох, горюшко!
Вася (плачет). Я человек, у меня сердце, душа есть… чай, она чувствует… Я ведь не каменный!.. У него жена есть, а я сирота… у меня нет никого…
Даша (встает). Тётушка, матушка!
Явление X
Даша. Тётушка, поскорей соберите меня… я еду к своим… пешком уйду, бегом убегу!..
Афимья. Да что ты?
Даша. Злодей-то мой, тётушка, совсем меня бросил!.. Тётушка, у него есть полюбовница!.. Вот отчего он дома-то не живёт.
Афимья. Ой! что ты? Ах, родная!
Даша. Не он ли мне клялся, всю душу-то проклял, божившись, что одну меня любить будет, а теперь нашел себе здесь какую-то… (Подходит к Васе и толкает его.) Кто она такая, а?
Спит! Поскорей, тётушка, поскорей… Поеду в Рогожскую, найму лошадей. Легче мне не видать его совсем, чем век с ним горе мыкать. Будет, пожили. Прощай, Петр Ильич!