Свисток. Собрание литературных, журнальных и других заметок. Сатирическое приложение к журналу «Современник». 1859—1863
Серия «Литературные памятники»
М., «Наука», 1981
Вся Россия согласна, что «Свисток» принадлежит нашему времени. «Наше время» недавно послало в Италию г. Берга, чтобы точнее удостовериться в храбрости Гарибальди и в невероятном факте падения неаполитанского королевства. «Свисток», как известно, в скептицизме никому не уступит, особенно когда дело идет о вещах для него неприятных. Поэтому и он пожелал приобрести более точные сведения о бесчинствах, происходящих в Европе. Но он не любит останавливаться на полдороге. Он, конечно, мог бы попросить съездить в Европу — г. Погодина, уже оказавшего ему столько неоцененных услуг, г. Забелина, так неутомимо разъезжающего между Тверью и Москвою15 и бичующего мужиков за то, что они едят тухлую рыбу… Мог бы «Свисток» адресоваться к профессору Сухомлинову16, отправленному за границу, по словам «Отчета» санктпетербургского университета, «для приобретения необходимых для него новых сведений по его науке»; мог бы просить корреспонденции г. Стасюлевича, который, изображая так хорошо, в своем курсе истории17, генеалогию всех испанских Альфонсов, конечно не менее г. Берга должен знать толк в современных происшествиях. Наконец, если не к этим почтенным профессорам и академикам, то во всяком случае «Свисток» мог с полною доверенностью обратиться к одному из прославленных им братьев Милеантов, который еще в начале года публиковался в «Московских ведомостях» отъезжающим за границу. Конечно, специальность братьев Милеантов до сих пор известна публике довольно мало; но не подлежит сомнению, что, во-первых, оба они, в качестве протестантов, отличаются благородством души и признают гнусность клеветы, во-вторых — что один из них (неизвестно только, тот ли, который поехал за границу) поместил в «Подснежнике» статью о египтянах 18 и тем в признательных сердцах юных читателей журнала г. Майкова воздвиг себе памятник «металлов тверже и выше пирамид…»19 Кажется, чего бы лучше такого корреспондента, если уж «Свисток» и не хотел обратиться к вышеназванным профессорам, и если другие, как, например, господа Вернадский и Серно-Соловьевич, были отвлечены своими учеными занятиями на европейских конгрессах!..20 Но «Свисток» рассудил так: «Если я не верю сведениям „собственных“ корреспондентов „Северной пчелы“ (хотя, не в пример „Московским ведомостям“, и верю, что она имеет „собственных“ корреспондентов), если я не верю телеграфу (который в последнее время изоврался совершенно), не верю ни „Тэймсу“, ни „Аугсбургской газете“, не верю даже русским — „Инвалиду“ и „Вестнику“, то какой резон имею я доверять более г. Бергу или г. Милеанту? Конечно, один из них переводил со всевозможных языков21 индейские песни, другой писал о египтянах; но все это не дает еще мне достаточных гарантий, что они представят мне события именно в таком виде, как мне хочется. Для достижения благоприятного результата, для успокоения сердца моего остается одно средство: отправиться самому наместо преступлений европейских! Тогда я — что захочу, то и увижу; как захочу, так и пойму события. И никто тогда уже не спорь со мною: всякому рот зажму! Я скажу: „Нет-с, нет, милостивый государь, — об этих вещах понаслышке нельзя судить; надо знать их, надо видеть, самому видеть, на месте быть, — тогда только можно судить правильно. Я там был, я видел, уж вы со мной не спорьте!“.
Так рассудил „Свисток“ и отправился en personne за границу, как только дошел до него слух об экспедиции Гарибальди в Сицилию. Намерение его было — свистнуть на всю Италию; но вообразите, по всей Европе англичане (больше некому!) насажали клакёров, которые так аплодировали всем итальянским беззакониям, что разве только Илья Муромец или г. Байборода мог бы заглушить их аплодисменты. „Свисток“ с первого же своего появления рекомендовал себя благонравным юношею, свистящим весьма умеренно, под благодетельным покровом существующих законов; поэтому он вынужденным нашелся замолчать на время, среди такой сумятицы, и вот почему „Наше время“, гораздо после его возымевшее счастливую идею собственных рекогносцировок в Европе, успело прежде его возвестить о том публике.
Но „Свисток“ теперь ободрился. Он видит, как английские клакёры утомились, как вся Европа начинает отдыхать от их хлопанья и выражать полнейшее неодобрение сумасшедшим итальянцам. Отозвание французского посланника из Турина22 и последний протест неаполитанского короля в Таэте особенно ободрили его. Теперь „Свисток“ ставит себя, так сказать, на европейскую ногу и обещает заниматься по преимуществу судьбами царств и народов. Русской литературе дается отпуск. Хотя „Свисток“ и называется по-прежнему „собранием литературных, журнальных и других заметок“; но мало ли что как называется! В „Современнике“ вон каждый месяц печатаются „Заметки Нового поэта“; а какой же он новый?23 Для большинства читателей он не может оправдывать свое название даже тем афоризмом, что „ново то, что хорошо забыто“: сколько мы знаем, он, к чести русской публики, никогда забыт не был! А слывет себе новым, да и только! Так и „Свисток“ пусть зовется по-прежнему, хотя собственно теперь он занят уже более другими, нежели „литературными и журнальными“ заметками. О, он теперь делается важною персоною, почти государственным мужем, и литературные мелочи далеки от него! Господин Ржевский может теперь, отделавши кадастровых чиновников, обрабатывать профессоров и экзаменаторов и, указавши способы развития пролетариата, может хлопотать о способах сокращать университетские штаты; г. Краевский может издавать или не издавать „Энциклопедический лексикон“; г-жа Каролина Павлова и г. Н. Греков могут сколько угодно перепечатывать в журналах свои старые стихотворения; в „Русском вестнике“ могут распускаться новые цветы с старым запахом экономической деятельности; г. Летголла может уверять г. Костомарова, что он не смыслит ни слова по-литовски; г. Страхов может переносить из „Светоча“ в „Русский вестник“ свои трансцендентальные теории о веществе; „Полицейские ведомости“ могут украшаться краткими, но капитальными статьями именитых сотрудников; новый „Век“ с новыми „Основами“ может водворяться в Русской литературе: „Свисток“ даже губами не пошевельнет, чтобы их приветствовать… Разве кто-нибудь из посторонних сотрудников сообщит несколько замечаний: они всегда будут приняты с благодарностью… Но сам „Свисток“, собственной персоною, погружен теперь в государственные соображения — о папе, Неаполе, Сирии, Монтемолине, принципе невмешательства, графе Боррисе и Кавуре, трактатах 1815 года и главное — о будущем всеобщем конгрессе24, который, надо полагать, не уступит даже конгрессам, удостоенным присутствия гг. Вернадского и Серно-Соловьевича… Внимайте же мудрым рассуждениям „Свистка“, получающего на сей раз такое широкое назначение! Правда, он от себя будет говорить немного: но зато он вам представит некоторые выдержки из обширной корреспонденции, которую завел он с людьми, близкими ему по сердцу и духу; зато он даст вам подлинные документы о состоянии умов в Европе, ему только известные и доставшиеся ему из первых рук; наконец, он сообщит вам и о том, с каким достоинством держат себя в настоящих трудных обстоятельствах наши любезные соотечественники, путешествующие по Европе. Читайте же и утешьтесь в отсутствии литературного и журнального элемента!
В полном виде „Свисток“ издается впервые. Некоторые произведения перепечатывались в собраниях сочинений Н. А. Добролюбова, Н. А. Некрасова, Н. Г. Чернышевского, M. E. Салтыкова-Щедрина, К. Пруткова. Однако подобные обращения к материалам „Свистка“, преследовавшие свои задачи, не могли дать исчерпывающего представления о сатирическом издании. В настоящей публикации предполагается достичь именно этой цели и познакомить современного читателя с замечательным литературным памятником писателей-шестидесятников.
Тексты всех девяти выпусков „Свистка“ (1859—1863) печатаются по журналу без изменений. Такая текстологическая установка обусловлена принципом издания памятника, воссоздаваемого в том виде, в каком произведения „Свистка“ реально становились достоянием читателей 60-х годов прошлого века. Несмотря на постоянное давление со стороны цензуры, наносившей ощутимый урон не только отдельным произведениям, но порою и составу срочно перестраивающихся выпусков (особенно № 6 и 7), „Свисток“ все же достигал своих целей и оказывал заметное влияние на общественно-литературное движение своей эпохи. Принцип публикации памятника диктует не реконструкцию первоначального замысла, подвергнувшегося цензурному вмешательству, а воспроизведение номеров „Свистка“ в их первопечатном виде.
В настоящем издании произведена сверка текстов с дошедшими до нашего времени рукописями и корректурами (остается неизвестной лишь корректура № 9 „Свистка“). Наиболее существенные разночтения включены в текстологический комментарий. Таким образом, до цензурная редакция произведений также представлена современному читателю.
Текстологический комментарий опирается в основном на результаты, достигнутые советскими текстологами при подготовке собраний сочинений главных участников „Свистка“ Н. А. Добролюбова, Н. А. Некрасова, К. Пруткова. Добролюбовские части „Свистка“ впервые были приведены в соответствие с первоначальными авторскими замыслами Чернышевским в посмертном издании сочинений писателя (т. IV. СПб., 1862), и это учтено в текстологических комментариях к произведениям Добролюбова. Новое обращение к корректурам позволило в то же время уточнить первоначальный состав номеров, подвергшихся перестройке вследствие цензурного вмешательства. Эти сведения содержатся в текстологических преамбулах. В ряде случаев удалось установить не изученные до сих пор варианты текстов Добролюбова, Некрасова, Пруткова.
Орфография и пунктуация в настоящем издании приближены к современным нормам. Цитаты заключены в кавычки, в названиях литературных произведений и периодических изданий второе слово печатается не с заглавной буквой, как нередко писалось прежде, а со строчной („Московские ведомости“, „Русский вестник“). Без изменений оставлены написания некоторых характерных для тогдашней» эпохи слов (выростут, полнощный, со делал, сантиментальность, нумер и др.). Недостающие части публикуемых в примечаниях вариантов (Некоторые корректуры дошли до нашего времени в дефектном состоянии.} обозначены многоточием. Зачеркнутый в рукописи или корректуре текст воспроизводится в квадратных скобках. Все редакционные конъектуры вводятся в текст и в примечания в угловых скобках. Отсутствующие в «Свистке» переводы иноязычных слов и фраз даются здесь же под строкой.
Раздел «Дополнения» составился из написанных Добролюбовым первоначальных программ «Свистка», проливающих свет на историю возникновения издания, а также произведений Добролюбова и К. Пруткова, предназначавшихся в «Свисток», но по разным причинам туда не попавших. Прикосновенность их к «Свистку» подтверждается текстуально или документально (корректурными листами, свидетельствами современников и т. д.). Состав раздела определяется принципом воспроизведения памятника. В него не вошли статья Добролюбов а «Стихотворения Михаила Розенгейма», напечатанная до возникновения «Свистка» («Современник», 1858, № 11), «Атенейные стихотворения» и «Успехи гласности в наших газетах», обнародованные Добролюбовым вне «Свистка» («Искра», 1859, № 6, 9), и долгое время остававшееся не опубликованным его же стихотворение «Средь акрополя разбитого», связь которого со «Свистком» не поддается документальному обоснованию. Исключение составило «искровское» стихотворение Добролюбова «Чувство законности», первоначально включенное автором, как это видно из корректуры, в первый выпуск «Свистка» и перепечатанное позднее в составе этого номера Чернышевским.
Научный аппарат книги включает статью А. А. Жук и Е. И. Покусаева «„Свисток“ и его место в русской сатирической журналистике 1860-х годов», историко-литературный и текстологический комментарий, указатель имен.
Структура комментария вытекает из общего принципа издания: примечания к отдельным произведениям предварены текстологической преамбулой и вступительной заметкой, характеризующей каждый выпуск «Свистка» в целом. Непосредственно за примечаниями к текстам всего выпуска следуют в единой нумерации примечания к вариантам, содержащимся в текстологических комментариях.
Вступительные заметки к каждому из номеров «Свистка», историко-литературный комментарий составлены А. А. Жук (за исключением примечаний в № 9 к произведениям М. Е. Салтыкова-Щедрина, написанных В. В. Прозоровым). Подготовка текста, составление раздела «Дополнения», текстологические преамбулы и комментарии выполнены А. А. Демченко. Общая редакция издания осуществлена Е. И. Покусаевым и И. Г. Ямпольским.
В — «Время»
ГБЛ — Рукописный отдел Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина
Гонорар, вед. — Гонорарные ведомости «Современника». Вступит. статья и публикация С. А. Рейсера. — «Литературное наследство», 1949, т. 53—54
ГПБ — Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. M. E. Салтыкова-Щедрина
И — «Искра»
Изд. 1862 — «Сочинения Н. А. Добролюбова», т. IV, СПб., 1862
К — «Колокол»
ЛН — «Литературное наследство»
МБ — «Московские ведомости»
HB — «Наше время»
ОЗ — «Отечественные записки»
ПД — Рукописный отдел Института русской литературы АН СССР (Пушкинский Дом)
ПССД (Аничков)-- Н. А. Добролюбов. Полное собрание сочинений под ред. Е. Аничкова т. I—IX. СПб., 1911—1913
ПССД (Лемке) — Н. А. Добролюбов. Первое полное собрание сочинений под ред. М. Лемке, т. I—IV. СПб., 1912
ПССД (1939) — Н. А. Добролюбов. Полное собрание сочинений, т. VI. М., 1939
ПССН (1948) — Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. I—XII. Мм 1948—1953
ПССН (1967) — Н. А. Некрасов. Полное собрание стихотворений в 3-х т. Общая ред. и вступит. статья К. И. Чуковского, т. 2. Л., 1967 (Большая серия «Библиотеки поэта»)
ПССП (1884) — К. Прутков. Полное собрание сочинений. СПб., 1884
ПССП (1885) — К. Прутков. Полное собрание сочинений. 2-е изд. СПб., 1885
ПССП (1965) — К. Прутков. Полное собрание сочинений. Вступит. статья и примеч. Б. Я. Бухштаба. М., Л., 1965 (Большая серия «Библиотеки поэта»)
ПССЧ — Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений в 16-ти т. М., Гослитиздат, 1939—1953
PB — «Русский вестник»
С — «Современник»
СПб. ведомости — «Санктпетербургские ведомости»
Св. — «Свисток»
СН (1874) — «Стихотворения Н. Некрасова», т. 3, ч. 6. СПб., 1874
СН (1879) — «Стихотворения Н. А. Некрасова», т. I—IV. СПб., 1879
ССД — Н. А. Добролюбов. Собрание сочинений в 9-ти т. М., Л., 1961—1964
ССЩ — М. Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в 20-ти т. М., 1965—1977
Указатель С — В. Боград. Журнал «Современник», 1847—1866. Указатель содержания. М., Л., 1959
ЦГАЛИ — Центральный Государственный архив литературы и искусств СССР
ЦГАОР — Центральный Государственный архив Октябрьской революции
ЦГИА — Центральный Государственный исторический архив СССР
ценз. разр. — Дата цензурного разрешения к печати
Автор — Н. А. Добролюбов. Автограф — в ГПБ. Статья готовилась для Св. 6 и была там напечатана частично в составе вступительной заметки, написанной Некрасовым. (См. «Примечания» к Св. 6). Полный текст опубликован в изд. 1862, с. 519—522 в разделе «„Свисток“ № 6». Печатается по изд. 1862.
16 …г. Забелина … разъезжающего между Тверью и Москвою…-- см. с. 109.
16 профессору Сухомлинову — Сухомлинов М. И. (1828—1901), историк литературы, с 1860 г. — профессор Петербургского университета.
17 …г. Стасюлевича.. в своем курсе истории…-- Историк и журналист Стасюлевич M. M. (1826—1911) читал в Петербургском университете курс лекций по западноевропейскому средневековью.
18 …поместил в «Подснежнике» статью о египтянах… — «Подснежник» — «ежемесячный журнал для детского и юношеского возраста», издававшийся В. Н. Майковым в Петербурге (1858—1862). В. Милеант поместил там статью «Египтяне (по Максу Дункеру)» (1860, № 1, с. 56—109; № 2, с. 100—181).
19 «металлов тверже и выше пирамид…» — приведена (с неточностью) вторая строка стихотворения Державина «Памятник» (1796), являющегося свободным переложением оды Горация (кн. III, ода 30).
20 …Вернадский и Серно-Соловьевич …на европейских конгрессах.-- Имеется в виду международный статистический конгресс, собиравшийся в Лондоне в 1860 г.
21 …переводил со всевозможных языков…-- См.: переведенные Н. В. Бергом с 28 языков «Песни разных народов», 1854, а также: «Библиотека иностранной поэзии. Вып. 1. Переводы и подражания Н. В. Берга», 1860.
22 Отозвание французского посланника из Турина…-- Франция оказывала дипломатическое давление на Пьемонт, пытаясь толкнуть его к соглашению с Неаполитанским королевством.
23 …какой же он новый?-- Псевдонимом «Новый Поэт» И. И. Панаев пользовался с 1843 г.
24 …о … Монтемолине … трактатах 1815 года… о будущем всеобщем конгрессе… — Монтемолина — граф Карлос (1818—1861), претендент на испанский престол; трактаты Венского и Парижского конгрессов 1815 г. определили ту политическую карту Европы, которую ныне перекраивало движение национального единения в Италии; после прекращения военных действий в австро-итало-французской войне 1859 г. Цюрихская конференция утвердила мир только между Францией и Австрией — Пьемонт подписал лишь продолжение перемирия; предполагался созыв международной конференции в Брюсселе для урегулирования многочисленных спорных пунктов «итальянского вопроса».