Направление «книга художника», связанное с созданием уникальных художественных произведений в книжной форме, занимает важное место в современном культурном пространстве. Уходя корнями в XYIII век, но наиболее активно развиваясь в веке ХХ и ХХI, в последние несколько лет оно вновь и вновь ярко и активно заявляет о себе как о самобытном и вполне самостоятельном явлении современного искусства и музейно-выставочной жизни. Книга, книжная форма, текст, закрепленный в форме произведения, становятся той площадкой, где авторская индивидуальность художника вступает в диалог с многообразием культурных произведений, с традициями и ассоциациями. Оказывается, что книга в очередной раз очень удачно вписывается в современные художественные искания, позволяя художнику соединить устоявшиеся, проверенные временем книжные формы с наиболее актуальными современными тенденциями. Неслучайно в последнее время в России и за рубежом проходят выставки, посвященные «книге художника», предпринимаются попытки по созданию специального музея, посвященного именно этим, сложным для экспонирования произведениям и, конечно, художники активно творят в этом направлении.
Скажем несколько слов о терминах, которые связаны с этим художественным направлением. На сегодняшний день их два: «livre d’artiste» и «artist’s book». Строго говоря, «livre d’artiste» и «artist’s book» это синонимы, которые на русский язык должны переводиться как «книга художника». Формально так и есть, и это правильно, с точки зрения перевода. Однако в процессе функционирования и развития этого художественного явления произошла некоторая дифференциация и за термином «livre d’artiste» закрепилась та традиция, которая в первую очередь связана с деятельностью знаменитого издательства Волара. Традиционно сюда относятся книги, сделанные на высоком полиграфическом уровне, которые помимо художественного являются еще и произведениями книжного, полиграфического искусства. Это плод совместной творческой деятельности художника и издателя или издательства. Издатель, как правило, инициирует издание того или иного произведения, привлекая к его реализации ярких представителей изобразительного искусства, давая им возможность использовать уникальную полиграфическую базу. Художник же создает произведение в полном смысле слова художественное и уникальное, продумывая, прорисовывая и конструируя все элементы книжного пространства, создавая особый книжный язык именно для конкретного произведения. Однако воплощение его замысла осуществляет не он сам, а мастера полиграфии, печатники, которые тоже принимают участие в создании законченного книжного произведения. Эта традиция продолжается до сегодняшнего дня.
Что касается термина «artist’s book» или собственно «книга художника», то за ним постепенно закрепилось то направление, в котором сам художник создает книгу практически от начала до конца, не только моделируя, но и воплощая все ее художественные элементы. Нередко он сам является и автором текста или сопроводительных материалов, типа вступительных статей, комментариев, послесловий. Так рождаются уникальные произведения, выполненные зачастую полностью вручную. В своей статье мы будем придерживаться именно этого употребления терминов «livre d’artiste» и «artist’s book». Хочется подчеркнуть, что это две линии, две тенденции внутри одного и того же художественного направления, поэтому у них много общего и во многом это касается формирования целостного художественного пространства книги.
«Книга художника» это всегда законченный образ, в основе которого лежит единство всех использованных художником графических элементов. Часто произведения, созданные в рамках этого направления, называют не книгой для чтения, а книгой для глаз. Но глазами мы можем не просто увидеть графические объекты, но и «прочитать» текст через образ. Этот образ не классическая иллюстрация, а весь комплекс элементов, включенных в архитектонику книги. Художник с помощью всех доступных ему средств, начиная от всего многообразия шрифтов, выбора художественной техники для иллюстраций и элементов оформления, техники печати, и заканчивая выбором бумаги, создает законченный образ, образ текста или образ-текст. Этот образ есть своеобразная интерпретация художником произведения, если таковое используется или эпохи со всем многообразием ее культурных текстов. Именно неповторимость этих образных текстов делает «книгу художника» такой самобытной и привлекательной как для художников, так и для зрителей.
Сегодня в петербургской традиции «книги художника» представлены как произведения в традиции «livre d’artiste», так и собственно «artist’s book». Если говорить о «livre d’artiste», то хотелось бы вспомнить о многочисленных примерах в деятельности издательства «Вита Нова», мастерской «Ручная печать», издательства «Редкая книга Санкт-Петербурга». Что касается «artist’s book», то классиком этого направления является художник М. Карасик. Не менее яркие и значительные произведения в этом направлении создаются А. Парыгиным и Г. Кацнельсоном. Этот перечень можно было бы продолжить, однако перейдем к конкретным произведениям. Тем более что каждое из них уникально и заслуживает специального исследования. В данной статье мы остановимся только на двух ярких иллюстрациях того и другого направлений.
Сначала пример из «livre d’artiste». Сравнительно недавно, 28 февраля 2013 года, в «Новом музее» в Петербурге публике была представлена новая работа творческой мастерской «Ручная печать» работающей под эгидой издателя Тимофея Маркова. Это сказка Б. Гребенщикова «Иван и Данило» с иллюстрациями А. Флоренского. Это, можно сказать, классический пример создания книги в жанре «livre d’artiste». Книга издана тиражом 36 нумерованных экземпляров, подписанных автором, художником и издателем, что само по себе символично и отражает важную особенность «livre d’artiste»: это результат совместного творчества, хотя художник и остается здесь ключевой фигурой. Издание, выполненное на высочайшем полиграфическом уровне, с сохранением всех элементов книги, вниманием ко всем деталям в процессе ее создания, представляет собой современной прочтение современного же текста, закрепленного таким образом как законченный литературно-художественный памятник русской культуры периода 80-х годов ХХ века.
С точки зрения процесса создания здесь мы также можем провести аналогию с деятельностью издательства Волара. Издателя Тимофея Маркова, инициировавшего и создание мастерской «Ручная печать», и данное издание, можно с полным основанием назвать знатоком и ценителем произведений высокого книжного искусства, подвижником книги, который понимает ее высокую культурную ценность и хорошо чувствует специфику развития книжного дела. Его интерес к уникальной художественной книге вполне укладывается в современные мировые тенденции и одновременно дает возможность публики наслаждаться такими редкими по красоте и качеству исполнения изданиями. Ему удалось собрать ансамбль выдающихся профессионалов. В него вошли как автор текста, Борис Гребенщиков, как теперь принято говорить, культовая личность, что само по себе стимулирует интерес к изданию, художник Александр Флоренский, тоже фигура культовая, создавший, помимо всего прочего, свой стиль в книжном оформлении и иллюстрировании, так и печатник и наборщик В. Оконников, переплетчик А. Игнатьев и шелкограф Дм. Бугаенко. Мы не случайно перечислили всех, ведь при создании произведения в духе «livre d’artiste» не мелочей, здесь важен любой нюанс. Именно поэтому эти издания редки и дорогостоящи, их так приятно просто увидеть, а тем более подержать в руках и полистать.
Все полиграфические составляющие подчеркивают ценность книги как таковой. Набор в издании ручной, причем с использованием старинного наборного материала, что передает современному тексту классическую форму и одновременно живое дыхание. Гарнитура обозначена как «Древняя». Рисунки А. Флоренского воспроизведены в технике шелкографии в один цвет. Специально подобранная бумага подчеркивает качество издания в духе лучших образцов книжного искусства. Такому восприятию способствует и качество переплета с гравированным на металле названием. Следуя традиции, книга помещается в футляр — коробку ручной работы. Хочется отметить, что использование классического подхода к изданию, где играют свою роль и бумага, и гарнитура, и переплет, и обрезка края, выглядит не как стилизация, а как художественный прием, как инструмент в умелых руках, необходимый для реализации общего художественного замысла. Это характерная особенность лучших образцов «livre d’artiste».
Теперь скажем несколько слов о художественном образе произведения, заключенного в книгу. Б. Гребенщиков написал сказку, сказ, в основе которой необходимая для этого жанра авторская интонация, передающая «говорение», в котором и раскрывается постепенно сюжет. Стилистически она близка творческой манере Б.Г., особенно периода 70-80-х годов прошлого уже столетия. Сказочный строй произведения накладывается на современный язык и образный ряд. В результате получилось произведение, близкое, по сути, к городскому фольклору, у которого есть автор, но которое может легко «пойти в народ». И это движение зафиксировано в иллюстративном ряде.
А. Флоренский не создает новый стиль иллюстраций специально для этой сказки, он пользуется своим, им уже найденным, узнаваемым и доказавшим еще раз свою универсальную глубину, художественным языком. Сам художник вспоминает о том, что первый вариант иллюстраций был сделан им еще в 1986 году, и несколько раз сказка выходила с теми, первоначальными, иллюстрациями. К изданию в «Ручной печати» иллюстрации были сделаны им заново, с учетом особенностей шелкографского воспроизведения. Надо сказать, что художественное и стилистическое единство текста и иллюстраций вполне закономерно. Это творчество современников, во многом имеющих общие взгляды и в жизни, и в искусстве, с одной и той же точки смотрящих на процессы, происходившие в культуре и в сознании человека. Хотя это и очень разные творчески фигуры. В Б.Г. больше эстетизма и кроскультурных влияний, у Флоренского больше «митьковской» наивности и простоты. Но в результате получилось некое единство произведения, единый художественный образ, где исконность, природность и открытость сознания героя сталкивается с трансформированным миром культуры, на границе которого и существует современный человек. В иллюстрациях Флоренский, казалось бы, просто и ненавязчиво следуют за текстом и, как это принято в фольклоре и лубочных изданиях, создает своего рода параллельный видеоряд. В них включены цитаты, названия предметов, растений и животных и мир в них становится означенным, вещественно-реальным, осязаемым. В результате за лубочной простотой раскрывается глубокий смысл, который, следуя русской традиции, передан с юмором и легкой иронией. Однако издание в целом сохраняет классическое звучание, не переходя к народным книжным формам. Во многом этому способствует построение разворота и расположение текста на странице. Текст и иллюстрации вписаны в четко очерченный прямоугольник с оставленными по всему периметру листа большими полями. Издание сказки «Иван и Данило» яркий пример современного «livre d’artiste». Здесь мы можем увидеть, насколько универсальной и гибкой может быть классическая книжная традиция, которой подвластны любые современные художественные формы.
Возьмем теперь пример произведения из разряда «artist’s book». Это новая книга известного петербургского художника, активно работающего, в том числе, и в направлении «книга художника», А. Парыгина. В основе книги произведения Козьмы Пруткова: знаменитый 42 афоризм из собрания мыслей и афоризмов «Плоды раздумья» «Бди!» и 156 афоризм из того же сборника. Книга сделана автором полностью вручную и существует в количестве двух экземпляров, отличающихся использованием красного или синего цветов при трафаретном воспроизведении основного слова — «Бди!». Книга в деревянном футляре из сосновой доски, тонированным белым акрилом. По всей поверхности футляра расположен написанный от руки текст 156 афоризма Козьмы Пруткова: «Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые; иначе такое бросание будет пустою забавою». Здесь при написании текста А. Парыгин использует излюбленный прием «artist’s book», восходящий еще к футуристической книге — это авторский почерк, воспроизводящий текст произведения. Текст написан стальным пером и темно-коричневой тушью. Интересен художественный прием, положенный художником в основу данного издания. Мягкое и, можно даже сказать, интимное написание основного текста афоризма, создаваемая таким образом доверительная интонация, концентрируются в жестко-трафаретное, как барабанная дробь, «Бди!», рассыпающееся в количестве 41 штуки из футляра и заполняющее собой все пространство, поглощая все другие смыслы. Парыгин превращает слово в его многократном повторении в элемент максимальной художественной выразительности. Найденный художником образ слова делает его абсолютно самодостаточным. Стилистически это созвучно ироничной интонации афоризмов Козьмы Пруткова. Литературный текст, несущий в себе определенный заряд абсурда, идеально сочетается с трафаретной, клишированной формой. Слово-образ превращается из артефакта в некий архетип русской истории. За счет найденных художником выразительных средств, к нему добавляется весь последующий исторический опыт России, который создатели Козьмы Пруткова могли только предчувствовать. Так, особенно в «красном» экземпляре книги, невольно возникают ассоциации с советским периодом, с эстетикой советского агитационного плаката. У Парыгина футуристический по интенции и исполнению образ расширяется до абсурдистского отрицания идеологии через нарочитое повторение одних и тех же лозунгов и призывов: «Бди!» — лишая их окончательно всяческого смысла. Художник через образ слова показывает, как легко можно довести до абсурда само существование человека, делая его никчемным и, по сути, нечеловеческим. Рассматривая книгу, у зрителя возникает целый веер ассоциаций, на которые его как бы провоцирует автор.
В своей новой работе художник балансирует на грани между собственно книжной формой, которой он придерживался ранее, сохраняя все элементы книги и книгой-объектом, максимально визуализирующим книгу. Надо сказать, что ему удалось найти золотую середину между книгой с текстом, как носительницей смыслового и образного единства, объектом для созерцания и инсталляцией, в которой необходимо заложено действие зрителя с художественным материалом. Действительно, футляр нужно рассмотреть со всех сторон, чтобы прочитать текст, его нужно открыть, чтобы увидеть, прочитать и прочувствовать основное смысловое ядро произведения. В своей работе А. Парыгин соединяет очень древние книжные традиции и современный художественный язык. Вложенные внутрь деревянного футляра листы, несущие основной словообраз, напоминают нам глиняные таблички или дощечки, из которых собирались древние книги. Художник своим произведением еще раз иллюстрирует то, что книга это не просто форма, это текст, закрепленный на неком носителе. Использование локальных цветов, особенно красного, при абсолютно современном звучании, отсылает нас при этом к книжной классике, буквицам красной строки. Только здесь эта красная строка раскрывает образный ряд, состоящий из одного слова, весьма эмоционально окрашенного и глубокого, по сути. Да и сама техника трафаретной печати, которую использует художник, являясь одним из наиболее древних способов тиражирования, доказывает свою современность и неисчерпаемость художественных возможностей. Книга А. Парыгина — это не реминисценция или стилизация, это произведение остросовременное, в котором традиция творчески переосмысливается и превращается в самобытный художественный язык.
Даже на этих двух примерах можно представить себе сколь огромны возможности художника, работающего и в направлении «livre d’artiste», и в «artist’s book». С помощью классического набора и с привлечением современных выразительных средств создается художественный образ, в котором текст неразрывно связан со всеми выразительными элементами книги.