Въ одномъ изъ предшествующихъ объясненій я высказалъ свое убѣжденіе на счетъ разрѣшенія польскаго вопроса, какое сознавалъ преждѣ чемъ поступить въ число народной организаціи въ характерѣ Военнаго Комисара Гродненской Губерніи. Это мое личное мнѣніе. Нынѣшніе плачевные результаты, къ которымъ довѣден край съ одной стороны, а съ другой вынужденное положеніе Правительства, не соотвѣтственное дѣйствительному его характеру, болѣе чѣмъ когда либо выразительнымъ образомъ доказываетъ необходимость покончить распрю и, привѣдя в нормальное состояніе край, разрѣшить тяготеющій вопросъ польскій. Сознаніе мое, что въ этомъ отношеніи Правительство Русское болѣе удовлетворительнымъ образомъ и съ большею пользою для обоихъ народовъ въ состояніи сдѣлать, чѣмъ кто либо, поставило меня въ необходимости очертить характеръ движенія въ Литвѣ.
Лишенный всякаго участія въ дѣлѣ приготовленія къ востанію, свѣдѣнія мои въ этомиъ отношеніи не могутъ быть точны. Однако на сколько могли быть извѣстны как человѣку не причастному, но интересующемуся жизненными явленіями въ краѣ, я со своей стороны долженъ сказать то, что мнѣ извѣстно въ этомъ отношеніи.
Волненія въ Царствѣ, проявляющиеся въ разныхъ демонстраціяхъ не могли не имѣть влиянія на Литву. Но когда въ Царствѣ подобные явленія послужили къ образованію Центральнаго Комитета, стоящаго во главѣ народной организаціи, въ Литвѣ все это разыгралось безъ никакихъ результатовъ. Правительство, обращая только вниманіе на демонстрационные выходки въ здѣшнемъ краѣ придавало имъ серьозный характеръ. Когда разные теоріи, лишенные практичности, не видя дневнаго свѣта, могли имѣть вліяніе на вспылчевый и увлекающійся характеръ жителей Царства Польскаго, то въ болѣе серьозной Литвѣ и при своей таинствености, главномъ своемъ двигате[ле]мъ, они должны были пройти безъ вліянія. Съѣзды помѣщиковъ литовскихъ, въ которыхъ однако гродненскіе, какъ мнѣ извѣстно, почти не принимали никакаго участія, имѣли только въ виду матеріальное и моральное улучшеніе края при нынѣшнемъ политическомъ положеніи его. Заявленія минскія, хотя очень невинныя, были однако осуждаемы многими. Стрѣмленія подобныхъ помѣщичьихъ съѣздовъ въ матеріальномъ отношеніи встрѣчая сопротивленіе въ Правительственныхъ властяхъ, все болѣе и болѣе, при своемъ почти открытомъ существованіи, становились имъ непріязненными. Вспыхнувшее однако востаніе въ Царстве застало Литву совершенно неприготовленною въ этомъ отношеніи, даже непріязненною всякимъ подобнымъ волненіямъ при [ее] тогдашнемъ положеніи. Царство Польское, принужденное къ востанію стеченіемъ двухъ обстоятельствъ: во первыхъ, набора, а во вторыхъ, усиленнаго дѣйствія Центральнаго Комитета, желающаго воспользоваться слухами о наборѣ, чтобы составить какъ можно побольше десятокъ и сотокъ народной организаціи, и не могущаго въпослѣдствіи удержать взволнованныхъ народныхъ страстей, своимъ востаніемъ не уважило интересовъ Литвы. Литва тогда при своемъ господствующемъ сельском населеніи проживала критическія минуты, въ которыхъ востаніе, не имѣя практическаго выхода, грозило совѣршеннымъ разрушеніемъ матеріального состоянія самымъ чувствительнымиъ образомъ. Нерѣшимость долгая Литвы можетъ служить тому фактическимъ доказательствомъ. Съ одной стороны обремененный долгами и озадаченный крестіянскимъ вопросомъ помѣщикъ, а съ другой крестіянинъ, въ воображеніи своемъ усвоившій понятіе, что вся земля есть его достояніе, оспариваемое только помѣщикомъ, будучи въ состояніи выжидательномъ, а потому не рѣшительномъ, не могли служить народному дѣлу соотвѣтственно тѣмъ средствамъ, какіе могутъ находиться въ ихъ рукахъ. Здѣсь нужно тоже упомянуть то обстоятельство, мѣшающеее успѣшному ходу дѣла, на сколько это могло быть возможнымъ, что самые преданные народному дѣлу помѣщики литовскіе, имѣя значительный запасъ честолюбія, въ виду что въ нихъ только живетъ традиція, мѣру народного правительства о отдачѣ земли крестіянамъ старались выставлять своимъ собственнымъ даромъ. Крестіянинъ, видя не обрезанные еще когти своихъ господъ, не могъ имъ довѣриться и сталъ смотреть на дѣло польское какъ на затѣю помѣщичью — органы же правительства понятіе такое крестіянина старались поддѣрживать.
Выработанное исторіею сочувствіе Литвы къ Польшѣ, усилившееся всего болѣе во время господства Россіи (фактъ, на который слѣдуетъ обратить вниманіе) превозмогло всякіе обстоятельства противные востанію, и Литва шевельнулась. Образовавшійся въ Вильнѣ иниціативою Варшавы Отдѣлъ управляющій дѣлами Литвы принялъ на себя вѣсти дѣло востанія, и заявляя объ этомъ громогласно. Въ числѣ учреждаемой Отдѣломъ организаціи мнѣ попалась обязанность военнаго комисара Гродненской Губерніи. Инструкціи я никакихъ не получилъ, сказано было только, что характеръ моей дѣятельности долженъ быть наблюдательный за военными дѣйствіями въ политическомъ отношеніи, и что я буду служить органомъ всякихъ сношеній Военнаго Начальника съ Несторомъ Дюлераномъ какъ уполномоченнымъ въ этомъ отношеніи. Отправленный предо мною въ Гродненскую губернію Онуфрій Духинскій, явившійся здѣсь въ Вильно съ мандатомъ Полковника, даннымъ ему, какъ я видѣлъ изъ подписи, Высоцкимъ, завелъ вооруженное востаніе въ Гродненской губерніи. Имѣли востать по распоряженію Духинскаго въ одно время всѣ уѣзды, но такъ какъ онъ далъ очень короткій срокъ, то успѣли завѣсти востаніе только въ трехъ уѣздахъ: Сокольскомъ, Бѣлостокскомъ и Бѣльскомъ. Явившійся уже въ Лагерь Духинскаго Подполковникъ Ландеръ, принялъ на себя обязанность Военнаго Начальника Гродненскаго уѣзда. Волковыскій уѣзд восталъ по распоряженію Духинскаго, но безъ назначеннаго отъ него Военнаго Начальника — явился такимъ Стравинскій, который впослѣдствіи перешелъ подъ начальство Ландера. Въ Слонимскій уѣзд была послана номинація Юндзилу какъ военному начальнику того уѣзда. Влодекъ сформировалъ отрядъ по своей собственной иниціативѣ, такъ называемый пружанскій. Краковскій (Траугутъ) выступилъ въ Кобринскомъ уѣздѣ тоже безъ никакихъ уполномочій отъ Духинскаго въ этомъ отношеніи. Въ Брестскомъ уѣздѣ формировалъ уже шайку Стасякевич по распоряженію самаго Народнаго правительства, даннымъ на имя Стасякевича.
Неудача Духинскаго въ дѣлѣ подъ Соколдою. хотя не столь поразительна, какъ офиціальные русскіе извѣстия объявляли, дурно подѣйствовала на окрестное населеніе, однако не остановила еще сочувствія къ дѣлу востанія. Слѣдовавшіе за этимъ почти постоянные пораженія нашихъ отрядовъ, безхарактерное ихъ существованіе въ дѣлѣ политической пропаганды, совершенный недостатокъ военныхъ средствъ и людей способныхъ, ослабляя вызванное въ народѣ сочувствіе къ востанію, способствовали почти окончательному уничтоженію шаекъ въ Гродненской губерніи во время моего военнаго тамъ Комисарства. Численность ихъ по недостатку оружія была очень незначительна, и такъ:
Отрядъ Духинскаго состоялъ не болѣе какъ изъ 500 человѣкъ
Ландера (Ленкевича) 300
Влодка 100
Юндзила 250
Краковскаго 150
Стасякевича 300
Тышки 100
Всего не болѣе 1700 человѣкъ.
Составъ этихъ отрядовъ былъ большею частью изъ крестьянъ казенныхъ, мелкопомѣстной шляхты и городскихъ жителей, въ которыхъ шайки и находили самую сильную поддержку. На помѣщиковъ и ихъ крестьянъ я получалъ постоянныя жалобы отъ военныхъ начальниковъ, которыя въ свою очередь представлялъ по обязанности Дюлерану. Какое участіе принимали гродненскіе помѣщики въ народной организаціи, мнѣ хорошо не извѣстно, но результатовъ ихъ дѣятельности въ отношеніи къ военнымъ отрядамъ почти совершенно не было. Шайки принуждены были по большей части собственными средствами пріобрѣтать все необходимое.
Пріѣздъ мой въ Вильно наступилъ во время повсемѣстнаго растройства въ Литвѣ: такъ въ дѣлѣ народной организаціи, какъ и вооруженнаго востанія. Данныхъ, на основаніи которыхъ могъ бы судить о дѣйствительномъ состояніи края, на сколько сама необходимость отъ меня требовала, я не только не получилъ отъ Дюлерана, но при всемъ моемъ желаніи не могъ добиться кое какихъ свѣденій въ этомъ отношеніи. Трудности ставленные правительствомъ на счетъ сообщеній, слабая власть виленскаго отдѣла, не могущая возбудить къ себѣ довѣрія края, и ясное пониманіе многихъ, смотрящихъ на дѣло востанія не чрезъ призму увлѣченія, но сознающихъ, что покараясь только задушевной необходимости, несутъ жизнь свою на безполезную цѣль, были причинами таго, что все востаніе приняло характеръ мѣстный, и народныя власти воеводскія въ случаяхъ только необходимости и возможности обращались въ Вильно съ сообщеніями различнаго рода. Изъ такихъ сообщеній не могъ Дюлеранъ, не знающій совершенно здѣшняго края, вывѣсти никакихъ заключеній, тѣмъ болѣе передать ихъ мнѣ, — я же, судя по полученнымъ мною, могъ только дойти къ тому результату, что востанія въ Литвѣ уже нѣтъ, а если есть что либо, то развѣ предсмертныя его судороги. Въ такомъ состояніи края, принявъ во вниманіе всѣ трудности, мои толчки и побужденія, если бы я ихъ дѣлалъ, не могли бы поддержать само собою упадающаго востанія. Я это понялъ и потому предоставилъ все естественному ходу дѣла, стараясь уклоняться отъ всякой иниціативы. Организация образовывалась подъ вліяніемъ мѣстных побужденій, но такъ какъ въ успѣхъ востанія почти никто не вѣрилъ, то она была очень незначительная. Шайки разбитки прежнихъ въ состояніи, вызывающемъ только сочувствіе, были удерживаемы отъ совершеннаго растройства и возвращенія на путь предлагаемый неоднократно Правительствомъ, одно тою строгостью, какая преслѣдовала каждаго въ случаѣ нечистосердечнаго сознанія. Этому послѣднему условію Правительственные власти придавали очень обширное значеніе, и потому только многие поставленные въ безвыходное положеніе предпочитали голодную смерть нормальному своему состоянію. Сказалъ я это не въ виду осуждений Правительственныхъ мѣръ, но выраженія моего пониманія о дѣйствительномъ состояніи востанія во время моего пребыванія въ Вильнѣ. Кромѣ успокоенія Правительство можетъ имѣть дальнѣйшие виды на счетъ здѣшняго края — они мнѣ неизвѣстны; но изъ постоянныхъ выраженій общественнаго мнѣнія Россіи, высказываемыхъ даже Слѣдственною Коммисіею, я могъ придти къ тому заключенію, что Россія хочетъ полнаго съ собою сліянія Литвы для доставленія счастья здѣшняму народу. Я не противникъ счастья народнаго, не противникъ и Россіи, если она добра намъ желаетъ, но противникъ тѣхъ бѣдствій, которые поягаютъ край наш несчастный. А потому если судьба насъ ставитъ въ положеніе, что мы должны сродниться съ Россіею, я, для устраненія многихъ лишнихъ жертвъ при порожденіи новаго времени и строя общественнаго въ Литвѣ, считаю со своей стороны обязанностью заявить нѣсколько словъ въ этомъ отношеніи.
Кто полагаетъ, что Россія легкую въ этомъ будетъ имѣть задачу, тотъ судитъ поверхностно, тотъ себя обманываетъ. Сѣть, обхватывающая насъ во всѣхъ классахъ и соединяющая съ Польшею, имѣетъ столько основаній въ традиціяхъ и даже предрассудкахъ, что распутать ее, уничтожить и возсоздать что либо новое, составляетъ вѣковой систематическій и разумный трудъ. Агитаторы собираемые со всѣхъ концевъ Россіи ничего у нас не сдѣлаютъ въ дѣле соединенія, обманутъ только себя, Правительство не исполнятъ цѣли и довѣдутъ край, противъ своихъ желаній, до новыхъ жертвъ, до новыхъ народныхъ несчастій. Пока Правительство не пріобрѣтетъ сочувствія въ дѣйствительно образованномъ классѣ здѣшняго населенія, до техъ поръ слово Россіи найдетъ отголоска въ сердцахъ Литовцевъ. Въ моемъ сознаніи я преступникъ не по убѣжденію, но по стеченію обстоятельствъ, а потому пусть и мнѣ будетъ дозволительным утѣшать себя надѣждой, что возсоздастся народное благо. Дай Бог только, чтобы для достиженія этаго потомки наши не проливали лишней братней крови.
28 Февраля 1864 года Викентій Калиновскій.