Отчёт перед избирателями (Аверченко)
| Отчёт перед избирателями |
| Опубл.: 1908. Источник: Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 1. Весёлые устрицы. — М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2012. — az.lib.ru • Вошли в альманах «Стружки» журнала «Сатирикон» [1909] |
— Эй, вы, рвань коричневая! Чего толпа толпится?
— А чего ж ей… Послухать каждому лестно.
— Да тут что — драка?
— Протри глаза! Видишь — эшафотик? Оттелева разговор будет.
— Об чем?
— Об этом самом. Депутат перед почтеннейшей публикой отчитываться будет.
— Ответит он за это!
— Чего ответит? Разрешение, можно сказать, вина и елея, дадено.
— Пойдем, Кучерявый. Я эти разрешения знаю. Я, брат, уже в девятьсот пятом, после такого разрешения, две недели в больнице отлеживался.
— Попало?
— Почему попало. А от городской головы разрешение есть?
— Будьте без сумления. Всеми дозволено: Господин губернатор разрешили, палицмейстер, городской голова, архиерей и мещанский староста… Гуляй душа!
— Вот оно, вот… Смотрите!
— Чего ж цепей на ем нет?
— Дура! Нешто он арестант… С ним сам господин пристав за ручку. Вишь ты, хлопают ему как.
— Бра-а-во!! Бис!
— Господа граждане! Будучи почтен избранием в народные представители, я…
— Ой! Кто это окурок за шиворот бросил?!
— Пренебреги!
— Да ежели он с огнем…
— Дьяволы! Тут разговор сурьезный, а он с окурком.
— Ты-то хорош!
— Тссс…
— После роспуска второй Государственной Думы…
— Г. депутат! Я просил бы вас не касаться действий правительства.
— А как же сказать?
— Говорите — «после третьего июня»…
— Хорошо. После третьего июня, когда было это самое, мы съехались, хотя с тяжелым сердцем…
— Виноват, я критики правительства не могу допустить…
— Я и не критикую!
— Нет, вы говорите «с тяжелым сердцем». Это порицание…
— Извините!.. Мы съехались с легким сердцем, веря, что при наступившем успокоении, правительство даст нам возможность работать без помехи. Но…
— Я прошу вас без «но» в этом месте.
— Помилуйте, г. пристав! Вы меня перебили… Я хотел сказать слово «нося». Нося в себе эту уверенность…
— Как же ты, косолапый, говорил, что дозволено?
— Так он, вишь ты, с рельс все соскакивает…
— А от господина врачебного инспектора разрешение есть?
— Загалдели… Тише!
—…При рассмотрении законопроектов, внесенных министром…
— Я вас покорнейше прошу прибавлять в таких случаях: «г. министром».
— Слушаюсь!.. внесенных его высокопревосходительством господином министром, мы нашли некоторые из них не соответствующими…
— Г. депутат! Я серьезно предупреждаю…
— Но, позвольте…
— Именно, я не могу позволить!
— Слушаюсь! Гм!.. Мы нашли их превосходными. Таким образом, общая конъюнктура момента, зафиксированная теми обстоятельствами, кои, не являясь ни одной из желательных равнодействующих, могли до известной степени укрепить те ветхие устои…
— Чтой-то он, ребята!?
— Н-да… Закрутил!
— Памороки ему забили! Известно, с отчаянности чего не скажешь…
— Ему бы от господина брандмейстера бумажкой какой запастись…
— Много ты понимаешь! Причем тут брандмейстер?
— Дикие мы. А только я тебя ушибить всегда могу!
— То есть, это за что же?
— Вообще.
—… Грядковая культура хлебов, милостивые государи, заключается в том, что в разрыхленную почву кладутся зерна, приблизительно на такой глубине, чтобы…
— Виноват… Вы это о чем же?
— Разве нельзя?
— Нет, но вы имеете разрешения на беседу по поводу Думы, а это что же такое?.. какая-то культура… Хлеба…
—… Зерно в разрыхленной почве…
— Послушайте, об этом не надо!
— Хорошо-с. Население Австралии состоит, преимущественно из мужчин и женщин. Волки в диком состоянии очень опасны и коренное население Галиции…
— В силу предоставленного мне права, я, находя изложение г. депутатом предположенной программы не по существу каковое носит характер насмешки над администрацией — закрываю собрание.
— Так.
— Наговорился!
— Отвел душеньку…
— Ловко это насчет бюрократического режима прокатился. Волки, говорит, жрут, не разбирая мужчин и женщин, а мужики на грядках без хлеба сидят на манер Австралии.
— То-то и оно. Жена, дети, а рискует чем!
— Кучерявый, бежим, чичас бить почтейнейшую публику будут.
— Господи ты мой! Дураков не сеют, не жнут…
— Пойду это я сейчас и нарежусь — до полного омертвления… Ей-Богу! И завалюсь до завтра… И завтра нарежусь! И послезавтра.
— Эй, дядя!
— Ну?
— Ты не забудь и в среду нарезаться.
— Будьте благонадежны.