17. Опять «Дерзкая Сара». — Окончательный триумф капитана Дринкуотера
Ветер нам благоприятствовал, мы дошли до острова Вознесения и остановились там, чтобы запастись водой, мясом, фруктами и овощами, не говоря уже о знаменитых черепахах. До дому оставалось еще не менее тысячи миль.
Войдя в порт, мы были приятно удивлены. Среди стоящих на якоре судов мы заметили корабль, на борту которого виднелась надпись: «Дерзкая Сара».
— Это Босток! Он не удивится, нет! — смеясь, сказал капитан Дринкуотер. — Он не сомневается, что мы привезли ему хорошие новости.
Когда «Летучее облако» приблизилось к своему сопернику, он громко закричал в рупор:
— Эй, корабль, пришлите нам лодку! Босток, у меня есть для вас подарок!
Прошло несколько минут, и капитан Босток решился ответить. Он хорошо знал Дринкуотера и на себе испытал его пристрастие к мистификациям. Но тут, словно предчувствуя правду, он ответил:
— Хорошо, Дринкуотер, я сейчас пришлю вам лодку.
Капитан Дринкуотер сам провожал наших гостей, захватив с собою меня. Прием, оказанный экипажем «Дерзкой Сары» своим шестерым товарищам, мог растрогать до слез. Капитан Босток горячо благодарил нас и оказывал всяческое гостеприимство. Происшедшее могло бы примирить самых заклятых врагов, но Босток и Дринкуотер давно были друзьями. Только в одном пункте они расходились — чей корабль быстроходнее. На этой почве между ними царили соперничество и ревность. Дринкуотер не мог забыть, как «Дерзкая Сара» в Тихом океане обошла «Летучее облако». До сих пор он не мог простить Бостоку его насмешливое предложение взять его судно на буксир. С того времени Дринкуотера не оставляла мечта взять реванш. Можно сказать, что он получил его, спасши экипаж шлюпки, но сам он находил это таким простым и естественным делом, что не мог считать происшедшее реваншем.
Когда они пожали друг другу руки перед тем, как расстаться, чтобы возвращаться в один и тот же порт, неисправимый Дринкуотер не удержался:
— Ну, мой старый Бост, нет ли у вас поручений в Нью-Бедфорд? Ваши друзья, должно быть, будут беспокоиться, ожидая вас, и вообразят, пожалуй, что больше не увидятся с вами?
— Благодарю вас, Дринк, — ответил капитан «Дерзкой Сары», — очень вам обязан, но, вероятно, прежде чем вы будете в Бедфорде, я уже отправлюсь в новую экспедицию.
Последнее слово осталось за Бостоком. Наш капитан, который никогда не отличался находчивостью в речах, поник головой и не нашел сказать ничего иного как:
— Отлично, старина, посмотрим!
Путь, которым следуют с запада Атлантического океана в Нью-Бедфорд и другие северные порты Соединенных Штатов, проходит на восток от Бермудских островов. Мы поднялись на север до широты этих островов, и море все время было спокойно. Все, по-видимому, способствовало тому, чтобы наше путешествие было вполне благополучно. Мы уже предвкушали удовольствия, которые нас ожидали в нашем старом Бедфорде, как его называют американские китоловы, вопреки приставке «новый».
Мы слышали, что за время нашего отсутствия цена на ворвань поднялась, а так как «Летучее облако» несло полные трюмы жира высшего качества, рассчитывали на великолепные барыши. Эти барыши каждый из нас уже распределил по-своему.
Но мы были пока не в Нью-Бедфорде, сотни миль отделяли нас от него, впереди же расстилались воды самого опасного из океанов. И вскоре нам пришлось вспомнить об этом. Мы еще не достигли тридцатиградусной широты, как противные ветры повлекли нас к западу и заставили спуститься почти до Багамских островов.
Если бы мы попали в Гольфстрим, то, придерживаясь его течения, при попутном ветре могли бы легко пройти на север. Но ни того, ни другого в нашем распоряжении не было, и, что всего тревожнее, мы должны были обогнуть мыс Гаттерас. Это опасное место, судя по всему, обещало взять с нас обычную дань. Бриз, который дул накануне, словно собрал все свои силы, чтобы заставить нас идти в определенном направлении. Он был так крепок, что мы были вынуждены убрать часть парусов. По всей длине берегов мы видели бурно вспененные волны: там было полно рифов. Если бы «Летучее облако» попало на них, гибели не миновать.
Все видели это и понимали опасность. Кроме капитана. Он один не знал об опасности, так как было еще очень рано, а он поздно заснул по причинам, увы, всем хорошо известным. Наконец он появился, взглянул на паруса и крикнул:
— Зачем с марселя убраны паруса?
Я был дежурным офицером и ответил:
— Ветер начинает крепчать.
— Ну, судно может нести парусов вдвое больше, даже когда ветер превращается в бурю.
— Взгляните на эти волны, — показал я ему на прибрежные рифы.
— Черт их побери! «Летучее облако» легко повинуется рулю, оно шутя…
Его панегирик «Летучему облаку» был, однако, прерван. Огромная волна отбросила судно назад, в то время как другая ударила его в борт, и сигнальный колокол прозвонил сам собою.
Я думал, эта качка заставит капитана осознать грозящую опасность, но случилось как раз наоборот. Довольным голосом он произнес:
— Браво, «Облако», тебе уже не нужны матросы, чтобы мыть палубу или звонить в колокол!
Он поглядел на берег и добавил:
— А, старина Гаттерас! Теперь, по крайней мере, мы знаем, где находимся. И если Дик Дринкуотер не ошибается, самое опасное место мы прошли.
Мы с радостью восприняли это заявление, хотя наши сомнения оно рассеяло не вполне. Не было ли оно вызвано утренней порцией, принятой, «чтобы прочистить глотку»? Вкупе с вечерней она могла довести капитана до безрассудства.
— Надо прибавить парусов, Мэси, — сказал он мне, — а то можно подумать, что судно идет под носовыми платками или циновками.
— Я не думаю, что корабль сможет это выдержать.
Но он настаивал, говоря, что он, Дик Дринкуотер, человек решительный, что медлить нечего, пусть все увидят, что из этого выйдет. Он забрал себе в голову, что мы должны отпраздновать Рождество в Нью-Бедфорде. Следовательно, нужны паруса, паруса и еще раз паруса!
Момент был критический, и я почувствовал облегчение, когда появился первый офицер, чтобы сменить меня на дежурстве. Может быть, ему удастся убедить этого бешеного.
К счастью, именно в эту минуту вахтенный крикнул:
— Парус!
Весь экипаж бросился на нос, в том числе и первый офицер с подзорной трубой в руках. Корабль виднелся примерно в двух милях от нас, и мы очень скоро должны были при нашей скорости его настигнуть.
— Это китолов! — крикнул первый офицер.
— Как вы это узнали? — спросил капитан Дринкуотер.
— По форме шлюпок и по тому, что его нос не обшит медью.
— В таком случае вы правы.
Первый офицер протянул ему подзорную трубу, и капитан вскоре воскликнул с живейшим волнением:
— Да, это китолов, и черт меня возьми, если это не «Дерзкая Сара»!
Встреча с «Дерзкой Сарой» чрезвычайно взволновала нашего капитана. Такое же впечатление произвела она и на экипаж, точнее, на тех, кто знал о давнем соперничестве двух капитанов. Несмотря на волны и опасное соседство рифов, было очевидно, что все не прочь воспользоваться случаем и помериться силами. Даже первый офицер, которого я считал более благоразумным, разделял настроение других. Я почти пожалел, что среди нас не было Коффена с его предусмотрительностью и авторитетом.
— Он возвращается, — вскричал капитан, — и он в дрейфе! Не случилось ли с ним чего-нибудь?
Он снова посмотрел в трубу.
— Нет, все цело. О чем думает Босток, ложась в дрейф?
— Может быть, — заметил первый офицер, — «Сара» не чувствует в себе достаточно силы бежать под ветром? Это хорошо только для «Летучего облака».
— Ага, на этот раз вы правы, — проговорил капитан, покраснев от удовольствия. — Сейчас я покажу Бостоку, на что способно «Летучее облако».
И он дал приказ поднять последние паруса. Этот приказ привел всех в отчаяние, но был исполнен буквально. Казалось, судно готово было выскочить из воды. Оно летело. Водяные горы поднимались, катились за ним и не могли его догнать.
— Внимание на руле! — крикнул капитан двум матросам, стоявшим у рулевого колеса. — Держать курс на мачту «Сары»!
— Я полагаю, сударь, вы не намерены пройти рядом с «Сарой»? — робко спросил первый офицер.
Я заметил, что он начал проявлять некоторые признаки беспокойства.
— Хочу пройти достаточно близко, чтобы поговорить, — категорично ответил капитан. — Таково мое намерение. Дайте мне рупор.
— Маневр не из легких, — настаивал первый офицер. — Посмотрите, какое море!
— Море великолепно! Я легко сделаю этот маневр, если рулевые не будут спать.
Несчастные рулевые и не думали спать, у них было слишком много дела, и тревога их также росла с минуты на минуту.
Дринкуотер с рупором в руках влез в одну из шлюпок на борту и уселся там в величественной позе. Его можно было сравнить с Нептуном, повелевающим морями, или Британией, правящей ими.
Между тем капитан и офицер «Сары» с удивлением и легким ужасом пытались понять, куда мы идем. У нас был такой вид, словно мы гнались за джонкой китайских пиратов или лодкой бандитов-малайцев с Целебеса.
— Эй, судно, руль налево! Живей налево! — кричал капитан Босток. Скорей или вы наскочите на нас!
— Не бойтесь, Босток, — ответил в рупор наш капитан, — мы только хотим показать, как «Летучее облако» носит паруса, и как мы огибаем мыс Гаттерас. — И только из духа противоречия добавил: — Руль направо!
Рулевые не посмели ослушаться. Но «Облако» на какой-то миг перестало слушаться руля и сделало безумный поворот кругом. Матросы изо всех сил вцепились в руль.
Мы затаили дыхание. Сам Дринкуотер испугался. Он осознал собственное безумие и покинул свое опасное место в лодке. Но в эту секунду, к счастью, «Летучее облако» вернулось к послушанию. И вовремя. Мы сумели пройти под самой кормой «Дерзкой Сары», когда ее нос погружался в воду. Лодка, в которой только что сидел капитан, была разбита кормой «Дерзкой Сары», а капитаны в какое-то мгновение были так близки друг от друга, что могли бы столкнуться рупорами.
Когда мы со скоростью несущейся во весь опор лошади перерезали ход «Сары», капитан Дринкуотер крикнул:
— Как дела, Босток? Не хотите ли, я проведу вас немного на буксире?
Словно в наказание за наше легкомыслие, конец запасной слеги, торчавшей из заднего клюза, задел тали «Сары» и с треском и шумом обломился.
Этот случай должен был бы отрезвить Дринкуотера. Однако ничуть. И пока «Летучее облако» удалялось от «Сары», он продолжал кричать:
— До свиданья, старина Бост! Я передам вашим друзьям в Нью-Бедфорде, что вы будете к Иванову дню! До свиданья!
Капитан «Сары» не отвечал ни слова. Казалось, он был обеспокоен безрассудством своего беззаботного соперника.
А капитан Дринкуотер торжествующе заключил:
— Я сказал Бостоку, что покажу ему, и я сдержал слово!
К счастью для нас, ветер ослаб и переменился на западный, мы смогли обогнуть страшный мыс задолго до захода солнца.
Ни в этот день, ни в последующие энтузиазм капитана не ослабевал: он гордился своей победой. Тем ужаснее было его разочарование, когда мы вошли в порт. Первое судно, которое мы увидели на рейде, была «Дерзкая Сара».Его простодушное лицо побелело. И словно в довершение его унижения, когда мы проходили мимо «Сары», капитан Босток начал кричать с мостика:
— Это вы, Дринк? Рад вас видеть, старый товарищ, и вместе с тем очень удивлен, так как не ждал вас раньше Иванова дня!
И я снова могу отметить открытый и прямой характер Дринкуотера. Его лицо прояснилось, и с обычным добродушием он произнес:
— На этот раз вы победили, Босток. Чтобы извиниться за некоторый ущерб, который я причинил вам, приглашаю вас поужинать в отеле «Эверетт». Я просто умираю от желания поесть устриц.
— Я тоже, Дринк. Отлично. Я не опоздаю.
И он не опоздал, как и все офицеры «Летучего облака» и «Дерзкой Сары». И могу сказать, что мы не предавались меланхолии. Это был один из тех маленьких праздников, какие любят устраивать китоловы по возвращении из удачной экспедиции.
Не могу не вспомнить и другого праздника, еще более приятного, состоявшегося год спустя, и тоже после завершения сезона. На этот раз суда опять состязались, и «Летучее облако» было первым. Дринкуотер мог отомстить Бостоку за его прошлогодние насмешки. Но со свойственным ему великодушием, когда «Сара» пришла, он сказал:
— Рад вас видеть, Бост. Приходите в отель «Эверетт» с вашими офицерами. Мы проведем вместе несколько хороших часов.
— Отлично, Дринк, — ответил Босток, — как и в прошлом году.
На этот раз роли переменились, но собрание наше было так же весело. Кстати, я стал первым офицером на «Летучем облаке», а Лиджа Коффена на «Саре» уже не было.
Этот праздник имел еще одну цель — почтить Дринкуотера, оставляющего службу. Капитан откровенно и просто объяснил нам причины своего решения: он заработал достаточно для жизни счастливой и спокойной, так зачем продолжать странствия, утомительные и полные лишений?
Он продал корабль и обосновался в «одном маленьком порту». Этим «маленьким портом» стал хорошенький чистенький коттедж с видом на Нью-Бедфорд.
Я пользовался приятным преимуществом довольно часто навещать его и с радостью отметил: отказываясь от ремесла китолова, он отказался и от роковой привычки, часто подвергавшей опасности его жизнь. Читатель догадается, на что я намекаю.