О доброй воле (Доувес Деккер; Чеботаревская)
| О доброй воле |
| Оригинал: нидерландский. — Источник: Мультатули. Повести. Сказки. Легенды. — СПб.: «Дело», 1907. — С. 180. |
I[править]
Я знавал одну модистку, у которой был «законный» ребёнок. Упоминаю о «законности» дитяти для охранения чести модистки, ибо она была замужем. Сейчас скажу вам, как звали отца этого ребёнка.
Добрая женщина очень любила малютку и прилагала все старания, чтобы одеть его со вкусом. Повсюду прикалывала бантики, и простенькие платьица меняла на цветные, яркие. Единственной утехой матери было заботиться о нарядах своего дитяти.
Иногда случалось слышать такие замечания: этот цвет слишком красен, или слишком жёлт, или слишком бледен… кант чересчур широк, креп слишком густ, а газ редок… Находились люди, которые указывали на недостаток вкуса или уменья, но никому никогда не приходило в голову обвинять заботливую мать в недостатке любви к своему ребёнку.
Мать звали «Параболой» или «Притчей». «Поэтом» звали отца.
Имя ребёнка, которого так любила наряжать мать, было — «Истина».
II[править]
Однажды мать показала кому-то ребёнка, и в глазах её читался вопрос:
— Как тебе нравится моё дитя, моё сокровище, мой свет? Взгляни на эти краски!
— Да, жёлтый цвет недурён.
— Жёлтый… ты находишь его личико жёлтым? Да ведь оно — розовое!
— Я говорю о платьице.
В другой раз она опять показывала своё дитя и спрашивала взглядом:
— Как тебе нравится моё дитя, моё сокровище, мой мир? Неправда ли, оно прекрасно? Взгляни, какой румянец, какая кожа белая и гладкая, словно мрамор!
— Чересчур крепко!
— Как, ты находишь чересчур много силы в этих ручках?
— Я говорю о платьице, оно слишком крепко накрахмалено.
Опять показывала кому-то заботливая мать своего ребёнка, вопрошая взглядом:
— Как находишь ты моё дитя, моё сокровище, мой мир? Взгляни на его формы… какая округлость… какая чистота линий…
— Чересчур короток стан.
— Как, ты находишь, что у моего ребёнка стан слишком короток?
— Я говорю о платьице.
Досадно стало матери. Её огорчало, что никто не любовался малюткой. Она продолжала рядить своего любимца, но ей было больно, что за нарядами не замечали ребёнка.
III[править]
Страдание делает человека несправедливым. Парабола рассердилась на невинного Поэта. Она отлучила его от стола и ложа и приняла вновь своё девичье имя: Ameleia[1].
Она сорвала с ребёнка обманчивое платьице, отвлекавшее от него внимание, и показала его людям, спрашивая глазами:
— Как вам нравится моё дитя, моё сокровище, мой мир?
Кто-то из толпы крикнул:
— Оно непристойно.
Остальные молчали. Они не поняли вопроса матери и не заметили ребёнка.
Это огорчило мать. Она примирилась с Поэтом, который был рад этому, и стала называться по-прежнему Параболой. Дитя своё она снова стала рядить.
— Ах, — говорила она, — уж пусть смотрят на платьица, на шнурочки и ленточки! Может быть, наконец, обратят внимание и на ребёнка и заметят, что он прекраснее своих нарядов.
Примечания[править]
- ↑ Что означает: беззаботность, равнодушие.