ПБЭ/ВТ/Богохульство

Материал из Викитеки — свободной библиотеки

[849-850] БОГОХУЛЬСТВО принадлежит к группе преступных деяний, направленных против веры и ограждающих ее законов. Подобные деяния впервые предусматриваются законодательством евреев, а оттуда, через каноническое право, переходят и в уголовные кодексы новых народов.

Относительно богохульства еврейское право постановляло: «и детям Израиля скажи: кто будет злословить Богу моему, тот понесет грех Свой, и кто хулительно произнесет Имя Всевышнего, да умрет, да побиют его каменьями, будет ли это свой или чужеземец» (Левит. 24, 15, 16). Тот же взгляд отразился и на римском праве христианской эпохи, вытеснив господствовавший до того времени принцип онаго: «deorum injurias diis curae», т. е. — наказание за оскорбление богов вверяется их личной заботе. Вот почему в 77-й новелле Юстиниана о богохульниках говорится следующее: «так как некоторые, кроме чародейства, произносят также хулительные слова, клятву, божбу, чем возбуждают гнев Божий, то мы обращаемся к этим людям (с предупреждением), чтобы они воздержались от таких поступков, хранили в сердце страх Божий и подражали людям, нравственно живущим, ибо вследствие таких поступков посылаются на страну гонения, землетрясение и чума; поэтому виновные подлежат заключению, а затем и смертной казни, дабы от попустительства таких преступлений не погибли самые народы и целые государства».

Но полная формулировка богохуления получилась лишь в каноническом праве. Так, здесь вместе с богохулением в тесном смысле[1] [851-852] появляется богохуление особого вида, а именно, — когда предметом поношения являются Божия Матерь и признаваемые церковью святые, причем этот вид богохуления карается только тогда, когда он совершен публично, при многолюдном собрании (multis coram astantibus publice) — ввиду того, что в этом преступлении усматривается посредствующий умысел совратить присутствующих к отпадению от божественного учения. Кроме того, к богохулению каноническое право отнесло божбу и в особенности лжеприсягу. При божбе различалась клятва каким-либо небожественным существом от клятвы Богом, как существом физическим, или частями его существа (волосами, головой); сюда же относилось и призывание имени Бога всуе, без достаточного к тому основания. К подобным воззрениям канонического права примыкает и светское законодательство средних веков и даже начала нового времени, каковы, например, известное «Abschied und Befehl auf dem Reichstag zu Worms» 1495 г. — в Германии и ордонанс 1670 г. — во Франции, а также городские права, особенно право города Шпейера[2]. Тот же, затем, взгляд переходит в Bambergensis и в Каролину, которая, между прочим, грозила наказанием «an Leib, Leben oder Glieder» (в отношении тела, жизни или членов) тому, «кто Богу приписывает то, что не преличествует Богу, или своими словами отнимает у Бога то, что принадлежит ему, всемогущество Божие‚ оскорбляет Его Святую Матерь Деву Марию». Но мало-помалу в практику судов по подобным преступлениям начинает врываться стремление смягчить излишнюю суровость закона, особенно в виду субъективных обстоятельств, вроде легкомыслия, опьянения, невежества, или чистосердечного раскаяния. Вследствие этого во всех подобных случаях смертная казнь, полагавшаяся за богохуление, начинает заменяться не только телесным наказанием, но нередко и денежною пенею. Затем, в XVII столетии, наряду с уменьшением ответственности за богохуление, значительно изменяется и самый объем этого преступления. Так, прежде всего исчезает уголовная наказываемость божбы, клятвы (о ней, например, уже не упоминается в Allgemeines Preussisches Landrecht 1794 г.); самое богохуление по немецкому земскому праву уже перестает наказываться смертною казнью и определяется так: «что публично высказанными грубыми богохульствами дает повод к общему соблазну», т. е., на первый план выдвигается момент возбуждения соблазна, а не прежнее понятие об оскорблении Божества. В Австрии еще Терезиана 1768 г. ставила богохуление во главе всех тяжких преступлений и объясняла это опасением «чтобы всемогущий Бог по праведному гневу сам не наказал попустительные власти и всю страну». Но уже по кодексу Иосифа II (1787) богохуление рассматривается со стороны нарушения им интересов религиозной общины и возникающей отсюда опасности для государственного спокойствия; богохульник наказывался заключением в дом для умалишенных до тех пор, пока не раскаявался в своем преступлении. Во Франции смягчение ответственности за богохуление началось еще ранее; так, еще в XVI в. здесь исчезает применение к богохулению смертной казни, причем за случаи более легкие стала назначаться денежная пеня, а за более тяжкие — наказания телесные, переходившие, при повторении преступления, в наказания членовредительные. Правда, в XVII в. при Людовике XIV эдикт 1666 г. снова возвращается к строгим наказаниям за богохуление, доходящим до смертной казни простой и даже до квалифицированной, вроде колесования, четвертования и т. п.; но затем, в конце того же столетия и в XVIII в. практика вновь возвратилась к значительно более смягченной наказываемости богохуления.

[853-854] Вместе с реформацией появляется и усердно разрабатывается мыслителями, каковы: Мильтон, Спиноза и особенно — Локк, идея веротерпимости, которая имела сильнейшее влияние на изменение группы религиозных преступлений и самую юридическую конструкцию посягательств этого рода. Так, господствовавшая до того, как мы видели, идея о том, что богохульник посягает на самое Божество или на самую веру, стала вызывать справедливые возражения. «Невозможно, чтобы Божество было оскорблено, говорит Фейербах в § 303 своего учебника, немыслимо, чтобы оно мстило человеку за оскорбление; нелепо, чтобы оно было удовлетворяемо наказанием оскорбителя», а комментатор Фейербаха Морштадт поясняет эти положения так: невозможно — потому, что Божество недосягаемо для преступника; немыслимо — ибо иначе пришлось бы приписать Всеблагому Существу потребность мести, между тем нельзя говорить о потребности мщения у лица, имеющего безграничную силу предупреждения; нелепо, ибо нельзя говорить об удовлетворении того, кто неуязвим и не нуждается в человеческих страданиях.

Последствием этого учения было то, что криминалисты от понятия посягательства (в религиозных преступлениях и, в частности, в богохульстве) на Божество перешли к понятию посягательств на права религиозных обществ и их членов, оскорбляемых в их наиболее дорогих убеждениях и стесняемых в наиболее ценном проявлении их свободы. Основатель этого воззрения Штюбель утверждает, что, понося и унижая предмет верования какого-либо лица, тем самым оскорбляют и самое лицо, ибо для человека нет более тяжкого оскорбления, когда уничижают, порицают, хулят или насмехаются над тем предметом, который, по искреннему убеждению этого лица, составляет его святыню. То же говорит и Гролльман. А Фейербах, кроме того‚ поясняет: церковь, как моральное лицо, имеет право на честь; кто унижает цель ее бытия, унижает и самое общество, верующее в нее; кто ругается над предметами религиозного почитания или поклонения, служащими целью церковного единения, тот ругается над самою церковью.

Таким образом, государственное и общественное значение религиозных посягательств совершенно стушевывается, и они входят в область посягательств против частных (как физических, так и юридических) лиц, причем богохуление и кощунство отходят в область оскорблений, а различные виды посягательств на свободу вероисповедания — в группу посягательств на свободу вообще. Этих, отчасти, воззрений держалось общее земское уложение Германии 1794 г. Гораздо далее в отрицании государственного и общественного значения религии и необходимости ее охраны пошло французское революционное законодательство. Так‚ кодекс 1791 г. совсем не знал религиозных посягательств, а закон 7 вандемьера IV года, хотя и предусматривал случаи оскорбления предметов религиозного почитания в местах, назначаемых для отправления культа, но имел в виду не столько направленные против религии посягательства, сколько злоупотребления, учиняемые в интересах какого-либо вероисповедания, как например, принуждение к соблюдению праздников, к участию в издержках культа, выставление предметов религиозного поклонения вне назначенных для того мест, публичное совершение недозволенных церемоний, злоупотребления, учиняемые дух. лицами и т. п.

Однако изложенное учение о существе религиозных посягательств вообще и богохульства в частности, — учение, вполне соответствовавшее общим воззрениям конца XVIII века на сущность преступления, оказалось односторонним и неполным. В самом деле, религия является не только одним из важнейших благ отдельных лиц, не только интересом, около которого группируются известные церковные общения, но она, по [855-856] крайней мере в большинстве современных государств, — является одним из самых главных условий развития и существования обществ, одним из тех основных устоев, на коих покоятся государственная и общественная жизнь. Поэтому-то религия представляется ценнейшим публичным достоянием, охрана коего вызывается не только соображениями об отдельных, к тому или другому исповеданию принадлежащих, верующих, но и интересами всего государства. «Нравственность и религия, говорит Гепп, образуют настоящие основы государства и гражданского союза, а потому защита религии составляет один из священнейших государственных интересов». Стоящий на той же точке зрения Миттермайер (в комментарии к учебнику Фейербаха) утверждает‚ что основание наказания богохуления заключается в том, что государство в высшей степени заинтересовано в защите религиозных чувств, равно как и предметов религиозного почитания. Посягательство на религию не только оскорбляет религиозные чувства отдельных лиц и целых народных масс, но, при безразличном отношении закона к таким деяниям, может поколебать уважение к религии и подорвать основы государственной жизни. Из западных ученых того же воззрения держатся Россгирт‚ Тотман, Вахтер, Вальберг и Берпер, а из наших — Кистяковский, Таганцев и Белогриц-Котляревский. По словам Гуго Мейера, современные кодексы отказались видеть в религиозных преступлениях посягательство на известные частные права, но признают здесь нападение на призвание государства охранять религиозные воззрения и учреждения, ввиду их общественного, нравственного значения. «Религия, — говорит один из новейших исследователей вопроса о постановке религиозных посягательств, Колер, охраняется государством, как один из тех высших культурных человеческих интересов‚ установление и развитие которых составляет задачу государственной жизни». Этою публичностью защищаемых государством религиозных интересов только и может быть объяснено, почему религиозные посягательства преследуются не как нападения на честь и свободу отдельных лиц, страдающих от этих посягательств, а в порядке публичном, и почему наказания за эти посягательства назначаются иные, чем за посягательства против чести частных лиц. Только с этой точки зрения государственного значения посягательств этого рода может быть выяснена различная постановка их в отдельных современных законодательствах, причем относительная тяжесть уголовной наказываемости сих посягательств определится, судя по значению религии в данном государстве, по взаимным отношениям религиозных обществ в оном и, наконец, — по тому значению, которое придается, среди других вероисповеданий, господствующей в том государстве вере.

Сообразно этому религиозные посягательства будут поставлены совершенно иначе в государствах: 1) где известное исповедание имеет значение господствующего, 2) где хотя одно исповедание и признается религиею государственною‚ но без предоставления ей преобладающего пред прочими значения и 3) где церковь и государство поставлены совершенно независимо друг от друга (по определению Кавура‚ «libera chiesa in libero stato»).

Переходя за сим к рассмотрению постановки религиозных посягательств в отдельных современных уголовных кодексах, нельзя не заметить, что к приведенным выше доктринам XVIII века всего ближе и по ныне стоит законодательство французское. Во франц. code pénal религиозным посягательствам посвящено пять статей (260—264) § VIII, гл. I, кн. III, причем кодекс совершенно не предусматривает случаев богохуления и порицания веры и ее догматов, когда таковые не соединены с надругательством над священными или освященными предметами. Наказание за эти посягательства по code pénal идут [857-858] от денежной пени, 16—500 франков, до заключения в тюрьму, на 6 дней — 6 месяцев, а нанесение побоев духовному лицу какого-либо исповедания, при исполнении им обязанностей его звания, влечет за собой и лишение прав — dégradation civique, — если только не вызывает более сильного взыскания по другим статьям того же кодекса. Кроме кодекса, во Франции по отношению к этим посягательствам принимаются еще законы: 19 марта 1859 г. (о терпимых или допускаемых вероисповеданиях), 25 марта 1822 г.‚ 10 сентября 1830 г. и 29 июня 1881 г. Постановления бельгийского кодекса (ст. 142—146) совершенно тождественны с французскими, за исключением только того, что он дает охрану не только вероисповеданиям, признанным таковыми государством, но и всяким вообще религиозным единениям лиц‚ одинаково верующих. Новейший итальянский кодекс (1890 г.) говорит о преступлениях против свободы вероисповеданий в ряду преступлений против прав, гарантированных конституцией (ст. 140 до 144). Наказание — штраф от 50 до 3,000 лир и заточение от 3 до 30 месяцев. По кодексу нидерландскому (ст. 145—147) религиозные преступления облагаются пенею до 120 флоринов или влекут за собою тюрьму на срок не свыше 1 года.

Несколько иной характер имеют постановления германского кодекса. Он сходен с французским в том отношении, что одинаково исходит из принципа религиозной свободы, в силу коего каждому предоставляется свобода исповедовать любую веру и полная свобода научного разбора вопросов религии и философии, причем обнаружение тех или других религиозных воззрений не подлежит стеснению. Равным образом‚ подобно французскому, германское законодательство предоставляет свободу перехода из одного вероисповедания в другое, и действие уголовного закона имеет место лишь в том случае, когда такой переход является результатом принудительных мер. Но, исходя таким образом из идеи религиозной свободы, германский кодекс старается оградить как государственную религию, так и все иные, допускаемые в государстве исповедания, от всякого посягательства не только на свободное отправление их культа, но и на их догматы и учение. Отсюда даже в самом оглавлении того отдела германского уголовного уложения, который трактует о религиозных преступлениях, замечается большая полнота и широта по сравнению с кодексом французским и подражающими последнему. И, действительно, по кодексу германскому к отделу религиозных преступлений относятся: а) богохуление и б) препятствование богослужению. Первое делится на отдельные преступления, а именно: 1) возбуждение соблазна хулением Бога, 2) поругание церкви и веры и 3) учинение в церкви или ином, назначенном для религиозных собраний, месте оскорбительного бесчинства. Наказание за все эти преступления одинаково — тюрьма на срок не свыше 3-х лет. Второе делится на две группы преступлений — препятствование совершению публичного богослужения и прервание богослужения, безразлично публичного, или частного. Наказание за то и другое — одно и то же — тюрьма не свыше 3 лет. Кроме того, отдельно стоят похищение трупа или его частей, разрушение и оскорбление могил и оскорбление предметов религиозного чествования (ст. 168) — тюрьма до 3-х лет или пеня в 1.500 марок, иногда с лишением почетных гражданских прав. Из религиозных проступков, караемых полицейскими законами, германский кодекс знает несоблюдение воскресных и праздничных дней. Наказание — арест до 2 недель, или денежная пеня не свыше 60 марок. По венгерскому уголовному уложению преступления и проступки против религии и свободы вероисповеданий (глав. IX, ст. 190—192) поставлены наряду с посягательствами на права, охраняемые конституцией. Наказание — пеня до 1,000 флоринов или тюрьма до 1 года. По проекту нового австрийского уложения все религиозные преступления [859-860] и проступки делятся на 3 группы, а именно: препятствование богослужению или прервание оного, оскорбление святыни, куда относится и богохуление (Gotteslästerung), словесное оскорбление духовного лица при совершении им обязанностей своего сана, оскорбительное бесчинство на кладбище и распространение религиозного вероучения, запрещенного австрийскими государственными законами. Наказание — тюрьма или исправительный дом (Zuchthaus) на срок не свыше 3 лет или пеня до 600 флоринов.

В России первые постановления относительно религиозных посягательств встречаются в уставах св. Владимира и Всеволода, причем постановления эти носят на себе все отличительные признаки норм византийского церковного права, перешедшего на Русь через номоканон Иоанна Схоластика и номоканон в XIV титулов, вместе с христианством. Но вплоть до уложения царя Алексея Михаиловича из обширной группы посягательств этого рода наибольшее внимание и церкви и государства вызывали соблюдение языческих обрядов, склонение в ереси и суеверия с волшебством. Собственно богохульство впервые предусматривается этим именно уложением здесь, в главе I-й — «о богохульниках и о церковных мятежниках»; — статья 1-я говорит о богохулении (о религиозных преступлениях говорится еще и в XXII главе), причем таковым преступлением признается: возложение хулы на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на родшую его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, или на Честный Крест, или на святых Божиих угодников — и при том безразлично — иноверец ли это совершит или русский человек. Наказание — смертная казнь сожжением, безотносительно к тому, где и при каких условиях было учинено таковое богохульство.

Значительные видоизменения этого определения были внесены законодательством Петра Великого. Воинский устав (арт. 3 и 4) разделил это преступление по объектам хулы на два вида: к 1-му отнесены те, которые имени Божию хуление произносят и оное презирают и службу Божию поносят и ругают Слово Божие и Св. Таинство; за это деяние полагалось прожжение языка и затем отсечение главы. Второй же вид составляло поношение Богородицы и Святых ругательными словами, а по морскому уставу — и поношение Св. Писания и веры кафолической; наказание — отсечение сустава или «лишение живота». Следует при этом заметить, что во всех этих случаях виновный подлежал наказанию одинаково, «хотя сие в пьянстве или в трезвой жизни учинится», но зато артикул 6-й указывал те случаи, когда слова хулителя никакого богохуления не содержат, а произнесены только по легкомыслию. За таковое легкомыслие в 1-й и 2-й раз полагалось заключение в железо на 14 дней, вычет жалованья за месяц (по гошпитали) или гонение шпицрутенами, а в 3-й раз — аркебузирование. Наконец, в артикуле 5-м воинск. устава установлено особое наказание для тех, которые слышали богохуление, но не донесли о нем, за что виновный «яко причастник богохуления» имел быть лишенным живота или своих пожитков. Реакция против этих суровых наказаний замечалась в проекте угол. уложения Елизаветы Петровны (1754 г.), где, между прочим, предполагалось богохульников отсылать «в Духовное правительство» на увещание «и если он раскается, а иноверец — примет православную веру, то поступать с ними по правилам каноническим, а нераскаянных отсылать к светскому суду»; тоже начало проводилось и в проекте уложения 1813 г. При Екатерине II о богохулении трактовалось в уставе благочиния 1782 г.‚ причем по ст. 195 под таковым понималось возложение хулы на Господа Бога, Богородицу, Честный Крест и Святых. При составлении в 1832 г. свода законов российской империи все религиозные преступления были отнесены ко 2-му разделу 1-й книги XV-го [861-862] тома; богохуление же занимает 1-ю главу этого раздела, вместе с порицанием веры. То же самое место за религиозными преступлениями было сохранено у нас и в уложении 1845 г.‚ но из богохуления были выделены при этом случаи оскорбления святыни, каковые и помещены совместно с случаями нарушения благочиния в церквах и оскорбления духовных лиц, причем к этой последней категории были отнесены даже случаи убийства или изувечения и поранения священнослужителя. Нужно заметить, что уже к этому времени религиозные преступления подверглись такой детальной разработке в нашем уголовном кодексе, что перечисление их по уложению 1845 г. занимало целых 81 статью — количество, которого не было отведено для религиозных преступлений ни в одном из западных уголовных кодексов того времени. В действующем нашем уголовном уложении (изд. 1885 г.) преступления религиозные, или «преступления против веры и ограждающих оную постановлений» занимают 2-й раздел части I-й, статьи 176—240 (всего 64 статьи), из которых собственно богохулению отведены ст. 176—181. Богохуление определяется здесь так: «кто дерзнет публично в церкви с умыслом возложить хулу на славимого в Единосущной Троице Бога, или на Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, или на Честный Крест Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на бесплотные Силы Небесные, или на Святых угодников Божиих и их изображения, тот подвергается лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу в рудниках на время от 12 до 15 лет. Когда сие преступление учинено не в церкви, но в публичном месте, или при собрании более или менее многолюдном, то виновный приговаривается к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу на заводах на время от 6 до 8 лет» (ст. 176). «Учинивший сие преступление хотя и не публично и не в многолюдном собрании, но однакож при свидетелях, с намерением поколебать их веру или произвести соблазн, приговаривается к лишению всех прав состояния и к ссылке на поселение в отдаленнейших местах Сибири» (ст. 177). «Кто в публичном месте, при собрании более или менее многолюдном, дерзнет с умыслом порицать христианскую веру или православную церковь, или ругаться над Св. Писанием, или Святыми таинствами, тот подвергается лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу на заводах на время от 6 до 8 лет. Когда сие преступление учинено не в публичном собрании, но однакож при свидетелях и с намерением поколебать их веру или произвести соблазн, то виновный приговаривается к лишению всех прав состояния и к ссылке на поселение в отдаленнейших местах Сибири» (ст. 178). «Кто, будучи свидетелем произносимого в публичном месте с умыслом богохуления или поношения Святых угодников, или же дерзкого, с намерением поколебать в ком-либо веру, порицания христианского закона вообще, или в особенности церкви православной, или же ругательства над Священным Писанием и Святыми Таинствами, не дает о том знать надлежащему начальству для прекращения соблазна, тот за сие подвергается заключению в тюрьме от 4 до 8 месяцев, или аресту от 3 недель до 3 месяцев» (ст. 179). «Если будет доказано, что дозволивший себе в публичном месте произнести слова, имеющие вид богохуления, или поношения Святых Господних, или же порицания веры и церкви православной, учинил сие без умысла оскорбить святыню, а единственно по неразумию, невежеству или пьянству, то он подвергается заключению в смирительном доме на время от 8 мес. до 1 года и 4 м. с потерею некоторых особенных прав и преимуществ, или заключению также в смирительном доме, без ограничения в правах и [863-864] преимуществах, на время от 4 мес. до 8 мес., или, наконец, заключению в тюрьме на время от 4 мес. до 1 года и 4 мес.» (ст. 180). «Кто в печатных или хотя и письменных, но каким-либо образом распространяемых им сочинениях дозволит себе богохуление, поношение Святых Господних, или порицание христианской веры, или церкви православной, или ругательства над Священным Писанием и Святыми таинствами, тот подвергается лишению всех прав состояния и ссылке на поселение в отдаленнейших местах Сибири. Сим же наказаниям подвергаются и те, которые будут заведомо продавать или иным образом распространять такие сочинения» (181 ст.). Таким образом оказывается, что богохуление по нашим уголовным законам, по строгости уголовной кары, принадлежит к важнейшим преступлениям. Таким же оно остается и по внесенному ныне на рассмотрение Государственного Совета проекту нового уголовного уложения, хотя уголовная кара здесь значительно легче, как, впрочем, и по всем другим преступлениям в этом проекте.

Литература. Katz, Ein Grundiss des kanonischen Strafrechts. 1881 г.; S. Mayer, Geschichte d. Strafrechte. 1876 г. Wahlberg, Die religiösen Beziehungen (в его Gesammelte Schriften т. I); Tissot, Le droit pénal.; Суворов, О церковных наказаниях; Л. С. Белогриц-Котляревский, Преступления против религии в важнейших государствах Запада. 1886 г.; Рефераты В. Д. Спасовича и Н. С. Таганцева, — О преступлениях против веры и О религиозных преступлениях и об основаниях к их будущему пересмотру (в III т. протоколов Юридического Общества при С.-Петербургском Университете); Ф. Г. Тернера, Свобода совести и отношение государства к церкви (III-й т. Сборника государственных знаний, издав. В. П. Безобразовым); Объяснения к проекту нового уголовного уложения т. IV, 1895 г.

  1. «Blasphemus est, qui divinae majestati derogat, ejus potestati et bonitati detrahens».
  2. Wer da schört bei Gottes Stirne, Hirn, Schweiss, Schmeisse, Augen, Nase, Barte, Darm, Gedärme, Lunge, Leber, Gottes Schädel, Gottes Arm oder Fuss oder anders schemelich bei Gottes giledern...