Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. — Статьи и очерки 1898—1901 гг.
М.: Республика; СПб.: Росток, 2009.
ПЕРВЫЙ ШАГ В РЕФОРМЕ ГИМНАЗИЙ[править]
Русское общество терпеливо ожидало начала практических мероприятий к поднятию нравственного и умственного уровня наших средних учебных заведений, вполне уверенное, что такая серьезная мера, как приглашение весною этого года для совещательных целей педагогов с целой России в Петербург, предпринималась не иначе, как с планом самых серьезных педагогических преобразований. Циркуляры г. министра народного просвещения также не оставляли сомнения, что мы стоим накануне учебной реформы. И все слухи, доходившие до общества о заседаниях весенней педагогической конференции, говорили о коренной важности поднятых и предрешенных там вопросов. Можно было ожидать, что к началу учебного 1900—1901 года министерство уже воспользуется материалами весенних совещаний и приступит к практическому осуществлению реформы. В опубликованных 1 августа двух циркулярах г. министра на имя попечителей учебных округов мы действительно и имеем первый шаг намеченного преобразования. Самое важное в них — устранение из преподавания древних языков так называемых экстемпоралей. «Экстемпоралии, как средство учебного контроля, должны быть устранены из школьной практики, как не достигавшие своей цели», — говорит пункт 3-й циркуляра № 20085. Это достаточно твердо и ясно, и 1 августа 1900 года можно считать торжественным днем, когда официально и торжественно похоронена ненужная и вредная педагогическая мера, существовавшая и томившая гимназию ровно тридцать лет. Циркуляр очень верно говорит, что экстемпоралии служили не столько педагогическим орудием, сколько мерою полицейско-педагогического наблюдения округов за гимназиями и часто лицемерным средством самих преподавателей хорошо аттестовать себя перед округом. Уследить, понимают ли ученики Гомера или Геродота, Ливия или Горация, — учебный округ не мог за своей отдаленностью от места преподавания; но всегда можно было потребовать, и требовалось действительно, чтобы были пересланы почтою в округ экстемпоралии учеников. Это, в сущности, почтовое соображение страшным и фатальным образом приноровило к себе мало-помалу всю классическую нашу систему, весь план «гуманитарного» образования.
В самом деле ученики перестали, а в некоторых гимназиях, может быть, и не начинали понимать Геродота, Горация, Ливия и Гомера, как что-то приватное, от всех скрытое, нисколько не ответственное; а учителя нисколько этим не озабочивались, при всяком случае говоря на уроке: «Бросимте, друзья мои, Геродота, и лучше поупражняемся в экстемпоралиях». Орудие контроля всегда приноровляет к себе контролируемый механизм или контролируемую систему, и без всякой особенной вины со стороны преподавателей и с полною виною самой учебной системы чтение авторов стало в гимназиях более видимостью, чем действительною задачею, а ютившиеся было на заднем плане в системе преподавания экстемпоралии выдвинулись не только на передний план, но и заняли центральное место в системе. Не можем не заметить прямо и честно, что вообще контролировать гимназии нужно лично, а не бумажно, и нужно лично следить за преподаванием, а не довольствоваться представлением каких бы то ни было письменных ученических упражнений или начальственных отчетов, которые двояко развращают учебную систему, приучая провинциальные гимназии к созданию «письменных» декораций, а окружных инспекторов и вообще попечительскую службу предрасполагая к лености, отвлеченности и незнанию действительности.
Часть циркуляра, касающаяся экстемпоралий, ценна тем, что она точна и ясна. Она их отменяет, а не суживает и не оговаривает, также не пытается направить к лучшему, как это уже пыталось сделать министерство, начиная с 1890 года, и ничего не успело в своих этих попытках. Вообще следует заметить, что учитель, находящийся непосредственно перед лицом класса и несущий в высшей степени важную ответственность за успешность преподавания, должен иметь под рукою указания высшего начальства, министра или попечителя, непременно в категорической, не двусмысленной и запутанной форме, без всяких «или», «или», и «так бы», и «этак бы». Например, полуоставить экстемпоралии значило бы расшатать дело, но нимало его не улучшить; в этом расшатанном, но не улучшенном положении преподавание и находилось в последние десять лет.
Вторая важная часть циркуляра № 20085 говорит об ослаблении грамматической стороны в преподавании древних языков и в усилении чтения авторов. "В старших классах преподаватели должны знакомить учеников с синтаксическими явлениями, по мере надобности, при разборе избранных текстов, и от времени до времени приводить, где это нужно, накопившийся грамматический материал в систематический порядок. Время, выгаданное от уроков, посвящаемых ныне прохождению грамматических курсов в старших классах, употребляется главным образом на «изучение текстов». Эта часть циркуляра не имеет в себе желательной точности. Какие классы разумеются под «старшими»: два последние или три последние? Далее, греческий язык начинается позднее латинского, и, очевидно, грамматика его кончается позднее же латинской, но этого не оговорено в циркуляре и все слито в неопределенном указании: «старшие классы». Однако синтаксис и «в старших классах» сохраняется, не нося только характера зубрения Курциуса или Ходобая, а последующей «группировки грамматического материала». Так и прежде поступали многие преподаватели, и можно быть уверенным, что для многих гимназий и очень многих спортсменов грамматического искусства слова эти не скажут ничего особенно нового и ничего серьезно задерживающего преобладающие вкусы худших по бестолковости педагогов. Ведь тридцать лет экстемпоралии создавали виртуозов грамматического преподавания, всегда почти виртуозов-мучителей, у которых есть уже некоторая вывихнутость ума насчет грамматики и решительное равнодушие к древнему тексту, его содержанию и тем паче к его красоте.
Нам думается поэтому, что решительный шаг в данном направлении выразился бы в категорическом указании, чтобы, положим, в пятом классе для латинского языка и в шестом классе для греческого языка грамматический материал настолько был закончен, что всякое дальнейшее сообщение грамматических сведений может быть только попутным при чтении автора разъяснением самого преподавателя и нисколько не учебным, запоминаемым и ответственным материалом для учеников.
КОММЕНТАРИИ[править]
НВ. 1900. 4 авг. № 8777. Б.п.