Перед гробницею святой
Стою с поникшею главой…
Всё спит кругом; одни лампады
Во мраке храма золотят
Столпов гранитные громады
И их знамён нависший ряд.
Под ними спит сей властелин,
Сей идол северных дружин,
Маститый страж страны державной,
Смиритель всех её врагов,
Сей остальной из стаи славной
Екатерининских орлов.
В твоём гробу восторг живёт!
Он русский глас нам издаёт;
Он нам твердит о той године,
Когда народной веры глас
Воззвал к святой твоей седине:
«Иди, спасай!» Ты встал — и спас…
Внемли ж и днесь наш верный глас,
Встань и спасай царя и нас,
О старец грозный! На мгновенье
Явись у двери гробовой,
Явись, вдохни восторг и рвенье
Полкам, оставленным тобой!
Явись и дланию своей
Нам укажи в толпе вождей,
Кто твой наследник, твой избранный!
Но храм — в молчанье погружён,
И тих твоей могилы бранной
Невозмутимый, вечный сон…
Примечание
С самого начала польского восстания (17/29 ноября 1830 г.) Пушкин с большой тревогой следил за ходом событий. Письма к друзьям отражают его опасения, что России грозит интервенция. Он считал, что «теперь время чуть ли не столь же грозное, как в 1812 году» (слова Пушкина гр. Е. Е. Комаровскому — «Русский архив», 1879, I, стр. 385). Стихотворение, посвященное М. И. Кутузову, было написано «в такую минуту, когда позволительно было пасть духом» (признание Пушкина дочери Кутузова, Е. М. Хитрово, в письме к ней от сентября 1831 г.; подлинник на французском языке; см. т. 10). Неудачи русских войск во время польского восстания и международное положение России заставляли Пушкина сравнивать переживаемое время с 1812 г. (см. прим. к стих. «Клеветникам России»). Первые три строфы были опубликованы Пушкиным в статье «Объяснение» по поводу стихотворения «Полководец», «Современник», 1836, № IV (см. т. 6).
