Письмо «Северному союзу РСДРП» (Ленин)

Письмо «Северному союзу РСДРП»
автор Владимир Ильич Ленин

Дата создания: в апреле 1902 г., опубл.: в 1923 г.^[1]. Источник: Ленин В. И. Полное собрание сочинений : в 55 т. / В. И. Ленин ; Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС — 5-е изд. — М.: Гос. изд-во полит. лит., 1963. — Т. 6. Январь ~ август 1902. — С. 360—370.

Письмо N.N. к С.С—у

(Замечания на «программу» С. С.)

Прежде всего следует отметить основной недостаток «программы» в формальном отношении, именно: смешение основных принципиальных положений научного социализма с узкими конкретными задачами не только одного момента, но и одной местности. Этот недостаток выяснится сразу, если только пересмотреть содержание всех 15-ти параграфов программы. Сделаем это.

§ 1 — цель рабочего движения вообще.

§ 2 — основное условие достижения этой цели.

§ 3 — ближайшая политическая задача русской социал-демократии.

§ 4 — отношение русской социал-демократии к либералам и проч.

§ 5 — то же.

§ 6 — понятия «класса» и «партии» (частное разногласие с «экономистами»).

§ 7 — практические задачи агитации.

§ 8 — значение пропаганды.

§ 9 — о демонстрациях и манифестациях.

§ 10 — о праздновании 1 мая.

§ 11 — листки и демонстрации 19 февраля^[2].

§ 12 — экономическая борьба и социальные реформы.

§ 13 — необходимость не только оборонительной, но и наступательной борьбы рабочих.

§ 14 — активная, не только пассивная, роль по отношению к стачкам.

§ 15 — стачки, как лучшее средство борьбы.

Легко видеть, что столь разнообразные по содержанию параграфы надо было бы разделить на разные отделы (иначе возможны значительные недоразумения со стороны публики, неспособной отличить основные принципы от практических задач момента). Не только неловко, но даже прямо неправильно и двусмысленно ставить рядом и указание на конечную цель социализма и объяснение с «экономистами» или определение значения стачек. Надо было бы ясно отделить принципиальное заявление своих убеждений вообще, — затем указание политических задач партии, как их понимает «Северный союз», — и, в-третьих, от этих, программных в собственном смысле слова, положений отделить резолюции организации («Северного союза») по вопросам практического движения (§§ 7—11 и 13—15). § 6-ой должен бы был стоять особо, как определение отношения «Северного союза» к разногласиям в среде русских с.-д. А § 12 должен бы был войти в принципиальное заявление (ибо отношение текущей борьбы за мелкие улучшения и реформы к борьбе за конечную цель есть общий, а не специально русский вопрос).

После этого общего замечания перейду к разбору отдельных параграфов. § 1 намечает общие цели социал-демократии вообще. Указание этих целей сделано чрезвычайно кратко и отрывочно. Правда, в программе местной организации нельзя было вдаваться в подробности, необходимые для программы партии. Вполне признавая это и считая очень полезным и важным решение «Северного союза» не умолчать об основных принципах социал-демократии даже в программе местной ее организации, я бы считал только необходимым добавить в этом случае указание на более обстоятельное изложение основных принципов. То есть надо было указать, напр., что «Северный союз» стоит на почве международного научного социализма (на международный характер движения не указано нигде в программе) и разделяет теорию «революционного марксизма». Наряду с таким общим указанием своих принципов возможно было бы по- ставить положение вроде § 1, но, отдельно взятый, он (§ 1) недостаточен.

Как входящая в Российскую социал-демократическую рабочую партию организация, «Северный союз» должен бы был указать на солидарность с «Манифестом» ее, причем полезно было бы указать и солидарность «Северного союза» хотя бы с проектом программы русских с.-д., составленным в 80-х годах группой «Освобождение труда». Такое указание, не предрешая вопроса о видоизменениях, необходимых в этом проекте, точнее определяло бы принципиальную позицию «Северного союза». Одно из двух: или надо самим составить полное изложение всех основных принципов социал-демократии (т. е. самим составить принципиальную часть с.-д. программы), или надо заявить вполне определенно о том, что «Северный союз» принимает более или менее известные, установленные принципы. Третий же путь, выбранный программой, — указание, совершенно отрывочное, на конечную цель — не годится.

§ 2 начинается крайне неточным, двусмысленным и опасным заявлением: «считая социализм — классовым интересом пролетариата». Эти слова как бы отождествляют социализм с «классовым интересом пролетариата». А это отождествление совершенно неправильно. Именно в настоящее время, когда необычайно широко распространилось крайне узкое понимание «классовых интересов пролетариата», прямо непозволительно выставлять формулу, которая если и может быть, с грехом пополам, признана, то лишь при условии чрезвычайно широкого понимания выражения: «классовый интерес». «Классовый интерес» заставляет пролетариев объединяться, бороться с капиталистами, думать над условиями своего освобождения. «Классовый интерес» делает их восприимчивыми к социализму. Но социализм, будучи идеологией классовой борьбы пролетариата, подчиняется общим условиям возникновения, развития и упрочения идеологии, т. е. он основывается на всем материале человеческого знания, предполагает высокое развитие науки, требует научной работы и т. д. и т. д. В классовую борьбу пролетариата, стихийно развивающуюся на почве капиталистических отношений, социализм вносится идеологами. Формулировка же 2-ого параграфа совершенно неверно освещает действительное отношение социализма к классовой борьбе. Да и о классовой борьбе § 2 не говорит. Это — второй его недостаток.

§ 3 характеризует абсолютизм недостаточно (не указано, например, на связь его с остатками крепостного права), отчасти фразисто («безграничный») и расплывчато («игнорирование» личности). Далее, завоевание политической свободы (надо бы отметить, что эту задачу ставит «Северный союз» всей партии) необходимо не только для полного развития классовой борьбы рабочих; надо было в той или иной форме указать, что оно необходимо и в интересах всего общественного развития.

«Самодержавие представляет интересы исключительно господствующих классов». Это неточно или неверно. Самодержавие удовлетворяет известные интересы господствующих классов, держась отчасти и неподвижностью массы крестьянства и мелких производителей вообще, отчасти балансированием между противоположными интересами, представляя собой, до известной степени, и самостоятельную организованную политическую силу. Формулировка 3-го параграфа особенно недопустима ввиду того, что у нас сильно распространено нелепое отождествление русского самодержавия с господством буржуазии.

«Несовместно с принципом демократии». К чему это, раз о демократии не было еще сказано ничего? И разве требование низвержения самодержавия и завоевания политической свободы не выражает именно «принцип» демократии? Эта фраза не годится. Вместо нее следовало указать поточнее на нашу последовательность и решительность (по сравнению с буржуазной демократией) в понимании «принципа демократии», — напр., обрисовать так или иначе понятие и содержание «демократической конституции» или заявить о нашем «принципиальном» требовании демократической республики.

§ 4 особенно неудовлетворителен. Вместо того, чтобы говорить о «полном» использовании «широкой» свободы (это, собственно, неопределенные фразы, вполне заменимые и долженствующие быть замененными точным указанием на демократическую республику и демократическую конституцию, ибо «полнота» в последовательном демократизме и состоит), — вместо этого обязательно было сказать о том, что в политической свободе заинтересован не только рабочий класс. Умолчать об этом — значит настежь открывать двери худшим формам «экономизма» и забывать наши общедемократические задачи.

Совершенно неверно, что осуществление (?? достижение, завоевание) политической свободы — «такая же» необходимость для пролетариата, как повышение платы и сокращение рабочего дня. Именно не такая: эта необходимость другого порядка, гораздо более сложного порядка, чем необходимость повышения платы и т. п. Различие «необходимости» того и другого порядка наглядно видно, напр., и из того, что самодержавие готово давать (и действительно иногда дает) отдельным слоям или группам рабочего класса улучшение положения, лишь бы эти слои помирились с абсолютизмом. Разбираемая фраза совершенно недопустима, выражая невероятную вульгаризацию «экономического» материализма и принижение социал-демократического понимания до тред-юнионистского.

Далее. «Ввиду этого»… подлежит устранению ввиду вышеизложенного… «в предстоящей борьбе»… (т. е. борьбе с царизмом, очевидно?)… «с.-д. выступали с определенной классовой программой и требованиями…». Классовый характер нашей политической программы и политических требований выражается именно в полноте и последовательности демократизма. Если же говорить не о политических только требованиях, а о всей нашей программе вообще, то ее классовый характер должен вытекать сам собой из содержания нашей программы. Нечего говорить об «определенной» классовой программе, а надо самим прямо и точно определить, изложить, выразить и формулировать эту классовую программу.

«… Не подчиняя программе либеральной…». Это даже смешно. Мы выступаем, как передовая демократическая партия и вдруг оговариваемся, что «не подчиняем»!! Точно дети, только что вышедшие из «подчинения»!

«Неподчинение» наше либералам должно выражаться не в фразах о неподчинении, а во всем характере нашей программы (и, разумеется, нашей деятельности). Именно то понимание политических задач, которое отождествляет (или хотя бы приравнивает) необходимость свободы с необходимостью повышения платы, и выражает собой подчинение социал-демократии либералам.

Конец 4-ого параграфа тоже не годится; критика его дана всем предыдущим.

§ 5 сводит наше общее отношение ко всей демократии вообще к одному сотрудничеству с другими партиями в практических делах. Это слишком узко. Будь налицо такие партии, — надо бы было (не в программе, а в особой резолюции съезда) точно назвать их и точно определить отношение к социалистам-революционерам, «Свободе» etc. Если же речь идет не об определенных партиях, а вообще об отношении к другим революционным (и оппозиционным) направлениям, то надо было формулировать это шире, повторив в той или иной форме положение «Коммунистического манифеста» о поддержке нами всякого революционного движения против существующего строя^[3].

§ 6-ой в программе не у места. Его надо было отнести в особую резолюцию и прямо сказать, что речь идет о разногласиях (или двух направлениях) в русской социал-демократии. Это — больше, чем «многочисленные недоразумения». Формулировка разногласий слишком узка, ибо разногласия далеко не сводятся к смешению класса и партии. Надо было решительнее и определеннее высказаться в соответствующем положении против «критики марксизма», «экономизма», сужения наших политических задач.

Что касается до второй части шестого параграфа, то так как она поясняется другими параграфами (7, 14 и др.), то критика ее дается критикой этих параграфов.

§ 7, как и все дальнейшие (кроме § 12), должен отойти в особую резолюцию, а не входить прямо в программу.

«Задачу» своей деятельности § 7 формулирует узко. Не только «развивать самосознание пролетариата» должны мы, а также и организовывать его в политическую партию, — а затем руководить его борьбой (и экономической и политической).

Указание, что пролетариат поставлен в «определенные, конкретные условия», излишне. Либо опустить это, либо определить самим эти условия (но это должно быть сделано в иных местах программы).

Неверно, что агитация есть «единственное» средство осуществления наших задач. Далеко не единственное.

Недостаточно определить агитацию, как «воздействие на широкие слои рабочих». Надо сказать о характере этого воздействия. Надо сказать о политической агитации прямее, решительнее, определеннее и подробнее: иначе программа, — умалчивающая о политической собственно агитации и говорящая в целых двух параграфах (14 и 15) об экономической агитации, — сбивается (против своей воли) на «экономизм». Надо было особенно подчеркнуть необходимость агитации по поводу всех проявлений политического и экономического, бытового и национального гнета, на какие бы классы или слои населения этот гнет ни падал, — необходимость (для с.-д.) быть впереди всех при всяком столкновении с правительством и проч., — и затем уже указать на средства агитации (устная, газеты, листки, манифестации и проч. и т. п.).

§ 8. Начало — излишнее повторение.

«Признает пропаганду лишь постольку» и т. д. Это неверно. Пропаганда имеет не только это значение, не только «подготовка агитаторов», а и распространение сознания вообще. Программа чересчур перегибает лук в другую сторону. Если нужно было высказаться против пропаганды, чересчур отрываемой кем-либо от задач агитации, то лучше бы сказать: «при пропаганде следует особенно не упускать из виду задачи выработки агитаторов» или в этом роде. Но нельзя сводить всю пропаганду к выработке «опытных и умелых агитаторов», нельзя «отрицать» просто-напросто «выработку только единичных сознательных рабочих». Мы находим это недостаточным, но мы не «отрицаем» этого. Поэтому вторую часть параграфа 8-ого (со слов: «относясь отрицательно») следует устранить совершенно.

§ 9. По существу вполне согласен. Может быть, добавить бы: «по поводу самых различных фактов общественной жизни и мероприятий правительства...».

Вместо «лучшим средством» точнее бы: «одним из лучших средств».

Только конец параграфа неудовлетворителен. Объединяют и должны объединять демонстрации и манифестации не только рабочих (да и недостаточно «объединения» манифестациями, раз мы хотим и организационно, непосредственно и навсегда, а не на одно событие, объединять) «... Развивая в них этим самым...». Это либо неточно: одними манифестациями сознания не разовьешь, либо излишне (сказано уже, что одно из лучших средств).

Добавить бы небесполезно о необходимости организации манифестаций, подготовки их, проведения и проч.

Вообще, отсутствие в программе всякого указания на необходимость обратить большое внимание на дело революционной организации — и притом общерусской, боевой организации — составляет большой пробел. Раз уже говорить об агитации, пропаганде, стачках и проч., — то прямо непростительно умолчать о революционной организации.

§ 10. Следовало бы добавить, что у нас 1 мая должно стать и демонстрацией против самодержавия, требованием политической свободы. Недостаточно указать на интернациональное значение праздника. Надо соединить с ним и борьбу за самые насущные национальные политические требования.

§ 11. Мысль очень хороша. Но выражена слишком узко. Сказать бы, что ли, «между прочим», ибо и по поводу годовщины Коммуны и мн. др. необходимо организовать демонстрации. Или сказать «в особенности», а то выходит, будто по другим поводам не необходимо.

Далее. 19 февраля нельзя обращаться (в листках) только к рабочим. Не говоря уже о том, что вообще демонстрациями и листками по поводу них мы всегда обращаемся ко всему народу и даже ко всему миру, — 19-го-то февраля необходимо обращаться и к крестьянству. А обращаться к крестьянству — значит выработать социал-демократическую политику в аграрном вопросе. Программа не затрагивает этого вопроса, и мы вполне понимаем, что местная организация, может быть, не имеет времени или сил заняться им. Но хотя бы указать на него в той или иной форме, в связи с той или иной попыткой выдвинуть его в русской с.-д. литературе и в практике нашего движения^[4] следовало бы непременно.

Конец § 11-ого не годится («только сила класса» — какого? одного только рабочего?). Следовало бы устранить.

§ 12. «Всячески» мы не можем и не будем способствовать улучшению положения рабочих при существующих условиях. Напр., по-зубатовски способствовать не можем и даже при условии зубатовского развращения не будем способствовать. Мы боремся только за такое улучшение положения рабочих, которое повышает их способность вести классовую борьбу, т. е. при котором улучшение условий не соединяется с развращением политического сознания, с опекой полиции, с прикреплением к месту, с порабощением «благодетелю», с унижением человеческого достоинства и проч. и проч. Именно в России, где самодержавие так склонно (и все более и более становится склонным) откупаться от революции разными подачками и лжереформами, мы обязаны резко отграничить себя от всяких «реформаторов». Мы тоже боремся за реформы, но именно не «всячески», а только по-социал-демократически, только по-революционному боремся за реформы.

§ 13 опущен по решению съезда. Его и следовало опустить.

§ 14 слишком узко формулирует содержание и задачи экономической агитации. Она не исчерпывается стачками. «Лучшие условия» нам нужны не только для культурного, а именно — для революционного развития пролетариата. «Активная роль» с.-д. при стачках не исчерпывается возбуждением к борьбе за улучшение экономического положения. Стачками (как и экономической агитацией вообще) надо всегда пользоваться и для возбуждения к революционной борьбе за свободу и за социализм. Стачками надо пользоваться и для политической агитации.

§ 15 тоже очень неудовлетворителен. Стачки не «лучшее» средство борьбы, а лишь одно из средств, не всегда даже непременно из лучших средств. Надо признавать значение стачек и всегда пользоваться ими, и руководить ими, — но преувеличивать их тем более опасно, чем сильнее делал это «экономизм».

То, что говорится дальше о стачках, излишне: сказано уже в § 14. Достаточно бы указания на руководство экономической борьбой вообще. Иногда это руководство выразится и в удержании от стачки. Программа выражается чересчур абсолютно и именно потому чересчур узко. Надо было сказать вообще о задаче — руководить экономической борьбой пролетариата, делать ее более организованной и сознательной, создавать профессиональные союзы рабочих и стараться расширять их в общерусские союзы, пользоваться всякой стачкой, всяким проявлением экономического гнета и проч. для самой широкой социалистической и революционной пропаганды и агитации.

Конец параграфа 15-ого суживает задачи этой агитации, как будто обусловливая применимость политической агитации выступлением полиции etc. На самом же деле надо стараться применять политическую агитацию (и при сколько-нибудь умелых руководителях это вполне возможно) и до выступления «архангелов» и независимо от их выступления. Сказать бы общее: «пользоваться всеми и всяческими поводами для политической агитации» и т. п.

Конец параграфа 15-го тоже неверен. О «всеобщих забастовках» нам тем менее приличествует говорить, чем меньше у нас в России возможности подготовить их. Да и вообще специально говорить в программах о «всеобщих» забастовках не резон (вспомните нелепую «всеобщую стачку» в брошюре «Кто совершит политическую революцию?». Возможны ведь и такие недоразумения). «Лучшим средством развития сознания» тоже объявлять стачки совершенно неправильно.

В общем и целом, — очень желательна была бы серьезная переработка программы. Желательно было бы и вообще, чтобы «Северный союз» принял активное участие как в деле партийного объединения революционной социал-демократии, так и в деле выработки партийной программы. С своей стороны, редакция «Зари» и «Искры» в скором времени надеется сообщить «Северному союзу» свой проект (в значительной части своей уже готовый) и надеется на участие «Северного союза» в деле его исправления, распространения и подготовки к принятию всей партией.

N. N.

---

1. в журнале «Летопись Революции» № 1, Берлин — Петербург — Москва
2. Речь идет об организации демонстраций в день годовщины «крестьянской реформы» 1861 года. Ред.
3. См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 4, стр. 459. Ред.
4. Например, попытки рабочих демонстраций по поводу порки крестьян и т. п.