1915 год. 27 сентября[править]
В. Е. Гиацинтов — С. М. Лукьянову[править]
Вместе с этим письмом посылаю Вам печатавшиеся в «Московском еженедельнике» воспоминания о Шекспировском кружке А. А. Венкстерна, которые могут дать Вам ответ на интересующие Вас вопросы. Обращаюсь к Вам только с покорнейшей просьбой вернуть мне их по миновании надобности, потому что достать теперь издание, в котором они печатались, едва ли возможно. Из этих воспоминаний Вы увидите, что непосредственного участия в деятельности кружка Владимир Сергеевич не принимал. Он был частым посетителем происходивших у Л. И. Поливанова собраний, так называемых шекспиристов, и с большинством из них находился в дружеских отношениях. Когда с параллельным публичным исполнением драм Шекспира члены кружка начали устраивать на частных квартирах шуточные спектакли, ставя на них пьесы своего собственного сочинения, Владимир Сергеевич, любитель и мастер хохотать, большой ценитель Козьмы Пруткова и, как известно, автор целого ряда произведений в пародийном духе, проявил к этим спектаклям самую горячую симпатию и всячески их поощрял.
Однажды А. А. Венкстерн и я написали в высшей степени нелепую пьесу «Альсим или торжество инфернальных сил. Сон студента после 12-го января». Владимир Сергеевич, пленившись именно ее нелепостью, решил поставить ее у себя в доме, т. е. в доме бывшего еще тогда в живых самого Сергея Михайловича Соловьева. Причем, желая обставить свою антрепризу по возможности торжественно, пригласил на представление цвет московской профессуры. Отправляясь на это представление в виде странствующих актеров с узлами, в которых находились костюмы и бутафория, мы, несмотря на шуточный характер представления, не могли подавить в себе волнения, которое вызвал у нас состав зрителей. Но В<ладимир> С<ергеевич> прибег к сильной мере. Вопреки обычному порядку, спектакль не закончился, а начался ужином, и этот прием возымел желаемое действие. Пьеса прошла с выдающимся успехом, которому немало способствовал раздававшийся в нужных местах неистовый хохот самого антрепренера.
Но этим внимание Вл<адимира> С<ергеевича> к пьесе, поставленной в доме Сергея Михайловича, не ограничилось. Вскоре затем он представил нам написанный им самим замечательный по своим литературным достоинствам к ней акт, в котором изображалось развитие страсти главного героя. И в последующие разы, когда давался наш «Альсим», он шел уже с этим дополнительным актом.
Постараюсь в самом непродолжительном времени доставить Вам эту пьесу или по крайней мере выдержки из нее. Что касается «Тезея», «Разбойников» и «Жестокого барона», то две первые пьесы написаны теми же авторами, что и первая редакция «Альсима», т. е. А. А. Венкстерном и мною, третья — одним мною. В<ладимир> С<ергеевич> участия в написании их не принимал и только способствовал успеху их исполнения, находясь в публике.
Примите уверение в моем совершенном уважении и преданности. Готовый к услугам
Гиацинтов Владимир Егорович (1858—1933), писатель, профессор кафедры истории искусств Московского университета, автор популярных шуточных пьес, пародий. С. М. Лукьянов обратился к В. Е. Гиацинтову по рекомендации младшей сестры философа поэтессы Поликсены Сергеевны Соловьевой
Материалы к биографии Вл. С. Соловьева: (Из архива С. М. Лукьянова) / Публ., [вступ. ст. и примеч.] А. Н. Шаханова // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1992. — С. 392—427. — [Т.] II—III.