Письмо из Балтимора
[править]Любопытно и достойно примечания историков влияние французского правления на дух народов, удаленных, кажется, самою натурою от его действий. В то время, когда фанатизм революции волновал часть Европы и губил французские колонии, в душе невольников Северной Америки развивались чувства дерзости, по справедливости ужасные для нового народа, которого земледелие и торговля не могли бы обойтись без 800000 негров, столь нужных для успехов его промышленности. Теперь, когда французское правление утверждается и спешит загладить все несчастия революции; когда новые начальники, присланные им в Гваделупу, действуют по мудрой системе благоустройства, противной гибельным системам мятежа — теперь невольники наши, так сказать, сами собою отстают от безрассудных идей, поселенных им в голову ложными филантропами, в то время, когда Франция грозилась испровергнуть Старый и Новый Свет. Подобно морю, которого бурные волны выливались из берегов, и которое при начале тишины входит опять в свои пределы, американские негры, оставленные в покое всемирными мятежниками, мирятся с судьбою и с должностями своими. Правда, что рабство их ни мало не ужасно для такого человека, которой, родясь в зависимости, не знает никаких мечтательных действий воображения, умозрительной философии и тонкой метафизики. Он следует в жизни влечению рока, не думая об участи других; родится, живет и умирает в семействе господ своих, не примечая того, что он иностранец. Его нельзя наказывать произвольно; если невольники виноваты, то господин формально приносит жалобу общественному ценсору, которой, по исследовании дела, может наказать их. Одним словом, негр Северной Америки есть счастливый работник, имеющий все нужное для себя, жены и детей своих, и живущий без всяких забот.
Иностранец, который приезжает к нам с европейскими идеями, не может скрыть своего удивления, видя здешних негров, которых он воображал себе изнуренными, измученными людьми, преданными в жертву холоду и зною. Как переменяются его мысли, когда он в воскресенье и многие другие праздники встречает, в городе и в деревнях, веселые толпы арабок, опрысканных духами, одетых еще богатее, нежели госпожи их, — в дорогих перстнях, серьгах, ожерельях, кружевах — с раскрашенными перьями на голове — в шалях, в шелковых белых чулках, в розовых атласных башмаках и в длинных покрывалах из индейской кисеи! Сии женщины идут с своими детьми, мужьями, женихами, к другим невольникам на званой бал, полдник, веселиться, плясать, делать сговор, выдумывать забаву для следующего праздника, говорить очень вольно на счет господ своих, на счет ближних, совместниц — говорить об всем, кроме бедности, им неизвестной!
Письмо из Балтимора / [Пер. Н. М. Карамзина] // Вестн. Европы. — 1802. — Ч. 1, N 3. — С. 87-90.