Письмо из Лиссабона[править]
В Лиссабоне есть несколько прекрасных домов; но кто называет его одним из прекраснейших городов Европы, тот оказывает ему излишнюю честь, к бесславию собственного вкуса. О многих здешних домах можно сказать то же, что Монтескье говорит о парижских: «Они так высоки, что в них надлежало бы искать одних астрономов». Почти все в пять или шесть этажей, с десятью или двенадцатью окнами в ряд, и в каждом доме живет около двухсот человек.
Португалец не имеет идеи о роскоши других европейцев, живущих всегда в нескольких комнатах. Окна в здешних домах чрезмерно велики, и ко всякому приделан железный балкон, где стоят женщины или сидят на полу, чтобы смотреть на людей или себя показывать людям. Возвышение, на котором видишь их, производит театральное действие и благоприятно для красоты. Сии балконы служат местом забавы для кокеток. Оттуда мимо ходящим прелестникам даются знаки глазами, рукой или платком, и вежливый поклон мужчины служит на них ответом.
Нигде бедные женщины не живут так уединенно, как здесь. Весьма редко видишь их на улице; когда же выходят из дому, то с величайшей важностью едва передвигают ноги — от своей обыкновенной лености, дурно вымощенных улиц и непривычки к ходьбе. Действие сидячей жизни их обнаруживается на лицах. Они удивительно белы для жаркого климата; но румяная красавица есть великая редкость в Португалии: ибо сия прелесть цветет от движения на чистом воздухе. Они бывают только в церкви, где сырой, густыми испарениями бесчисленных людей наполненный воздух сообщает лицу их какую-то монашескую бледность. Всякую молодую красавицу провожает служанка, иногда две; их для того нанимают, как в других местах нанимают лакеев. Женщины носят почти одинаковое с мужчинами платье, а именно: длинные суконные мантии с широкими воротниками, в самую жару, а на голове платок, завязываемый двумя узлами под бородой.
Молодые люди высшего состояния, не имея надежды встречаться с красавицами, также редко выходят из дому: ибо видеть их на балконах не так приятно, как на гульбищах или на улицах. В Лиссабоне 30000 жителей; но здесь мало встречается людей, кроме самых бедных и матросов. Удовольствие прогулки совсем неизвестно. Ни в городе, ни за городом нет ни одного публичного сада, где бы вы могли за деньги утолить жажду. Португальцы во всем берут себе за образец испанцев, о которых рассказывает Страбон, что они не имели понятия о гулянье, и видя римлян, ходящих взад и вперед под тенью дерев, говорили им: «Вы, конечно, не знаете дороги; подите за нами: мы вам укажем ее».
В португальских домах, не имеющих связи ни с французами, с англичанами, ни с итальянцами, женщины редко сидят на стульях, а всегда на полу, кругом. Легко можно представить себе, как остроумны и занимательны их разговоры!
Не хозяин (как в других землях), а хозяйка ведет за стол ту даму, которой хотят оказать отменную честь; из-за стола она также ведет ее в другую комнату, где подают кофе. Мужчины идут одни, друг за другом, и не смеют предложить руки дамам: это кажется здесь неблагопристойностью. После кофе все гости расходятся; а ввечеру опять собираются в том же доме, чтобы заняться карточной игрой (страстно любимой португальцами): чем обыкновенно и заключается вечер.
Письмо из Лиссабона: (Из нем. журнала [«Zeitung fur die elegante Welt». N 122]) / [Пер. Н. М. Карамзина] // Вестн. Европы. — 1803. — Ч. 12, N 21/22. — С. 8-11.