Письмо к свящ. Иосифу Фуделю от 19 марта 1891 г.*
[править]Константин Леонтьев. Произведения: http://knleontiev.narod.ru/articles.htm
Посылаю Вам сверх этого (пока) следующее:
I т. Сочинений Хомякова''[1], я сделал необходимые для себя выписки и потому — Вы можете держать его долго; но разумеется — очень бережно; 2-ой том Соч. Киреевского. В I-м его томе — ничего важного нет. (Во 2-ом особ.<енного> вним.<ания> заслуживают: «О хар.<актере> просвещ.<ения> Европы», «О новых нач.<алах> философии» и «Отрывки».-)
И еще брошюру Кристи «О развитии догмата», писанную в защиту Соловьева (с этой только стороны).-
Относительно развития этого надо заметить, во-1-х, что — еще из того, что, может быть, впредь и не нужно будет раскрытия (или развития) догматов — никак не следует, что этого развития и прежде не бывало (до остановки в 9 — 10 и т. д. столетиях) и на Востоке.
Во-2-х) Если созвать (Восточно-) Вселенский Собор прямо с целью определить яснее отношения к Католичеству — может быть и не найдут полезным по каким-нибудь духовно-практическим соображениям, — то это будет только вопрос — домостроительства; а не оттого, что по <существу?> нельзя дальше развивать ни так, ни этак.
В-3-х) Кристи в другой своей статье (в прежнем «Граж.<данине>») выразился про Соловьева прекрасно: «Он (Сол.<овьев>) прав по вопросу о развитии и т. п.; но он предрешает форму отношений и т. д. Восточная Церковь может избрать три пути: или действительно соединиться с Римской; или предать ее окончательно анафеме; или оставив всё это как было в преднамеренной неопределенности — развиваться дальше по-своему». Я цитату в точности не помню; но смысл ее верен; и это одна из тех мыслей, к которым, по-моему, прибавить уже нечего.
Прибавлю впрочем постороннее соображение, а именно, что в том застое, в который впала Восточная Церковь с 11 века (приблиз.<ительно>) и до XIX-го, могло быть и Высшее Смотрение или Промышление.
Нужно было — приостановить до поры до времени движение религиозной мысли на Востоке; и вот — Греки подпадают под власть народа почти дикого и совсем не философского; а сила вся переходит в руки другого Православного народа — русского — по существу своему — не творческого, а только охранительного.
Этот умственный застой — и был причиной правильного охранения. Но, пугаясь слова «развитие» — обрекать весь Правосл.<авный> Восток на застой вечный, — не знаю, хорошо ли?!
Впрочем, я очень хорошо понял ту разницу между развитием каноническим, «жизненным», административн.<ым> и т. п. и развитием собственно догматическим, о котором Вы пишете; или лучше сказать — я сам давным-давно это различал и радуюсь, что Вы так скоро выучились всё это разбирать так умно и ясно.
А все-таки — не думаю — чтобы идея развития — даже и догматического была бы по существу вредна; и ничуть в Рим неизбежно не ведет. Ведь, напр.<имер,> предать всё — соборной анафеме: единоличную непогрешимость Папы; вставку filioque; причащение под одним видом для мiрян — и т. д. — было бы тоже дальнейшее раскрытие Православного учения (развитие догмата); ибо до сих <пор> всё это так еще туманно, что Греческие Епископы и наши — глубоко по отношению к Католикам между собою расходятся.
Аминь! Перестаньте об этом пункте спорить. Вы неправы. Даже досадно мне на Вас.
NB I) Напечатал в «Гражд<анине>» — статью об Антихристе, Самодержавии и сословиях. Мин.<истр> Внутр<енних> Дел привлек, пишут мне, на нее внимание Государя.
Как получу No-ра так вышлю Вам.
NB 2-е) Получил вчера телеграмму от Вл. Соловьева; он не хочет ввязываться в наш спор с Астаф.<ьевым>; рукопись возвратит и письмо с объяснениями пришлет. Я очень рад. Я так недоволен его гнусным и всё более и более тесным союзом с прогрессом, что страдал от мысли некотор.<ым> образ.<ом> обязаться ему. Теперь у меня руки на всякий случай — развязаны; и я, конечно, уже не пощажу его, когда придется кстати; не за Рим, не за «развитие», конечно! А — за хамство……
NB Кристи — видимо, поправляется; он у отца в Кишиневе (собств.<енный> дом) и прислал мне очень здравое письмо. Слава Богу. Что бы Вам, как Священнику, написать ему какое-нибудь милое письмо? Алекс.<андров> в Москве; читает пробные лекции в Универ.<ситете> «о Слове о полку Игореве», "о Макс.<име> Греке. И это, слава Богу. Надеется — устроиться в Москве.
А когда же Вы в Петерб.<ург>? Какие слухи? За длинные 2 письма обнимаю крепко. Хотя за частности кой-какие и гневаюсь на Вас.
Выписки из «Православно-Догматического Богословия» — докт.<ора> Богосл.<овия> Архимандр.<ита> (впоследствии Митрополита Моск.<овского>) Макария; изд. 1849 года.- Санкт.<-Петербург.> Т. I-й.
1) «Догматами, в строгом смысле, на языке церковном называются только истины веры, в отличие от всех истин деятельности христианской (нравственных, обрядовых и канонических). Это видно из примера самих Вселенских Соборов, которые догматами называли исключительно одни свои вероопределения, называя все прочие постановления свои канонами или правилами».
____________
§ 3-й
2) Происхождение и раскрытие догматов в Церкви: источники и образцы православно-догматического богословия (стр. 11-я).-
«Из представленного понятия о христианских догматах открывается, что они все имеют происхождение Божественное. След.<овательно> ни умножать, ни сокращать их в числе, ни изменять и превращать, каким бы то образом ни было, никто не имеет права: сколько их открыто Богом в начале, столько и должно оставаться их на все времена, пока будет существовать Христианство. Но, пребывая неизменными в самом Откровении как по числу, так и по существу своему, догматы веры тем не менее должны раскрываться и раскрываются в Церкви по отношению к верующим.-
С тех самых пор, как люди начали усвоять себе круг своих понятий, эти священные истины неизбежно стали разнообразиться в понятиях разных неделимых (так бывает со всякою истиною, когда она становится достоянием людей[2]), — неизбежно должны были явиться и явились разные мнения, разные недоумения насчет догматов или ереси, намеренные и ненамеренные. Чтобы предохранить верующих от всего этого, чтобы показать им, чему именно и как они должны веровать на основании Откровения, Церковь с самого начала предлагала им, по преданию от самих св. Апостолов, краткие образцы веры или символы.
Здесь в немногих словах излагалась совокупность всех коренных догматов Христианства, и каждый член имел двоякое значение: с одной стороны, указывал истину Откровения, которую верующие должны были принимать за догмат веры, а с другой предохранял их от какой-либо ереси, против которой был направлен.
Так было в продолжение трех первых веков Христианства: в Церкви существовал не какой-либо один, а употреблялось несколько символов, которые, будучи сходны между собою по духу, были различны по букве, имея почти каждый некоторые особенности, направленные против заблуждений, какие возникали в том или другом месте, где известный символ употреблялся. Из числа этих символов доселе остается в особенном уважении в Православной Церкви символ св. Григория Чудотворца, излагающий учение о личных свойствах и совершенном равенстве всех Лиц Пресвятой Троицы, против Савеллия и Павла Самосатского.
С четвертого века, когда явились гибельнейшие ереси Ария и потом Македония, и когда еретики начали особенно злоупотреблять словами, доселе употреблявшимися для означения разных истин веры, и начали издавать собственные символы по образцу православных, Церковь увидела необходимость составить и обнародовать для руководства всех верующих один определенный символ, неизменный даже по букве, и вообще установить значение священных слов и церковно-богословский язык.
Такой символ, действительно, и составлен на первом вселенском Соборе, и, будучи дополнен на втором, под именем никео-цареградского, по правилам третьего и последующих вселенских Соборов, соделался непреложным образцом веры для всего христианского мiра и на все веки.
Символ этот содержит в себе то же самое учение, какое было и в прежних, но с тою разностию, что некоторые члены веры раскрыты в нем с большею определенностию против разных новых ересей, особенно члены о Божестве второго Лица Св. Троицы против Ария, Фотина и Аполлинария и о Божестве третьего Лица Св. Троицы против Македония. В следующем веке возникла ересь монофизитов, и четвертый вселенский Собор (в 451 г.) составил вероопределение о двух естествах во едином лице Господа нашего Иисуса Христа, которое вероопределение есть не что <иное>, как точнейшее изложение смысла, заключающегося в третьем члене никео-цареградского символа. Около того же времени появился символ так называемый Афанасиев, в котором, кроме учения о Пресвятой Троице со всею точностию изложено учение о соединении двух естеств в Господе Иисусе, символ, хотя составленный не на вселенских Соборах, но принятый и уважаемый всею Церковию.
Возникла потом ересь монофелитов, и шестой вселенский Собор (в 681 г.) составил вероопределение о двух волях и действиях в Господе нашем Иисусе Христе, которое можно назвать дальнейшим раскрытием вероопределения халкидонского.
Возникла ересь иконоборцев, и седьмой вселенский Собор (в 787 г.) составил вероопределение об иконопочитании.
Все эти вероопределения вселенских Соборов, четвертого, шестого и седьмого, составляют необходимое дополнение к никео-цареградскому символу, хотя и не внесены в него вследствие правил самих же вселенских Соборов о совершенной его неприкосновенности и неизменности. Кроме главнейших догматов, вошедших с самого начала в символы веры и раскрывавшихся на Соборах вселенских, некоторые другие догматы в то же время раскрываемы были, по поводу возникавших ересей, на соборах поместных, утвержденных потом шестым вселенским, Трулльским, например: догматы о первородном грехе, о действиях благодати, о необходимости крещения и для младенцев (в правилах 123—130 собора Карфаг.<енского>) и о таинстве миропомазания, в 48 правиле собора Лаодикийского; а также и частными св. Отцами в их многочисленных писаниях, между которыми достойны особенного уважения поименованные и одобренные во 2-м правиле тем же самым Собором, Трулльским. Так совершился второй, важнейший, период раскрытия или развития христианских догматов в Церкви, важнейший и потому, что здесь раскрываемы и определяемы были догматы на Соборах вселенских непогрешимых: и потому, что были определены догматы коренные, заключающие в себе или под собою и все прочие; утвержден был окончательно на все веки один неизменный образец веры, как основание всего Догматического Богословия; определен и установлен с точностию самый церковно-богословский язык. Поэтому-то православная Церковь восточная ясно исповедует: наши догматы и учение нашей восточной Церкви еще древле исследованы, правильно и благочестиво определены и утверждены святыми и вселенскими Соборами; прибавлять к ним, или отнимать от них что-либо непозволительно. Посему желающие согласоваться с нами в божественных догматах православной Веры, должны с простотою, послушанием, без всякого исследования и любопытства, последовать и покориться всему, что определено и постановлено древним преданием Отцев, утверждено святыми и вселенскими Соборами, со времени Апостолов и их преемников, богоносных Отцев нашей Церкви.
Это, однако ж, не значит, будто с прекращением вселенских Соборов прекратилось дальнейшее раскрытие догматов в православной Церкви. Оно не прекратилось: потому что не прекратились заблуждения и ереси. Главнейшие из таковых заблуждений были, во-первых, заблуждения церкви римской, отделившие ее от Церкви вселенской, и на православном Востоке не раз составлялись против них соборы и писались точнейшие вероизложения; а во-вторых, заблуждения протестантов в их различных сектах, не раз также подвергавшиеся в православной Церкви восточной соборному рассмотрению пастырей, которые в то же время издавали против этих заблуждений, в охранение чистоты Православия, точнейшие вероизложения. Таким-то образом составились два обстоятельнейшие исповедания православной Церкви восточной, в которых вероопределения''[3] древних вселенских Соборов развиты в подробностях, применительно к заблуждениям и ересям, возникшим впоследствии. Разумеется: „Православное исповедание кафолической и апостольской Церкви восточной“ и „Послание Патриархов православно-кафолической Церкви о православной вере“. По образцу этих исповеданий и особенно по образцу первого из них, как на православном Востоке, так и в России, с той же целью в последующее время составлялись и другие изложения веры или катихизисы, между которыми в нашем отечестве первое место занимает: „Пространный христианский катихизис православной кафолической восточной Церкви, рассмотренный и одобренный св. правительствующим Синодом“. Нельзя утверждать, чтобы раскрытие христианских догматов прекратилось даже теперь: оно не прекратится дотоле, пока не прекратятся заблуждения против догматов, следовательно — пока не прекратится в Церкви потребность, применительно к новым заблуждениям, определять и объяснять свои догматы в охранение Православия. Что же сказать вообще о значении этого развития или раскрытия догматов в Церкви? Оно не есть какое-либо умножение числа догматов; нет, догматов и теперь остается в Православной Церкви столько, сколько их открыто Самим Богом в начале. Не есть также какое-либо изменение догматов, которые и теперь Православная Церковь соблюдает и преподает во всей их неприкосновенности и неизменяемости. Все это развитие есть собственно одно только точнейшее определение и объяснение одних и тех же неизменных в существе своем догматов, совершающееся постепенно в продолжение веков, по поводу разных заблуждений и ересей, возникавших и не престающих существовать в недрах Христианства. И кем совершалось и совершается это определение и объяснение догматов? Не иначе, как на основании того же самого Божественного Откровения, т. е. св. Писания и св. Предания, в котором преподаны Богом еще в начале самые догматы. След.<овательно>, при развитии догматов, не привносится в состав Христианского вероучения ничего нового, а только, по поводу ересей, точнее определяется и объясняется для православно верующих то, что и прежде исповедовали они на основании Откровения, хотя не так раздельно. И, значит, как самые догматы, так и всё подробнейшее развитие их в Церкви достойны всего нашего уважения: ибо как догматы, так и развитие их равно основываются на Божественном Откровении; как догматы, так и развитие их равно извлекаются из Откровения Церковию, учительницею непогрешимою».-
(Конец выписок стр. 20-я т. I изд. 49 года, т. е. когда Влад. Соловьев — сам еще не был даже и в утробе матери; а только подразумевался в «чреслах отца своего».- Ибо ему и теперь едва-едва — 35 лет; или немного более).-
Списано вполне верно: К. Леонтьев
Не в чем тут и расходиться со мной!
Развитие (всякое) — есть усиление сложности в единстве. И то, и другое (и сложность и единение) растет при процессе развития. Так было и с догматом. Догматика — есть метафизика Христианства; почему же и ей не развиваться — реальной и рациональной (человеческой) своей стороной? Чем же это мешает внутренному руководству благодати.
Метафизика не-церковная — простой белый хлеб.
Метафизика церковная — просфора, над которой совершено Таинство; «вынутая».
И то и другое просто же пекли из муки?
Развивался От. Амвросий (всячески — и физически и умственно) — и развивался какой-нибудь сукин сын — прогрессист европейский. Но — на от. Амвросие почила благодать Господня; а европеец так «бисовым» отродьем и остался!
«Расходиться» — тут нам в мнениях — не к чему. Разве — из желания непременно хоть в чем-нибудь да разойтись. У меня — этого желания нет, конечно!
[1] Цифры на полях Хомяк.<ова> я выставлял в благой надежде, что приложу тетрадку с моими для Вас примечаниями. Прошу Вас верить, что теперь мне гораздо приятнее помогать вашему «развитию» и способствовать вашему выступлению на поприще Православно-русской публицистики (более чем на поприще богословия в тесном смысле), чем печатать самому. Наскучило ужасно! Но веществ.<енные> условия требуют насильно, чтобы я печатал (долги, нужды и удовольс.<твия> близких и т. д.), и вот сразу накопилось так много дела, что я при одних цифрах и знаках и остался. Очень жаль! <Примечание Л. на полях письма.>
[2] NB. Реалистическая сторона. <Примечание Л. на полях письма.>
[3] (Т. е. — догматы) <Примечание Л. на полях письма.>
- Здесь: публикуется впервые по автографу: РГАЛИ; ф. 290, оп. 1, е.х. 17. Публикация Г. Б. Кремнева. Авторы сайта выражают глубокую признательность Г. Б. Кремневу за предоставленные материалы.