H.A. Добролюбов. Собрание сочинений в девяти томах
Том восьмой. Стихотворения. Проза. Дневники
М.-Л., «Художественная литература», 1964
ПОВЕСТЬ, НАПИСАННАЯ НА ЗАДАННЫЕ СЛОВА[править]
1. Барышня. 2. Колпак. 3. Луна. 4. Секреты. 5. Мечты. 6. Учебная книга греческого языка. 7. Идеал. 8. Бурсак. 9. Сентиментальность. 10. Какаду. 11. Стихотворения. 12. Калач. 13. Губки. 14. Удавился. 15. Ха-ха-ха.
ГЛАВА I[править]
Ах, как все хорошо бывало.
Было десять часов утра 1 генваря 1900 года. В городе Смехобурге, несмотря на раннюю пору, видно было чрезвычайное волнение. Беспрестанно мелькали экипажи, беспрестанно слышались крики лакеев, которые в то время занимали должности, принадлежавшие кучерам в пятидесятых годах. По улицам беспрестанно разносилось грозное: «падай», сделанное из старинного «пади». Что же это такое значит? Ныне добрые люди встают в два часа, а визиты делают в пять часов дня: почему же теперь такое нарушение приличий, ныне свято соблюдаемых в уездных городах России? Это значит, что городничий здешний давал бал. В уездных городах не дошли еще до такой образованности, чтобы балы отходили в три часа пополудни. Здесь еще многие держатся старины, и потому балы оканчиваются в десять часов. Вот поэтому-то и теперь такое волнение в Смехобурге…
Добрые старички в семьдесят и восемьдесят лет! Прекрасные собратья мои! Для вас пишу я эту повесть… Да, знайте, что я хочу писать повесть. Вспомните, добрые друзья мои, как мы веселились в пятидесятых годах! Славное было времечко! Я, любитель старины вообще, и пятидесятых годов в особенности, теперь намерен вспомнить, да и вам напомнить, былое. Пишу старинным слогом, каким писали полвека тому назад, опишу вам происшествие, случившееся тоже давным-давно. Вот едет в старомодной карете ветхой, вельми и формой и видением, тоже очень ветхая старушка. Поедем за ней или с ней, если вам угодно. Я говорю «поедем», а не «пойдем» — потому что обращаю речь свою не к молодым барышням и баричам, которые хвалятся тем, что у них ноги не купленные, а к старцам, которые каждый шаг должны покупать дорогой ценою у подагры и прочих лихих болезней, которые зимой ходят еще в теплых картузах, а не в кожаных колпаках, недавно введенных в моду каким-то греховодником. Как вот не похвалить старины! Бывало и тепло и хорошо в картузе, а ныне то и дело страждут все какой-то модной болезнию, происходящей от мороза, — снегоманией.
Однако вот мы приехали. Вы, старики, так, верно, знаете старинную постройку домов: нечего вам и сказывать. У старушки Варвары Дмитриевны все отличается стариной. Наверно, теперь все новое поколение города Смехобурга легло спать после упоительных танцев и еще более упоительных вин: наверно, молодые люди опять теперь при сиянии солнца, так же спокойны, как и при свете луны. Но Варвара Дмитриевна, по прозвищу Линкина, никак не уснет днем: в ее время это считали стыдом. Следовательно, теперь она примет нас — войдемте же к ней…
— Здравствуйте, матушка Варвара Дмитриевна.
— А, Григорий Андреич, добро пожаловать… А на бале разве не были?
— Куда уж нам, матушка, старым людям, на балы ездить! И то хорошо, что хоть к вам-то приплелся. Да я дивлюсь, как вы туда поехали: ведь там ныне все не по-нашему.
— Да что делать-то, Григорий Андреич, поневоле поедешь, как нужда заставит.
— А что?
— Да как же? Внучка-то моя ведь уж невеста. Что скажут, как я не буду показывать — словно она какая безобразная или старуха.
— А что, Варвара Дмитриевна, нет еще женишков?
— Как не быть женихам! Есть-то есть, да только я все отказываю. Я не хочу принуждать моей внуки: пусть сама выберет себе мужа.
— Варвара Дмитриевна! Знаете ли, об чем я вас хочу попросить? Расскажите-ка мне свою-то историю — давно мне обещались.
— Э, полноте. Возьмите лучше любой роман: везде одно и то же. Уж видно, ничего нельзя найти больше: всё пишут только об том, как влюбляются, и у меня ведь тоже подобие романа.
— Нет, расскажите, пожалуйста, для меня… Ведь секретов нет?
— Какие секреты! Да, право, нечего. Вам, верно, все это надоело…
— Нужды нет. По крайней мере об старине поговорим.
— Пожалуй, я расскажу, только вы, наверно, соскучитесь.
— Нет, нет… рассказывайте.
И Варвара Дмитриевна начала рассказ свой. Сначала она говорила медленно и как будто с неохотой, но вскоре воспоминание о днях молодости воодушевило ее. Речь ее сделалась связнее, быстрее, занимательнее… Мы предались воспоминаниям о минувшем, перенеслись мысленно к тем блаженным временам, когда мы были еще полны свежести и бодрости, когда все нас окружающее представлялось нам в каком-то радужном цвете, когда мы жили собственным сознанием, а не подчинялись чужому уму, когда пред нами расстилалось будущее, полное надежд…
Мы говорили, молчали, смеялись, грустили и не заметили, как прошел весь день. Вот уже ударило десять часов. Ровно двенадцать часов толковали мы с Варварой Андреевной. Но за эти двенадцать часов блаженства мы с ней поплатились двенадцатью месяцами беспокойства. До следующего Нового года преследовала нас насмешка, недоброжелательство и косые взгляды всех смехобургцев за то, что мы, заговорившись, не делали визитов в Новый год…
Теперь я расскажу вам повесть, рассказанную мне Варварой Андреевной. Я напишу эту повесть не так, как мне рассказывала ее почтенная бабушка, во-первых, потому, что она рассказывала все очень плодовито, что на письме было бы довольно скучно, а во-вторых, потому, что рассказ ее сопровождался беспрестанными пантомимами, без которых он <1 слово нрзб.> очень утомителен. Поэтому-то я, не имея возможности передать всех жестов Варвары Андреевны, решился привести эту повесть в такой вид, в котором, по мнению гг. писателей, всякое сочинение имеет больше интереса.
Итак, начнем с начала. <Не окончено.>
ПРИМЕЧАНИЯ[править]
Аничков — H. A. Добролюбов. Полное собрание сочинений под ред. Е. В. Аничкова, тт. I—IX, СПб., изд-во «Деятель», 1911—1912.
ГИХЛ — Н. А. Добролюбов. Полное собрание сочинений в шести томах. Под ред. И. И. Лебедева-Полянского, М., ГИХЛ, 1934—1941.
ГПБ — Государственная публичная библиотека им. M. E. Салтыкова-Щедрина (Ленинград).
Дневники, изд. 1 — Н. А. Добролюбов. Дневники. 1851—1859. Под ред. и со вступ. статьей Валерьяна Полянского, М., изд. Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-поселенцев. 1931.
Дневники, изд. 2 — Н. А. Добролюбов. Дневники. 1851—1859. Под ред. и со вступ. статьей Валерьяна Полянского, изд. 2-е, М., изд. Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-поселенцев, 1932.
«Добр. в восп. совр.» — Н. А. Добролюбов в воспоминаниях современников. Вступ. статья В. В. Жданова. Подготовка текста, вступ. заметки и комментарии С. А. Рейсера, Гослитиздат, 1961.
Изд. 1862 г. — Н. А. Добролюбов. Сочинения, тт. I—IV, СПб., 1862.
ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР.
Княжнин, No — В. Н. Княжнин. Архив Н. А. Добролюбова.
Описание… В изд.: «Временник Пушкинского дома. 1913», СПб., 1914, стр. 1—77 (второй пагинации).
Лемке — H. A. Добролюбов. Первое полное собрание сочинений. Под редакцией М. К. Лемке, тт. I—IV, СПб., изд-во А. С. Панафидиной, 1911 (на обл. — 1912).
Летопись — С. А. Рейсер. Летопись жизни и деятельности Н. А. Добролюбова. М., Госкультпросветиздат, 1953.
ЛН — «Литературное наследство».
Материалы — Материалы для биографии Н. А. Добролюбова, собранные в 1861—1862 годах (Н. Г. Чернышевским), т. 1, М., 1890.
Некрасов — Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, тт. I—XII, Гослитиздат, 1948—1953.
«Совр.» — «Современник».
Чернышевский — Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, тт. I—XVI, М., ГИХЛ, 1939—1953.
Впервые — ГИХЛ, VI, стр. 640—642. Печатается по автографу ИРЛИ. На обороте листа 2 рукою Добролюбова дата: «1 февраля 1850 г.». В виде подзаголовка перечислены заданные слова, на которые должна была быть написана повесть. Рассказ был прерван в самом начале, из пятнадцати заданных слов использованы лишь первые четыре. Отчество одного из действующих лиц — Варвары — употребляется в наброске непоследовательно: Дмитриевна и Андреевна.