Привет итальянским, французским и немецким коммунистам (Ленин)
| Привет итальянским, французским и немецким коммунистам |
| Дата создания: 10 октября 1919, опубл.: октябрь 1919. Источник: Ленин, В. И. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — М.: Политиздат, 1974. — Т. 39. Июнь — декабрь 1919. — С. 212—223. |
Необычайно скудны сведения, получаемые у нас из-за границы. Блокада империалистских зверей действует вовсю, насилие могущественнейших держав мира обрушивается на нас ради восстановления власти эксплуататоров. И вся эта звериная злоба капиталистов России и всего мира прикрывается, разумеется, фразеологией о высоком значении «демократии»! Лагерь эксплуататоров верен себе: он выдает буржуазную демократию за «демократию» вообще, и все филистеры, все мелкие буржуа подпевают этому лагерю, все вплоть до господ Фридриха Адлера, Карла Каутского и большинства вождей «независимой» (то есть не зависящей от революционного пролетариата, но зависящей от мелкобуржуазных предрассудков) с.-д. партии Германии.
Но чем реже мы получаем в России вести из-за границы, тем с большей радостью наблюдаем мы гигантские, повсеместные успехи коммунизма среди рабочих во всех странах мира, успехи разрыва этих масс с гнилыми и предательскими вождями, перешедшими, от Шейдемана до Каутского, на сторону буржуазии.
Об итальянской партии мы узнали только, что конгресс ее громадным большинством принял присоединение к III Интернационалу и программу диктатуры пролетариата. Таким образом, Итальянская социалистическая партия присоединилась к коммунизму на деле, хотя и сохранила еще, к сожалению, старое название. Горячий привет итальянским рабочим и их партии!
О Франции мы знаем только, что в одном Париже есть уже две коммунистические газеты: «Интернационал» под редакцией Реймонда Перика и «Запрещенное Название» под редакцией Жоржа Анкетиля. К III Интернационалу примкнул уже ряд пролетарских организаций. Сочувствие рабочих масс безусловно на стороне коммунизма и Советской власти.
О германских коммунистах мы узнали только то, что в ряде городов существует коммунистическая пресса. Газеты эти часто носят название «Красное Знамя». Берлинское «Красное Знамя» 86 выходит нелегально, ведя геройскую борьбу с палачами Шейдеманами-Носке, лакействующими перед буржуазией своими делами, как лакействуют перед ней «независимые» словами и «идейной» (мелкобуржуазно-идейной) своей пропагандой.
Геройская борьба берлинской газеты коммунистов «Красное Знамя» вызывает полный восторг. Наконец-то есть честные и искренние социалисты в Германии, оставшиеся твердыми и непреклонными несмотря на все преследования, несмотря на подлые убийства лучших вождей! Наконец-то есть коммунисты-рабочие в Германии, ведущие геройскую борьбу, заслуживающую названия «революционной» на деле! Наконец-то из недр пролетарской массы выросла в Германии такая сила, для которой слова о «пролетарской революции» стали правдой!
Привет немецким коммунистам!
Шейдеманы и Каутские, Реннеры и Фридрихи Адлеры, как ни велико, может быть, различие между этими господами в смысле их личной честности, одинаково оказались мелкими буржуа, позорнейшими изменниками и предателями социализма, сторонниками буржуазии, ибо все они в 1912 году писали и подписывали Базельский манифест об имеющей наступить империалистской войне, все они говорили тогда о «пролетарской революции», и все они оказались на деле мелкобуржуазными демократами, рыцарями мещански-республиканских, буржуазно-демократических иллюзий, пособниками контрреволюционной буржуазии.
Бешеные преследования, которые обрушились на головы немецких коммунистов, закалили их. Если теперь они до известной степени разрознены, это свидетельствует о широте и массовом характере их движения, о силе роста коммунизма из глубины рабочих масс. Разрозненность неизбежна для движения, которое так бешено преследуют контрреволюционные буржуа и их слуги Шейдеманы-Носке и которое вынуждено организовываться нелегально.
Естественно также, что движение, столь быстро растущее, терпящее такие отчаянные преследования, порождает довольно острые разногласия. В этом нет ничего страшного. Это болезнь роста.
Пусть Шейдеманы и Каутские злорадствуют в своих газетах «Vorwarts» и «Freiheit»[1] по поводу разногласий среди коммунистов. Этим героям гнилого мещанства ничего не осталось, как прикрывать свою гнилость кивками по адресу коммунистов. Но если говорить о существе дела, то только слепые могут теперь еще не видеть правды. И правда эта состоит в том, что шейдемановцы и каутскианцы позорнейшим образом предали пролетарскую революцию в Германии, изменили ей, оказались фактически на стороне контрреволюционной буржуазии. Генрих Лауфенберг в своей превосходной брошюре «Между первой и второй революцией» с замечательной силой, наглядностью, ясностью, убедительностью показал и доказал это. Разногласия внутри шейдемановцев и каутскианцев суть разногласия разлагающихся, умирающих партий, у которых остаются вожди без массы, генералы без армии. Масса покидает шейдемановцев и переходит к каутскианцам ради их левого крыла (это видно по любому отчету о массовом собрании), а это левое крыло соединяет — безыдейно, трусливо — старые предрассудки мелкой буржуазии насчет парламентарной демократии с коммунистическим признанием пролетарской революции, диктатуры пролетариата, Советской власти.
Гнилые вожди «независимых» на словах признают все это под давлением масс, а на деле остаются мелкобуржуазными демократами, «социалистами» типа Луи Блана и других дурачков 1848 года, столь беспощадно осмеянных и заклейменных Марксом.
Вот эти разногласия действительно непримиримы. Между мещанами, которые, как и мещане 1848 года, молятся на буржуазную «демократию», не понимая ее буржуазного характера, и пролетарскими революционерами мира быть не может. Работать вместе они не могут. Гаазе и Каутский, Фридрих Адлер и Отто Бауэр могут сколько угодно вертеться и исписывать горы бумаги, говорить бесконечные речи — им не отговориться от того факта, что они на деле обнаруживают полное непонимание диктатуры пролетариата и Советской власти, что они на деле мещанские демократы, «социалисты» вроде Луи Блана и Ледрю-Роллена, что они на деле в лучшем случае игрушка в руках буржуазии, в худшем — прямые прислужники ее.
«Независимцы», каутскианцы, австрийские социал-демократы кажутся единой партией; на деле масса их членов партии не солидарна с вождями в основном, в самом главном, в наиболее существенном. Масса пойдет на пролетарскую революционную борьбу за Советскую власть, как только наступит момент нового кризиса, а «вожди» останутся и тогда, как и теперь, контрреволюционерами. Сидеть между двух стульев нетрудно на словах, и Гильфердинг в Германии, Фридрих Адлер в Австрии показывают высокие образчики этого благородного искусства.
Но в огне революционной борьбы люди, занятые примирением непримиримого, окажутся мыльными пузырями. Это показали все «социалистические» герои 1848 года, это показали их родные братья, меньшевики и социалисты-революционеры в России 1917—1919 годов, это показывают все рыцари бернского или желтого II Интернационала.
Разногласия среди коммунистов иного рода. Разницы коренной может не видеть здесь только тот, кто не хочет видеть. Это — разногласия среди представителей невероятно быстро выросшего массового движения. Это — разногласия на одной общей, прочной как камень, основной базе: на базе признания пролетарской революции, борьбы с буржуазно-демократическими иллюзиями и буржуазно-демократическим парламентаризмом, признания диктатуры пролетариата и Советской власти.
На такой базе разногласия не страшны: это болезнь роста, а не старческая дряхлость. Разногласия такого рода переживал не раз и большевизм, переживал он и небольшие расколы из-за подобных разногласий, но в решительный момент, в момент завоевания власти и создания Советской республики, большевизм оказался единым, он привлек к себе все лучшее из близких ему течений социалистической мысли, он объединил вокруг себя весь авангард пролетариата и гигантское большинство трудящихся.
Так будет и с германскими коммунистами.
Шейдемановцы и каутскианцы ведут все еще разговоры о «демократии» вообще, они все еще живут в идеях 1848 года, они — марксисты на словах, Луи Бланы на деле. Они толкуют о «большинстве», думая, что равенство избирательных бюллетеней означает равенство эксплуатируемого с эксплуататором, рабочего с капиталистом, бедняка с богачом, голодного с сытым.
У шейдемановцев и каутскианцев выходит так, будто добренькие, честные, благородные, миролюбивые капиталисты никогда не применяли силы богатства, силы денег, власти капитала, гнета бюрократии и военной диктатуры, а решали дела истинно «по большинству»!
Шейдемановцы и каутскианцы (частью по лицемерию, частью по крайней тупости, воспитанной десятилетиями реформистской работы) подкрашивают буржуазную демократию, буржуазный парламентаризм, буржуазную республику, изображая дело так, будто капиталисты решают государственные дела волей большинства, а не волей капитала, средствами обмана, гнета, насилия богачей над бедняками.
Шейдемановцы и каутскианцы готовы «признать» пролетарскую революцию, но только так, чтобы сначала при сохранении силы, власти, гнета, привилегий капитала и богатства получилось голосование большинства (при буржуазном аппарате государственной власти, производящей выборы) «за революцию»!! Трудно представить себе всю бездну мещанского тупоумия, которая обнаруживается таким воззрением, — всю бездну мещанской доверчивости (Vertrauensduselei) к капиталистам, к буржуазии, к генералам, к буржуазному аппарату государственной власти.
На деле именно буржуазия всегда лицемерила, называя «демократией» формальное равенство, на деле же насилуя бедноту, трудящихся, мелких крестьян и рабочих бесконечным числом приемов обмана, гнета и так далее. Империалистская война (которую постыдно подкрашивали Шейдеманы и Каутские) вскрыла это для миллионов людей. Диктатура пролетариата есть единственное средство защиты трудящихся от гнета капитала, от насилия военной диктатуры буржуазии, от империалистских войн. Диктатура пролетариата есть единственный шаг к равенству и демократии на деле, не на бумаге, а в жизни, не в политической фразе, а в экономической действительности.
Не поняв этого, Шейдеманы и Каутские оказались презренными изменниками социализма и защитниками идей буржуазии.
Каутскианская (или «независимая») партия гибнет и неминуемо, вскоре, погибнет и разложится от разногласий между революционными в массе ее членами и контрреволюционными «вождями».
Коммунистическая партия окрепнет и закалится, переживая как раз такие (по существу дела) разногласия, которые переживал и большевизм.
Разногласия среди германских коммунистов сводятся, насколько я могу судить, к вопросу об «использовании легальных возможностей» (как говорили в 1910—1913 годах большевики), об использовании буржуазного парламента, реакционных профессиональных союзов, «закона о советах» (Betriebsratgesetz), изуродованных шейдемановцами и каутскианцами, об участии в подобных учреждениях или о бойкоте их.
Мы, русские большевики, пережили как раз такого рода разногласия в 1906 и 1910—1912 годах. И мы ясно видим, что у многих молодых германских коммунистов сказывается просто недостаток революционного опыта. Если бы они пережили парочку буржуазных революций (1905 и 1917), они бы не проповедовали так безусловно бойкота, не впадали бы временами в ошибки синдикализма.
Это — болезнь роста. Она пройдет с ростом движения, которое растет превосходно. И с этими очевидными ошибками надо бороться открыто, стараясь не преувеличить разногласий, ибо всем должно быть ясно, что в недалеком будущем борьба за диктатуру пролетариата, за Советскую власть устранит большую часть этих разногласий.
И с точки зрения марксистской теории и с точки зрения опыта трех революций (1905, 1917 февраль, 1917 октябрь) я считаю безусловно ошибочным отказ от участия в буржуазном парламенте, в реакционном (легиновском, гомперсовском и т. п.) профессиональном союзе, в реакционнейшем рабочем «совете», изуродованном шейдемановцами, и т. п.
Иногда, в отдельном случае, в отдельной стране бойкот правилен, как был, например, правилен бойкот большевиками царской Думы в 1905 году. Но те же большевики участвовали в гораздо более реакционной и прямо-контрреволюционной Думе 1907 года. Большевики участвовали в выборах в буржуазное Учредительное собрание в 1917 году, а в 1918 году мы его разогнали, к ужасу мещанских демократов, Каутских и прочих ренегатов социализма. Мы участвовали в реакционнейших профессиональных союзах, чисто меньшевистских, ничем (по контрреволюционности) не уступающих леги-новским, подлейшим и реакционнейшим профессиональным союзам Германии. Мы даже теперь, два года спустя после завоевания государственной власти, не кончили еще борьбы с остатками меньшевистских (т. е. шейдемановских, каутскианских, гомперсовских и прочее) профессиональных союзов: настолько это длительный процесс! Настолько велико в отдельных местностях или в отдельных профессиях влияние мелкобуржуазных идей!
Мы были раньше меньшинством в Советах, меньшинством в профессиональных союзах, в кооперативах. Долгим трудом, долгой борьбой — и до завоевания политической власти и после ее завоевания — мы приобрели большинство во всех рабочих организациях, потом и в нерабочих, потом и в мелкокрестьянских.
Только негодяи или дурачки могут думать, что пролетариат сначала должен завоевать большинство при голосованиях, производимых под гнетом буржуазии, под гнетом наемного рабства, а потом должен завоевывать власть. Это верх тупоумия или лицемерия, это — замена классовой борьбы и революции голосованиями при старом строе, при старой власти.
Пролетариат ведет свою классовую борьбу, не дожидаясь голосования для начала стачки, — хотя для полного успеха стачки нужно сочувствие большинства трудящихся (а следовательно и большинства населения). Пролетариат ведет свою классовую борьбу, свергая буржуазию, не дожидаясь при этом никакого предварительного (и буржуазией производимого, под ее гнетом идущего) голосования, причем пролетариат прекрасно знает, что для успеха его революции, для успешного свержения буржуазии безусловно необходимо сочувствие большинства трудящихся (а следовательно, и большинства населения).
Парламентские кретины и современные Луи Бланы «требуют» обязательно голосования и обязательно проводимого буржуазией голосования для определения этого сочувствия большинства трудящихся. Но это взгляд педантов, мертвецов или ловких обманщиков.
Живая жизнь, история действительных революций показывает, что «сочувствие большинства трудящихся» очень часто не может быть доказано никакими голосованиями (не говоря уже о голосованиях, производимых эксплуататорами, при «равенстве» эксплуататора с эксплуатируемым!). Очень часто «сочувствие большинства трудящихся» доказывается вообще не голосованиями, а ростом одной из партий, или ростом числа ее членов в Советах, или успехом отдельной, но почему-либо приобревшей громадное значение стачки, или успехом в гражданской войне и т. д. и т. п.
История нашей революции показала, например, что сочувствие диктатуре пролетариата со стороны большинства трудящихся на необъятных пространствах Урала и Сибири было обнаружено не голосованиями, а опытом годичной власти царского генерала Колчака над Уралом и Сибирью. Причем власть Колчака также началась властью «коалиции» шейдемановцев и каутскианцев (по-русски: «меньшевиков» и «социалистов-революционеров», сторонников Учредительного собрания), как в Германии теперь господа Гаазе и Шейдеманы своей «коалицией» прокладывают дорогу власти фон Гольца или Людендорфа и прикрывают, прикрашивают эту власть. В скобках заметить: коалиция Гаазе и Шейдемана в правительстве кончилась, но политическая коалиция этих предателей социализма осталась. Доказательство: книги Каутского, статьи Штампфера в «Vorwarts», статьи каутскианцев и шейдемановцев об их «объединении» и так далее.
Пролетарская революция невозможна без сочувствия и поддержки огромного большинства трудящихся по отношению к своему авангарду — к пролетариату. Но это сочувствие, эта поддержка не дается сразу, не решается голосованиями, а завоевывается длинной, трудной, тяжелой классовой борьбой. Классовая борьба пролетариата за сочувствие, за поддержку большинства трудящихся не оканчивается завоеванием политической власти пролетариатом. После завоевания власти эта борьба продолжается только в иных формах. В русской революции обстоятельства сложились для пролетариата (в его борьбе за его диктатуру) исключительно благоприятно, ибо пролетарская революция произошла, когда весь народ был вооружен и когда все крестьянство хотело свержения власти помещиков, все крестьянство возмущено было «каутскианской» политикой социал-предателей, меньшевиков и социалистов-революционеров.
Но даже в России, где в момент пролетарской революции дела сложились исключительно благоприятно, где сразу получилось выдающееся единение всего пролетариата, всей армии, всего крестьянства, даже в России борьба пролетариата, осуществляющего свою диктатуру, борьба пролетариата за сочувствие, за поддержку большинства трудящихся заняла месяцы и годы. За два года эта борьба почти кончена, но не совсем еще кончена в пользу пролетариата. Мы только в два года завоевали окончательно сочувствие и поддержку подавляющего большинства рабочих и трудящихся крестьян Великороссии, включая Урал и Сибирь, но не закончили еще завоевания сочувствия и поддержки большинства трудящихся крестьян (в отличие от крестьян-эксплуататоров) Украины. Нас может задавить (и все же таки не задавит) военная мощь Антанты, но внутри России за нами теперь такое прочное сочувствие такого огромного большинства трудящихся, что мир еще не видал государства более демократического.
Если вдуматься в эту сложную, трудную, долгую, богатую чрезвычайным разнообразием форм, необыкновенным обилием резких изменений, переломов, переходов от одной формы борьбы к другой, историю борьбы пролетариата за власть, то ясной станет ошибка тех, кто хочет «запретить» участие в буржуазном парламенте, в реакционных профессиональных союзах, в царских или шейдемановских комитетах рабочих старост или в заводских Советах и так далее и тому подобное. Эта ошибка вызвана революционной неопытностью искреннейших, убежденнейших, героических революционеров из рабочего класса. Поэтому Карл Либкнехт и Роза Люксембург были тысячу раз правы, когда они в январе 1919 года видели эту ошибку, указывали на нее, но предпочитали остаться вместе с ошибающимися, по не очень важному вопросу, пролетарскими революционерами, чем с предателями социализма, шейдемановцами и каутскианцами, которые не ошибались по вопросу об участии в буржуазном парламенте, но перестали быть социалистами, сделались мещанскими демократами, пособниками буржуазии.
Но все же ошибка остается ошибкой и ее надо критиковать, за ее исправление надо бороться.
Борьба с предателями социализма, шейдемановцами и каутскианцами, должна быть беспощадной, но она должна идти не по линии за участие или против участия в буржуазных парламентах, реакционных профессиональных союзах и т. п. Это было бы безусловной ошибкой, и еще большей ошибкой было бы отступление от идей марксизма и от его практической линии (крепкая, централизованная политическая партия) к идеям и практике синдикализма. Надо стремиться к тому, чтобы партия участвовала и в буржуазных парламентах, и в реакционных профессиональных союзах, и в «заводских Советах», шейдемановски урезанных и кастрированных, участвовала везде, где есть рабочие, где можно говорить к рабочим, влиять на рабочую массу. Надо во что бы то ни стало соединять нелегальную работу с легальной, систематически и неуклонно осуществляя строжайший контроль нелегальной партии, ее рабочих организаций, над легальной деятельностью. Это не легко, — но «легких» задач, «легких» средств борьбы у пролетарской революции вообще нет и быть не может.
Эту нелегкую задачу надо во что бы то ни стало решить. Наше отличие от шейдемановцев и каутскианцев не только в том (и не главным образом в том), что они не признают вооруженного восстания, а мы признаем. Главное и коренное отличие то, что они на всех поприщах работы (и в буржуазных парламентах, и в профессиональных союзах, и в кооперативах, и в журналистике и т. д.) ведут непоследовательную, оппортунистическую или даже прямо изменническую и предательскую политику.
Против социал-предателей, против реформизма и оппортунизма — эту политическую линию можно и должно вести на всех без изъятия поприщах борьбы. И тогда мы завоюем рабочую массу. А с рабочей массой авангард пролетариата, марксистская централизованная политическая партия верным путем поведет народ к победоносной диктатуре пролетариата, к пролетарской демократии на место буржуазной, к Советской республике, к социалистическому строю.
Третий Интернационал одержал ряд блестящих, невиданных побед в несколько месяцев. Быстрота его роста удивительна. Частные ошибки и болезни роста не страшны. Прямо и открыто критикуя их, мы добьемся того, что марксистски воспитанная рабочая масса всех культурных стран скоро прогонит от себя предавших социализм шейдемановцев и каутскианцев всех наций (а эти типы есть во всех нациях).
Победа коммунизма неизбежна. Победа будет за ним.
10 октября 1919.
Подпись: Н. Ленин
- ↑ «Die Freiheit» («Свобода») — ежедневная газета, орган Независимой с.-д. партии Германии; выходила в Берлине о 15 ноября 1918 по 30 сентября 1922 года.