Юровский Л. Н. Впечатления. Статьи 1916—1918 годов
Сост., предисл. и коммент. А. Ю. Мельникова.
М., 2010.
ПРОДОЛЖЕНИЕ БЮРОКРАТИЧЕСКИХ НАБЛЮДЕНИЙ[править]
Время идёт с головокружительной быстротой. Немного дней прошло с тех пор, как автор этих строк в качестве новичка в деле государственного строительства робкими шагами вступал в управление пустым местом своего департамента. Да, двух месяцев не прошло, как автор делился с читателями своими первыми унылыми признаниями. А между тем, шествуя всё дальше по пути углубления революции и всё более удаляясь от буржуазных образцов европейского прогресса и западной цивилизации, государственность российская успела пережить целую эпоху в бюрократическом смысле слова, и осенние месяцы 1917 года ознаменовались выдающимися бюрократическими достижениями. Автор был свидетелем некоторых из этих достижений и испытал при этом столь глубокие чувства, что он не в силах не взяться за перо и оставить в неведении своих друзей-читателей.
Новейшие социологические изыскания показали, что народ, населяющий территорию бывшей империи (которую публицисты оптимистической школы всё ещё называют государством), делится на две части. Эти части называются элементами. Одна часть — цензовыми элементами, другая — нецензовыми элементами. Последняя часть называется ещё иначе — революционной демократией — в знак того, что на её обязанности лежит выполнение исторической миссии углубления революции до тех пор, покуда революция окончательно не провалится. С этою миссией революционная демократия справляется вполне успешно.
Государственная власть — поскольку применительно к нашим условиям можно пользоваться прилагательным «государственная» и существительным «власть» — находится в настоящее время по преимуществу в руках нецензовых элементов. На этом основании можно было бы предположить, что для назначения на высшие государственные должности ценза не существует. И формально его действительно нет. Но только лишь формально. Внимательное же наблюдение легко обнаруживает его существование.
Это — возрастной ценз. Последняя бюрократическая ставка есть ставка на молодость. Люди старше 30-ти лет всё более решительно отметаются современными требованиями жизни, и у товарища министра последней формации лишь при наиболее благоприятных физиологических условиях имеется над верхней губою вполне заметный пушок. Что же: старость — не радость, но и молодость — не грех.
И, действительно, можно привести исторические примеры государственных деятелей, в очень ранние годы с успехом руководивших судьбами цветущих государств. Великий Питт был весьма юным председателем английского кабинета, и всякий знает, как рано начались подвиги Александра Македонского. Всё это так. Но автору достоверно известно, что Александр Верховский весьма слабо напоминает Александра Македонского, и автор готов присягнуть в том, что среди всех, достаточно многочисленных, известных ему товарищей министров нет ни единого Питта.
Министры занимаются политикой, для деловой работы у них времени нет. Юноши третьего класса (не в гимназическом, а в бюрократическом смысле слова) управляют государственными делами. Может быть, это случалось и в начале революции, автор не был в то время свидетелем петроградских событий. Но теперь это сделалось общим правилом, и самый молодой человек, которого вы встретите в министерстве, нормально занимает и самый высокий после министра пост.
Полезно — спора нет — омолодить состав таких затхлых учреждений, как петроградские министерства. Но надо знать меру, хоть какую-нибудь, хотя самую революционную меру. Между тем чувство меры окончательно утрачено, и стыдно сказать, чем стала новая бюрократия через семь месяцев после ликвидации старой.
У той были многие прескверные навыки и недопустимые принципы. У этой нет решительно ничего. У той человек со средними способностями достигал высоких назначений после 25-ти лет службы, когда он что-нибудь знал. У этой человек со средними способностями достигает высоких назначений после 25-ти лет жизни, когда он в лучшем случае успешно кончил университет, успел записаться в политическую партию и немного поработал в общественной организации, где кроме него почти не было дипломированных людей. А если новый бюрократ и старше годами, то, увы, сплошь и рядом и от этого пользы нет.
На первых порах демократические организации давали правительству своих лучших людей, и это были деятели, быть может, не всегда способные взяться сразу за государственное дело, но во всяком случае люди с опытом, со знанием России. И в свою очередь Россия знала этих людей. Но в дальнейшем, когда люди первого призыва ушли, обнаружилась такая бедность, какой нельзя было предполагать, оценивая даже исключительно мрачно наши культурные условия. В годину величайшей разрухи Россией стали управлять мальчики и уездные земские работники, все люди добрые и милые, но только на надлежащих местах.
Nomina sunt odiosa. Но последите сами за назначениями, и вы убедитесь, что автор прав.
«Русские Ведомости», 11 (24) октября 1917 года, № 232, с. 2 (опубликовано под псевдонимом «Юр. Лигин»).
КОММЕНТАРИИ[править]
Стр. 86. «Эти части называются элементами. Одна часть — цензовыми элементами…» — Ср. у Л. Д. Троцкого: «…Демократический Совет, выделившийся из Демократического Совещания, впитал в себя всю беспомощность последнего. Старые советские партии, социалисты-революционеры и меньшевики, создали для себя в этом Совете искусственное большинство, но только для того, чтобы тем ярче обнаружить свою политическую прострацию. Церетели вел за кулисами Совета путаные переговоры с Керенским и с представителями „цензовых элементов“, как начали выражаться в Совете — для того, чтобы не употреблять „обидного“ имени буржуазии» — Л. Троцкий, Октябрьская революция. Москва, 1918, с. 50.
Стр. 86. «Но автору достоверно известно, что Александр Верховский весьма слабо напоминает Александра Македонского…» — Ср. воспоминания Георгия Треплева «Три полковника», рассказывающие о трёх командующих Московским Военным Округом в период Временно Правительства, опубликованные, по-видимому, в 1918 году: «Его сменяет — „самый молодой в армии“ — полковник генерального штаба А. И. Верховский, с головокружительной быстротой делающий свою карьеру: за 5 месяцев он из подполковника успевает превратиться в генерал-майоры, место командующего округом сменить на пост военного министра, стать членом пресловутой директории и заставить своим нашумевшим выступлением во Временном Правительстве говорить о себе всю Россию». — «Пережитое (в год революции)», кн. 1, Москва, изд-во «Верфь», б. г., с. 155.
Воспоминания Г. Треплева, которые представляют собой смесь преувеличенного восторга, трезвой оценки и иронии, мнение Л. Н. Юровского подтверждают. Пожалуй, они напоминают «Историю одного города» Салтыкова-Щедрина. Вот два анекдота из воспоминаний об А. И. Верховском:
"Особенно внушительно была обставлена экспедиция для подавления мятежа эвакуированных в Нижнем Новгороде.
В поход были назначены учебные команды запасных полков, рота юнкеров, сотня казаков, три броневика, батарея. Во главе этой маленькой армии, имевшей свой полевой штаб, стал сам Верховский. Так как последнее слово военной техники требует, очевидно, и услуг печати, то экспедиция имела при себе собственное «бюро прессы», через посредство которого оповещались все газеты о ходе событий…
Этой экспедиции Верховский придавал едва ли не всероссийское значение. Дабы сильнее импонировать воображению населения, — он въехал в Нижний Новгород на броневике, впереди отряда.
Знаменательно отметить, что он ездил на броневике, именуемом «Корнилов». В дни корниловщины эта машина была переименована, кажется, в «Революционера»! — «Пережитое (в год революции)», кн. 1, Москва, изд-во «Верфь», б. г., с. 165.
«В своём рвении дошёл Верховский до того, что стал летать на аэропланах. Так он совершил перелёт из Москвы в Тверь, где спустился на той самой площади, на которой был выстроен бунтующий полк. Не трудно себе представить эффект произведённый этим появлением: цель Верховского в данном случае была достигнута.
Солдаты стали говорить о нём так:
— Вот это командующий, так командующий. От него никуда не уйдёшь. Ежели, допустим, рельсы с его пути снять, он с воздуха прилетит». — «Пережитое (в год революции)», кн. 1, Москва, изд-во «Верфь», б. г., с. 166.
Стр. 86. «…автор готов присягнуть в том, что среди всех, достаточно многочисленных, известных ему товарищей министров…» — Одним из знакомых Л. Н. Юровскому товарищей министров был выпускник экономического отделения юридического факультета Московского университета Лев Борисович Кафенгауз (товарищ министра торговли и промышленности). С 1910 года Л. Б. Кафенгауз сотрудничал, как и Л. Н. Юровский, в газете «Русские Ведомости» (первая опубликованная в газете Львом Борисовичем статья — Сельскохозяйственное машиностроение и пошлина, «Русские Ведомости», 8 июня 1910 года, № 129, с. 2-3). Кроме того, два года спустя, 6 октября 1912 года Л. Б. Кафенгауз и Л. Н. Юровский были избраны секретарями отдела по политической экономии Общества имени А. И. Чупрова — «Русские Ведомости», 7 октября 1912 года, № 231, с. 5. 7(20) октября 1917 года, за 4 дня до публикации статьи Л. Н. Юровского, товарищем министра продовольствия был назначен Николай Дмитриевич Кондратьев, которому тогда было как раз 25 лет — Н. К. Фигуровская, В. В. Симонов. Н. Д. Кондратьев и российская экономика чрезвычайного времени, в книге Н. Д. Кондратьев. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции, Москва, «Наука», 1991, с. 12.
Стр. 88. Nomina sunt odiosa (лат.) — имена ненавистны, т. е. при осуждении не следует называть лиц, которые осуждаются.