Не до издевок,
Беседушкам тех девок,
Которым должно много прясть,
И коих, сверх того, позненько спати класть,
И коим, сверьх того, раненько просыпаться,
А льну никак не льзя всему перещипаться:
Как хочеш так часы себе распоряди,
Лен вечно будет рость; так вечно и пряди.
Хозяйка некая была гораздо люта,
И всякая у ней в труде была минута,
Вокруг веретена;
Однако пряла не она:
Служанки пряли,
И столько пряли,
И столько спали,
Как я уже сказал,
Полбасни я в заглавьи показал,
Полбасни к ней придвину,
И раскажу оставшу половину.
Как солнушка стучится в двери свет,
Известно что тогда петух поет.
В дому петух был етом,
И перед светом
Во всю кричал петух гортань: какореку.
Хозяйка взяв клюку,
Служанок ворошила,
И прях перекрушила,
И изсушила:
И лето, и зима, и осень, и весна,
У девушек проходит безо сна.
Петух не винен,
Что голос у нево не тих:
Петух не лих,
Петух был чинен;
Хозяища винна, безчинна и лиха;
Однако девушки убили петуха.
По преставлении певца хозяйка злая,
Клюкою трях,
Еще и раняе будила прях,
Бояся опоздать, на девок лая,
К работе девок посылая.
Хозяища кричит,
Хозяища рычит,
Клюку ко пряхам присуседя,
А девки, без певца, побудку ту наследя,
От волка убежав попали на медведя.
