Известия о Хиве с отдаленных времен.
[править]Хива в истории народов есть явление довольно редкое: она, помещаясь на малом пространстве земли, сохранила существование свое около 2,300, а одинакое название — более 2,000 лет, и, что важнее, участвовала почти во всех переворотах, потрясавших три части земного шара.
За 444 года до Р. Х., Геродот в повествовании своем, упоминая о современных ему [352] обитателях Хивы, под названием Хоразмиев, плативших дань Царям Персидским, о реке Аму, как думают, и Аральском море, говорит: "В Азии есть равнина, окруженная горою, имеющею пять ущелий. Равнина сия принадлежала Хоразмиям (Хивинцам), и находится на границах тех Хоразмиев, Ирканиан, Парфян, Сарангиян и Фаманиян. Из сей горы, окружающей равнину, вытекает большая река, именем Акис (Латинские переводчики называют эту реку Ацес.). Река Акис, прежде разделявшаяся на пять рукавов, орошала поля выше исчисленных народов, протекая к каждому"из них особым ущелием. По поступлении их в Персидское владение, Царь велел ущелья сии загородить, построив на конце каждого из них ворота. Таким образом запертая вода произвела из равнины, находящейся между горами, море, из которого вода, втекающая из реки, нигде не выходит. Народы, терпя "недостаток в воде, решились с женами и детьми идти в Персию, и перед дверьми Царского «дворца кричали и стонали. Царь, узнав о причине их рыдания, приказал сперва отворить ворота для тех, кои наиболее в воде нуждались; когда же земля их довольно водою напоилась, велел те ворота запереть, а другие для прочих, более нуждающихся, отворить, и [353] отворяет их, как я слышал, собирая большие деньги, кроме прочих налогов» (Эта древняя сказка могла подать повод к новые времена к вымыслу о перекопании реки Аму и об искуственном будто бы отпадении ее, вместо Каспийского моря, в Аральское, как увидим ниже.).
За 333 года до Р. Х., Александр Великий, одержав при Иссе победу над Персидским Царем Дарием, переходила, с бонском чрез Аму (Оксус). Квинт Курций, повествуя о сем походе, говорит: "Войско Александра Великого, «преследуя полководца Бесса в Бактриане (нынешней Бухарии), и претерпев там от недостатка воды и жгучих песков великое изнурение и потери, переправлялось чрез Оксус, в продолжение слишком пяти дней, на мешках, соломою набитых (Квинт Курций писал это около 64 года после Р. Х., следовательно после события — около 300 лет.). Бесс, бывший за Оксом, ожидал к себе на помощь Хоразмиев (Хивинцев), Саков, Индов и Скифов, за рекою Доном (Tanais) обитающих. Они все ростом были так высоки, что Македонские воины не равнялись с ними даже по плеча».
За 291 год до Р. Х., один из преемников Александра Великого, Селевк Никатор, Царь Сирийский, в частях Азии, Александром покоренных, построил и населил разными народами 40 городов. С вероятностию к сему времени можно относить основание города Хивы. [354]
В начале I-го столетия после Р. Х., Страбон в географии своей (De situ orbis), не упоминая о народе Хоразмиях, говорит только, что «Оксус (нынешний Аму) разделяет Бактриану и Согдиану, и к плаванию столь удобен, что привезенные в оный из Индии тяжести отправляется в Гирканию» (нынешнюю Персидскую область Мазандеран и часть Хоразана, лежащие на южном берегу Каспийского моря) (L. II. p. 150. Oxum autem, qui Bactrianam el Sogdianam disterminat, adeo navigatu commodum esse dicunt, ut transportata ab India in ipsum onera in Hircaniam facile devehantur. Из сих по наслышке Геродотом написанных слов заключают, что река Аму в его время впадала в море Каспийское.).
В конце IV-го и в V-м столетии, во время Аттилы, Хивинцы, сохраняя свое название Хоразмиев, и даже занимаясь торговлею, почитались вообще Гуннами. В VI-м столетии у Стефана Византийского упоминается город Хоразмина.
В 632 году Арабы покорив Персию, несколько позже распространили власть свою и на Хоразмиев; но это видно только из Магометанства, доселе там господствующего.
В 868 году, по повествованию Араба Ибн-Улазира, Харазмии, Казарам, просившим у них помощи против Турков отвечали: «вы неверные; если сделаетесь Мусульманами, то поможем вам». Базары приняли Мусульманство, и Хивинцы сдержали свое слово. [355]
В 947 году, по повествованию Араба Массуди, ходили по Волге большие суда с товарами Хоразмскими, или Хивинскими, шедшими, без сомнения, к берегам Балтийским и далее в Европу.
С 1054 года Хоразмии были в зависимости Турков Сельчуков, коих Хан Челаддин господствовал от моря Каспийского и Малой Бухарии до реки Ганга.
В 1153 году, или около того времени, на развалинах государства Турков Сельчуков восстала новая Турецкая же династия государей, или Султанов собственно Хоразмских, которая при Зенге овладела Бухариею и частию Персии. Сын Зенги Нуррадин владычествовал уже над всеми странами от Тигра до Нила, а Салладин, его племянник, покорил всю Сирию, Армению, Месопотамию, Аравию, Египет и Палестину, оставив Крестоносцам только приморские места.
В 1184 году, во время войны Князей южной России, кончившейся в 1185 году, с Половецким Князем Кончаком, у последнего был в службе Ховарезмский, т. е. Хивинский Турок, который стрелял живым огнем. Сей Турок представлен был пленным Киевскому Князю Святославу, но что с ним сделано — неизвестно. Война сия воспета б славном [356] современном творении под названием: «Слово о полку Игоревне».
В 1221 и следующих за ним годах, Хивы и других городов Термета и Балха, бывших тогда в довольно цветущем состоянии, покорены, обращены в рабство и частию истреблены Чингисханом; все пространство от Аральского моря до Инда так опустошено, что для возвращения ему прежнего состояния требовались многие столетия. Преемники Нурраднна и Салладина спаслись от общего разорения только отдаленностию своих владений.
В 1246 году, Францисканский монах Плано-Карпини, посланный от Папы к Чингисхану, но заставший на ханстве Батыя, проезжая чрез Хиву, нашел в ней обитателей, говоривших языком Половецким, исповедовавших веру Магометанскую, и не имевших Хана, который был умерщвлен Татарами. Плано-Карпини говорит, что эта земля граничит к северу с Черными Китанами в Малой Бухарии, на юг с Иерусалимом и Багдадом, что в Хиве господствует Шибан, брат Батыев, и есть дворец ханский.
В 1254 году, Гулагу, внук Чингисханов, по взятии Багдада, загнал Хоразмиев в неприступные горы; но по отбытии Моголов, Хоразмийские Турки, разделясь на пять орд и [357] управляясь своими Эмирами, опять начали в Малой Азии захватывать Греческие города.
В 1258 и в следующих годах, господство Моголов открыло многим купцам Хивинским свободный путь в Россию. Они откупали у Татар дань с Российских княжеств, брали неумеренные росты с бедных жителей, и в случае неплатежа отводили их в неволю. Жители Владимира, Суздаля и Ростова вышли наконец из терпения: при звуке вечевых колоколов единодушно восстали на лихоимцев, некоторых убили, а прочих выгнали. Тоже последовало и в других городах северной России: на Ярославле умертвил какой-то отступник, именем Зосима, принявший в Татарии Магометанскую веру, хвалился милостию великого хана Кублая, и ругался над святынями Христианства; тело его брошено на съеденье псам.
В 1273 году, Хан Мангу Тимур, освободив Россиян от насилия купцов Хоразмских, обратил их торговлю в Крым.
В 1299 году, или около того времени, по сомнительным и изустным преданиям Хивинцев (См. Путешеств. Муравьева, ч. II стр. 12.), вид Хивы совсем переменился от землетрясения: древний Оксус, или нынешняя Аму, впадавшая в Каспийское море, обратила [358] течение свое в море Аральское. В тоже самое время вспыхнул волкан политический: из пяти Хоразмийских орд, под 1254 иодом упомянутых, Эмир Осман, обработывавший участок земли, данный ему Султаном Алладином, основал в 1299 году, на развалинах Греческой империи, султанство Иконийское. Приемники Османа, особенно Мухамет II, кроме Константипольской и Трапезунтской империй, покорив 12 государств и более 200 великих городов, угрожали подобною же участью и другим частям Европы; Европейцы долго останавливали успехи завоевателей только употреблением живого огня.
В 1312 году, некоторые из Татар, в знак особенной любви к хану Уебеку, приняли сами название Узбеков; под сим именем составляют они в Хиве доныне высший класс народонаселения.
В 1346 году, черная смерть, по пути из Китая, посетила Хивинцев, называвшихся тогда в Русских летописях Бесерменами, и опустошив всю Европу, через Швецию вторглась в Россию.
В том же 1346 году, Новогородец Аввакумович с другими смельчаками, самовольно отправясь по Волге на 150 колодах, умертвили в Нижнем Новгороде великое число Татар, Армян, [359] Бухарцев и Хивинцев; захватили их жен и детей, вошли в Каму, ограбили многие селения в Болгарии и возвратились в отчизну.
В 1380 году, при нашествии на Россию Мамая, в войсках его находились и Хоразмийские Турки.
В 1388 году, Тимур, хан Монгольский, повторил в Хиве разорение, какому она подвергнута была от Чингисхана.
В 1468 году, при Иоанне III, Тверской купец Афанасий Никитин, отправившийся в Индию с Ширванским послом Асамбеком ограблен был Кайтаками (см. ниже), и принужден обратиться к Дербенту.
В 1498 году, (европейцы, открыв морской путь в Индию, много повредили сухопутной торговле чрез Хиву.
В 1525 году, захватил Индию Монгольский Хан Бабур, и нанес еще больший удар торговле с нею.
В 1526 году, при княжении в России Василия Иоанновича, Юргенские, т. е. Хивинские Татары, по известиям Герберштейна, были в зависимости султана Барака, брата соседственному Китайскому, или Киргис-Кайсакскому Хану Баббеиду.
В 1552 году, при покорении Россиянами [360] Казани, найдены там купцы Армянские, Персидские и Хивинские.
В 1557 году, Юргенские и Бухарские цари присылали своих знатных людей в Москву с дарами и просьбою, чтобы Царь Иоанн дозволил им свободно торговать в России.
В 1558 году, путешествовал из Москвы в города нынешнего Хивинского ханства Селизюр, Ургенч и Кет, и чрез них в Бухарию, Англичанин Антоний Дженкинсон, с грамотами к тамошним царям от Московского Императора (так Дженкиксон называл Иоанна IV Грозного).
23-го числа Апреля того года, Дженкинсов (Французский перевод Дженкинсонова дорожника в Хиву и Бухарию напечатан в 1717 году, с Амстердаме, в IV томе Путешествий на север, изданных и посвященных Императору Петру I Бернаром. Дорожник сей едвали был в виду у нашего историографа, упоминающего о Дженкисоновой поездке только до Астрахани. Здесь выписываем известия Дженкинсона, только до Хивы относящиеся, и то сокращенно.), отправясь из Москвы водою, прибыл в Нижний Новгород 11-ю числа Мая. Здесь, дождавшись нового Губернатора, посланного от Царя в Астрахань, 19-го числа Мая, с припасами, товарами и военными людьми, всего на 500 барках, поплыл далее и достиг Астрахани 14-го числа Июля. В сие время в [361] Астрахани был ужасный голод, особливо у Ногаев, по случаю которого многие из них принуждены были покориться Россиянам.
6-го числа Августа, Дженкигсон, с двумя Англичанами, несколькими Татарами и Персами, поплыл из Астрахани, на кораблях, около залива, называемого там Синим морем (Это название Русские приписывают морю Аральскому, о котором Дженкинсом совсем не упоминает.), и 17-го числа, потеряв из вида землю, приближался к устью великой реки Яика, потом 22-го числа — к заливу же, в который впадает большая река Эмба; направляя отсюда путь к Мангишлаку, был выкинут бурею на берег, далее оного порта к северу. От сего берега, 14-го числа Сентября, Дженкинсон, с караваном, из 1,000 верблюдов состоящим, пошел сухим путем к Селизюру, но 5-го Октября прибыл опять к заливу Каспийского моря, в который, по его замечанию, впадала некогда река Оксус, текущая ныне в другую реку Ардок. От сего залива продолжая путь с 4-го Октября, 7-го числа прибыл к замку Селизюр, нынешними путешественниками совсем не упоминаемому. Вручив тамошнему Царю Азимкану грамоту Московского Императора, после ауедиенции 14-го Октября отправился к Ургенчу, куда и прибыл 16-го тогож месяца. Здешний Царь [362] Али-султан, только лишь возвратился тогда из Хоразана, отнятого им у Персиян; Дженкинсов вручил также ему грамоту Московского Императора, и получил от него отпуск. С 26-го числа Ноября, проехав сто миль вдоль реки Окса (Аму), переправился чрез другую великую и весьма быструю реку Ардок, которая, вышед из реки Окса (не так, как выше сказано), и протекши 1,000 миль к северу, скрывается в землю, является опять на поверхность после подземного течения на пространстве 500 миль, и наконец впадает в озеро Китайское (tombe dans le lac de Kitai). После переправы чрез реку Ардок, Дженкинсов 1-го числа Декабря прибыл в замок Кет (Kait), принадлежавший Султану Сарамету; получил от сего султана 24 человека охранителей, и опять берегом Окса прибыл в Бухару 23-го Декабря. Город Бухара, по словам Дженкинсона, принадлежащий земле Бактрианской, наполнен великолепными публичными зданиями, как то: храмами, памятниками, особливо банями, прекраснейшими в мире. Там есть монеты серебряные и медные, из коих последние, под названием пул, особенно в большем употреблении. Туда приезжают многие купцы из Индии, из России (Moscovie), Персии и Балха. Москвитяне привозят туда из России кожи, [363] овчины, узды, седла, деревянную посуду, а вывозят ткани и краску, и то в малом количеств; в мирное время с Китаем доставляются муск, ревень, атлас и штофы (du satin et du damas). Речка, протекающая среди города Бухары, имеет воду весьма вредную, от употребления которой особливо у иностранцев, зарождаются под кожею в лядвиях черви, длиною по локтю, и свиваются там кругами. Царь Бухарский, приняв от Дженкинсона благосклонно грамоты, велел ему кушать в своем присутствии; расспрашивал о государствах Европейских, особенно Московском, приказал при себе выстрелить из ружья (de l’arquebuze), и сам несколько раз выстрелил.
1559 года Марта 8-го Дженкинсом, отправясь в обратный путь из Бухары, с караваном, из 60 верблюдов состоящим, и с двумя послами в Москву от Бухарского и Балхского государей прибыл в Ургенч 29-го числа тогож месяца. В Ургенче взяв еще двух послов и 25 Россиян, бывших долгое время у Татар в неволе, прибыл к берегам Каспийского моря 26-го Апреля. Отправившись отсюда на судне, купленном у Россиян, прибывших туда из Астрахани, подвергался, с 13-го Мая, неоднократно опасностям претерпеть кораблекрушение и даже лишиться жизни, около [364] устьев реки Яика, и достиг наконец Астрахани 24-го Мая. Сие плавание совершено под Английским флагом с красным крестом Св. Георгия, на Каспийском море до того времени не виданным. Пробыв в Астрахани, до 8-го Мая, Дженкинсон отправился из оной с послами, в сопровождении ста человек военных, и возвратившись в Москву, явился к Государю Сентября 2-го числа.
(Достойно замечания, что Дженкинсон, два раза проехав через Ургенч и Кет, принадлежащие ныне Хану Хивинскому, ни о городе Хиве, ни о Хивинском ханстве вовсе не упоминает; Ургенцы, или подданные Хана Ургенчского, по его словам вели тогда жизнь кочевую; ни хлеба, ни денег не употребляли, и нужное себе доставали меною вещей, а более грабежом и разбоями. Дженкинсом сказывает также, что там водились тогда дикие лошади, коих Татары ловили и убивали с помощию соколов.)
В 1563 и 1564 годах, Цари: Абдул Шамаханский, Бухарский тогож имени, Сеит Самаркандский и Азим Хивинский опять присылали в Москву дары, чтобы Иоанн дозволил подданным их торговать не только в Астрахани и Казани, но и в других городах Российских.
В 1566 году, послы Юргенчского Царя Азима и других Азиатских Ханов были в Москве с просьбами о дозволении торговли с Россиею, и получили на то царские грамоты.
В 1569 году, Князья Ногайские, Бухарцы и [365] Хивинцы жаловались Турецкому Султану, что Государь Русский истребляет Магометанскую веру и пресек сообщение с Меккою; они представляли при том, что Астрахань, главная пристань моря Каспийского, наполненная кораблями всех народов Азиатских, доставляет в Русскую казну ежегодно около тысячи золотых монет.
В 1583 году, Царь Иоанн IV, по завоевании Сибири, угощал в Москве послов Шаха Персидского, Бухарских и Хивинских.
В 1584 году, послы Бухарский и Хивинский опять обедали у Государя в Москве.
В 1585 году, Царь Феодор Иоаннович писал между прочим к Английской королеве Елисавете, что в России торгуют купцы Султана Турецкого, Цесарские, Немецкие, Испанские, Французские, Литовские, Персидские, Бухарские, Хивинские, Шамаханские и многие другие.
В 1594 году, Аббас, Шах Персидский, сказывал Русскому послу Князю Андрею Звенигородскому, что Хива тогда завоевана была Бухарским Царем Абдулою.
В 1604 году, Хива и Бухария были в тесной связи с Ногайским Алтаульским улусом, кочевавшим тогда в окрестностях Синего, или Аральского моря.
В 1622 году, послы Юргенчского [366] Царевича Авгана объявляли Царю Михаилу Феодоровичу, что двоюродные братья Авгана, Царевичи Абиш и Ильбар, сделав заговор с некоторыми изменниками, пришли на отца Авганова войною и ослепили его; посему Царевич Авган просил Михаила Феодоровича дать ему ратных людей, дабы он, наказав братьев своих за лютость, мог навсегда остаться со всем владением, или ханством, в подданстве Российском. Что сим послам ответствовало — неизвестно.
С 1639 года Хоразмии совсем скрылись из вида у Европейских географов. Горний в сем году (см. Orbis politicus) говорит, что Хоразмии несколько раз места свои переменяли: быв выгнаны из отчизны Татарами, они поместились у Каспийского моря, и столицею имели Чирчан (Tchirzan); отсюда выгнаны были в Индию, из Индии в Персию, из Персии в Вавилонию; потом пришли в Сирию, и таким образом по малу истребляясь, наконец со всем исчезли. Конец сего известия Горниева явно не справедлив: Хоразмии около 1639 года переменили только свое название, и начали именоваться Хивинцами.
В 1713 году прибыл с Русскими купцами в Астрахань Туркменец Ходжа Нефес, и в 1714 году из Астрахани доставленный [367] в С. Петербург за тайну объявил, что в реке Аму есть золотой песок; что Хивинцы, стараясь скрыть его от Россиян, запрудили реку Аму не далеко от того места, где она впадает в Каспийское море, и отвели ее в море Аральское, и что, возврата реку Аму в прежнее русло, добывание в ней золота можно усвоить Россиянам. Существование золота в реке Аму подтвердил и бывший тогда в С. Петербурге Хивинский посланец. В то же время Сибирский Губернатор Князь Гагарин донес Государю, что в малой Бухарии, где берет начало река Аму, есть и в другой реке Эркете золотоносный песок, который прибрежные жители промывают с большою для себя выгодою; Князь Гагарин доставил притом и мешок золотой пыли, купленной дворянином Трутниковым, во время путешествия его по Бухарии, от одного Эркетского купца. Эта пыль признана тогдашними учеными в С. Петербурге за чистый металл несколько бледного цвета. Такие открытия подали повод Петру I снарядить две экспедиции: одну из Сибири по реке Иртышу, а другую из Каспийского моря, дабы, овладев Хивою с рекою Аму и городом Эркетом с рекою сего имени, проникнуть оттуда в Индию до столицы Великого Могола. Начальником первой из сих [368] экспедиций по Иртышу назначен подполковник Бухольц, а второй — из Каспийского моря — крещеный Кабардинец Князь Александр Бекович.
В 1715 году Бухольц, с отрядом из 2,932 человек, отправился по реке Иртышу на дощаниках и лодках, и прибыв к Ямышевскому озеру, заложил тут, крепость; но быв окружен в ней Калмыками Черин-Дундука, и в тож время теряя много людей от сильного скорбута, принужден только с 700 человек возвратиться к устью реки Оми, где заложил город Омск, нынешнее местопребывание Военного Генерал-Губернатора Западной Сибири. В 1717 году сия экспедиция возобновлена была под начальством подполковника Ступина, и в 1719 проникала на 12 дней пути к верховью Иртыша, но также остановлена Калмыками.
Между тем, начальник Каспийской экспедиции князь Бекович обозрел предварительно восточный берег Каспийского моря в 1715, и сняв его на карту, вторично пустился к описанному им берегу в 1716 году; построил там три крепости: первую на мысе Тюк-Карагазском, вторую при устье Бехтир-Лимана, названного тогда Александровским, третью у Красноводского залива; снабдил сии крепости гарнизонами из бывших с ним полков [369] Пензенского, Крутоярского и Ридигерова, и в 1717 году опять возвратился в Астрахань.
Того же 1717 года, в Февраль месяце, отправился князь Бекович уже в Хиву, также водою, с отрядом в 3,200 человек, и прибыл к устью реки Яика; у Гурьева городка высадил войско на берег, продолжал оттуда поход сухим путем. По шестидневном марше, нагнал Князя Бековича курьер от Государя, с повелением: отправить прямым путем надежного разведчика в Индию, куда и послан был тогда же майор Тевкелев. Несколько прежде того Князь Бекович и к Хивинскому хану послал трех нарочных: Грека Кириякоса, дворянина Ивана Воронина, и третьего, которого имя осталось неизвестным. Хотя все трое нарочных пропали без вести, и вероятно истреблены Хивинцами; однакож Князь Бекович продолжал путь свой, и после тридцатидневного похода приблизился к Хиве на расстояние ста верст. Здесь Русские нечаянно окружены были двадцати-четырех-тысячным неприятельским отрядом но оттеснили его и к Хиве подошли еще ближе. Тогда в лагерь Бековича явились два переговорщика, с уверением, что Хивинцы приняли Русских неприязненно единственно по незнанию причины прибытия столь многолюдного войска, но что хан [370] Ширгази, узнав от Калмыцкого хана Аюки, что это лишь дружественное посольство, приказал неприязненные действия прекратить. За сими переговорщиками прибыли в Русский лагерь еще послы Хивинские, которые, после четырехдневных переговоров, убедили Князя Бековича отправиться к Хану для личного объяснения. Князь Бекович выступил в Хиву с пятисотенным отрядом, но вскоре был на пути окружен Хивинцами, кои требовали, чтоб он положил оружие, и получив отказ, истребили весь его пятисотный отряд. Обманутый предводитель троекратно присылал, не видно с кем, и без сомнения — принужденно, приказания остававшемуся в лагере майору Франкенбеку, чтобы он войско, бывшее в лагере, разделил на малые части, для удобнейшего будто бы продовольствия. Три первые приказания оставались без исполнения; но по четвертому, присланному с угрозою строгости военного суда, Франкенбек вынужден был повиноваться, и раздробив весь оставшийся отряд на малые части, подверг его той же участи, какую испытал отряд, взятый Бековичем; не многие только спаслись, увлеченные в плен, и после доставившие об общей судьбе их отечеству сие известие. С самого князя Бековича содрана кожа и отрублена голова, а Симонов, более всех [371] советовавший ехать к хану, для переговоров изрублен в куски. Начальники гарнизонов, оставленных в крепостях на восточном берегу Каспийского моря, узнав об участи главной экспедиции, и опасаясь нападения неприятелей, решились остатки изнуренных своих отрядов увести в Россию. Майор Тевкелев, посланный в Индию на корабле, закинут был бурею в Астрабатскую бухту, находившуюся тогда в Персидском владении, и задержан там, как шпион; спустя много времени, он получил однакож свободу, по ходатайству Российского в Испагани консула. Хотя, по мнению некоторых, от всей этой экспедиции осталась только поговорка: «пропал, как Бекович»; но мы увидим ниже, что преемники Петра I не выпускали из вида предприятия его на Хиву и Индию.
В 1728 году, Русские, томившиеся с кончины Князя Бековича в тяжкой неволе, тайно предложили Аралинцам, немногочисленному народу обитающему при устьях реки Аму и также Хивинцами угнетаемому, умертвить Хивинского Хана, если сделано будет нападение на его столицу; намерение Русских предупреждено двумя Персидскими евнухами от коих Хан погиб прежде прибытия Аралинцев. Между тем Хивинцы, узнав о заговоре, напали на Русских [372] в расплох и многих из них побили. Оставшиеся 80 человек, засев в укрепленную башню, защищались две недели, и хотя голодом принуждены были наконец сдаться, однакож обеспечили жизнь свою. Между тем приходили к Хиве и Аралинцы, но вскоре удалились, находя себя против Хивинцев слабыми.
Около 1735 года предприятие Петра I явно возобновлялось. При основании Оренбурга, ст. сов. Кирилов и геодезист Муравин, для учреждения прямого торгового сношения с Индиею, разумеется, чрез Хиву и Бухарию, приготовляли суда на Яике, и перевозили их разобранными в Аральское море, лежащее от Каспийского только в 250 верстах; но с смертью обоих сих чиновников приготовления их к плаванию в Индию прекратились (Из. Оренбургской Топографии Рычкова видно, что Кирилов умер в 1737 году; Муравив же посылан еще был в Киргиз-кайсацкую меньшую орду и в Хиву в 1741 году, и на пути сем измерил и положил на план половину Аральского моря.).
В 1740 году, Персидский Шах Надир, прибыв к городу Хиве с войском, и почти без всякого труда взяв оный приступом, оставил в нем свой гарнизон; бывший тогда Хивинским Ханом Абул-Хаир скрылся в Киргис-кайсацкую орду, из коей он в Ханы [373] был избран. По смерти Надира, Хивинцы от преобладания Персии опять освободились.
В 1750 году был в Оренбург Хивинский посол Ирбек.
В 1753 году был в Хиве Самарский купец Рукавкин, которого путешествие помещается в том виде, как оно им самим описано.
Описание пути от Оренбурга к Хиве и Бухарам, бывшего при отправленном в 1753 году из Оренбурга в те места купеческом караване Самарского купца Данилы Рукавкина.
[править]Государыня Императрица Елисавет Петровна, последуя стопам родителя своего, Государя Императора Петра Великого, к познанию Азиатских владений и областей и к распространению Российской в Оренбурге коммерции отправлением в те области Российских купеческих караванов с товарами, повелеть соизволила Действительному Тайному Советнику и бывшему в Оренбурге Губернатору Ивану Ивановичу Неплюеву учинить сему начало.
Во исполнение оного Высочайшего повеления, и по усмотрению его господина Губернатора тамошних обстоятельств, в опыт к [374] свободной с Бухарскими и Хивинскими народами коммерции, чрез дикие и степные места Киргис-кайсацкою ордою до Хивы и Бухарин отправлен был купеческий караван с товарами, при котором определен я был главным.
А как Российских караванов из Оренбурга в те места еще не отправлялось; то и ехали мы, дикою Киргис-кайсацкою степью и мимо Аральского и Трухменского народов, за провождением отправленных с нами Киргис-кайсаков, во всегдашнем ожидании разграбления каравана и побития нас. Но Божиим хранением прибыли в Хиву благополучию.
Впущены были в храм-сарай (Караван-сарай), то есть в гостиный двор, где, по приказанию ханскому, были под присмотром десять месяцев и без допущения нас до свободного торгу, а все товары наши забраны на ханский двор безденежно.
Господин Губернатор, сведав о том, приказал задержать в Оренбурге Хивинцев; почему за оные товары хотя напоследок платеж от ханского двора и получен, но не настоящею ценою, а такою, какая Хану рассудилась, и потом караван наш Хивинским Ханом отпущен в Оренбург.
Я, по случаю моей там бытности, за долг [375] почитаю описать показание всего того, чему я в Хивинском владении был самовидец.
Город Хива, в котором Хивинские Ханы двор свои имеют, также и подвластные того Хана крепостцы: 1. Анбиры, 2. Шабат, 3. Кеить, 4. Чепь, 5. Азарыс и 6. Урганич, все стоят при каналах, пропущенных из реки Амур-дарьи; укрепления, кроме невысоких глиняных стен и небольших рвов, не имеют; артиллерии никакой нет, и оружие их, по большой части — стрелы и копья; имеют и огненное орудие, но оного весьма мало.
От Оренбурга до Хивы, по примеру хода, не более тысячи верст почитать должно.
Во всех объявленных крепостцах жителей весьма мало, и торги производятся в установленные дни, так как в Российских селах, а большой торг у них бывает в Урганиче; потому что оная всех ближе к Киргис-кайсацкой орде, также и к Оренбургу первая. Приезжают в оную Киргис-кайсаки, Бухарцы, Трухменцм и Аральцы.
Хивинцы живут более в окружности вышеписанных крепостей, каждый при своем разведенном саду, где и хлеб для себя сеют; а крепостцы имеют только для защиты на случай неприятельского нападения, так как у них происходят частые ссоры с [376] Трухменцами, которые такое ж оружие употребляют, как и Хивинцы. Не редко бывают у Хивинцев и междусобные раздоры. Скотоводства они не имеют, а довольствуются покупкою скота от Киргиз-кайсаков и Аральцев.
Мимо Хивы протекает река Амур-дарья, шириною на несколько сажен, и течение имеет быстрое; она течет с полуденной стороны, и впадает в Аральское море.
Бухария стоит при оной же реке; расстояния от Хивы считают конской езды четыре дня. Бухарцы для торгу с товарами в Хиву приезжают на маленьких судах, сделанных из маленьких досок; на таких же (судах) и перевоз чрез реку бывает.
Хивинцы, в случае неприятельских нападений, вспомоществование получают от Трухменцев, за большие подарки, которые бывают по общему условию: сколько одни дать, а другие взять согласятся.
Трухменцы — также орда не сильная и не многолюдная. Ханов над собою не имеют, а начальствуют над ними старшины.
Хивинцы Ханов избирают из Киргис-кайсацкой орды и из Бухарских ханских поколений, а не из подданных.
Строение, как в Хиве, так и в других [377] крепостцах, ханское и обывательское, сделано из глины.
Зима продолжается в Хиве не более двух месяцев: Декабря и Января, да и то только что земля несколько примерзнет, а снег не лежит; когда же несколько и выпадет, но как солнечное сияние случится, то и растает. Также и в летнее время дождей мало бывает, а посеянный хлеб произрастает от напускаемой воды из каналов.
Земля Хивинского владения — песчаная и без навозу, а хлеб в урожае у них бывает: пшеница, пшено сарацинское, просо, чечевица; жунгара (оной в России нет), делают из сего семени масло; жугара (род пшеницы здесь известной, под названием белоярой; только оная очень крупна и шишки велики); оную употребляют как для себя в пищу, так и лошадям в корм. Овощу всякого, как и в России, довольно; сады имеют не малые, в которых родятся разные фрукты: виноград белый и черный, яблоки, груши, сливы и проч.
Хлопчатой бумаги сеют довольно, а шелковые заводы имеют небольшие; деревьев шелковичных (называемых у нас тутовыми) — при садах и каналах довольно. Заводы всякий, кто пожелает, имеет беззапретно, и не требуя к тому никакого дозволения. [378]
В Аральское море впали две реки: первая Сыр-дарья, вторая Куван-дарья. Из них Сыр-дарья граничит с Киргис-кайсацкою ордою, которая по ней и кочует; она от Оренбурга первая. Шириною оные против Москвы реки. Из них первая глубже, так что мы с караваном переезжали оную на сделанных из куги (т. е. из тальника, растущего при берегах той реки) и из камыша плотах, а другую — в брод.
При первой из предписанных рек стоит город Туркестан.
Из Аральского в Каспийское море течение имеет небольшая речка, которую мы не переезжали. Она прежним течением, как видно по берегам, была не менее десяти сажен; но при самом исходе из Аральского моря завалена Хивинцами, по опасности от бывшего на Каспийском море разбойника Стеньки Разина, в 1670 году разбойничившего, чтоб по той речке не мог придти и разорить их Хивинцев; однакож и ныне та речка не малое течение воды имеет. При оной имеется довольно лесу, называемого тамошними соксоульник.
При той реке стоит Хивинский город Урганич, пуст; сказывают, что он разорен Волжскими Калмыками Аюки-Хана. Оного города стена, внутри две мечети, ханский дом и [379] несколько других домов — каменные; на них крышки уже обветшалые.
На дороге от Оренбурга, близ Аральского моря, не доезжая до Хивы в трех днях езды, есть превеликая гора, о которой уверен я живущими при тех местах Российскими промышлениками, также и самыми Хивинцами, что в ней есть золотая руда; но добывать и плавить оную им Хивинцам, по прежним их узаконениям, под клятвою запрещено. Она состоит во владении Хивинском. Хотя же мы на возвратном из Хивы с караваном проезде и предпринимали заехать к той горе; но посланные от ханского двора с нами послы и проводники дали нам знать, что если мы не желаем быть злосчастными и жизнь подвергнуть конечной опасности, то б оное любопытство оставили. Почему и принуждены с крайним нашим сожалением оставить.
Хивинский народ сарты, т. е. купцы и хлебопашцы, также некоторые Узбеки, почитающие себя дворянами, усердно желают иметь с нами коммерцию; но набеги Киргис-кайсаков, а потому и страх производить с Россиянами торги, быть ограбленными от них в степном пути, в проезд с караваном до Оренбурга, охоту сию умаляют. При всем том многие из Хивинцев не только торговать, но и во [380] всегдашнем подданстве у России быть искреннее изъявляют желание.
Хивинские Ханы с подданных своих известных податей не сбирают; а берут, какая когда надобность случится, с числа дворов, и как сказывали — сходит иногда в год по три и по пяти рублей с двора.
В Хиве и в других Хивинского владения местах пленных из всякого народа есть не малое число, и Ханы в охранении своей особы доверенность полагают более на чужестранцев; в рассуждении чего они при дворе содержатся в отменной милости, довольно получают жалованья, також и от Хивинцев состоят в почтении.
Хивинские народы золота и серебра не делают, а получают оное из Персии и Бухарии. В деньги хотя оные и в Хиве переделываются, но на имя Бухарских, а не Хивинских Ханов, по прежним их узаконениям.
Хивинцы делают парчицы шелковые и бумажные весьма посредственной доброты, и по большой части, привозя оные в Оренбург, продают; здесь накупя Российских товаров, ездят с оными в Бухарию и Персию, и покупаемые там товары привозят опять в Оренбург
Хивинцы нравы имеют грубые и [381] вздорные, и как увидят против себя смелого и отважного человека, то очень робеют.
В бытность нашу в Хиве старались мы разными средствами разведывать, как от пленных (из которых мы вывезли в Оренбург Российских четырех человек, бывших в плену около сорока лет), так и от приятствующих к нам Хивинцев, и вероятно наведались, что они находятся во всегдашней опасности от России в рассуждении учиненного ими беззаконного убивства над Князем Александром Бековичем Черкасским с командою, и что оное без достойного отмщения им оставлено не будет.
Город Оренбург хотя для коммерции с тамошними Азиатскими народами способен; но в производстве и распространении оной происходит от Киргис-кайсацкой орды, как от своевольного и необузданного народа, великое препятствие тем, что Хивинцы, Бухарцы и Ташкентцы, желающие торговать в Оренбурге и Троицкой крепости, должны ехать с товарами своими не минуемо чрез ту Киргиз-кайсацкую орду, от которой не только караваны нападению, а товары разграблению, но и купцы не редко убивству подвержены бывают, а за тем не многие отваживаются на удачу приходить в Оренбург и Троицкую крепость. И [382]еслиб оные опасности не препятствовали, то с вероятностию заключить можно, что несравненно более бы нынешнего караванов приходило, следственно и товары их были б дешевле; Российских же выходило б более, а чрез то и казна получила бы приращение.
Описание разных дорог от Оренбурга к городам Хиве и Бухарии.
[править]1. От Оренбурга подле реки Урала (Яик), вниз по крепостям чрез казачий городок Уральск, подле той же реки по крепостям и форпостам до Сарачинского форпоста, который стоит от Гуръева городка верстах в 60, от оного переехав реку Урал, шли три дня до речки, называемой Киргисцами Белосоленая, (в ней вода горькая), перешед оную близ колодезей, копанных Киргис-кайсаками, в коих пресной воды довольно. От сих до реки Эньбы шли два дня расстояние около 60 верст; на сем расстоянии колодезей и никакой воды нет. Река Эньба не велика и не глубока, так что мы с караваном переходили ее в брод. Вода в ней пресная и здоровая. Лес мелкий тальник (называемый по Азиятски тарайгульник), кой употребляется только на дрова. Оная река впала в Каспийское море. Мы ее переходили и шли тою же дорогою, где переправлялся и шел Князь Александр Бекович Черкасский [383] (посыланный от Петра I с командою), два дня до горы, называемой Юрняк. По оному пути есть озера с пресною водою, также и травы для скота довольно. Оная гора между Каспийским и Аральским морями простирается сыртом, хребтом; а наклонение имеет от Аральского к Каспийскому морю. При подошве опой горы, со стороны Еньбы, есть ключ пресной воды. На верху той горы, не подалеку от ее начала, стоит крепость пустая, четвероугольная, сделанная из кирпича небольшой величины, так как сажен по сту каждая стена. Для входа в нее одни ворота. Стены несколько пообвалились, а строения в ней никакого нет. А для чего и кем оная крепость построена, никто не знает. В близости оной колодезь чрезмерно глубок, выкладенный кирпичом, и неподалеку от него — озеро с пресною водою. От оной крепостцы шли тем сыртом и песками (кои у Киргисцев называются Шамскими), четыре дня. Потом путь наш склонился под гору, и по всему оному пути есть колодези с пресною водою. Идучи по вышеописанному хребту, увидели мы, чрез открывшуюся долину, в правой стороне, воду, о которой бывшие с нами Киргис-кайсаки и Хивинцы объявили, что она окружает один остров, в котором, как сказывали, есть замок, называемый [384] Барсо-Кельмес, то есть: входящему не возвратный путь. Вода около оного горькая, и хотя не весьма глубокая, только ни на каких судах ездить, ко осведомлению о подлинности того замка, не можно; а еслибы кто оное предприять отважился, тот непременно должен в оной воде погибнуть. И ко утверждению оных страхов баснословят, будто бы тот замок сделан таким чрез некоторое волшебство, называемое тымим. Есть ли же в нем жители, того не знают. По сходе с сырта, шли низкими местами, склоняющимися к Аральскому морю, три дня, где воды пресной в озерах и колодозях, также лесу соккульнина и тарангульника на дрова довольно; и пришли к вышеписанной крепостце, называемой Урганич, стоящей при речке, коею переправясь, шли два дня до крепостцы Хивинского владения, называемой Анбиры. От оной до крепостцы Шабату также два дня, от Шабата до крепости Кейт полтора дня, а от Кейта до Хивы один день. По всему оному пути безводных мест не видно было, а травы, как выше сказано, поднявшись на Сырт и даже до Хивы, не очень довольно.
2. От Оренбурга подле реки Урала, по крепостям до Орской крепости и прямо чрез реку Орь, Киргис-кайсацкою степью, чрез кочующих Киргис-кайсаков, прямо на реку [385] Сыр-дарью. По оному пути есть речки и колодези с пресною водою; лесу нет, кроме мелкого тальянка, и то только при речках и долинах; трапы для скотского корму до Сыр-дарьи изрядные. От оной — на реку Амур-дарью; расстояния между оными реками — около 300 верст. На оном расстоянии только три колодезя, с пресною подою. Перешед Амур-дарью, до крепости Урганич — 25 верст, а от Урганича до Хивы столько же. От показанной же Сыр-дарьи до Хивы места песчаные, и травы особого роду не скотопитательные.
3. От города Оренбурга на Илецкую защиту, и при оной чрез Илек реку, Киргис-кайсацкою степью, на вершины реки Еньбы, а с оных на реку Сыр-дарью. Оная дорога как водами, так и травами, довольнее, и из всех прямее и способнее почитается.
В 1762 году, опять в России был посол Хивинский, как ниже увидим.
В том же 1762 году, в Астрахани составилась компания для торговли с Хивою; но когда и чем эта компания кончилась — не известно.
В том же 1762 году, кол. сов. Рычков, в описании, или топографии Оренбургской [386] губернии, дополнил известия о Хиве разными новыми сведениями.
Хивинское владение, говорит он, смежно со стороны Каспийского моря с Трухменцами и Персиею, потом с Бухарским и отчасти с Зюнгорским владениями, с Каракалпаками, Аральцами и Киргис-кайсаками. А как едущим из Бухарии, Балха, Бадакшана и других тамошних землиц в Оренбург, и из оного во все те места отправляющимся купеческим караванам Хивинского владения миновать почти не возможно; того ради, в рассуждении Оренбургской коммерции, город Хиву так как порт признавать следует, а потому уже и Хивинского Хана и тамошних Узбеков уважать не беспотребно; ибо они той коммерции и способствовать и препятствовать в состоянии. Одним словом, можно заключить, что наилучший успех оной коммерции наипаче от того зависит, когда Киргис-кайсацкой степной народ, подданный Российский (чрез который в Оренбург и из Оренбурга в те места идущим караванам, также как и чрез Хивинское владение, необходимо переходить надобно), спокойно пребывает, и от Хивинцев в их владении купцам никакие задержки и обиды не происходят. Потому сие Оренбургской губернии смежное владение [387] требует здесь, паче прочих, обстоятельнейшего описания, что, елико поныне ведомо, следует ниже.
В Татарских историях народ сей именуется Харазы, и Хивинский Хан доныне Харазымским владетелем пишется. О начале сего народа сказывают, яко бы в древние времена один Государь, озлобясь на подданных своих за их вины, выгнал из своего государства в степь мужеска пола 400 человек, которые, скитаясь по степям, дошли до реки Аму, и на оной, избрав способное место, поселились. Чрез некоторое время, Государь, вспомни их, послал проведать, где они находятся, и получи от посланных донесение, что они поселились на весьма способном и привольном месте, и живучи тут, имеют довольство скота и дров, а притом рыбные и другие промыслы, дал звание «Харазим», что значит: имеющие мясо и дрова. Потом, умилостивившись, послал к ним по жене из Турского роду, коих они получа, расплодились и имели частые войны с смежными народами, от чего доныне во всех тамошних народах за храбрых и искуснейших в военных делах почитаются. Есть еще у Татар баснословная повесть, будто бы они произошли от Евреев; но оную описывать здесь не достойно. К тому ж [388] бывший в 1750 году в Оренбурге Хивинской посол Ирбск в разговорах объявил, что та басня носится у них только между подлым народом, а рассудительные люди утверждаются на преждеписанном. Тамошние народы всех Хивинцев называют общим именем Ургена, и за древность их начала содержат в отменном почтении, и для того, как сказывают, Хивинские купеческие караваны в Бухарах, или где б ни были в тамошних странах, пошлин никогда не платят, хотя оную у себя в Хиве собирают со всех караванов. Народонаселение настоящих Хивинцев хотя не очень велико; но они сильны Узбеками, Трухменцами, и Аральцами, которые бывали Хивинских Ханов подданными. И ныне Трухменцы и Арльцы служат им по большой части добровольно, и сказывают, что их с теми народами сбиралось иногда на войну от двадцати до тридцати тысяч человек. Только ныне сие число собрать им трудно; ибо из многих обстоятельств усмотреть можно, что они Киргис-кайсацкого народа трусят, и еслиб сей народ соединенною силою на них отважился, то им Хивинцам ныне устоять против них весьма бы было трудно.
Впрочем город Хива от Оренбурга лежит в полуденную сторону, расстоянием [389] караванной езды дней двенадцать, или пятнадцать. Путь до него чрез Киргис-кайсацкую степь способной; ибо везде находится трава и вода, и больших переправ, кроме одной чрез реку Сыр-дарью, нет. Потребно токмо иметь всегдашнюю и недреманную осторожность от Киргисцев, которые хотя малую оплошность увидят, то по натуральной своей склонности к воровству не преминут чинить пакости, а паче стараются наперед отгонять конские табуны.
Город Хива стоит на каналах, которые проведены из реки, называемой Улу, или Амударьи, впадающей в Аральское море; почему из Аральского моря к сему городу подойти можно близко. Укрепление имеет стену, из глины четвероугольно сделанную; на углах, также в опасных местах, для караулов, устроены будки. Домов в нем тысячи три, или более; строены все линиями, из глины, и каждая улица под одну крышку, а дворов нет. Для скотины жители имеют хутора, или загородные дворы, строенные также из глины. Улицы во всем городе весьма тесные. Один из бывших там инженерных офицеров, посыланной из Оренбургской коммиссии, в бытность Абулхаирову (ибо он несколько времени был тут на ханстве), сочинил сему городу план, [390] который находится в Оренбургской губернской канцелярии у заграничных дел.
Хивинскому владению подсудных городов, кроме Хивы, считается одиннадцать, из которых с Оренбургской стороны: Гурнян, Везиркент, Шабак, Казабат, да по ту сторону Хивы: Урганич, Адарус, Бетняк и Аксарай. Сверх сих городов есть еще разные местечки и многие деревни. В оных городах управители из тамошних граждан, а не Хивинские беки, или князьки; однако все они считаются под владением Хивинского Хана, который живет в городе Хиве в нарочитом великолепии. Хотя же он народ содержит в своей власти, но у Хивинцев издавна было обыкновение Ханов своих умерщвлять тайным образом, когда от них увидят себе озлобление; чрез что настоящую ханскую породу у себя вывели, и уже несколько лет берут в Ханы из посторонних Салтанов, как и ныне находящийся у них Ханом Киргис-кайсацкого Батырь-Салтана сын Хаип; а прежде был у них Ханом же Нурали-Салтан, сын Абулхаиров, который после того Киргис-кайсацким Ханом, на место отца своего Абулхаира, пожалован; да и сам Абулхаир-Хан был и у них Ханом, только принужден возвратиться в свою орду, когда в 1740 году [391] Персидский Шах Надир с войском своим к Хиве приходил, и почти без всякого труда взяв оную приступом, оставил тут свой гарнизон; но по смерти сего Шаха, Хивинцы, выгнав оный гарнизон, сделались паки, и ныне находятся свободными.
Хивинский народ хлеба сеет довольно; родится у них пшеница, полба, ячмень, пшено сарацинское, просо, хлопчатая бумага и табак. Шелк делается у них самих, но не много. Торговлю производят с Персиею, Бухариею и другими тамошними землицами. Фруктов древесных и огородных, также винограду, родится у них с избытком. Скудны токмо лошадьми и скотом; ибо пажитных мест там весьма мало, а больше песчаные, и затем лошадей покупают у Киргисцев и Каракалпаков. Водяной ход из Хивы в Аральцы бывает по Улу, или Аму-дарье, вниз; а вверх до Бухарии и далее. В Хивинском владении, подле самого Аральского моря, находится гора, в которой, как сказывают, есть богатая золотая руда; но добывать ее никому не дозволено.
Аралинцы, Аралы, или Аральские Узбеки, коих история тесно связана с Хивинскою, и о коих говорено выше под 1728 годом, продолжает Рычков, суть небольшой народ, обитающий на восточной стороне и островах [392] Аральского моря. Он бывал в подданстве у Хивинских Ханов, но недавно, отложась от них, избрал Хана собственного из фамилии Хивинских же. Иногда у Аральцев ханствуют Султаны Киргизские, как в 1749 году был несколько времени Нурали. У Аралинцев, сказывают, есть золотая руда и слюдяные горы, но не разработываются, потому что Аралы доставать металлы и плавить их не умеют. Аралцы говорят Трухменским наречием языка Татарского. Летом они кочуют и пашут землю, а для зимы имеют юрты, или хижины; а по ту сторону реки Сыр-дарьи, на одном острове, есть у них и городок, Аралем называемый. Но знатнейшие из Араль-Узбеков почти всегда живут при Хивинском Хане, и получают от него жалованье, а в военных случаях присоединяются к Хивинцам и Трухменцам.
В 1793 году опять в России был посол Хивинский.
В 1802 году (по известиям Муравьева Ч. II, стр. 41 и 46), после бывшего в Хиве междоусобия, образ тамошнего правления переменился: родоначальник поколения Махметь-Рагим назвал себя Ханом; начал чеканить собственные свои золотые и серебряные монеты, [393] отливать пушки; учредил таможню и хотел совсем освободиться от зависимости Бухарии, но не успел.
В 1808 году Хива покорена была Ханом Бухарским, но тогда же возвращена побежденному ее обладателю.
В 1813 году, Хан Рагин ходил войною на Персию, и встретившись с войском Персидским, имел с ним несколько перестрелок; обе воюющие стороны, захватив пленных, скоро однакож удалились в свои земли.
В 1819 году, командовавший Грузинским отдельным корпусом Генерал от Инфантерии Ермолов, снарядив экспедицию к восточным берегам Каспийского моря, для склонения Туркменов, там обитающих, к приязненным сношениям с Россиею, отправил офицера главного штаба (ныне Генерал-Лейтенанта) Николая Муравьева в Хиву, для сношения с владетелем оной и описания того края.
Капитан Муравьев, описав восточный берег Каспийского моря, тогож 1819 года Сентября 19 числа, из Красноводска, с денщиком своим и с переводчиком из Армян Петровичем, на нанятых у Туркменцев четырех верблюдах и двух лошадях, отправился прямо в Хиву, и после десятидневного пути, т. е. 29 Сентября, по руслу большой высохшей реки, [394] верст десять продолжавшемуся, при урочище Беш-дишак, достиг земли Хивинской. Отсюда через 6 дней, Октября 5 числа, прибыл на расстояние 40 верст от самого города Хивы. Отъехав еще 8 верст, Муравьев встречен был двумя чиновниками Хана Хивинского, из коих один, по имени Ат-чапар, 6 Октября, по ханскому приказанию, проводил Муравьева еще верст 18 в крепостцу Иль-гельду, принадлежащую другому вельможе Ходжат-мигрему; сын сего вельможи Сеит-незер, объявив Муравьеву от имени Хана поклон, и отведя ему комнату, прилично угостил. 7 числа Октября, прибывший из Хивы сын Ат-чапара уверял Муравьева, что на следующий день Хан непременно его потребует. Хотя на другой день и приехал от Хана некто Якуб-бай, но только — узнать: кто такой Муравьев, с каким прибыл в Хиву намерением, и какие имеет поручения? При сем Якуб-бай требовал бумаг для вручения Хану. Муравьев отказал в отдаче бумаг, объявив, что он послан к одному Хану, который может отпустить его обратно, если не хочет его видеть; причем сказал Баю, что он имеет также письма и подарки Хану от Сардаря земель между Каспийским и Черным морями и от майора Пономарева, управляющего одним из ханств [395] подвластных Сардарю. По удалении Якуб-бая, обращение с Муравьевым становилось каждый день грубее, пища умереннее; чай и даже дрова для варения пищи давать перестали. Присмотр сделался строже: не позволялось даже на минуту из комнаты отлучаться без двух сторожей; приставленные к воротам караульные никого к нему не пускали, а по ночам лежал у порога комнаты человек таким образом, что всякий, отпирая дверь, должен был его разбудить. 8-го Октября Муравьев чрез провожатых своих Туркменцев узнал, что, по приезде его, Хан собирал из всех почетных людей ханства совет, на котором объявлены были разные мнения. Сам Хан почитал Муравьева лазутчиком, которого Туркмены не должны были допустить до Хивинских владений, но убить его, и представить Хану везенные к нему подарки. Кази, главная духовная особа, сказал: «он неверный, его должно отвести в поле и зарыть живого». На это Хан возразил: «я почитал тебя умнее самого себя, но вижу, что в тебе ума совсем нет; если его убью, то на будущий год Государь его, Белый Царь, повытаскает из Гарема жен моих; я лучше приму его и отпущу, а между тем пускай посидит; надобно разведать от него, за каким делом он [396] приехал». После сего Хан отправился на охоту на 12 дней, и возвратился 23-го Октября. 4 числа Ноября, ст. Красноводского берега прибыл в Хиву Туркменец Ниас-батырь, привезший от майора Пономарева письма к Хану и Муравьеву, и вручивший их по принадлежности. При свидании с Муравьевым, Ниас-батырь объявил ему поклон от Хана; но Муравьев все еще оставался к заточении до 16-го числа Ноября. Тогда только прибыл из Хивы Юз-баши, поздравил Муравьева с радостию, и объявил, что Хан требует его к себе. 17-го Ноября Юз-баши, препроводив Муравьева в Хиву, отвел на весьма чистый и хороший двор, где от имени Хана объявил его гостем Аги-Юсуфа, первого визиря ханского, и угощая весьма хорошо, сперва взял только письма, а потом в туже ночь и подарки; самого Муравьева продержали под строжайшим караулом еще несколько дней, и уже 20-го числа Ноября представили в кибитку Хана на аудиенцию.
После первой аудиенции, вынесли Муравьеву халат из золотой парчи, ханом подаренный, и надев на него, опоясали богатым кушаком из Индейской золотой парчи, дали за пояс кинжал в серебряных ножнах, и накинув сверху род ризы с короткими по локоть рукавами, отвели Муравьева опять к [397] ханской кибитке. На сей второй аудиенции они повторил тоже, что говорил на первой; по возвращении оттуда к большим воротам, был посажен на приготовленного для него прекрасного серого Туркменской породы жеребца, которого Туркмены вели под уздцы, с двух сторон; двое при том шли у стремян, и проводя таким образом Муравьева до квартиры, объявили, что он теперь свободен.
21-го Ноября Муравьев, отправляясь в отечество, сперва прибыл в крепосцу Иль-Гельди, где прежде провел в заточении 48 дней. Оттуда с тремя Хивинскими посланцами, 22-го Ноября, продолжал путь далее, и возвратился к Красноводску, на восточный берег Каспийского моря, 13-го Декабря, пробыв в пути всего 22 дня.
Из собранных Муравьевым сведений видно, что Хивинское ханство, окруженное, как оазис, песчаными и бесплодными степями, простирается от севера на юг около 180, и от востока на запад около 150 верст, а всего пространства имеет около 27,000 квадратных верст. Граничит к северу с Аральским морем и степями, к юго-востоку степями же, отделяющими его от Бухарии (От Хивы до Бухарии, по счету Барона Мейендорфа, только 350 верст.), к [398] юго-западу также степями и песками, отделяющими его от Туркменцев, поколения Теке, к востоку степями кочующих Киргиз-кайсаков, к западу частию высохшим руслом древнего Окса, частию бесплодными местами, продолжающимися около 800 верст до самого Каспийского моря.
На пространстве Хивы, омываемой рекой Аму и искуственными ее протоками, лежат пять городов: 1) Хива, с 3,000 домов и 10,000 жителей, как столица, имеет ханский дворец, несколько мечетей и несколько зданий, занимаемых ханским Правительством; 2) Урженд, город торговый, и во всем ханстве, не исключая столицы, богатейший; 3) Хават; 4) Кет) 5) Гюрлан и множество торговых селений и владельческих местностей, в виде маленьких крепостей устроенных.
Народонаселение сего ханства состоит: из Сартов — древних обитателей сего края, Узбеков — завоевателей, Татарского происхождения (Узбек собственно значит 100 начальников, но Татары приняли это название из любви к своему хану, Узбеком называвшемуся. См. Карамз. Рос. Ист. Томь IV, стр. 174, под 1312 годом.), кочующих за рекою Аму Каракалпаков, Туркменцев разных поколении, обмагометанившихся Евреев и невольников, похищаемых из разных стран, а более из Персии и [399] России; все вообще народонаселение ханства простирается до 300,000 душ. Все говорят языком Турецким, Чагатайского наречия, и отправляют публично обряды веры Магометанской, секты Сунитской.
Произведениями природы ханство Хивинское не бедно. Из царства ископаемых, Хивинцы добывают у себя немного меди и свинца, а серы и селитры — с избытком. Носится также народная молва, что в водах реки Аму вымывается золото, и что есть также в хребте Ших-дрери золото и серебро, коих однако не разработывают.
Из царства прозябаемых: в полях родится пшеница, сарацинское пшено, кунжут, ячмень, джуган (род кукурузы), дыни, арбузы; в садах: виноград (кишмыш), миндаль, баргамоты, яблоки, дули, груши, черешни, вишни, гранаты; в огородах: конопля и разные овощи, какие разводятся в России; но капусты, редьки, картофеля и репы нет.
Из царства животных: в степях водятся волки, лисицы, шакалы, олени, джейраны (род диких коз); но медведей совсем нет. При домах: верблюды, лошади, коровы, овцы, не много собак. Птицы: большие орлы, ястребы, кулики, вороны.
Доходы Хивинского хана (Российским [400] счетом) простираются до 4.000,000 рублей. Войска собрать может он до 12,000 конных; артиллерии, также которой, имеет до 30 орудий. Каждый воин должен вести за собой свой провиант и фураж, и на собственных верблюдах.
Ремесла находятся в младенчестве: даже мельниц, столов, стульев и ложек нет. О художествах и науках, можно сказать, Хивинцы понятия не имеют.
Замечательна одна редкая в Хиве особенность: там никогда не бывает чумы.
В 1820 году, бывший в свите Российского посольства в Бухарию барон Мейендорф, в путешествии своем, на Французском языке напечатанном, мимоходом говорит и о Хиве, согласно с предыдущими известиями.
В 1826 году скрылся из Хивы в Оренбург бывший несколько лет в Хивинском плену Астраханской мещанин Ковырзин. По его рассказам, в Хивинском ханстве есть до ныне город Кипчак, находящийся против известной горы, на правом берегу реки Аму. Сии рассказы, между прочими известиями Гелмерсена, помещены в N 2 Отечественных записок на 1840 год. В энциклопедических словарях, изданных в Германии в последнее двадцатилетие, есть разные статьи под словом [401] «Хива». Из сих статей в некоторых пространство Хивинского ханства исчисляется в 9,500 квадратных миль, а народонаселение в 7.000,000 жителей (кажется преувеличено, ср. под 1819 г.); в городе Хиве приводится 30 мечетей и главная школа; к видам ископаемых прибавляются драгоценные камни. В других статьях виды животных дополнены антилопами, вепрями, медведями, хотя последних существование в Хиве Муравьев отвергает положительно.
В 1837 и 1839 годах, с торговыми караванами, прибывшими в Оренбург, вывезено до 125 Русских пленников захваченных в Хиву, и томившихся там в неволе долгое время.
В 1839 году отправлена из России в Хиву военная экспедиция под начальством Генерал-Лейтенанта Перовского. Счастливые успехи сей экспедиции должны пролить новый свет на историю и статистику ханства Хивинского, и разрешить вопросы и противоречия, которых в известиях об нем встречается так много.