Лепехин, Иван Иванович, ординарный академик, непременный секретарь Российской Академии; род. 10 сентября 1740 г., ум. 6 апреля 1802 г. Сын солдата Семеновского полка. 29 марта 1751 г., по прошению отца, Лепехин был указом Сената определен в "десианс-академию в ученики". Здесь он учился до 1760 года, когда по экзамену 22 января был удостоен звания студента. Выдвинувшись среди студентов своим рвением к наукам и отличным поведением, Лепехин в начале 1762 г. подал в канцелярию Академии прошение, в котором писал, что "хотя и чувствовал в себе издавна особливую склонность к натуральной истории, но за неимением в здешней Академии Наук такого профессора, который бы мог обучать сей науке, не мог в оную вступить", а занимался пока химиею, "ведая, что она к будущему моему лучшему в оной успеху не токмо много способствует, но и совершенно нужна"; теперь же просил "послать его, нижайшего, в иностранное училище, в какое канцелярия Академии Наук благоволит". Все академики высказали свое полное одобрение Лепехину и согласие на его просьбу и предлагали послать его в Упсалу, к Линнею; но канцелярия решила послать его в один из немецких университетов по выбору академиков, — тогда они остановились на Страсбургском университете. 13 сентября 1762 г. Лепехин выехал из Петербурга вместе с переводчиком Поленовым, тоже посланным Академиею для окончания образования, и адъюнктом Академии Протасовым и 19 ноября прибыл в Страсбург.
Страсбургский университет тогда пользовался громкою известностью, и привлекал слушателей из всех стран Европы. Особенно славились из числа профессоров его Шепфлин, превосходный знаток истории и древностей края, ученый, которого приглашали в Петербург еще при открытии Академии и которого город Страсбург удержал, предоставив ему совершить на общественные средства продолжительное ученое путешествие; обладая широким общим образованием, Шепфлин действовал благотворно на всех, кто к нему обращался, а обращались к нему очень многие, потому что он отличался большою доступностью; слушал его и Лепехин. Химию и медицину читал тоже известный ученый Шпильман, естественную историю Герман, важное значение трудов которого отмечает Кювье в своей "Histoire des sciences naturelles". Герман, между прочим, отлично устроил в Страсбурге ботанический сад и кабинет натуральной истории. Помимо того, что хорошо было поставлено преподавание, и само страсбургское общество представляло много занимательного и поучительного: тут шла культурная борьба элементов немецкого и французского, и французы, недавно еще владевшие Страсбургом, делали все, чтобы развить и укрепить свое умственное влияние в крае. Почти одновременно с Лепехиным слушал лекции в Страсбурге же Гете, который в своей автобиографии признает, как много было для него привлекательного в той французской культуре, которая распространена была в страсбургских ученых кругах. О занятиях своих в Страсбурге Лепехин довольно аккуратно, приблизительно через полгода, представлял доношения в Академию. Он слушал курсы "натуральной истории и особо — химию, ботанику, физику, затем медицинские науки — материю медическую (materia medica), физиологию, анатомию, патологию, упражнялся в разрезывании кадавров"; самостоятельно он учился французскому языку и рисованию, собирал и описывал гербарий, коллекцию насекомых, посещал госпитали, занимался, как лаборант, в аптеке и, с разрешения профессора Лобштейна, даже сопровождал его в его визитах к частным больным. В августе 1766 г. Лепехин, представив отличные о себе отзывы Шпильмана, Лобштейна, Шурера и Пфеффингера, просил о разрешении посетить какой-нибудь другой университет. 5 мая 1767 г. Лепехин получил в Страсбурге степень доктора медицины за диссертацию "De acetificatione" и летом выехал через Голландию в Россию; в Лейдене осматривал университет и познакомился с известными его профессорами — анатомом Альбином, натуралистом Алламаном и др.; в октябре прибыл в Петербург. В журнале комиссии Академии 15 октября положено, чтобы "профессорам Гмелину и Палласу его, Лепехина, приличным и вежливым образом освидетельствовать, сколь далеки успехи его в ботанике и истории натуральной, и о сем комиссию письменно уведомить"; но академики представили, что "пристойны ему препоручить сделать описания некоторых натуральных вещей, взятых из кунсткамер, а именно — пять банок с разными животными, три птицы и несколько трав". Описания, сделанные Лепехиным, были вполне одобрены, и 23 мая 1768 г. он был единогласно избран адъюнктом Академии Наук.
В это время Академия приступала к осуществлению одного из тех предприятий, которыми она принесла существеннейшую пользу и России и науке — она организовала экспедиции, которые должны были изъездить всю тогдашнюю европейскую Россию и собрать по возможности всякого рода сведения — прежде всего естественно-исторические и географические, затем сведения по этнографии, состоянию промышленности и торговли, о земледелии, скотоводстве, рыбном и зверином промыслах и т. д. Хотя Академия и составила программу для отправляемых в путешествие, между прочим, и по сношению с медицинской коллегией и коммерц-коллегией, но все же многое, даже большая часть, оставалась, конечно, на усмотрение самих едущих. Выбор Лепехина свидетельствует, что его общие познания и ученые интересы оценивались высоко, а исполнение им этого поручения доказывает, что Академия не ошиблась в своем выборе. Организованы были три экспедиции; во главе двух поставлены такие крупные ученые своей эпохи, как Гмелин и Паллас, во главе третьей — Лепехин; спутниками его были гимназисты Николай Озерецковский, Тимофей Мальгин и Андрей Лебедев, из которых двое первых впоследствии были сами академиками. Лепехин двинулся раньше других — 8 июня 1768 г. Через Москву, Владимир, Муром, Арзамас он выехал около Симбирска к Волге и затем двинулся по ее берегу вниз, был в Астрахани, затем направился в Оренбургские степи, оттуда поднялся к северу по области Уральского хребта, заезжая отчасти и в Сибирь; потом по бассейну Вычегды выехал к Сев. Двине, проехал в Архангельск, объехал побережье океана, оттуда через Олонецкий край — в Петербург, куда прибыл 24 декабря 1772 г.; в марте 1773 г. выехал в Псковскую и Могилевскую губернии, откуда возвратился в конце того же года, так что всего провел в путешествии пять с половиною лет. Описание этого путешествия издано было в четырех больших томах in — 4°, в 1771—1805 г., под названием: "Дневные записки путешествия Ив. Лепехина по разным провинциям Российского Государства"; четвертый том отпечатан был уже после смерти Лепехина Озерецковским; первые три тома изданы вторично в 1795—1814 г., затем еще раз в "Полном собрании ученых путешествий", в 1818—1825 г., и на немецком языке в переводе Giese, 1774—1783 г. Путешествие совершалось не непрерывно в определенном направлении; в известных пунктах путешественники останавливались, разъезжали в разные стороны, иногда довольно далеко от пункта остановки, затем уже двигались далее. Всему виденному велись тщательные записки, которые и легли в основу описания.
Лепехин описал в своих "Записках" множество трав и других растений, минералов, четвероногих, рыб, птиц, насекомых, причем неоднократно описывал и такие виды, которые до него не были известны. Описывая минеральные богатства России, автор описывал и заводы, их разрабатывающие, не упуская из вида ни интересов науки, ни промышленности; отмечал иногда такие положения тогдашней минералогии, которые разбивались наблюдаемыми им фактами. Чрезвычайно ценный этнографический материал собрал Лепехин; он описал обстановку и предметы домашнего обихода русских крестьян и сохранил для потомства немало ярких, но потом исчезнувших черт внутренней жизни народа, записал несколько легенд и преданий, примет, поверий; описывая русские способы ремесел, Лепехин всегда отмечал их особенности, сравнительно с западноевропейскими; встречаются в "Записках" Лепехина и сведения по народному образованию; он внес в свой дневник копии с нескольких древних грамот — между прочим в Архангельске он нашел список "Русской Правды" и ее поместил в III т. своих "Дневных Записок" — это было одно из первых изданий знаменитого памятника. Большое внимание посвящал Лепехин инородцам: мордве, чувашам, зырянам, вогуличам, татарам, калмыкам, киргизам, башкирам; он подробно говорит об их образе жизни, нравах, обычаях, любимых занятиях, касается и религиозных их верований, сообщает несколько сведений и об их языке. Встречая предметы, имеющие археологический интерес, — старинные здания, оружие, монеты, он описывает и их. Лепехин на месте вступал в сношения с людьми, которые интересовались подобными вопросами, живя в провинции, — с П. И. Рычковым, со свящ. Дубовским в Ставрополе — впрочем, таких лиц было мало. Богатство собранного Лепехиным материала свидетельствует о широте умственных интересов бывшего страсбургского студента. По научным своим достоинствам "Записки" Лепехина не уступают запискам Гмелина и Палласа; по отзывам ученых изданий "в своих записках Лепехин является ученым наблюдателем и просвещенным мыслителем; он обогатил науку многими открытиями в области зоологии и энтомологии. В 1776 г. он был избран в члены берлинского общества испытателей природы, в 1778 г. — членом гессен-гомбургского патриотического общества; членом Вольно-Экономического общества он был избран еще во время экспедиции 3 марта 1770 г., равно как и академиком — 8 апреля 1771 г.; в честь его были названы два новых вида насекомых и одно редкое растение. Не уступая другим подобным трудам в научном отношении, "Записки" Лепехина превосходят их в литературном отношении. Писанные прямо по-русски, они отмечены положительным литературным талантом; современникам казалось иногда даже, что изложение их слишком уж живо для ученого труда.
Возвратившись в Петербург, Лепехин посвятил себя главным образом обработке собранных материалов; но и помимо этого он написал довольно большое количество ученых работ. В изданиях Академии на иностранных языках напечатаны Лепехиным двенадцать мемуаров по ботанике и девять по зоологии; в "Новых ежемесячных сочинениях" помещены Лепехиным: "Описание сельдяного хода" (части VIII и IX, 1787), "Описание акулы" (ч. XLII, 1790), "Размышления о нужде испытывать лекарственную силу собственных произрастений" (ч. СVII, 1795) — в этой статье Лепехин доказывает пользу опытов в этом направлении, указывая, что таким путем открыто множество целебных средств; в собрании сочинений, выбранных из месяцесловов, помещена статья Лепехина "О домашних средствах, простым народом в болезнях употребляемых"; несколько статей его напечатано в "Технологическом журнале" 1804 и 1806 гг. и в "Трудах вольного экономического общества" (1777); отдельно изданы: "Краткое руководство к разведению шелка в России" (СПб. 1798) и "Способы к отвращению в рогатом скоте падежа" (СПб. 1800).
Лепехин исполнял пятнадцать лет обязанности инспектора академической гимназии, и исполнял их с редким самоотвержением; он вникал в нужды и интересы воспитанников, сам занимался с ними, просматривал и исправлял их работы. Воспитанники платили ему со своей стороны глубоким уважением и благодарностью; один из них, академик Севастьянов, говорил между прочим, что "без искреннего благоговения" не может вспомнить о том отеческом попечении, какое проявлял Лепехин и в котором он "показал во всей полноте благородное сердце и душу, человеколюбием исполненную". Он не скрывал недостатков вверенного ему учреждения, а, напротив, требуя исправлений, указывал на них начальству и, когда навлек этим однажды неудовольствие директора Академии Домашнева — сумел отвечать ему с таким достоинством, с такою независимостью, с какими обращались к начальству почти только люди с заслугами и характером Ломоносова и во всяком случае — очень редко, и немедленно сложил с себя обязанности инспектора.
Со времени возвращения из своего путешествия и вплоть до открытия Российской Академии Лепехин участвовал в комиссии для издания переводов, учрежденной Екатериною, и просмотрел множество предположенных для издания книг; причем в своих отзывах и замечаниях был всегда чрезвычайно добросовестен и обстоятелен; он редактировал также "Новые ежемесячные сочинения" и вместе с Румовским и Озерецковским вел академическое издание сочинений Ломоносова. Когда в 1787 г. по воле императрицы Екатерины Академия приступила к переводу на pyccкий язык сочинения Бюффона "Histoire naturelle, générale et particulière", заявили желание принять участие в трудах по переводу академики Румовский, Котельников, Протасов, Иноходцев, Озерецковский, Соколов, Зуев и Лепехин; Лепехин сделал всех более: он перевел первый том вместе с Румовским и один — последние шесть томов, от пятого до десятого. Издание это было начато в 1789 г., и закончено в 1801 г.
В самый день открытия Российской Академии в 1783 г. Лепехин был признан ее членом и назначен непременным секретарем. Он с величайшим рвением служил этому учреждению, не пропустил ни одного заседания по самый день смерти и последний раз присутствовал в Академии 29 марта 1802 г.; он один исполнял обязанности секретаря, для которых по уставу могли быть приглашены два лица, и этим в значительной степени содействовал благосостоянию Академии, давая возможность употреблять второй оклад на другие нужды Академии. Лепехин принимал самое деятельное участие и в трудах Российской Академии по составлению плана ее работ, по собиранию слов для словаря, объяснению их, приведению в порядок и систематическое распределение и, наконец, по изданию словаря. Для этимологического словаря он собрал слова на буквы р, у, е и ф и для азбучного словаря обработал слова на буквы ц и ч; он установил многие ботанические термины, которые и поныне употребляются в сочинениях по ботанике на русском языке. Лепехин входил в состав обеих комиссий по изданию академических словарей; он принимал участие в рассмотрении всех без исключения трудов, поступавших в Российскую Академию, составлял все отчеты о деятельности Академии. За свои труды Лепехин первый получил золотую медаль, которую Академия ежегодно присуждала наиболее потрудившемуся из своих членов; митрополит Гавриил предложил присудить медаль президенту Академии, княгине Дашковой, но Дашкова предложила дать ее Лепехину, и академики единогласно приняли это предложение. 27 октября 1800 г. Академия решила поместить портрет Лепехина в зале своих заседаний, и это был тоже один из первых портретов, украшавших залу. Кончина Лепехина вызвала выражение живейшей печали членов Академии; его семейству немедленно исходатайствована была пенсия, а Мих. Никитич Муравьев особою премиею вызвал учеников Академии Художеств на составление проекта памятника Лепехину.
И. И. Лепехин принадлежал к числу выдающихся ученых русских людей ХVІІІ в. По своим познаниям, научным приемам он стоит вполне в уровень с просвещением своего времени; а по широте интересов, по жизненному значению своих работ и по просветительному своему влиянию на общество занимает одно из первых мест. Счастливое сочетание в нем обширных познаний и разносторонней деятельности с прекрасным сердцем и достойным искреннего уважения, безупречным характером немало способствовало развитию в русском обществе уважения к людям науки, к представителям знания и к самому знанию.
Сухомлинов, "История Российской Академии", т. І, стр. 15, 16, 36, 355, 356; т. II, стр. 64, 75, 157—299, 451—526; т. IV, стр. 11, 214—217, 334, 335; т. V, стр. 10, 11, 299; т. VII, стр. 6, 7, 45, 46, 105, 106, 119, 124, 125, 131, 132, 135—138, 143, 160—163, 483, 488, 489, 498, 501, 503, 507, 509, 513, 514; т. VIII, стр. 4, 63, 65, 181, 182, 325. — Словари: Новикова, митр. Евгения, Геннади. — Поленов, В. А. "Краткое жизнеописание И. И. Лепехина" ("Труды Росс. Акад.", 1840 г., ч. 2, стр. 207—215). — Севастьянов, Заметка в предисловии к Х тому "Всеобщей и частной естественной истории" Бюффона. — Пекарский, "История Имп. Академии Наук", т. II, стр. 267, 276, 285, 741, 850, 851. — Змеев, "Русские врачи-писатели", вып. І, стр. 175, 176. — Рупрехт, "Материалы для истории Имп. Академии Наук". — "Уральские Войсковые Ведомости", 1874, 1875 гг. — "Журн. Мин. Народного Просвещения", 1822 г., № 11. — "Сын Отечества", 1823 г., № 25.