Патрикеев, Иван Юрьевич, воевода Василия Темного, первый московский боярин и дворецкий Иоанна III Васильевича, род. в 1419 г., ум. в 1499 г. Из довольно длинного послужного списка Ивана Юрьевича отметим только выдающиеся моменты его служебной деятельности. В 1455 г. он ходил с войсками к Оке и ниже Коломны разбил татар. После неудачного похода на Вятку князя Ив. Вас. Горбатого и Перхушкова в 1458 г., в следующем году великий князь послал туда И. Ю., как воеводу более благонадежного, и последний оправдал доверие государя: он взял Котельнич и Opлoв, потом подступил к Хлынову (Вятке), под которым стоял долго, пока, наконец, вятчане не добили челом великому князю на всей его воле. В 1462 г. при составлении великим князем духовного завещания И. Ю. был первым из свидетелей, что указывает как на высокое положение его при дворе, так и на доверие к нему великого князя. Но еще большим доверием пользовался он при сыне и преемнике Темного, Иоанне III, что видно будет из краткого обозрения дальнейшей служебной деятельности его. В 1467 г. он сделал неудачный поход с царевичем Касимом на Казань, в которой последний должен был воцариться. Удачнее был казанский поход 1469 г., когда он с братьями великого князя, Юрием и Андреем, заставил царя Ибрагима заключить мир на всей воле московского государя. Исключительную роль сыграл И. Ю. в походе 1478 г. на Новгород: он находился в полку самого великого князя и был употребляем последним во всех важных переговорах с представителями Новгорода. В 1480 г. при нашествии Ахмата он оставлен был великим князем в Москве блюсти столицу. Все это указывает на исключительное доверие к нему государя. До чего, вообще, близок был И. Ю. к последнему, показывает еще и то обстоятельство, что в 1491 г. Андрей Углицкий, прослышав об угрожающей ему со стороны великого князя опасности, обратился к посредничеству этого вельможи, но И. Ю. отклонил от себя такое щекотливое дело. О громадной силе, какую он имел при дворе Иоанна III, знали и соседи: так, в период времени от 1491 до 1493 г., во время сватовства великого князя литовского Александра к дочери Иоанна III Елене, литовские сенаторы часто обращались по этому делу прежде всего к И. Ю. Но, несмотря на такую громадную силу и влияние, которыми пользовался Патрикеев при Московском дворе, он в 1499 г. во время постигшей старую боярскую партию государевой опалы избавился от смертной казни только благодаря заступничеству высшего духовенства. И все-таки он должен был постричься в монахи, в Троицком Сергиевом монастыре, где в том же году и скончался.
«Полн. собр. русск. лет.», IV, 132, 149; V, 274; VI, 43, 180, 187, 209—215, 218—219, 225, 243; VIII, 147, 152, 157, 187—188, 217, 236; «Никон. лет.», VI, 4; «Временн.» Строева, II, 64, 66, 179, 182—189, 197, 208, 220, 232, 260; «Архангелогор. лет.», 137, 173—174; «Русск. Временн.», II, 39, 51, 161; «Степ. кн.», II, 25, 27, 100, 122, 160; «Собр. гос. грам. и дог.», I, № 86, 87, 104, 112, 130; «Дело польск.» у Карамз., VI, пр. 381, 394—454; «Сборн. русск. ист. общ.», т. II; Бантыш-Каменский, «Словарь достопам. людей», ч. IV, М., 1836, стр. 129—131.