Салтыкова (Салтычиха), Дарья Николаевна, род. в марте 1730 г., умерла 27 ноября 1801 г. Она была третьей дочерью Николая Автономовича Иванова, сына известного дельца XVII в. Автонома Иванова; муж ее, лейб-гвардии конного полка ротмистр Глеб Алексеевич Салтыков, умер около 1755 г.; у Г. А. и Д. Н. Салтыковых были дети — Федор (умер бездетным в 1801 г.) и Николай (умер в 1775 г.); эта ветвь рода Салтыковых прекратилась со смертью Федора, так как единственный сын Николая, Сергей, умер бездетным в 1790 г. По родству своего мужа и по бракам своих старших сестер С. принадлежала к лучшему обществу половины XVIII в.; но она приобрела себе лишь печальную память своими неслыханными бесчеловечными мучениями над крепостными. Вскоре же после смерти ее мужа, с 1756 г., начались слухи о ее жестокостях; в течение шести лет по крайней мере 21 раз ее крестьяне подавали жалобы на невыносимые жестокости своей помещицы; но каждый раз, благодаря связям С. и щедрым подачкам кому следовало, дела по жалобам не получали дальнейшего хода и сами жалобщики были выдаваемы помещице. Наконец, в 1762 г. два ее крестьянина, Савелий Мартынов и Ермолай Ильин — у этого последнего С. убила последовательно трех жен! — подали жалобу самой императрице. Императрица не позволила потушить это дело. После первоначального опроса доносителей, в октябре 1762 г. Сенат дал Юстиц-коллегии указ дело это «наикрепчайше исследовать». 6 ноября 1763 г. Юстиц-коллегия донесла Сенату, что по произведенному следствию С. оказывается в «смертоубийствах весьма подозрительною» и что по законам надлежит ее пытать; имения ее были взяты в опеку. 6 января 1764 г. Сенат, в исполнение воли императрицы, предписал Юстиц-коллегии объявить С., что если она не раскается и не сознается в своих злодействах, то ее подвергнут пытке; для увещания предписано было приставить к ней на месяц разумного священника; если не удастся смягчить ее сердца, тогда предполагалось подействовать на нее страхом и заставить ее присутствовать при какой-нибудь пытке. Однако, ни одна из этих мер не подействовала; С. упорно отрицала всякую свою вину в каких-либо жестокостях со своими людьми; всех без вести пропавших из их числа она объявляла бежавшими. Но следствие, произведенное в местности, где лежало с. Троицкое, Подольского уезда, обыкновенное ее местопребывание, открыло потрясающие факты. По показаниям свыше 200 свидетелей, было установлено положительно, что убито Салтычихою по крайней мере 38 человек; еще 26 смертей, по-видимому, тоже должны были быть приписаны ей же, но следственная комиссия не нашла достаточных улик, чтобы прямо обвинить в них подсудимую. Все эти несчастные жертвы были не просто убиты, в порыве дикой злобы — они всегда были медленно замучены, заколочены насмерть поленом или подвергнуты какому-нибудь другому подобному же ужасному истязанию; причиною зверского гнева госпожи — или, вернее, предлогом для нее — являлась обыкновенно какая-нибудь ничтожнейшая неисправность, вероятнее всего, даже воображаемая; чаще всего поводом к наказанию являлось дурное мытье пола или посуды. По всем этим обстоятельствам, а еще более потому, что в числе 74 чел., которым смерть была несомненно или вероятно причинена Салтычихою, только трое были мужчины, а все остальные — женщины или девочки, не может быть сомнения, что С. была прямо психически больная, и притом — страдала одною из ужаснейших форм нервного расстройства. Но ничем не извинимым остается тот факт, что она находила возможность шесть лет оставаться безнаказанною, что были священники — факты эти установлены — погребавшие толпы заведомо для них замученных помещицею людей; что были чиновники, находившие в себе достаточно бесчувственности, чтобы не давать хода жалобам крестьян, говоривших о таких жестокостях!
После того как повальный обыск около с. Троицкого раскрыл такие ужасные факты, 20 октября 1765 г. Юстиц-коллегии повелено было пересмотреть и все прежде поднимавшиеся против С. дела. Окончательное решение последовало 2 октября 1768 г. Именным указом Сенату приказано было виновную в неслыханных жестокостях помещицу лишить дворянского звания и впредь запрещать называть ее как по фамилии мужа, так и по фамилии отца — звать ее приказано было Дарьей Николаевой; затем ее предписано было возвести на эшафот, повесить на шею доску с надписью «мучительница и душегубица» и после того, как она выстоит на эшафоте час, отвести ее на безысходное заключение в темной землянке, в одном из женских монастырей; выводить ее из землянки позволено было только на богослужение и то с тем, чтобы в церковь ее не вводить, а оставлять в притворе. 18 октября 1768 г. исполнена была эта казнь, и с этого времени Салтычиха заперта была в землянке при церкви в Ивановском монастыре; в 1779 г. она переведена была в каменную келью, пристроенную к той же церкви. В заключении она и умерла. Нет, конечно, спора, что история ее представляет самое ужасное и возмутительное воспоминание за всю эпоху крепостного права; но столь же бесспорно, что заключается огромная доза преувеличения в словах тех, кто говорит, что подобные Салтычихе люди встречались в ту эпоху очень часто. Несомненно, что они встречались крайне редко, потому что подобные ненормальные психически лица составляют, к счастью, явление очень редкое.
«Зритель», 1863, № 35—36; «Чтения в Моск. обществе истории и древностей», 1872, I, 33—44; «Русский Архив», 1865, изд. I, 247—256; «Восемнадцатый век», IV. 94—96; «Русская Старина», 1874, т. Х, 497—547.