Эпинус, Франц-Ульрих-Теодор, проф. высшей математики и физики С.-Петербургской Академии Наук, родился в 1724 г. в Мекленбурге. По получении степени доктора медицины в Ростокском университете он остался в нем приват-доцентом. В 1755—1757 гг. он был профессором астрономии при Берлинской академии наук и астрономом Берлинской обсерватории. Составляя довольно продолжительное время астрономические исчисления для календаря, он в то же время, до переезда в Россию, написал целый ряд сочинений за границей. В 1757 г. Э. был приглашен С.-Петербургской Академией Наук на должность профессора физики. Бесспорно даровитый, Э. не более десяти лет посвящал себя ученым занятиям в Петербургской Академии, а потом занимал в Петербурге разные должности, не относившиеся уже к ученой деятельности. Несмотря, впрочем, на краткость пребывания в среде ученого общества, Э. оставил в истории физики по себе след. Его учено-литературная деятельность в России началась помещением в академических изданиях популярных статей: «Размышления о возврате комет, с кратким известием о ныне явившейся комете» («Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие», 1757, II); «Рассуждение о некоторых новых способах, принадлежащих к поправлению магнитных стрелок и морского компаса» («Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие», 1758, II); «Краткое известие о новоизобретенном способе к умножению силы в натуральных магнитах» (там же, 1759, I); «Известия о наступающем прохождении Венеры между Солнцем и Землей» (там же, 1760, II) и «О строении поверхности Луны и о происхождении неровностей оныя от внутреннего огня» («Академические Известия на 1781 г.», VIII). Вслед за тем появился ряд ученых его работ: «Descriptio ас explicatio novorum quorundam experimentorum electricorum» («Novi Commentarii Academiae scientiarum Imperialis Petropolitanae», VII, 1761); «Observatio optica de mutabilitate diametri apparentis foraminis angusti, oculo propinqui» (там же); «Emendatio microscopii solaris» (там же, IX, 1764); «Dissertatio de experimento quodam magnetico celeberr. domini Du Fay, descripto in Commentariis Acad. scient. Paris, а. 1730» (там же); «Additamentum ad dissertationem de experimento magnetico celeberr. dom. Du Fay, continens nova experimenta magnerica detecta et explicata» (там же); «Dissertatio astronomica de effectu parallaxeos in transitu planetarum sub sole» и «Dissertatio II» (там же); «De electricitate barometrom disquisitio» (там же, XII, 1768); «Examen theoriae magneticae а celeberr. Tob. Mayero propositae» (там же) и «Discriptio novi phaenomeni electrici detecti in chrysolitho sive smaragdo Brasiliensi» (там же). Из сочинений его, напечатанных отдельно, особенно замечательны два: «Tentamen theoriae electricitatis et magnetismi» (1759) и «Recueil des différents mémoires sur le Tormaline» (1762), сделавшие в то время эпоху как для электричества, так и для магнетизма. Последними сочинениями Э. были речи, произнесенные им в торжественных собраниях Академии Наук: «Sermo academicus de similitudine vis electricae atque magneticae» (1758); «Cogitationes de distributione caloris per tellurem» (1761) и «Abhandlung von den Luft-Erscheinungen» (1763). Во время последней речи его императрица Екатерина II имела возможность познакомиться с Э., и с этого времени почти прекратилась его академическая деятельность. Екатерина II назначила Э. воспитателем великого князя и в то же время давала ему поручения вроде составления плана замышляемого против Англии вооруженного нейтралитета и составления записки об организации в России низшего и среднего школьного образования. Эта записка, под заглавием: «Plan des wirklichen Staats-Raths Hrn. Aepinus» («Записки Имп. Академии Наук», LIV, 1887), представляет интерес в том отношении, что в ней высказываются симпатии Э. к австрийской учебной системе, которую он признавал единственно верной для насаждения образования в России. Проект его был принят, и в сентябре 1782 г. была основана комиссия об учреждении училищ, в число членов которой вошел и Э. Эта комиссия постановила, чтобы в преподавании соблюдалось единство и чтобы составители учебников, предназначаемых для русских училищ, постоянно имели в виду австрийские образцы. Когда же в немецком журнале «Allgemeine deutsche Bibliothek» австрийская система подверглась резкому осуждению, ярым защитником ее выступил Э., отклоняя упреки в допущении в русские училища механических приемов, в школьном деспотизме и подавляющем однообразии. Он доказывал, что установление определенного круга предметов для низших учебных заведений и введение одинакового метода в преподавании не только не вредит делу, но и значительно облегчает его как для учащих, так и для учащихся. Что же касается общего руководства учебным делом, то учреждение однообразного порядка вовсе не лишает учредительной свободы и возможности изменять его к лучшему; поэтому комиссия, управляющая всеми народными училищами в России, может делать в них всевозможные изменения, какие только окажутся действительно полезными и своевременными. Принимая деятельное участие в комиссии об учреждении народных училищ в России, Э. в то же время помещал в журнале «Staats-Anzeigen» статьи по этому вопросу. В февральской книге этого журнала за 1785 г. (Heft. XXV) была напечатана последняя статья его, названная лебединой, об основных началах системы, принятой в России для народных училищ. Умер Э. в 1802 г.
П. Пекарский, «История Имп. Академии Наук в Петербурге», Спб., 1870 г., т. I, стр. 648, 649, 680, 696—703, 709, 710, 723, 730—734, 748, 807, 820, 866, 928, 945, 956—960; т. II, стр. 147, 148, 292, 304, 391, 464, 629. — М. И. Сухомлинов, «История Российской Академии», т. IV, стр. 244—246, 510. — Митрополит Евгений, "Словарь русских светских писателей, M., 1845 г., стр. 226—227. — Энциклопедический словарь Ефрона, т. 8, стр. 918—919.