Разрыв (Аверченко)
См. также одноимённые страницы.| Разрыв |
| Опубл.: 1912. Источник: Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 4. Чёрным по белому. — М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2012. — az.lib.ru • Дешёвая юмористическая библиотека Сатирикона, Выпуск 83, 1912 |
— Дома?
— Это как для кого…
— Ха-ха… хе-хе… Шутник ты, Григорий!
— Вам что нужно то, господин?
— Господи! Голубчик, Григорий. Неужто ж, не признал? Сколько раз, кажется…
— Проходили бы вы. Нельзя тут постороннему народу останавливаться.
— Гриша! Милый! Да какой же я посторонний? Это я-то посторонний! Ты уж тово… пропусти меня, Гришенька. Мне нужно самого Владимира Николаевича видеть.
— Нельзя. Чужих пускать не велено.
Гучков сморщил лицо в больную, страдающую улыбку и ненатурально захохотал.
— Я? Чужой?! Веселый ты человек, Грегуар. Тебе бы где-нибудь в театрах выступать… Стишки смешные писать… гм… да.
— Нельзя. Чужих пускать не велено.
Швейцар стоял, как каменное изваяние.
— Гм… да. Так ты, тово, друг Горацио. Пойди и скажи: Гучков, мол, видеть хочет. Нужно, мол.
— Нельзя, — тупо смотря в землю, прогудел швейцар. Посторонних лиц пущать не велено.
— Грицко, дорогуша моя! Да что ж тут такое делается? Что с тобой? Ведь это я: Александр Иванович Гучков! В лидерах который.
Швейцар подумал.
— Не знаю. Проходите. Нельзя.
Рядом с Гучковым стоял сухой, тощий, скривившийся набок октябрист. Он потянул Гучкова за рукав и робко сказал:
— Пойдем, Александр Иваныч. Чего там… Ну, не пускают — что уж делать… Уж значит нельзя. Уж они, швейцары эти, знают.
— Нет, я не уйду! — обиженно закричал Гучков. — Ты меня пустишь! Вызови мне самого Коковцева!
— Во-во, — засмеялся швейцар. — Так он сам сейчас и выйдет. Пожалуйте мол, дядя, в хоромы чаев перловских с сахарами бобринскими кушать! Э-эх! Проходите уж.
Гучков покраснел от гнева.
— Хороше же!..
Он сделал несколько шагов назад, скрестил руки, откинул голову и внушительно произнес:
— Мы ждем!
Швейцар зевнул и почесал концом булавы за спиной.
— Вы слышите? Мы ждем!
Швейцар стоял, молча. Улыбался в усы.
— Эй, серьезно говорю вам: мы ждем!
— Ну, чего там дурака валяешь, — шепнул Гучкову искривленный октябрист. — Дума здесь, что ли?!
— Швейцар! — властно сказал Гучков. — Мы ж-д-е-м!
Швейцар вынул газетку, сел на стул и погрузился в чтение. Прошло минут десять.
— Швейцар, — устало, печально сказал Гучков. — Мы ждем… Ведь, вы же видите…
Было тихо. Шелестела только газета.
Искривленный октябрист сел на землю и покорно опустил голову. Гучков стоял.
Шелестела газета. Моросил дождь… Где-то визжал и плакал граммофон.
— Швейцар!! — с последним взрывом горя и отчаяния, болезненно закричал Гучков. — Вы разве не видите — мы ждем! Молчите? Хорошо же…
Он ткнул ногой сидящего октябриста.
— Пойдем. Не пускают к Коковцеву. Понимаем-с, понимаем-с…
Он сделал бодрое лицо, взял товарища за руку и зашагал вдоль по Фонтанке…
Но, повернув в переулок, остановился, опустился, обвис и, бессильно прислонившись к каким-то воротам, закрыл лицо руками.
— Высосал! Выжал, как лимон, износил, как старые сапоги — и бросил! Гучков — первый человек был, Гучкову первое место… Советовались с Гучковым, заискивали у Гучкова. А теперь — пошел вон, старый изношенный глупый октябрист!..
Искривленный октябрист стоял около и гладил Гучкова по мокрому от дождя плечу.
— Ну, что там… Зачем так. Просто, его, вероятно, не было дома, или занимался какими-нибудь домашними делами… или голова болела. В другой раз, глядишь — и примет.
— Нет, Вася… Нет!! Не утешай меня. Все для меня теперь ясно, Вася…
Он обернулся, бледный, постаревший, с дрожью в плечах и в голове.
— Что делать? Где выход? Куда я теперь гожусь — старый, глупый, обойденный октябрист? Что я умею делать? На что способен? Вот был Гучков, час тому назад был… А теперь… Вася… Нету Гучкова. Обо… лочка осталась… тряпка… выж… жатый лим… лимон!
Он схватился за голову.
— Выбросили!!..
В Думе к лидеру эсдеков подошел курьер и сообщил, что его хочет видеть Гучков.
— Что ему надо! — удивился лидер. — Где он?
Прячась за белой колонной, стоял Гучков. Сюртук его был в пуху, на лице лежали серые свинцовые тени, и около ботинка из-под брюк болталась белая штрипка.
— Вы меня звали?
Гучков опасливо огляделся, взял эсдека за руку и отошел в угол.
— В чем дело?!
— Скажите, милый, — тихо промолвил Гучков. — Где вы… покупаете бомбы? Мне нужен десяточек.
Эсдек отодвинулся.
— С ума вы сошли! Для чего нам бомбы. Откуда мне знать, где они продаются?..
— Да, да… Знаем мы вас. Ей-Богу, я вас не выдам. Скажите только — где?
— Убирайтесь вы от меня! Что общего у меня с какими-то бомбами?
— Как же так? — удивился Гучков. — Ведь все левые бросают бомбы.
Эсдек пожал плечами и отошел.
Гучков пошел за ним, заглядывая ему в лицо, размахивал руками и быстро шептал:
— Может, к себе меня возьмете? Может, место какое у вас во фракции есть? Я мог бы прокламации сочинять, экспроприации делать… бомбы чинить… типографию…
— Отстаньте вы от меня, нелепый человек.
Гучков остановился и со стоном обрушил сжатый кулак себе на грудь:
— Так что же мне тогда делать?