Речи Роменского повета маршала Василия Полетики, произнесенные им в собрании дворянства в Полтаве (*)[править]
1.[править]
Выбор граждан, которые управлять нами и судить нас должны по законам, занимает нас теперь, сограждане! — Вручая им и меч казни и весы правосудия над собою, вы вверяете им купно свою честь, собственность, безопасность и спокойствие. — Часы сии для вас драгоценны; и хотя предмет нынешнего собрания вашего столь важен, но я не знаю, извините ли вы собрата, который, любви и усердия своего к вам не вмещая в груди своей, отнимает у вас несколько минут своими, для вас (может быть) ненужными рассуждениями. Изберем добродетельнейших и умнейших — тех, сограждане, которые любить отечество, страдать с человечеством умеют. Поручив себя таким, мы будем в отечестве благополучны, в домах спокойны. Сильный не станет угнетать слабого, богатый бедного — распри наши пресекутся — ссоры уничтожатся. Для прекращения оных мы будем приходить не к судиям нашим, но к миролюбивым наставникам — слова их будут для нас законом совести, сильнейшим всех других законов; а святилище правосудия храмом мира. Римляне, которых сила владела светом, а добродетель пленяла оный, наставят нас в сем случае. — Подражая им, мы поищем своих Нум, своих Цинцинатов, своих Камиллов за плугами, и поручим себя им. Имевшие надобность и научившиеся с прискорбием защищать свою безопасность, лучше умеют ценить общую. — Они не покупали богатством своим справедливости, и продавать нам ее не будут. Сограждане! слова сии излились из сердца моего — оно желает вам добра, желает беспредельно — ими кончу. Педарет вышел в Спарте — я выйду в Полтаве с сердечным удовольствием, с живейшим восхищением, находя многих из вас, сограждан моих, достойнейшими меня, и не требуя места между вами[1].
2.[править]
Наконец, судьи наши, вы уже во храме правосудия, куда вводит вас доверенность сограждан ваших и власть правительства. Вручив вам кормило суда и правды, они вверили вам жребий спокойствия и безопасности своей. — Я был тому свидетелем — и скоро чаю быть свидетелем вашего рвения и беспристрастия. Не найду, верно, и не приведу к вам ни одного угнетенного, оставленного без покровительства — ни одного гонимого без защиты — вы сами их узрите. Место заседаний ваших будет их убежищем — а вы хранителями и чести и достояний их. Чистая совесть, доброе имя и честь будут единственною для вас наградою — но что же лестнее того для смертного и для сына отечества? Надеясь, что истина и милость, любовь и соболезнование к ближнему будут всегда двигать сердца, водить руки ваши — что вы всегда соединять будете милосердие с правосудием. — Я оставлю вас и выхожу спокоен.
3.[править]
Обращая теперь взор наш на благо потомства, не находим ли мы первым для нас законом просвещение? — Невежды не бывают никогда благополучными. Они не умеют различать добра и зла — не умеют любить первого — гнушаться последним; чистота нравов, доброта души, чужды им. И когда кажется, что нам предоставлено ныне зажечь факел просвещения и разогнать в отечестве нашем последнюю тьму невежества, то почтем сие, сограждане, долгом для нас священнейшим. Отцы! от вас природа требует людей — общество членов — отечество граждан — и кто из вас может, но не хочет исполнить сего тройственного долго, тот недостоин сего почтенного имени, недостоин прав родительских. Конашевичи и Могилы! вы первые на отечественной тверди нашей воздвигли храм наукам. С усердием ищу на ней того места, где покоится прах ваш, дабы над могилами вашими преклонить колена, пролить слезы благодарности и сказать из глубины сердца: «Да будет между нами свята, да будет благословенна память ваша! Хочу жить духом между вами, когда с соболезнованием вижу, что труды и жертвы ваши для отечества не приносят ныне плодов своих — вы были творцами, а Киев колыбелью немногих наших любителей наук — наших сынов отечества; но не вы — не вы, великие мужи, причиною, что насаждения ваши не возродили между нами ни Кодров, ни Леонидов, ни Фокионов, в любви к отечеству; ни Гомеров, ни Демосфенов, ни Цицеронов, в талантах; ни Невтонов, ни Бюфонов, в учености.» Мы были ко всему способны. Просвещенные народы всегда находили нас таковыми; но недеятельность наша отнимала у нас место между ими — отнимала, можно сказать, славу быть известными свету. Великие умы, подобно некоему призраку, между нами являлись, и не находя для себя у нас поприща бессмертных дел, туне исчезали. По крайней мере теперь изгладим, сограждане, сие справедливое на нас рода человеческого нарекание — и покажем свету, что и в Малой России в девятом — надесять веке жили благородные не столько по имени, сколько по делам своим люди, любили отечество свое — помнили благо общее — пеклись о потомстве и человечестве. Вам уже известно, что великодушный начальник наш, князь Алексей Борисович Куракин, приглашает нас быть основателями училища, в котором бы образовались умы и сердца юных наших отраслей — сей единой надежды нашего отечества. В ответе своем я имел счастье сказать ему, что не найду между вами ни одного ненавистника просвещения — ни одного человеконенавидца: оправдайте меня, и купно себя пред ним. Не позабудьте, что от вас требуют одной святой жертвы для потомства и отечества. Я надеюсь, что благодетельное правительство позволит нам на здании, созидаемом для сего училища, собственными руками надписать: школа отечества, и что в ней ничего упущено не будет для совершенства воспитания. — Дети наши будут, под нашим смотрением, возрастать и успевать в науках и благонравии. — В учителях своих найдут они для себя просветителей, — в нас же самих примеры всех патриотических добродетелей. — Дети добрых родителей, столь охотно подражая им, не всегда ли бывают добрыми? В сем училище науки поддерживающие общество, согласие, веру и природу, предпочтут всем иным. Телу и духу питомцев дадутся равные упражнения. Исполнив сие, может ли кто из вас сомневаться, чтоб потомки наши не осыпали могил наших цветами благодарности, и, мимо идя, со вздохом души и сердца не сказали: покойся, любезный прах виновников и бытия и блаженства нашего[2]!
Полетика В. Г. Речи роменскаго повета маршала Василия Полетики, произнесенныя им в собрании дворянства в Полтаве // Вестн. Европы. — 1803. — Ч. 10, N 13. — С. 39-45.
- ↑ Тогда господин Полетика еще не был маршалом.
- ↑ В четвертой речи господин Полетика напоминает согражданам великих мужей Малороссии: Хмельницкого, который освободил ее от ига поляков, и Наливайка, который умер с честью и славою за отечество. Он заключает обращением к сыну: «Я привел тебя в сие благородное собрание наших сограждан единственно для того, чтобы ты здесь между нами научился любить отечество, и в юном сердце своем положил первые основания патриотических добродетелей».