Речь, произнесенная в публичном собрании Московского общества испытателей природы 18 сентября сего года членом общества, стр. советником и кавалером В. Н. Каразиным, по случаю представления нескольких окаменелостей, найденных в окрестностях Москвы
[править]Мы видели, почтеннейшее собрание, успехи нашего общества в короткое время его существования[1]. Ревность к просвещению и отечественная любовь, которые его основали, благосклонное воззрение монарха-патриота, которое его утвердило, и усердие его членов, особливо же почтеннейшего президента, в сословиях учености не менее как и в кругу вельмож именитого, разливают радостную надежду, что оно продолжит действовать с той же решительною пользою для своего предмета. Вкус к исследованию природы и к наукам тем, кои открывая ее тайны, передают их земледелию и художествам, сделается более и более общим в пространной России. Великая наша столица, которая издревле была и еще есть преимущественным вместилищем российского духа и подлинным средоточием всего российского, — она даст пример собой. Она положит начало к собиранию сокровищ собственных — и россияне, совратив взор свой от блеска чуждого, перестанут напоследок попирать ногами своя благая.
Любопытство наше перестанет искать для себя предметов за морями лишь и за пределами своей земли; тогда как Всемогущий Бог разлил вокруг нас изобилие, неведомое в других странах, и окружил нас чудесами.
Признаемся, просвещенные слушатели, что многим общим истинам в истории природы научился каждый из нас по преданию токмо иностранных писателей, и что на сем одном предании иногда основывается познание наше о истинах таких, в которых бы мы с младенчества нашего собственными очами могли удостовериться[2]. Признаемся, что хранилища редкостей наших составлены наиболее из чужеземных произведений, между тем как наши собственные, несравненно достойнейшие примечания, напрасно ищут обратить на себя внимание наше. Признаемся, что благодаря господствующему — или к утешению своему скажу, господствовавшему доселе — образу нашего воспитания, страны чужие нам известнее, нежели наше отечество.
И дабы усовершить такие познания, таковым воспитанием приобретенные, не щадим мы иждивений; предпринимаем путешествия, снедающие избытки наши; и плод многопотного труда наших добрых земледельцев несем на жертву призракам чужой земли, вместо того что он тысячекратно успешнее мог бы обращен быть на пользу нашей родины.
Сколько российских миллионов, милостивые государи, рассыпано в суетном намерении удивить Париж или Лондон! Сколько употреблено их на вывоз из Италии, так называемых, антиков, или других художественных произведений, в которых время, поборая искусство, давно уже не оставило в нем ничего достойного внимания, кроме себя самого! Без сомнения, половины сумм, издержанных нами сим, или сему подобным образом в прошедший XVIII век, было бы достаточно на многие полезнейшие исследования внутренних богатств, на собирания, ободрения, одним словом на сооружение у нас, на родимой земле. великолепнейшего храма природы и искусств, — искусств, прибавим, непосредственно к сей природе, каковою она у нас является, приложенных.
Россия наша известна нам только в самомалейшей ее части: и в сем, как и в прочих отношениях, она может быть уподоблена богатейшему руднику, которого поверхность одна едва-едва раскрыта работающими, — и уже огромные комы самородного золота поражает их зрение. Что ж будет тогда, если деятельность расширит вход внутрь его, и пойдет во глубины по всем излучинам металлоносных жил!.. Мы имели уже Гмелина, Крашенинникова, Рычкова, Озерецковского, Лепехина, Палласа; заслуги сих почтенных мужей конечно велики и достойны всей благодарности нашей; но они — простите мне простоту сравнения, милостивые государи! — не более сделали для познания исполинского тела нашего царства, как бы могли сделать несколько трудолюбивых древосеков, отправленных в дремучие вятские леса для расчищения их на пашню. Они проложили в разные стороны малое число тропинок, между коими необъятные пространства еще остались! Соединенными токмо силами многих людей, горящих к истине и отечеству, рассеянных по месту, разделенных по предметам, но подобно нам соединенных по цели, ободряемых и взаимно себя ободряющих, управляемых умоначертанием общим, сносящих приобретенное каждым воедино, не иначе м. г. возможно приобрести в продолжение времени достаточные познания о России. В пример, сколь поныне еще скудны мы и ближайшими к нам сведениями, осмелюсь я представить одно обстоятельство, которое быв упомянуто славным путешествователем 1768 году[3], с тех пор, сколько мне известно, не подпало никакому точнейшему ученому исследованию, хотя обнаруживается оно в самых окрестностях сей столицы. Я разумею здесь окаменелости таких организованных тел, которые лишь морскому дну свойственны, но которые составляют в смещении с другими породами земель целые горы по течению Москвы и некоторых малых впадающих в нее рек. Они, как узнал я, начинают уже обнаруживаться в разных слоях земли непосредственно у Валдайского хребта, на той плоскости к нему примыкающей, которую знаменитый наш Ломоносов почитал одним из четырех главных возвышений в Европе[4]. Я нашел случайно неподалеку от Звенигорода на крутизне берега одного ручья, втекающего в Москву и в 25 саженях отвесной высоты от обыкновенного в том месте течения сей реки, несколько таковых окаменелостей. С другими породами, между прочим и с теми, кои принадлежат к существу огнедышащих гор, перемешаны они самым удивительнейшим образом, так что все представляемое мною теперь собрано на расстоянии 10, или не более 15 саженей. Я за обязанность себе сочту в одно из следующих заседаний предложить о происхождении вообще подобных окаменелостей мои мысли, которые может быть окажутся новыми. В нынешнее ж торжественное собрание, первое еще, в котором имею честь находиться среди сего просвещенного общества, да позволено мне будет сократить мою речь, и кончить ее засвидетельствованием моей глубочайшей благодарности за честь, оказанную мне избранием в сочлены, и моей готовности заслуживать оную, действуя соответственно важному предначертанию общества.
Записка представленных окаменелостей и пород.
[править]1. Большой астроит шестиугольниками, обратившийся в роговик, отчасти черноватый, отчасти белесоватый, со стороны, где оный сего последнего цвета, засел хрусталями чистый кварц.
2. Мадропорит с прямыми слоями, в белесоватый роговик обратившийся.
3. Мадрепорит с волнистыми слоями, обратившийся в черноватый роговик.
4. Караллиолит, или может быть особливого образования кариофилит, обратившийся в красноватый роговик.
5. Енкринит коленчатый, обратившийся в кварц.
6. Подобный же без хрусталей, следственно более роговиквоого, нежели кварцевого свойства.
7. Ком морских раковин, роду сердцевых, обратившихся в красноватой роговик.
8. Часть сердевой раковины прозрачной и почти совсем перешедшей в халцедон.
9. Окаменелая раковина с ее внутренностью, которая последняя осыпана мелкими прекрасными кварцевыми хрусталями. Она найдена по разбитии большого извязькового камня внутри оного.
10. Белемниты с мелкими раковинами, обратившиеся в кварцевую породу с наседом хрусталей.
11. Весьма нежный извязьковый камень, представляющий однако еще следы организованных тел.
12. Извязьковый камень со вдавленными в него раковинами, обратившимися в роговик. Изнутри некоторых просвечивают хрустали.
13. Отломки охрусталованных окаменелостей, заплывшие в железную желтоватую охру.
14. Извязьковый камень со вдавленной в него сердковой раковиной, которая перешла в роговик.
15. Ком мельчайших раковин, перешедших в красноватую извязь; промежду ими видно несколько больших роговикового свойства.
16. Кварцевая матка (Geocke de Quartz), наполненная хрусталями, которые представляют только одну свою вершину, а между ими виден колчедан. Она снаружи покрыта охристой глиной.
17. Почковая глинистая железная руда.
18. Такова ж, но на поверхности ее обнаруживается железный колчедан, который уже от воздуха начал выветриваться.
19. Зеленоватый агат.
20. Кремнистый шифер.
21. Лифит (что пред сим называли серным агатом).
22. Желтоватый роговик, переходящий с одной стороны в агат, с другой же в сердолик.
23. Зеолит.
24. Красный финляндский гранит.
25. Белый гранит, которого преимущественная составная часть слюда.
26. Кусок легковесной беловатой земли, которая по предварительному испытанию кажется магнезиальной.
Каразин В. Н. Речь, произнесенная в публичном собрании Московскаго общества испытателей природы 18 сентября сего года членом общества, ст. советником и кавалером В. Н. Каразиным // Вестн. Европы. — 1807. — Ч. 35, N 20.
- ↑ В сем собрании господа директор и секретари исторически предлагали годовой отчет обществу во всем до него принадлежащем.
- ↑ Это сущая правда! Не только сведение о самых обыкновенных естественных произведениях, о разных ремеслах и рукоделиях именно России свойственных заимствуем мы из иностранных книг; но я знаю примеры, что даже российской географии и истории учат господа аббаты по негодным своим компендиям, выписанным из стародавних сочинений их соотчичей, и наполненных еще грубейшими ошибками. — Примеч. приславшего Речь к изд. Вест.
- ↑ Путешествие Палласа по России, издания 1773 года, Том I стр. 20.
- ↑ Соч. Ломоносова, издание 1794 в четвертку, Часть III стр. 178 в прибавлении втором к Металлургии.