(*) Говоренная въ обществѣ, которое собиралось въ домъ К. К. А. В., почтенной, умной и любезной женщины. Въ сихъ бесѣдахъ время посвящено было пользѣ и удовольствію. Здѣсь не приносили жертвъ ни бостону, ни лото; не очерняли злорѣчіемъ добраго имени ближнихъ: занятія его были благородны. Дамы собирались съ своими рукодѣльями; почтенные старцы, прославившіеся на полѣ чести, или при Дворъ Великой, разсказывать опыты прошедшаго и смягчать уроки свои тою пріятностію, которая невольно пріобрѣтается въ кругу нѣжнаго пола; молодые люди образовать вкусъ, повѣрять мечты своего уединенія и пріобрѣтать искусство дѣлать свои таланты общеполезными. Дарованія ума раскрывались легко и пріятно; разсудокъ доходилъ до важнѣйшихъ истинъ по путямъ, усѣяннымъ цвѣтами; сердце наслаждалось удовольствіями истинными, возвышенными. Питая въ душъ любовь къ Отечеству, читали образцовыя творенія и переводы отечественныхъ нашихъ писателей; разбирали ихъ критически; творцовъ одного рода сравнивали между собою; переводы свѣряли съ подлинниками и радовались, что многіе не отстали отъ образцовъ своихъ, a нѣкоторые даже превзошли ихъ, радовались всякому, самому малому, успѣху согражданъ. В.
И такъ надежда насъ не обманула; дружескія бесѣды наши болѣе и болѣе укрѣпляются. Вамъ, Милостивыя Государыни! обязаны мы заведеніемъ сихъ вечеровъ, которые столь пріятно проведи мы, и которые проведемъ еще пріятнѣе, потому что они будутъ — полезнѣе, занимательнѣе. Позвольте мнѣ при семъ случаѣ сказать нѣсколько словъ о вліяніи женщинъ на изящныя искусства, a изящныхъ искусствъ на благоденствіе общественное. Для васъ, объ васъ буду говорить я, и ожидаю вашего одобренія. Въ предметахъ изящности и вкуса мущины всегда уступаютъ вамъ первенство. Вы всегда были учительницами вкуса, образцами добрыхъ нравовъ, красоты и добродѣтели.
Философу совѣтъ вашъ нуженъ,
Чтобъ умъ людей плѣнить, подобно какъ сердца
Умѣеніе плѣнять. Любезность мудреца
Должна быть истиннѣ приправой.
Иначе скученъ намъ и самъ разсудокъ здравой, —
Любезность же сія есть вашъ безцѣнный даръ,
Отъ чего, Вандалы и Готѳы, народы сильные и богатые, прешли, какъ тѣнь съ лица земли, оставя одни имена свои въ лѣтописяхъ, между тѣмъ какъ малочисленное племя, обитавшее въ уголкѣ, едва примѣтномъ на земномъ шарѣ, Греки, пережили вѣка и въ самомъ упадкѣ своемъ были учителями Рима и Европы? Отъ чего они были такъ изобрѣтательны въ искуствахъ, мужественны на войнъ, замысловаты и вѣжливы въ обществѣ, умѣли наслаждаться бытіемъ своимъ, какъ пчела собирать медъ съ цвѣтущаго луга жизни, и оставили намъ столько великихъ памятниковъ любви къ Отечеству, мудрости, изящества? Отъ того, что великіе люди Греціи учились въ школѣ умныхъ и нѣжныхъ женщинъ. Сократъ, любезнѣйшій, добродѣтельнѣйшій изъ философовъ, смотря каждой день на совершенство красоты, изваянной изъ мрамора, получилъ первую идею о нравственномъ совершенствѣ. Въ Римѣ Горацій, Виргилій, Тибуллъ, Овидій и всѣ извѣстные стихотворцы любили и уважали женщинъ и образовалися въ ихъ святилищъ; безъ того Тибуллъ никогда бы не написалъ Элегій своихъ, a Виргилій четвертой книги Энеиды. Исторія предала потомству имена Сафы, Порціи, Гортанціи и другихъ вмѣстѣ съ именами Героевъ. Цицеронъ въ книгъ о краснорѣчіи, говоритъ, что знатнѣйшіе Римскіе ораторы собирались въ домахъ, отличныхъ по уму Римлянокъ, и въ ихъ обществѣ находили чистоту языка и вкуса, чего ни гдѣ можетъ быть не нашли бы они. Въ Италіи Тассъ и Аріостъ извѣстны какъ обожатели женскаго пола. Бокасъ написалъ похвальное слово женщинамъ, a Петраркъ заслужилъ безсмертіе — страстною любовью къ Лорѣ. Тогда былъ золотой вѣкъ Италіанской словесности.
Отъ чего Французы вѣка Лудовика XIV и Лудовика XV были такъ храбры, такъ любезны? Отъ чего въ изящныхъ художествахъ, въ самомъ образъ ихъ жизни, бъ самой одеждъ столько пріятности (elegance) и нѣжности (delicatesse). Отъ чего такое знаніе человѣческаго сердца и такое искусство изображать самые тонкіе оттѣнки страстей въ ихъ стихотвореніяхъ? — Отъ женщинъ! отъ женщинъ, которыя самыя науки осыпали розами, и угрюмыхъ мудрецовъ научили любезности! Въ обществахъ Ментенонъ, Ceвинье, Дезульеръ, Лафайеттъ, Неккеръ и Ласабліеръ, въ сихъ отборныхъ обществахъ, гдѣ блистали Фонтенели и Вольтеры, Монтескьё и Боссюеты, Тюрени и Колберты, образовался и сдѣлался гибкимъ и оборотливымъ языкъ Французской, одинъ изъ самыхъ неполныхъ языковъ новой Европы.
Такъ, Милостивыя Государыни! только въ обществахъ, въ бесѣдѣ славныхъ любезностью и остроуміемъ женщинъ, до ведено до высочайшей степени совершенства сіе странное нарѣчіе, сія смѣсь нѣсколькихъ нарѣчій; въ сихъ обществахъ учились писать Расины, Мольеры и Дедиди, тамъ родились ихъ безсмертныя Поэмы, Комедіи и Трагедіи. Сіи общества болѣе всего способствовали разпространенію изящныхъ искусствъ и далёко раздвинули предѣлы просвѣщенія.
Однѣ только слабыя головы не видятъ пользы изящныхъ искусствъ; одни только легкомысленные думаютъ, что Поэзія и Краснорѣчіе суть дѣтскія игрушки, не нужныя для важнѣйшей цѣли человѣческой жизни, для познанія истины. Они не понимаютъ, что языкъ есть разумъ и вкусъ, превращенные въ знаки вещественные; они забыли, что цѣль сихъ искусствъ состоитъ въ томъ, чтобы подобно Природѣ всему вредному давать наружность отвратительную; злодѣйство, порокъ, всё противное благонравію, представлять въ такомъ видѣ, чтобы мы чувствовали омерзеніе; a истинѣ и добродѣтели давать прелестную наружность, которая бы волшебною силою своею умы и сердца наши покаряла; a изящныя искусства дикаго звѣря, превращаютъ въ человѣка любезнаго по уму и по качествамъ сердца,
Посредствомъ милыхъ Грацій, Музъ,
Пріятность съ пользой заключила
На вѣки дружеской союзъ.
Но случается, что изящныя искусства отъ злоупотребленія дѣлаются вредными, они подобны райскому древу добра и зла; — въ рукахъ злодѣя превращаются они въ смертоносную отраву тѣмъ удобнѣе, что самому пороку можно дать наружность добродѣтели. Правительство въ такомъ случаѣ должно уподобляться садовнику, который, предохраняя нѣжныя разстѣнія отъ бури и морозовъ, старается воспрепятствовать, чтобы полынь не вилась вокругъ гвоздики и ландыша. Вольтеръ говоритъ: Оа fouhaite aux arts la protection des souverains; celle de la leauté n’est elle pas au dessus? и это справедливо. Не всякой можетъ, или захочетъ искать покровительства Государей и вельможъ, но всякому пріятны похвалы умныхъ женщинъ въ его кругѣ знакомства; и какіе лавры, какія награжденія предпочтетъ онъ похваламъ своей любезной? — Нѣтъ ничего невозможнаго для смертныхъ, сказалъ Горацій; нѣтъ ничего невозможнаго для женщинъ, скажемъ мы: Француженки любили свою словесность, ободряли писателей, говорили по Французски — и Французы отвыкая мало по малу отъ Латынскаго языка, образовали свой отечественной. — Почти всѣ Англичанки знаютъ, но никогда не говорятъ по Французски. Не уже ли Руской языкъ хуже и Англинскаго и Французскаго? Не уже ли Россіянки меньше Француженокъ и Англичанокъ любятъ свое Отечество? Наши Бытописанія сохранили намъ знаменитые опыты женскаго патріотизма. Женщина ввела въ Россію Христіянскую Вѣру. Женщина спасла намъ Петра Великаго и не допустила Россію погрузиться въ прежній мракъ невѣжества и безсилія. Женщина украсила, возвеличила, прославила Россію, дала законы Государству и права гражданамъ, ввела вкусъ и вѣжливость при Дворѣ своемъ, потрясла Константинополь и Стокгольмъ громомъ побѣдоноснаго своего оружія, покорила и Крымъ и Польшу. Женщина недавно занимала въ Академіи нашей первое мѣсто между учеными. Женщинамъ отчасти обязана Россія освобожденіемъ отъ польскаго ига — имъ хотимъ быть обязаны нашими успѣхами въ Словесности. Такъ, Милостивыя Государыни! вы должны учить насъ языку и вкусу. Въ наши времена вамъ не нужно быть мученицами за Вѣру; не нужно поощрять воиновъ къ сраженію съ непріятелями Отечества, или и самимъ сражаться; не нужно посылать рыцарей къ защищенію невинности отъ злыхъ волшебниковъ; въ наши времена народы соревнуютъ другъ другу въ успѣхахъ просвѣщенія; Государства хотятъ быть славны открытіями и пережить вѣка въ произведеніяхъ изящныхъ художествъ.
Продолжайте, Милостивыя Государыни! любить Словесность; ея слава неразлучна съ вашею славою, со славою Отечества. Руской языкъ въ устахъ вашихъ, въ изъясненіи вашихъ чувствованій можетъ быть по крайней мѣрѣ также нѣженъ и выразителенъ, какъ Французской. Вы читали Дмитріева, Карамзина, Державина, Богдановича; сего дня сравнивая басни Лафонтеня съ баснями Дмитріева, вы ясно видѣли превосходство Рускаго языка передъ Французскимъ. Великая Екатерина разсуждая съ Сегюромъ о Французскомъ и Рускомъ языкахъ, сказала: ихъ не льзя сравнивать: одинъ изъ нихъ карла, другой ислолинъ. Сія Великая Жена любила и знала обиліе, сладкогласіе и выразительность языка Славяно-Россійскаго. Она сама хорошо писала на нёмъ; основала Россійскую Академію; участвовала въ повременномъ изданіи Собесѣдника Російскаго слова. Подъ Ея покровительствомъ учреждены первыя общества Словесности; послѣ Нее при Академіи, при Московскомъ Университетѣ, при Университетскомъ Благородномъ Пансіонѣ, въ Петербургъ и Москвѣ ѣъ домахъ частныхъ любителей заведены общества, собранія, вечера чтенія для разбора образцовыхъ нашихъ Писателей и сравненія Рускихъ переводовъ съ иностранными подлинниками; многихъ изъ нихъ былъ и я членомъ, но ни въ одномъ женщины не участвовали и не участвуютъ; наши вечера чтенія служатъ первымъ опытомъ. Такъ образовалися и умъ и вкусъ, но здѣсь и тотъ и другой становятся нѣжнѣе, питается сердце, самой умъ привыкаетъ къ скромности. Наши бесѣды могутъ быть образцомъ для другихъ; и естьли они не произведутъ отличныхъ писателей, по крайней мѣрѣ мы можемъ гордиться тѣмъ, что подали другимъ прекрасной примѣръ для подражанія.
Рязань.