Рыбья сказка (Тэффи)
| ← Американский рассказ | Рыбья сказка | О солнце и затмении → |
| Из сборника «Дым без огня». Опубл.: 1913. Источник: Тэффи Н. А. Собрание сочинений. Том 5: «Карусель». — М.: Лаком, 2000. — С. 286-288. • Впервые: Русское Слово. — 1913. — 20 июня (3 июля). — № 141. — С. 3. Тэффи полемизирует с сказкой М. Е. Салтыкова-Щедрина «Премудрый пискарь». |
Высоко наверху что-то булькнуло и, темня, опустилось на дно.
Старый карп вздрогнул, ближе прижался к мягкому берегу дна и сунул нос в бархатистую тину.
Он был осторожен, — может быть, оттого и прожил так долго: много сотен лет. Чешуя на спине поднялась у него, как щетина, вся поросшая зеленой плесенью. Глаза смотрели не с тем глупым удивлением, как у других рыб, а остро и подозрительно, как смотрит каждый старик на свете, будь то ворон, собака, слон или человек.
На дне мутной заводи было илисто, спокойно и мглисто.
Старый карп тихо шевелит плавниками, а может, вода их шевелила, — он и сам не знал, — и тихо думал.
Помнил он себя еще молодым, маленьким карпенком.
Помнил, как выплыл он с веселыми своими братьями помелькать серебряной чешуйкой на розовых водах заката.
Плыли по тихой, бесструйной глади голубые лодки, раздув пурпурные паруса. На них рокотали увитые цветами арфы, и пели увитые цветами люди. И длинные гирлянды душистых роз плыли за лодкой, розовые в розовых волнах заката.
Рыбы ныряли и плескались вокруг лодки, а сверху смотрели на них люди и протягивали к ним руки.
И вот протянулась рука, розовая от алого солнца, зазвенела золотыми запястьями и бросила в воду тонкую сетку, и вновь подняла ее. На дне сетки, между плотными петлями, сверкали чешуйкой и бились серебристые рыбки.
В этот день в первый раз отнял человек у маленького карпа его братьев.
Много тысяч раз зеленела вода от высокого солнца и чернела от солнца заходящего, и вот снова увидел карп небывалую картину.
Опять был вечер, и волны были алые. Но теперь не рокотали арфы, и не пели увенчанные цветами люди. Вода была чиста и спокойна.
На берегу полукругом сидела толпа. Грубое платье, босые, устало сложенные ноги, и пыльные пряди развеянных волос указывали на то, что люди пришли издалека и не для веселья.
Посредине, лицом к толпе, стоял старец. Обожженное зноем лицо его казалось черным в серебряной седине волос, а поднятые к небу глаза напоминали жемчужины глубоких морей.
Он говорил.
Карп подплыл так близко, что слышал каждое слово. И каждое слово понял, потому что слова старца были те самые, которые понимали и птицы небесные, и звери лесные, и которым камни пустыни отвечали «аминь».
Карп слушал и понял, отчего погибли его маленькие, веселые братья, родившиеся в языческие времена.
Подплывали к карпу и другие мудрые рыбы и слушали, и понимали, и застыли от восторга и трепета.
А когда кончил старец говорить и, воздев руки, благословил небо и землю, вышли из толпы два отрока и, войдя в воду, погрузили в нее длинную веревочную сеть. И когда вынули ее снова бились в петлях ее, сверкая чешуей, серебряные рыбки.
А старец снова воздел руки, благословил улов и велел разделить всем поровну.
Много тысяч раз зеленела вода от высокого солнца и чернела от солнца заходящего, и вот снова выплыл старый карп на поверхность воды.
Выплыл он потому, что в один из вечеров не зачернила вода, а засветилась новым, белым светом, ярче лунного и белее солнечного.
Выплыл и удивился.
Целый ряд ярких белых солнц украшал берега. И, радуясь их радостному блеску, суетились веселые люди.
А у самой воды стоял высокий бритый господин, держал в каждой руке по проволоке и говорил жадно внимавшей толпе о великом счастье, открытом для всего мира. О том, что соединением этих двух проволок можно согреть, насытить, вылечить и передвинуть с одного места на другое каждого, кто этого пожелает, и можно дать ему и свет, и музыку, и зрелища, — и все только одним соединением этих двух проволок.
— Теперь они перестанут есть нас, — подумал карп и, с облегчением раздув жабры, подплыл ближе.
Вдохновенный господин заговорил что-то о спорте. Потом он взглянул на воду и сказал:
— Смотрите, сколько у нас сейчас будет рыбы!
Он быстро нагнулся и, опустив проволоку в воду, соединил ее концы.
Старого карпа далеко откинуло силой удара. Когда он пришел в себя, было снова тихо, и тихо плавали, перевернувшись на спину, мертвые рыбы.
Что-то булькнуло высоко наверху и, темнея, опустилось на дно. Старый карп вздрогнул и глубже зарылся в бархатистую тину.
Он стал совсем стар и нелюбопытен.
Он знал одно: что бы там, наверху, ни придумали, все равно его съедят.