Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2015.
СВЕТЛЫЙ ПРАЗДНИК В МОСКВЕ[править]
В Страстной четверг Наркомпролеткультом А. В. Луначарским была получена депеша из Москвы:
«Петербург. Товарищу Луначарскому. Необходимо немедленное прибытие в Москву. Нужны как знаток культов и русских обычаев. Наркомы Ленин, Троцкий».
— Что это вам так загорелось? — спросил Луначарский, входя с чемоданчиком в кремлевские палаты и пожимая руки обоим озабоченным наркомам.
— Да понимаете, такое дело … Вздумали мы, чтобы вся красная Москва отпраздновала Светлый праздник, как это там у них полагалось раньше, до революции, а как оно там раньше полагалось — Аллах его ведает!
— Стоило из-за этого меня в Москву тащить! Неужели в Москве не нашлось специалиста?..
— Пойдите поищите. Кругом только красные латыши, красные башкиры, желтые китайцы или уж такое многоцветное русское жулье, что он тебя не обычаю исконному научит, а часы с цепочки сопрет. А вы — другой человек: и все эти религиозные штучки вам знакомы, и в карман не залезете.
— Ну, ладно, — вздохнул Луначарский. — Прежде всего, нужно открыть все храмы и наполнить их молящимися.
— Это можно, — кивнул головой Ленин. — Дадим приказ по участковым комиссариатам — они по наряду хоть сто тысяч нагонят. Не явившимся: три месяца тюрьмы или конфискация имущества!
— Ну, вот глупости… Зачем по наряду? Молящиеся и так пойдут.
— Вы думаете?.. А я вам скажу — вы наших москвичей не знаете. Когда я на митинге речь говорю или какое-нибудь пролетарское шествие устраиваю — видите ли, штыками приходится публику сгонять, прикладами уговаривать.
— Не знаю. Но, думаю, в церковь они охотно пойдут.
— Охотно?! Ну, значит, тут какая-нибудь контрреволюция! Теперь такое положение, что никак нельзя допустить, чтобы народ делал что-нибудь охотно.
— Да чего вы боитесь? Будет просто торжественное богослужение, товарищ священник скажет проповедь…
— А нельзя там же товарищу Вацетису выступить? Он сказал бы речь о железнодорожном транспорте.
— Да ведь молящиеся разбегутся!
— А мы двери припрем.
— Нет, это вы бросьте. Имейте в виду, что вы как наркомы тоже должны выстоять богослужение… Раньше вся царская семья это делала.
— Должны так должны, — согласился Троцкий. — А речь нужно говорить?
— Да дайте вы народу хоть на Пасху отдых! Стойте, молитесь и молчите. Потом, когда священник провозгласит: «Христос воскресе» — вы должны с ним троекратно похристосоваться…
— Как это делается? — заинтересовался Троцкий.
— Поцелуете его…
Троцкий сконфуженно засмеялся и кокетливо отмахнулся рукой.
— Ну, тоже это вы скажете! С какой же это я радости буду с мужчиной целоваться!
— Да ведь такой обычай.
— Ей-Богу, неловко как-то. Вдруг ни с того ни с сего: чмок, чмок! Лучше я что-нибудь другое. Лучше я его в чрезвычайку отправлю.
— Это вы можете потом. Кстати, похристосовавшись с духовенством, вы как глава государства должны поехать в места заключения и там похристосоваться с колодниками. Так издревле делали все государи…
— Чтоб я с ними стал целоваться? С саботажниками? С мелкими хозяйчиками?! Лопнут они, а не дождутся!
— Такое правило: оказать внимание самым несчастным, самым последним.
— К стенке я их поставлю, вот тебе и внимание.
— Ну, это вам видней. Затем нужно каждому красноармейцу выдать по небольшому куличку…
— Это птичка такая?
— Ничего не птичка. То кулик, а это кулич, некоторое подобие сдобного хлеба. Кроме кулича, по крашеному яйцу.
— Еще чего! Зачем его красить? Вкуса ведь не прибавит. Хороши будут и белые!
— Это, товарищ Троцкий, деликатный вопрос, — многозначительно сказал Ленин. — Дадим им по белому яйцу, а они подумают, что это символ белогвардейства. Глядишь — и разложение. Лучше же какое-нибудь цветное.
— А цветное — это уступка суеверию и косности! Не желаю!
— А вы на нем напишите черным: «Да здравствует пролетарская революция!». А внутрь можно вложить памятку «Что такое Третий Интернационал?».
— Как внутрь? — удивился Луначарский. — Разве можно что-нибудь вложить в куриное яйцо, если оно не выеденное яйцо?
— А вы говорите о курином? Ну, батенька, у нас красноармейцев больше, чем яиц. Мы выдаем по одному яйцу на пять человек.
— На Пасху этого нельзя. По обычаю, у всякого должно быть в руках целое яйцо. Он христосуется со знакомым и обменивается с ним яйцом.
— Ну, что ж… Мы разобьем их на маленькие отряды: по пяти человек с одним яйцом. Отряд с отрядом и будет меняться. А кулич можно заменить фунтом копченой конины. Вместо сахарного розана сверху приколем памятку: «Почему нужно додушить буржуазию?». Что еще требуется?
— Звонить в колокола.
— Это контрреволюционно. Мы заменим колокола стрельбой из ружей. А чтобы порох и заряд даром не пропадал…
— Ну, это уж ваше дело, ваше дело. Я этого не касаюсь. Да, чуть не забыл: со второго дня Пасхи открываются все театры. По древнему исконному обычаю в этот день всюду ставится моя пьеса «Королевский брадобрей».
Ленин удивился:
— Неужели это тоже пасхальный обычай?..
— Да … гм… Со времен еще древних христиан… Вот тут товарищ Вацетис после второго акта и может сказать свою речь о возрождении транспорта. Это допустимо.
— Я что-нибудь тоже скажу, — предложил Троцкий.
— Можно. А, впрочем, можно и не говорить. Вы ведь знаете, какова праздничная публика: ей лишь бы домой убежать.
— Не убежит. Мои речи теперь всегда слушаются при закрытых дверях… А чтобы заманить их, можно им елку устроить.
— На Пасху-то? Опомнитесь!
— А разве нельзя? Я думал, раз большой праздник, то можно загнуть и елку…
На другой день по всей Белокаменной был расклеен такой декрет:
«Предписывается свободным гражданам свободной Красной Москвы праздновать праздник Пасхи! Виновные в уклонении от празднования будут объявлены саботажниками и отправлены на общественные работы, а имущество конфисковано. Участковыми комиссариатами будут выдаваться особые удостоверения в исполнении праздничной повинности.
Да здравствует свобода!
Совнарком».
Народ безмолвствовал.
КОММЕНТАРИИ[править]
Впервые: Юг России, 1920, 29 марта, № 4. Печатается по тексту газеты.
Наркомпролеткульт — Народный комиссар Пролеткульта.
«…товарищу Вацетису». — Вацетис Иоаким Иоакимович (1873—1938) — советский военный деятель, активный участник революционных событий. Командуя 5-м латышским Земгальским стрелковым полком, перешел во время октябрьского переворота на сторону Советской власти. С 6 сентября 1918 г. по 8 июля 1919 г. — главнокомандующий Вооруженными Силами РСФСР; с августа 1919 г. работал в Реввоенсовете, с 1921 г. — преподавал в Военной академии РККА.
…всюду ставится моя пьеса «Королевский брадобрей»… — Пьеса была написана А. В. Луначарским в тюрьме в 1906 г.
Народ безмолвствовал. — Неточное цитирование финальной ремарки Пушкина из драмы «Борис Годунов» (1825).