Один парень молодой захотел жениться, когда остался от родителей. И вон он, знаете, подобрал себе невесту. И потом она была очень молодая и говорит: «Не могу я стряпать, потому я молода». А он говорит: «Ты иди, не бойся, так у меня делае все кошка».
И вот она в родителей не спросилась, вышла за него замуж. Ну, конешно, как своей матке детки, всих жалко. И пошла яна проведать дочку. Когда приходе, знаешь, она к зятю к молодому, зять тогда сказал на свою жану: «Наливай скорей самовар, надо мамашку угостить. Ох, дорогая мамаша, спасибо, што пришла нас проведать. Наливай-ка самовар, я схожу принесу бутылку водки и возьму крендельков. И вот с мамашкой посидим, она нас молодых людей науча, как нам жить».
Бе́ре порозную бутылку и бе́ре с собой кошелек, отправляется за водкой. И сам отправляется на потолок на избу. И стал слушать, что буде матка с дочкой говорить. Вот она и спрашивае: «Ну, што, дочуша, как живешь?» — «Ой, мамаша, да у нас всево вволю, жить можно хорошо, только вот одным неловко. Вот как он меня брал замуж, говорил — у меня все кошка делае. Да вот он поехал пахать и говорит кошке: «Ну, кошк, бери там мяса, вот там бери воду́, все вещество едомое назнача́е, вуказывае кошке. Што вот покуда я пашу, печку топи и все вари». А мне ничаво не говорил. Кошка сидить. Я на кошку гляжу. Кошка не работае. Я сидела-сидела, смотрела-смотрела, и я уснула. Когда приезжае муж с пахоты, тогда я проснулась. Кошка ничаво не сделала. Приходя муж в хату и види, што ничаво не сварено. «А, кошка, раньше работала, а теперь жонку привел, так не хошь. Подожди, я тебе накажу», и пошел с хаты, стал вязать розги, наказывать кошку. Входи он в хату, бе́ре эту кошку. «А, голубушка, вот я тебя теперь накажу». Подымае мне платье и сажае мне кошку под платье и почал кошку драть, а кошка меня царапать. И вот погляди-тко, мамонька, все чисто у меня тело ободрано в кошке». И показывае матке. Матка: «У, дура глупая, с таким плутом жить! Пойдем домой».
А этый молодой человек выслушал тешшины слова и слез он с потолка. Намест водки пошел поддел холодной воды бутылку. «Ну, мамаш, севодня водки не нашел и кренделей нет. Ну, давай хотя выпьем по рюмочке холодной воды: она очень пьяна! Ну, тешша», стал угошшать. Ну, тешша покушала. Вода водой! Ну, вот она думае: «Лучче я буду чай пить, чем холодную воду.» — «Ну, так ладно ж, мамашка, я и сам выпью».
Когда выпил он эту бутылку воды и запьянел. На тешшу стал ругаться. Сгреб ону[1] за́ косы, надел ей хомут и огород борновать. Заборновал весь огород. Сдевае хомут и говорит: «Пойдем обедать». Она была рада вырвавши и побежала домой.
На тца и говорить: «Когда ты своему ребенку отец, так пойди и приведи от такова плута дочку́!» — «Ну, да ладно, ишь тебе загорелось, да завтра схожу, узнаю».
Вот отец назавтрее встал и пошел зятя проведывать и свою дочку. Вот назавтрее приходе к зятю. «Ай, дорогой тятя, вот спасибу, ты как старый человек научишь нас, как жить. Ну-ка, жонка, наливай скорей самовар, надо тятьку угостить. А я схожу принесу бутылку водки и крендельков к чаю». — «Ну, ты опять такой воды принесешь пьяной, как тот раз». «Ну, ты сиди, сиди». Сам сгреб бутылку и кошелек, обратно[2] забирается на потолок. Стал слушать, что буде тесть говорить, когда буде што у дочке́ спрашивать.
Когда отец выслушал слова дочкины́ и сказал: «Где ж кошка делает, дура глупая? Ить кошку бьють, а невестке науку дають, вот так и это. Вот он бы поехал пахать, а ты бы встала, печку стопила б, все сварила б, он говорил тябе, а не кошке». — «Вот он кошку стал драть, а вот, тятенька, так и так она все тело оцарапала мне». — «Вот тебе и за дело. Так и надо. И правду говорят, што у бабы волос долге, а ум коротке. Где ж ты слыхивала, што кошка делае».
Вот зять услыхал эти разговоры, слез с потолка, потом принес бутылку водки и кренделей. «Ну, тятька, садись, выпьем по рюмочке и поговорим. Мы как люди молодые, вы нас научите». Вот тесть виде, што зять вумный, а бабы дураки. «Ой, сынок, да мне и домой-то надо итти». А зять-то разговорился, пошел да ешше бутылку принес для тестя. «Ой, сынок, я и запьянел, надо итти домой». — «Да ночуй, тятька, завтре сойдешь». А тешше не дождаться, когда от зятя прийдет свой муж. «Ой, бежите, сынок, за отцом; на мне он огород заборновал, а нем все поле взорет[3]». — «Ну, он говорить, пойду домой, просидели так спразвдень[4], сынок». — «Ну, пойдем, я, тятя, тебя провожу. Ай, тятька, подожди я гостинца-то робятам пошлю.» Побег да взял вязку баранков. «Ай, сынок, да куда я их дену?» — «Ай, тятька, на, я тебе на шею повешу, ты и не утеряешь их».
А хозяйка то в то окно, то в другое дожидае старика. И засмотрела издалека. «Ой, плуты, я говорила, что все поле взорет. Вы не слушаете меня. Вон смотри-ка, знаешь, идет еле-еле. И на шее хомут болтается». И вся.